Трудный выбор

Первая серьёзная ссора в семье Лейнов случилась в тот самый день, когда Пола вернулась домой с помолвки лучших друзей - Миши Довшика и Виланы Кочевой. На радостях законная жена детектива Лейна выпила немного больше положенного, поэтому её потянуло на подвиги…
Она зашла в кабинет мужа, вальсируя; сняла с себя плащ и швырнула его на ковёр. Затем, с игривой улыбкой, направилась к недоумевающему супругу, который работал за столом, обошла сзади его кресло, обвила своими руками  шею мужа и смачно поцеловала его в макушку.
Колин поморщился: у него был пунктик, о котором знали все его близкие – мистер Лейн не любил пьющих (и пьяных) людей, в особенности женщин. Тем не менее, мужчина не высказал никаких претензий, а лишь слегка отстранился от жены, повернувшись к ней вполоборота. Но для Полы хватило и этого. Её, что называется, понесло:
- Что, нашему идеальному мужчине не нравится, когда его целуют?
- Нравится, но не всегда.
- Так может, ему не нравится, когда его целует законная жена? Наверное, он предпочёл бы, чтобы это сделала его распрекрасная секретарша? Ладно, я не возражаю, напротив. Только умоляю, не делайте это так демонстративно.
 -  Что «это»?
- То, что делают взрослые мужчина и женщина. Я согласна на всё, но и ты тогда не требуй от меня верности.
- Пола, прекрати нести чушь, - сказал, предостерегающе Колин, вставая со своего кресла.
- А то что? – спросила, с вызовом его жена.
- Ничего.

Лейн встал с кресла, поднял с пола плащ супруги и понёс его в коридор, чтобы повесить на вешалку.
В ответ на эти действия, молодая женщина топнула ногой и закричала ему в след:
- Не смей трогать мои вещи.
- Я просто отнесу твой плащ на положенное ему место.
- Скажите, пожалуйста, как мы любим порядок.
- Дорогая, в обычном состоянии ты тоже любишь порядок. И даже больше, чем я.
- А в каком я по-твоему сейчас состоянии?
- В возбуждённом. Я рекомендовал бы тебе выпить чаю, и отправиться в постель.
- А может, мне не хочется спать?
- Ну, тогда просто отдохни.
- Я не устала.
- А я устал.
- Поэтому ты не желаешь со мной разговаривать?
- И поэтому тоже.
- Ах, какая у нас выдержка. Мы так учтивы  и воспитаны, что боимся задеть женщину, которая выпила немного вина на празднике лучших друзей.
- Немного?
- Представь себе. А впрочем, о чём я говорю? Ты же у нас – великий трезвенник и для тебя даже один бокальчик – это что-то запредельное.
- Пола, чего ты добиваешься?
- Хочу услышать от тебя, что ты думаешь о нашем браке.
- По-моему, это очевидно: я счастлив.
- Но, ты же не можешь отрицать, что семья – неполная, если в ней нет детей?
- Ах, вот ты о чём. Дорогая, ну тут тебе не о чем беспокоиться: ты – молода, здорова, у тебя обязательно будут малыши.
- У меня?
- У нас.
- Но мы уже три года в браке, и… ничего.
- Значит, так угодно высшим силам.
- Но разве ты не страдаешь от этого?
- Я принимаю это спокойно.
- Спокойно или стоически?
- Пола, любимая, давай вернёмся к этому разговору позже.
- Зачем? Может, тебе больше совсем не стоит возвращаться к этой теме, со мной?
- Что ты имеешь в виду?
- Слушай, я же – не слепая, и вижу, что у вас с Кларой далеко не служебные отношения.
- А какие же? – спросил Колин, с лёгкой улыбкой.

Но супруга не поддержала его «игривый настрой», и с видом строгого и проницательного следователя воззрилась на мужа:
- Ты будешь отрицать, что до нашей с тобой встречи вы были с ней любовниками?
- Конечно, буду. Мы никогда не были близки с мисс Нидум.
- Тогда почему она «втирает» своему Эдику, что ты хотел на ней жениться? Почему утверждает, что готова родить от тебя ребёнка (вместо твоей «бесплодной жены»), о котором ты, якобы, мечтаешь?
- Опять первый муж Клары разоткровенничался со своей девушкой?
- Представь себе.
- Слушай, а тебе не приходило в голову, что твоя Мищёва просто завидует счастью подруги и хочет нас с тобой разлучить?
- Не приходило. Лада – порядочная девушка, и я ей верю.
- Допустим, это так… Так что там, Клара, по версии Эдика, собирается сделать на этот раз: отнять мой бизнес, или женить меня на себе?
- Не смейся. И то, и другое.
- Я и не думал смеяться. Напротив, меня огорчает и даже пугает твоя ревность.
- Тогда уволь эту девицу, и дело с концом.
- А кого ты предлагаешь мне взять на её место? Дряхлого старичка в инвалидном кресле?
- Вовсе нет. Я сама готова стать твоим секретарём.
- А аспирантура?
- Переведусь в заочную.
- Что ж, это интересная мысль.
- Значит, ты согласен?
- Я подумаю.
- Сколько?
- Что сколько?
- Сколько времени тебе потребуется на раздумье?
- Пока не знаю.
- Значит, ты меня просто обманываешь, пытаешься оттянуть время.
- Пола, прекрати меня, пожалуйста, мучить. Я не могу с тобой разговаривать, пока ты не придёшь в себя.
- Что, брезгуешь? Перегаром от меня несёт?
- Не то слово.
- А что ты хотел, когда на мне женился? Думал, что я буду всё время сидеть дома и таскать тебе тапочки в зубах?
- Я хотел нормальную семью. А тапочки я ношу тебе чаще, чем ты мне. И давай закончим этот бессмысленный разговор, пока не случилось чего-нибудь непоправимого.
- Что, ударишь меня? Ну, давай.
- Перестань. Кому как не тебе знать, что я и мизинцем не трону женщину.
- Ах да, я же забыла, что имею дело с джентльменом. А ещё, - со стареющим занудой; с человеком, которому не свойственны романтические порывы; с собственником, консерватором и педантом. Ты думаешь, мне интересны твои познавательные передачи, твои книги, пропитанные нафталином? Кто их читает, кроме тебя? А твой порядок, - кому он нужен? Да я, чтобы ты знал, складываю все вещи на свои места только для тебя. В родительском доме я так не делала.
- Что, разбрасывала по полу?
- Какая разница. Главное, что я наступаю на «хвост собственной песне», пытаясь тебе всегда и во всём угождать.
- Это называется компромиссом.
- Неужели? Тогда почему же ты сам не идёшь мне на встречу?
- В чём?
- Ты не ходишь со мной в гости к моим друзьям…
- А они меня приглашают?
- Конечно.
- Что ж, я это учту.
- Постарайся. И знаешь, если уж говорить о компромиссах, то не слишком ли часто мы встречаемся с твоей сестрой? Нет, я, конечно, её люблю, но два раза в месяц – это многовато.
- Ты же сама меня всегда к ней тянешь.
- А ты мог бы отказаться.
- Удивительная логика, и, главное, последовательная, - сказал Колин, всё ещё пытаясь сохранять спокойствие.
- Нормальная логика для молодой женщины-историка. Заметь, - гуманитария, а не сухого технаря, - победно закончила Пола.
- Что ж, отлично. А теперь, подытожим: значит, я – старый зануда, сухой, консервативный педант, который эксплуатирует свою молодую романтичную жену, заставляя её складывать свои вещи на место. Друзей твоих я игнорирую, потому что они слишком для меня молоды и энергичны. Они же, в свою очередь, избегают меня, потому как вина я не пью, а, следовательно, могу запросто выведывать их секреты, когда они пребывают подшофе. Вместо весёлых вечеринок, после которых домой можно добраться только «на бровях», я заставляю свою несчастную супругу посещать ненавистных родственников мужа. А сам, полный коварства, вынашиваю план деторождения со своей секретаршей. Всё?
- А этого мало?
- Более чем достаточно. А теперь я настоятельно прошу тебя привести себя в порядок (хотя бы, относительный), и лечь в кровать.

Пола, немного оробев от решительного тона, каким это было сказано, спросила тихонько: - А ты?
- А я ещё немного поработаю, и чтобы тебе не мешать, посплю в кабинете.
- Не хочешь меня видеть? Противно, да? – начала опять заводиться Пола.
- Понимай, как хочешь. А я уже устал от этого разговора. Он отнимает много времени и сил.
- Ну, тогда спокойной ночи, дорогой.
- И тебе хорошего сна, милая.

Пола не помнила, как она добралась до спальни. На глаза, будто что-то давило, и они слипались сами собой. Усталая и измученная, она упала поперёк кровати и уснула беспокойным сном.
Пола не видела и не ощущала, как её муж вошёл в комнату, бережно приподнял её, переложил так, как она обычно спала, накрыл одеялом и присел на кресло (с книгой в руках), охраняя её сон. Когда она начинала стонать или всхлипывать во сне, Колин подходил к ней и нежно гладил по голове. Пару раз он даже попытался напеть ей колыбельную, но она поморщилась, не открывая глаз, и Лейн больше не решался экспериментировать с вокалом.

                ***
Пола спала дольше, чем обычно: вместо семи часов утра, она проснулась в десять. Некоторое время ей потребовалось на то, чтобы понять, где она. Потом она попыталась вскочить, думая, что сегодня будний день, а, значит, нужно готовить завтрак мужу. Однако её качнуло так, что бедняжка, со стоном, повалилась обратно.

Миловидная женщина лет шестидесяти заботливо склонилась над ней:
- Ну, что ты кувыркаешься? Лежи спокойно, сегодня воскресенье.
- Мамуля… как ты здесь очутилась и что здесь делаешь?
- Дежурю, милая. Твой муж поехал по делам. Не мог же он оставить тебя одну в беспомощном состоянии.
- И давно ты здесь?
- С шести утра. Колин позвонил мне вчера поздно вечером и попросил с тобой посидеть.
- Какой кошмар. Я совсем ничего не помню. Бедный мой муж, бедная ты, бедная я.
- Да, доченька, последний раз я видела тебя в подобном состоянии после защиты диплома. Что ты праздновала в этот раз?
- Помолвку Довшиков.
- Значит, они всё-таки помирились?
- Да они никогда и не ссорились, по-настоящему. Просто решили отдохнуть друг от друга и проверить свои отношения.
- Проверили, значит?
- Ага.
- Так ты решила пойти по их стопам и проверить на прочность свой брак?
- Почему это?
- Ну, а что должен был подумать твой муж, увидев тебя в таком состоянии? Ты же знаешь, как он относится к пьющим женщинам.
- Знаю. Но не понимаю, почему.
- Ну, во-первых, это эстетически неприятно.
- А во-вторых?
- Во-вторых (пора тебе уже это узнать), его невеста умерла от отравления алкоголем.
- Но ты мне никогда об этом не рассказывала. И он, - тоже. Я только знала, от его сестры, что у него когда-то давно была невеста.
- И я даже знала её лично. Славная была девушка, работала сиделкой в клинике твоего отца.
- Может, я тоже её знала? Я же заходила к папе, иногда.
- Не думаю, что ты её помнишь. Тебе было десять лет, когда её не стало.
- То есть, ей было столько же, сколько мне сейчас?
- Где-то так.
- Она что, сильно выпивала?
- Нет, только по праздникам и исключительно в кругу знакомых лиц. Вообще, там была очень странная история. Пациент подарил ей, в знак благодарности, какое-то уникальное вино, а она поставила его на общий стол (тогда, как раз, отмечали корпоративный праздник). Пили все, а умерла только она одна. Похоже, у неё была непереносимость каких-то добавок, содержащихся в этом продукте; она мгновенно покрылась сыпью, случился приступ удушья, и девушка скончалась.
- Я вроде что-то слышала об этом случае, от папиной секретарши.
- Возможно, но не в десять же лет.
- Нет, конечно, гораздо позже. Но миссис Лодик ещё и тогда была под впечатлением от этого происшествия. 
- Да, шумиха была приличная. Отца чуть лицензии не лишили, но, к счастью, всё обошлось. Ну, понятное дело, что пить на работе, после этого, он запретил строго настрого.
- Удивляюсь, как он раньше этого не сделал, ведь его пациенты – зависимые люди: алкоголики и тому подобное. Слушай, мамуль, после твоего рассказа, я, наверное, совсем завяжу со спиртным.
- И правильно сделаешь, иначе твой брак долго не продержится.
- А как ты думаешь, Колин меня простит?
- Это зависит от того, что ты ему вчера наговорила.
- Да говорю же тебе, что ничего не помню. Вроде, что-то про его секретаршу… 
- Что, например?
- Понимаешь, мне иногда кажется, что Клара Колину больше подходит, чем я.
- Что за глупости? Он же с ней ещё до тебя был знаком, но даже не смотрел в её сторону.
- Откуда ты знаешь?
- Мне Нола рассказывала. Колина же всячески подталкивали к мисс Нидум, а он только интеллигентно отстранялся.
- Небось, сама же она и пыталась их свести, - твоя Нола.
- А что в этом плохого? Колин её родной и единственный брат. Она за него беспокоилась. После того смертельного случая мы думали, что он вообще никогда не сможет найти свою любовь. Но тут, на его, твоё и наше счастье, произошла судьбоносная встреча. Ах, как он радовался, бедняга, не представляя, какое «чудо в перьях» ему досталось: молодое и глупое.
- Как ты думаешь, он меня, по-прежнему, любит?
- Я не думаю, дорогая… я это знаю.
- Мамуля, умоляю: помоги мне с ним помириться.
- Ну, не знаю, посмотрим на твоё поведение.
- Я обещаю вести себя примерно, если ты… сделаешь мне кофе.
- Ну вот, уже условия пошли. Тебе не навредит подобный энергетик? Как голова?
- Не болит.
- Хорошо, сейчас всё будет, только вот отнесу книжку в кабинет.
- Что за книжка?
- Да её Колин читал, когда я приехала. Он очень торопился, просил её на полку поставить. А я сама зачиталась.
- Что это такое… «Современная генеалогия»? Неужели, это так завлекательно?
- Ты себе не представляешь, до какой степени. Тут такие линии прослеживаются в наследственной истории нашей «новой аристократии», о коих я даже не догадывалась. Ну, Колину твоему это, наверное, по работе было нужно, а я просто развлекалась, читая.
- Мам, а ты уверена, что он по служебным делам поехал? Всё-таки, сегодня воскресенье.
- И что с того? У него же нет чёткого графика. Убийства и разбои совершаются постоянно.
- Это верно, но он ведь не полицейский, а частный детектив.
- И что это меняет?
- Дела могли бы подождать. Семья важнее.
- От такой семьи, как ты, на край света сбежишь.
- Прекрати, я же сказала, что больше этого не повторится.
- Когда-то я это уже слышала.
- Тогда я была моложе и глупее.
- Неужели?
- Представь себе.
- Ладно. Но смотри, Пола, чтобы защита кандидатской не закончилась твоим разводом.
- Обещаю. Пошли скорее пить кофе, а то я даже до предзащиты не доживу.

                ***
Клара Нидум уже много лет ужинала по субботам в одном и том же ресторане. Здесь она когда-то познакомилась со своим первым мужем. Сюда они захаживали со вторым супругом. А сейчас помощница Лейна приходила в «Лимож», по старой памяти, и в надежде встретить мужчину своей мечты.
Нидум была женщиной привлекательной, поэтому, конечно, её не оставляли без внимания представители сильного пола, но всё это было не то…

Ещё при входе, Клара заметила, что за столиком, который она, обычно, занимала, уже сидит какая-то парочка. Её неприятно поразил этот факт. Нидум даже развернулась, чтобы уйти, но официант, который обслуживал её столик долгие годы, подскочил к ней с извинениями:
- Мисс Нидум, простите меня, если сможете. Стоило мне сегодня отпроситься на час (надо было забрать ребёнка у матери), и олух Питек опростоволосился: не усмотрел, как эти господа заняли Ваш стол.
- Ничего, Виктор, это не страшно.
- Благодарю за понимание. Позвольте мне предложить Вам столик в соседнем зале. Точно такой, и даже лучше.
- Чем же лучше? Там у вас музыкальный автомат громыхает, как сумасшедший.
- Но только не сегодня, ведь у нас нынче выступает звезда эстрады – несравненный Алек Гозарский.
- Погодите, значит, сегодня будет «живая музыка»? Как же так, ведь она у вас бывает по пятницам и воскресеньям.
- Совершенно верно. Но этот концерт – незапланированный. Мистер Гозарский – школьный приятель нашего хозяина. По дружбе он иногда выступает у нас, между своими турне. Но мы никогда не знаем заранее, когда это произойдёт. По этой-то причине, по чистой случайности ещё осталось несколько свободных мест недалеко от сцены. Так что, если не возражаете, я Вас туда провожу. Сам мистер Гауэр предлагает Вам составить ему компанию.
- Значит, я буду не одна за своим столиком?
- К сожалению, остальные столы заняты. И разве общество нашего хозяина Вам неприятно?
- Да нет, просто я не была готова к такому повороту. Но обижать Вашего босса мне не хочется.
- О, благодарю Вас за понимание. И вот ещё что, мисс Нидум, ужин сегодня – за счёт заведения.
- Какая расточительность.
- Отнюдь. Вы – наш постоянный и любимый клиент, так распорядился наш хозяин.
- Щедрый и галантный... Ну что ж, Виктор, показывайте, куда идти.
- С удовольствием. Прошу Вас, сюда.

                ***
Алеку Гозарскому было чуть меньше пятидесяти. Стройный кареглазый брюнет умел себя подать, а потому был востребован (и у зрителей, и у слабого пола) на протяжении тридцати лет. Женат он не был, поскольку считал узы брака помехой карьере; отличался непостоянством в любви и слыл любителем жить, есть и пить за чужой счёт. Клара, которая всё это знала из жёлтой прессы и от общих знакомых, не сильно обольщалась на его счёт. Да и поклонницей Гозарского себя никогда не считала. Поэтому, когда певец и шансонье церемонно раскланялся с ней (перед выступлением он присел за столик, который предназначался Кларе), мисс Нидум лишь холодно кивнула ему. Это заметил мистер Гауэр, который тут же начал рассказывать какой-то забавный (на его взгляд) случай из школьной жизни, чтобы скрасить неловкость. Впрочем, он беспокоился напрасно, поскольку Гозарского равнодушие незнакомки ничуть не задело. Посидев, для приличия, минут пять, певец покинул своего приятеля и его спутницу и присоединился к компании, сидевшей рядом со сценой.
Клара присмотрелась и узнала в элегантно одетой даме Чамиссу Шольк – светскую львицу и жену одного из самых влиятельных политиков страны. Рядом с ней сидела молодая девушка, стриженная под мальчика и одетая в клетчатый брючный костюм (с жилеткой), похожий на тот, что носят жокеи. Девушку Клара не знала, зато её спутника уже видела раньше. Это был модный дизайнер Луи Жантрэ, у которого второй муж Клары заказывал все свои дорогущие костюмы.
Гозарский подсел к миссис Шольк и начал что-то нашёптывать ей на ухо. Та благосклонно улыбалась, а в какой-то момент даже позволила себе рассмеяться.

- Хорош… дамский угодник, - произнёс мистер Гауэр, с усмешкой посматривая на Гозарского.
- Как Вам удалось его заполучить? – спросила Клара, для завязки разговора.

Хозяин ресторана – среднего роста подвижный лысеющий господин с бакенбардами и намечающимся брюшком – горделиво промолвил:
- Он - мой однокашник, дражайшая мисс Нидум. Из уважения к нашей школьной дружбе выступает у меня по нескольку раз в год, и совершенно бесплатно.

Клара, про себя, понимающе улыбнулась. Ясно же, что Гозарский у своего друга выступает «по бартеру», за угощение. Наверняка, и своих гостей потчует сейчас за счёт заведения. Вслух же произнесла:
- Не всем так сказочно везёт, мистер Гауэр, - учиться вместе с такой персоной. Но, ведь, Вы и сами человек неординарный.
- Зовите меня просто Арнольд, - расцвёл от её слов ресторатор.
- Я согласна, но только если Вы будете называть меня Кларой.
- С превеликим удовольствием. Сочту за честь. А теперь я Вас ненадолго покину. Надо распорядиться, чтобы ребята из оркестра ничего не перепутали.
- Это же Ваши местные музыканты, да?
- Совершенно верно. Жаль, что Вы никогда не приходите на их концерты. Они – настоящие виртуозы, поверьте.
- С удовольствием их послушаю сегодня.
- Прекрасно. А чтобы Вы не скучали, я попрошу своего кузена составить Вам компанию. Вот он как раз к нам направляется.

Клара, которую не обрадовала перспектива ужинать в компании незнакомца, хотела что-то возразить, но вовремя смолчала, ибо увиденное её поразило: ах, какой мужчина приближался к её столику. Редкий, можно даже сказать, штучный экземпляр. Высокий плечистый шатен с умным волевым лицом, одетый в дорогой костюм, церемонно поклонился ей:
- Разрешите представиться, Серж Юстинский.
- Клара Нидум.
- Очень приятно.
- Мне тоже.
- Позволите присесть?
- Да, конечно, пожалуйста.

Мистер Гауэр, который спешил раздать ценные указания своим сотрудникам, быстро ретировался, предварительно поручив Нидум заботам кузена.
- Не беспокойся, Арнольд, твоя дама в надёжных руках.
- Мисс Нидум - наша гостья, - поправил его Гауэр.
- Как скажешь, братец. Да, вот, кстати, пока ты ещё не сбежал, прими эту бутылочку, из подвалов одного известного французского винодела.
- Какая роскошь. Ты – в своём репертуаре, соришь деньгами.
- Имею право.
- Безусловно. Спасибо за вино, Серж, непременно пригублю на досуге.
- Сделай милость.
- Значит, я на тебя полагаюсь и поручаю твоим заботам прекраснейшую из женщин.
- Да не волнуйся ты так, я тебя не подведу.

Когда хозяин ресторана поспешно их покинул, его кузен заговорщицки подмигнул Кларе: - А он от Вас без ума.
- С чего Вы взяли?
- Ну, я знаю своего брата и читаю его как открытую книгу.
- По-моему, Вы ошибаетесь, - равнодушно пожала плечами Нидум.
- Это со мной случается, но не часто. К тому же, у нас с Арнольдом вкусы совпадают. Вы меня поразили, как только я Вас увидел. Следовательно, и Ваш друг, а мой кузен испытывает подобные чувства.
- Я Вас никогда не видела здесь раньше. Где Вас прятал Арнольд? – свернула с неловкой темы Клара.
- Я, признаться, не любитель подобных заведений.
- Вы – домосед?
- Нет, что Вы, напротив, - заядлый путешественник. Люблю побродить с рюкзаком по самым заброшенным местам земного шара.
- Это интересно. Я тоже обожаю странствия, но предпочитаю делать это с комфортом.
- Да ведь это стоит не дёшево.
- Согласна с Вами. Поэтому приходится работать в поте лица, практически без выходных.
- Уважаю, такая красавица и предпочитает честный труд, вместо того, чтобы сидеть на мужниной шее.
- Я – на шее? О, нет. Скорее, мои спутники пытаются взгромоздиться на хрупкие женские плечи.
- Не понимаю таких мужчин. И к счастью вращаюсь с ними в разных сферах.
- Вот как? Тогда взгляните на сцену. Туда как раз поднимается яркий представитель описанного мною вида.
- Вы про Алека?
- Ну, да.
- О, этого парня я хорошо знаю. И, представьте, учился с ним в одном классе. Ему от меня частенько попадало.
- За что же?
- За разное. Дела давно минувших дней…
- Значит, Вы учились вместе с Вашим кузеном?
- Да. У нас, кстати, была неплохая компания. И девушки, и парни – вполне достойные. Многие выбились в люди. Алек вот тоже неплохо устроился.
- Ясно. А его творчество Вам нравится?
- Признаться, я его и не слышал толком. А как Вам?
- Мне не очень нравится.
- Так что же мы здесь делаем? Может, сбежим, пока никто не видит?
- А это удобно?
- Почему нет? Я сюда заезжал за ключами от своей берлоги. Сдаю их брату на хранение, когда уезжаю куда-нибудь.
- И куда Вы предлагаете сбежать? – спросила Клара подозрительно.
- О, не смотрите на меня как на Казанову, пожалуйста. Я прекрасно понимаю, что таким дамам, как Вы, нельзя предлагать непристойные вещи. Ну, для начала мы заедем ко мне, но лишь для того, чтобы забросить вещи (они у меня в багажнике), а потом я Вас отвезу туда, где Вы никогда не были. Поверьте, Вам понравится.
- Вы меня заинтриговали. Только знаете, что, давайте поступим по-другому. Вы забросите вещи, а потом вернётесь за мной. Я Вам оставлю свой номер телефона, поэтому Вам не обязательно будет сюда заходить. Позвоните, и я к Вам выйду.
- О да, Вы не только красивы, но ещё умны и осторожны.
- Приходится, знаете ли.
- Ладно, будь по-вашему. Только перед отъездом я, если не возражаете, кое с кем перекинусь парой фраз.
- Ну, разумеется. Какое право я имею диктовать, что Вам делать.
- Благодарю.
Юстинский перегнулся через стол и поцеловал Кларе руку, после чего поднялся и направился к столику, за которым сидела «тёплая компания», ранее примеченная секретаршей.

Клара думала, что «кое-кто», с кем красавец собирался перекинуться парой фраз, это – Чамисса Шольк, но она ошиблась. Юстинский подошёл к столику, раскланялся с дамами, пожал руку модельеру, а затем присел рядом с девушкой-жокеем (как назвала её, про себя, Нидум).

В это время Гозарский, со сцены, заговорил, обращаясь к зрителям (их набился уже полный зал):
- Всем добрый вечер! Рад, что Вы сюда заглянули. Для начала, позвольте поблагодарить моего друга и нашего гостеприимного хозяина мистера Гауэра за возможность встретиться с вами. И знаете, что? Здесь такая располагающая, почти домашняя атмосфера, поэтому я готов петь всё, что вы только попросите. Разве не так бывает на домашних вечеринках, в кругу самых близких людей?

Зал зааплодировал, и люди стали выкрикивать названия разных популярных песен. Гозарский попросил одного из оркестрантов записывать их в той очерёдности, в какой тот их слышит.
 
- Друзья мои, сейчас мы составим полный список, и дадим нашим замечательным музыкантам время настроиться. Затем начнётся концерт по вашим заявкам. Ну а я, с вашего позволения, пока промочу горло. Вот, мне как раз тут принесли стаканчик. Не возражаете?
В зале раздался одобрительный смех, после чего певец прямо на сцене уселся на стул, предложенный ему одним из музыкантов, и поднял бокал «за здоровье присутствующих».

Пока Гозарский говорил, путешественник что-то шептал на ухо своей соседке по столику. Девушка реагировала на его слова достаточно бурно. Она, то отрицательно махала головой, то наоборот, кивала так, что, казалось, её голова сейчас отвалится. В конце разговора, девица вообще отвернулась от своего собеседника. Тот же, без всяких эмоций, поднялся, и, раскланявшись со светской львицей и её спутниками, вышел из зала, даже не обернувшись к Кларе, к глубокой досаде последней.

В тот момент, когда мисс Нидум принесли её обычный перекус: сырную тарелку, жюльен и булочку, мистер Гауэр вернулся за стол и начал извиняться за своего брата:
- Я вижу, этот мужлан Вас покинул, уважаемая Клара. Простите его, он совершенно одичал в своих заповедных далях.
- А кто он такой: археолог, геолог, геодезист, этнограф?
- О нет, что Вы. До того момента, как им овладела тяга к дальним странствиям, Серж был обычным школьным учителем.
- Учителем, он?
- Представьте себе. Преподавал географию.
- А, ну тогда понятно, почему он изменил свою жизнь. Захотелось посмотреть на мир, который до этого видел только на глобусе.
- Не только это. Видите ли, его отец – весьма успешный биржевой делец – оставил ему, после своей внезапной смерти, приличное состояние. И наш Серж не придумал ничего лучшего, как бросить своих школяров и стать  путешественником. Правда, перед этим он окончил специальные курсы для фотографов, прикупил соответствующую аппаратуру, получил аккредитацию от одного журнальчика о путешествиях, и отбыл в поисках приключений.
- И давно это с ним случилось?
- Пять лет назад.
- А как его семья отнеслась к таким переменам в жизни?
- Жена – нормально, а дочь на него обиделась, и практически прекратила общение.   
- Значит, Ваш брат путешествует вместе с супругой?
- Что Вы, Жюли – не из этой серии, она человек светский.
- Никогда не понимала любви на расстоянии.
- Я тоже. Это часто заканчивается разлукой, как и случилось с моим братом: жена его бросила.
- Печально.
- Вовсе нет, она вполне себе счастлива, с новым мужем, которого ей сестра подыскала. Вон, кстати, и она, - сидит за столиком у самой сцены.
 - Жюли?
- Нет, её сестра - Чамисса.
- А эта девушка – дочь миссис Шольк?
- Нет, её племянница.
- Погодите, значит, она - дочь Жюли и Вашего кузена?
- Совершенно верно.
- Выходит, они помирились с отцом?
- Не то, чтобы помирились. Скорее, она смирилась с его выбором.
- А как её зовут?
- Серена.
- Удивительное имя.
- И девчонка ему соответствует, уж поверьте мне, - с гордостью произнёс Гауэр, - Такая умница. Она у нас – знатная лошадница. Тренируется в юниорской команде одной из конюшен, входящих в десятку лучших; выступает в престижных соревнованиях, - берёт первые места.
- Здорово. А какое отношение к этим дамам имеет мистер Жантрэ?
- О, Вы и Луи знаете?
- Приходилось встречать.
- Первоклассный мастер. Я сам у него пару костюмов заказывал, и брат мой у него одевается. Да ведь, он и есть новый муж Жюли и отчим нашей Серены.
- Как тесен мир.
- Не то слово, дорогая Клара, не то слово. А как Вам, кстати, нравится сегодняшнее горячее блюдо?
- Жюльен вкуснее, чем обычно.
- Как я рад это слышать, ведь его приготовили по рецепту моего Шарля.
- Быть не может. Ведь, Ваш сынок ещё недавно здесь бегал, между столами. Сколько же ему сейчас лет?
- Семнадцать. И между столами, как Вы изволили выразиться, он не просто бегал, а ещё всё примечал. Сейчас, вот, без экзаменов в кулинарное училище поступил. А я, под его влиянием, даже кое-что в моих прежних рецептах поменял. И, как видите, в лучшую сторону.
- Браво, Арнольд, я восхищена Вашей предприимчивостью и мастерством милого Шарля.
- Ох, Вы совсем меня захвалили, уважаемая Клара, и я расслабился. А между тем, Алек уже петь начинает. Пойду, пожалуй, поближе к сцене пересяду, вдруг ему понадобится что-нибудь поднести. Он, знаете ли, любит иногда стаканчик-другой пропустить между песнями.
- Понятно.
- Не заскучаете?
- Нет, что Вы. Кстати, Вы не обидитесь, если я уйду по-английски, через некоторое время? А то я не очень люблю ночи напролёт заседать вдали от дома.
- Понимаю, но хотя бы кивните, когда соберётесь уходить.
- Хорошо, договорились.
- Отлично. Ну, я побежал. Хорошего вечера!
- Спасибо!

                ***
Юстинский так и не появился – ни через час, ни через два. Клара уже собиралась уходить, но к ней подошёл мистер Гауэр, который попросил её ненадолго задержаться:
- Алек заканчивает своё выступление, и мы решили с ним и его друзьями переместиться ко мне домой. Это недалеко отсюда. У меня – хороший дом, Клара, и я бы очень хотел, чтобы Вы оценили его интерьер.
- Быть Вашей гостьей – большая честь для меня, но удобно ли это?
- Я Вас умоляю.
- А Ваша супруга не будет возражать?
- Я – вдовец, Клара.
- О, простите, я не знала.
- Ничего страшного, это случилось так давно, что я уже смирился с утратой. Так что, Вы согласны к нам присоединиться?
- Да, спасибо!
- Вы – Ангел! Я просто счастлив! Сейчас дам распоряжения Тому – моему помощнику, и подойду к Вам.

                ***
Частный двухэтажный особняк мистера Гауэра, действительно располагался неподалеку от ресторана. С виду он не сильно выделялся из ряда домов его окружавших: простой фасад песочного цвета, зелёная черепичная крыша, три застеклённых балкончика, широкое крыльцо. Но внутри всё было иначе: массивные люстры, дорогая мебель, ковровые дорожки, фонтан при входе, зимний сад в пристройке, выходящей в небольшой, но ухоженный сад. Ну, просто всё вокруг кричало о богатстве хозяина.

- Ну, как, мисс Нидум, не жалеете, что согласились меня навестить? - спросил хозяин (не без гордости), принимая сумку Клары, для того, чтобы дать ей возможность поправить причёску у массивного, с патиной, зеркала, во всю стену. 
- Что сказать? – развела руками гостья, - Мне доводилось бывать, с экскурсией, в королевских апартаментах, но такой роскоши не в каждом музее встретишь.
- Это точно, наш Арни любит шикануть, - подтвердила миссис Шольк, которая уже поднималась по лестнице, ведущей на второй этаж, под руку с Гозарским.
- Чамисса, осторожней, - окликнул её Гауэр, - не наступи на Долли, она этого не любит.
- Брось, Арнольд, твой бегемотик сам кого угодно раздавит.

Клара вопросительно взглянула на хозяина дома, и тот поспешил прокомментировать слова Шольк:
- Долли – моя собака, самое мирное существо на свете. Возможно, я её немножечко перекармливаю, но…
- Немножко? - засмеялась Чамисса, - да, твой волкодав уже приближается к ста килограммам.
- Ирландский волкодав, заметь. Собаки этой породы славятся своими размерами.
- А, - махнула рукой Шольк, - тебя не переспоришь. Только знай одно, ты своей Долли оказываешь медвежью услугу.

С этими словами Чамисса (с Гозарским) поднялась по лестнице на второй этаж и, завернув направо, скрылась из глаз присутствующих.

- Долли, - позвала Серена, примостившаяся на мраморном диванчике рядом с фонтаном.

Откуда-то сбоку послышалось поскуливание, затем раздался низкий грудной бас со стороны зимнего сада, и косматый неспешный гигант затрусил по ковровой дорожке к своему хозяину. Но, завидев незнакомку, собака остановилась и замедлила шаг.

- Долли, это – Клара, познакомься, - сказал очень серьёзно Гауэр.

Животное остановилось, и некоторое время наблюдало за гостьей. Затем Долли подошла к Нидум, и лизнула её руку.

- Она Вас признала, - с восторгом констатировал ресторатор.

Клара, без страха, рассматривала собаку: - Какой же рост у этой великанши?
- Семьдесят сантиметров, - ответил Гауэр.

Затем он обратился к собаке, махая рукой в сторону Серены: - Долли, можешь подойти к своей любимице.

Собака полупрыжками направилась к фонтану, подбежала к сидевшей девушке и лизнула её в щёку.

- Какая дружелюбная у Вас собачка, Арнольд, - сказала Нидум.
- Вы правы, Клара, но это, и плюс и минус данной породы. Охранник из неё никакой. И котов, кстати, она не переваривает. Ничтоже сумняшеся, загрызла соседскую кошечку, которая к нам, на беду, забрела. Скандал был ужасный. Пришлось выплачивать штраф, да ещё покупать новую кошку миссис Кроки, - нашей соседке. Сплошные неприятности от этого животного. Но мы с Шарлем к ней безумно привязаны, ведь её ещё щеночком привезла когда-то из питомника моя жена. Два года это создание у нас совсем не росло. Мы уже думали, что нам подсунули карликовую породу. Но потом она так махнула вверх и вширь, что мне пришлось даже дом перестраивать.

Мистер Жантрэ, который скучал в стороне, ожидая, когда хозяин закончит свой монолог, наконец сумел вставить слово и спросил, может ли он поиграть в свой любимый бильярд. Получив разрешение, модельер отправился туда вместе с Сереной и Долли.

Внезапно, в конце коридора раздался звонок стационарного телефона и мистер Гауэр,  извинившись перед Кларой, отправился послушать, кто ему звонит в столь поздний час.
На ходу, он предложил гостье «чувствовать себя как дома»:
- Дорогая, побродите здесь пока. И без стеснения, пожалуйста, у меня нет никаких секретов. В те комнаты, которые открыты, можно входить беспрепятственно.
- Хорошо, спасибо!

Клара решила воспользоваться гостеприимством хозяина, и начала знакомство с домом ресторатора со второго этажа.

Дверь одного из балконов была приоткрыта, и женщина вышла наружу, чтобы полюбоваться видом вечернего города. Плетённое кресло-качалка так и манило её присесть. Сопротивляться этому секретарша Лейна не стала. Она уселась в кресло и накинула на себя плед, чтобы не замёрзнуть.

Какое-то время мисс Нидум наслаждалась тишиной, пока, неожиданно, не услышала чей-то голос, откуда-то сбоку:
- Оставь меня, пожалуйста.

Нидум поняла, что это говорит Чамисса. Подслушивать не хотелось, но и выходить было неудобно. Очевидно, Шольк, на пару с Гозарским, находилась где-то поблизости от Клары, возможно, - на соседнем балконе.

Секретарша перестала качаться в кресле и прислушалась.

- Ты меня разлюбила? – послышался голос певца.
- С чего ты взял?
- А зачем ты притащила с собой этого портняжку? Ты же знала, что мне будет неприятно.
- Может, я хотела, чтобы ты меня приревновал.
- И тебе это удалось.

После минутного молчания, сопровождавшегося какой-то вознёй, разговор  продолжился.

- А теперь ты уже не злишься? – спросила Шольк.
- Не знаю. Что значат в наши дни поцелуи? – капризно ответил Гозарский.
- А что значат слова? – парировала Чамисса.
- Тоже верно. Но твой Жантрэ просто выводит меня из себя. Как представлю, что ты когда-то была с ним, готов его придушить голыми руками.
- Мистер Злюка, ну как я могу ещё доказать тебе свою любовь? Я и так его уступила Жюли.
- Какое благородство. Развела сестру с мужем, поссорила дочь с отцом...
- Это произошло не по моей вине.
- Ой, ли? Не ты ли внушала Жюли, что её муж – лжец и изменник?
- А это – неправда?
- Возможно. Но только действовала ты исходя из собственных меркантильных интересов, признайся.
- Каких же?
- Ты всю жизнь заглядывалась на Сержа. Скажешь, не так?
- Вот ещё. Этот мужлан и пропойца меня никогда не интересовал.
- Он – не пропойца. Ты приписываешь ему чужие грехи.
- На кого это ты намекаешь?
- Сама знаешь.
- Ты – чудовище! Я немедленно уезжаю.
- Ну-ну, хватит дурачиться. Мы не виделись целый месяц, не думаешь же ты, что я так просто тебя отпущу. Я скучал…
-  Не похоже.

Раздался какой-то шорох.

- А так, похоже? – спросил с придыханием Гозарский.
- Не знаю, - в тон ему ответила Шольк, - Ты меня обидел.
- Что делать? Правда не всегда бывает приятной.
 - Вот как? Но тогда и ты, надеюсь, не будешь отрицать, что твой школьный дружок - самовлюблённый эгоист? Бросил семью ради призрачной мечты.
- Он её осуществил.
- Я за него рада.
- Что-то не похоже.
- А может, мне тоже хотелось жить, как я хочу, но я...
- Поступила в соответствии с правилами своего круга, послушалась папочку и вышла за нелюбимого, - закончил фразу Гозарский.
- Мой папа ничего такого мне не велел, дорогой. И я, между прочим, приняла это решение сама.
- Но кто-то, ведь, тебя к этому подтолкнул?
- Конечно. И этот кто-то сейчас передо мной.
- Что за ерунда?
- Не ерунда, Алек. Годы шли, а предложения от тебя не было.
- Может, стоило немного подождать?
- Чего?
- Ну, не знаю. И, вообще, я тебе ничего такого не обещал. Я всегда был с тобой честен.
- Большое достижение. А вот мой нынешний муж поступил благородно. Он официально попросил моей руки у моего отца.
- Который был его начальником.
- На что это ты намекаешь? Димитрус на тот момент уже сделал блестящую карьеру в министерстве. И всего в жизни он добился сам.
- Разве что с небольшой поддержкой твоего родителя.
- Ну, знаешь, я не желаю больше слушать гадости про близких мне людей.
- А тебе незачем слушать. Лучше иди ко мне.

Мисс Нидум не стала ждать продолжения. Она почти бесшумно встала с кресла и на цыпочках вышла с балкона. Также тихо она спустилась по лестнице и… встретилась взглядом с Сержем Юстинским, который стоял у фонтана.

- А, и Вы тут, Клара, – сказал мужчина рассеянно, - Я не думал Вас здесь застать.
- Я тоже. Полагаю, Вас задержали неотложные дела, раз Вы даже мне не позвонили.
- Дела? А, ну да, конечно дела. Я потом Вам всё объясню. Не знаете, где Серена?
- Они с отчимом – в бильярдной.
- С кем? А, Вы про Луи говорите…
- Да, про мистера Жантрэ.
- Хорошо, - всё так же рассеянно проговорил Юстинский и направился, было, в сторону бильярдной. Внезапно он развернулся на каблуках и подошёл, вплотную, к мисс Нидум:
- Послушайте, Клара, у меня – беда. Я просто не знаю, что мне делать.
- Что такое?
- В моём доме убили человека.
- Соболезную. Он – Ваш сосед?
- Нет. Его убили в моей собственной квартире, понимаете. Я повёз туда вещи. Захожу, и вижу… Простите, я не должен был Вам ничего говорить, не должен был Вас в это впутывать.
- Что за глупости? Как раз мне-то Вы и должны были рассказать о Вашем несчастье, в первую очередь.
- Но почему?
- Да потому, что я работаю в детективной конторе.
- Не может этого быть?!
- Очень даже может. И Вам обязательно надо связаться с моим шефом. Он Вам непременно поможет. Он – гений.
- А Вы – Ангел.
- Я сегодня уже это слышала.
- Догадываюсь, от кого.

Клара пропустила его слова мимо ушей:
- Ну, так что, я звоню мистеру Лейну, или Вы хотите объявить о трупе всей честной компании?
- Ни в коем случае.
- Тогда зачем Вы явились сюда?
- Хотел повидаться с Сереной.
- А затем сбежать?
- Нет, что Вы. Я собирался идти в полицию сдаваться. А с дочкой хотел попрощаться.
- Очень трогательно. Так Вы, получается, ещё не звонили в полицию?
- Нет. Я позвонил Арнольду и спросил, где Серена.
- А с трупом Вы что сделали?
- Ничего. Я просто закрыл дверь и поехал сюда.
- Вы точно ничего там не трогали?
- Я же не сумасшедший. Хотя, сейчас я уже в этом не уверен.
- Слушайте, чтобы не поднимать паники, давайте пройдём в сад, я позвоню мистеру Лейну, а Вы назначите ему встречу.
- А Вы со мной не поедете?
- Ну, я же – не детектив. Там я Вам ничем помочь не сумею. Лучше я останусь здесь, чтобы не возбуждать подозрение.
- И то верно. Тогда скорее пойдёмте звонить.

Через пятнадцать минут, когда за Юстинским закрылась входная дверь, мисс Нидум отправилась искать хозяина дома. Она нашла его в бильярдной, где тот азартно болел за Серену.

- Ну, наконец-то, Клара. Я Вас обыскался. Где Вы пропадали? – спросил он, с мягким упрёком.
- Бродила повсюду, как Вы и сказали. Залюбовалась Вашим садом.
- О, это предмет моей особой гордости. Им ещё моя жена занималась. Я-то в этом деле – профан.
- А кто же Вам тогда помогает, садовник?
- Что Вы? Это всё мой Шарль.
- Надо же, какой талантливый мальчик.
- Это точно. Давайте выйдем отсюда, не будем мешать нашей азартной парочке.

И обернувшись к играющим, закричал:
- Браво, Серена, ты всё-таки, его «сделала».

Жантрэ от обиды даже бросил кий на пол: - Ей просто везёт сегодня. Но я у неё сейчас точно выиграю.
- Давай-давай, а мы пойдём, пожалуй, отсюда, чтобы не сглазить.

Если бы не известие о трупе в доме Юстинского, этот вечер, переходящий в утро, можно было бы назвать сказочным. Но Клара постоянно думала о том, что сейчас происходит в доме Сержа, а потому не могла полностью отключить голову. Даже, когда Гауэр предложил ей покататься в саду на качелях, она не смогла сосредоточиться на процессе, а потому чуть не упала, когда Арнольд слишком сильно её раскачал.
- Ах, какой я неловкий, - испуганно закричал хозяин дома, когда заметил, что его гостья с трудом удержалась от падения.
- Нет, это я виновата, не вовремя задумалась.
- О чём Вы думаете, дорогая? Вам у меня не нравится?
- Что Вы, Арнольд, у Вас просто сказочно прекрасно. О таком доме можно только мечтать.
- Тогда в чём дело?
- Вспомнила о работе…
- Вот чего я всегда не понимал... Такая красавица, а вынуждена работать. Да, Вы же созданы для любви и заботы. Ну, почему такие женщины, как Вы всегда выбирают не тех мужчин? Я же знаю прекрасно Вашего первого мужа-педанта. И второй Ваш супруг ко мне, периодически, захаживает с дамами определённой профессии. Я смотрю на них, и… отказываюсь понимать, что Вы нашли в них? И чем, например, я хуже?
- Вы – лучше.
- Тогда почему Вы за все эти годы ни разу на меня не взглянули благосклонно? Вот я давным-давно Вас заприметил, и в своих мечтах об идеальной женщине видел только Вас. О, Клара, Вы – моя единственная отрада в этой жизни. Как бы я хотел, чтобы Вы, когда-нибудь вошли в этот дом, как хозяйка.
- А Вы не сильно торопитесь, Арнольд?
- Ах, простите меня, я совершенно обезумел от Вашей близости…
- И от вина Вашего кузена.
- Вовсе нет, я отдал бутылку Алеку, и он её уже припрятал в своей бездонной сумке. А обезумел я от того, что вижу перед собой: от Ваших волос и прекрасного лица, от роскошной фигуры и...
- Не продолжайте, пожалуйста.
- Простите, если обидел Вас, невольно. Я – косноязычен наяву, не то, что во сне. Наяву же, я даже приблизиться к Вам боялся, чтобы не осквернить те светлые чувства, которые питаю к Вам много лет.
- Вы меня совершенно сбили с толку, Арнольд. Я даже и подумать не могла, что Вы ко мне испытываете симпатию. Мне определённо нужно время, чтобы осознать услышанное.
- Конечно-конечно. Простите меня, Клара, я не хочу на Вас давить. И какое бы решение Вы не приняли, я отнесусь к нему с пониманием. А теперь просто отдыхайте. Мы, кстати, совсем забыли о наших друзьях – Чамиссе и Гозарском.
- Им и без нас, по-моему, не плохо.
- О, да. Они, ведь, – старинные друзья, ещё со школы.
- Неужели, и Чамисса с вами училась?
- Представьте себе, только на два класса младше. Вначале, она обратила своё благосклонное внимание на Сержа, но он её чарам не поддался. Тем более, что старшая сестра Чамиссы - Жюли - училась с нами в параллельном классе и была гораздо «воздушнее» и загадочнее сестры.
- Значит, Вашему кузену не нравятся приземлённые барышни?
- Моему кузену нравятся разные женщины. Это, кстати, и привело, в конечном счёте, к его разводу с женой.
- Значит, он – дамский угодник?
- Не без этого. В отличие от меня, он выглядит мужественно, даже брутально. А женщины от такого сходят с ума и летят на него, как мотыльки на свет.
- И сгорают?
- Подчас. Я вижу, Вас он тоже заинтересовал?
- Ну, конечно. Он же выглядит, как звезда боевиков.
- Приходится это признать. Но, тем не менее, и он уязвим. Его слабое место – это отношения с дочерью.
- А из-за чего они не ладят? Мне что-то не верится, что Серену так сильно поразил развод родителей. В наше время это же – обычное дело.
- Вы правы, Клара. Я не планировал выносить сор из избы, поверьте, но от Вас я не могу и не хочу ничего скрывать… Девчушка узнала про его связь на стороне. Такое сложно скрыть от любопытных глаз подростка.
- А мне почему-то казалось, что было иначе. Я думала, всё дело в алкоголе.
- С чего Вы решили? Он конечно не трезвенник, но и не зависимый человек.

И тогда Клара, под впечатлением подслушанного разговора, спросила, наугад:
- А Чамисса?

Мистер Гауэр покосился на свою собеседницу с удивлением: - А откуда Вы знаете…, - и тут же осёкся.
- Она, ведь, лечилась в закрытой клинике, не так ли? – с уверенностью в голосе спросила Клара.
- Да, но откуда Вы об этом узнали?
- У меня есть кое-какие связи в медицинских кругах, - соврала женщина.
- А, тогда понятно, - с облегчением выдохнул Гауэр, - В любом случае, это уже дело – давнее. Бедняжка потеряла ребёнка, ну и сами понимаете…
- Конечно. Хорошо ещё, что муж не бросил её в беде.
- Что Вы, Димитрус – благороднейший человек. Он не только устроил её в лечебницу, но и женился на ней, после её выздоровления.

Мисс Нидум поняла, что попала в точку. Вот, оказывается, о каком благородстве мистера Шолька говорил Гозарский. Значит, ребёнка Чамисса ждала от другого мужчины (скорее всего, от своего любовника-певца), который и не подумал на ней жениться.

Чтобы закончить с «родственной темой», Клара спросила:
- Простите меня, Арнольд, я не очень Вас обижу или расстрою, если спрошу, что случилось с Вашей супругой?
- О, нисколько. С ней произошла нелепейшая вещь: работала в саду, захотела пить, и вместо сока из бутылки выпила токсичную жидкость от насекомых.
- Какой ужас.
- Не то слово. Она умерла мучительной смертью на вторые сутки. Для нас с Шарлем это был такой удар, от которого мы не оправились до сих пор.
- А когда это случилось?
- Пять лет назад.
- Тогда же, когда Ваш брат отправился в странствия?

Гауэр как-то странно посмотрел на Клару, но ответил: - Нет, после его отъезда. И, вообще, это не связанные между собой вещи.
- Простите меня, - сказала гостья, поняв, что затронула «больную» тему хозяина.

Гауэр мгновенно преобразился, и стал заверять Нидум, что той не в чем себя упрекнуть. Затем он протянул ей руку (она сидела на садовой скамейке) и проговорил нежно:
- Позвольте…
- Да, конечно. Куда мы идём?
- Надо проверить, что делают наши бильярдисты. Как бы они там друг друга не поубивали.  Луи, - он, как ребёнок, - совершенно не умеет проигрывать. А Серена, вместо того, чтобы ему подыграть, специально над ним подшучивает.
- И, тем не менее, у них, по-моему, очень тёплые отношения.
- Не то слово. Луи обожает свою жену и падчерицу.
- Отлично! За них можно только порадоваться.
- Что я и делаю, поверьте мне дорогая. Это – прекрасная семья.
- Как и у Вас.
- Да, Шарль – моя гордость и отрада. Но, по правде, я бы не отказался ещё и от дочки. А Вы?
- Я тоже люблю детей и… спасибо Вам за чудесный вечер, Арнольд!
- Вы уже хотите меня покинуть?
- К сожалению, да. Мне завтра на работу, а ещё куча домашних дел…
- Что ж, не буду повторять, что я думаю о работающих женщинах. Я отпускаю Вас, моя королева. Но, позвольте, хотя бы, Вас проводить.
- Просто вызовите мне такси.
- Как скажете. Но, перед Вашим отъездом, могу я хотя бы получить от Вас один дружеский поцелуй?
- Почему бы и нет?

                ***
Вот как получилось, что Лейну пришлось работать в выходной, вместо того, чтобы провести его с женой, полной раскаяния. После звонка Клары, он связался, по телефону, со своей тёщей и попросил её проконтролировать, чтобы с Полой ничего не случилось. Сам же он отправился на встречу с Юстинским.

                ***
Пола напрасно надеялась на скорое примирение с мужем. Весь день она проторчала у окна в ожидании Колина, но он так и не появился; лишь к вечеру позвонила его секретарша и передала, что он появится не раньше полуночи.

Мама давно уехала по своим делам (они с отцом намечали поездку к друзьям). В полном одиночестве Пола пообедала, полистала журнал, сделала влажную уборку в квартире и… задумалась, как ей скоротать вечер.

И тут, очень вовремя, зазвонил телефон. Она нехотя взяла трубку, увидев, что это не Колин, и услышала голос любимого кузена Флина Тобина:
- Сестрёнка, ты там жива? Как твоё самочувствие?
- А что это ты так озаботился моим здоровьем? 
- Да, так ничего.
- Не темни. Мамуля на меня нажаловалась?
- Не то, чтобы нажаловалась. Они с твоим отцом, у нас сегодня были, - проездом к Заславским. Тётушка поинтересовалась, как я себя чувствую после вчерашней пьянки, ну я и сделал соответствующие выводы.
- И чего тебе надо?
- Слушай, ты всегда отличалась особой «приветливостью», но так открыто грубить не красиво.
- Флин, хватит трепаться. Ты же никогда не звонишь без повода. Давай, ближе к делу.
- Ладно. Не хочешь присоединиться к нам с Томеком?
- Куда собрались?
- На ипподром.
- Хочешь отыграться за проигрыш?
- Отнюдь. Меня туда пригласила одна знакомая.
- Значит, поэтому ты не берёшь Зуеву?
- В частности. Но вообще-то, она себя, как и ты, не очень хорошо чувствует.
- Да, напрасно говорят, что «перепел» - это не болезнь, а птица.
- Смотря, какую букву поставить перед «л».
- Что, совсем худо Лике?
- К завтрашнему дню будет «огурцом», а пока берёт «тайм-аут».
- А я, в отличие от неё, себя вполне сносно ощущаю.
- Вот и отлично! Поехали.
- Слушай, а мы не можем с тобой туда отправиться без Томека?
- Что, Лейн ревнует?
- Не в этом дело. Мне неудобно за свой вчерашний вид и поведение. А если сегодня, в его отсутствие, я «сольюсь в экстазе» со Шварцем, Колин подумает, что женился на какой-то развратной девке.
- Не сгущай краски. Он и сам хорош. Вот, где его носит в выходной?
- Занимается делами.
- С кем?
- Не знаю.
- Чудный ответ.
- А что ты хотел услышать?
- Так, ничего. Чего ты завелась-то? Ладно, позвоню попозже, когда определюсь со своими планами. Только скажи, с Томеком ты точно никуда не поедешь?
- Точно.
- А если я расширю состав сегодняшней компании?
- За счёт кого?
- Ну, вроде, Мищёва со своим кавалером хотела на бега съездить.
- С каким кавалером?
- А то ты не знаешь. С Жекой Виткевичем.
- Погоди, а разве её приятеля не Эдуардом зовут?
- Эка, схватилась. Они же давно разбежались.
- Тогда я ровным счётом ничего не понимаю.
- Может, я смогу тебе помочь разобраться?
- Нет, только не ты, у тебя – язык, как помело.
- Это было обидно.
- Погоди, не бросай трубку.
- И не думал даже.
- У меня к тебе просьба: ты знаком с этим парнем?
- С которым?
- Ну, с Эдуардом.
- Ещё бы, мы же с ним сдружились на почве комиксов, обмениваемся журналами. Как раз сегодня, я хотел к нему заехать.
- Возьмёшь меня?
- Новый поворот. С безобидным Шварцем ты ехать отказываешься, а к бывшему парню своей подруги готова бежать хоть на край света.
- Он что, так далеко живёт?
- Рядом с ипподромом. Поэтому-то я и решил совместить эти два дела.
- Мне нужно с ним обязательно поговорить, наедине.
- Без меня?
- Не совсем. Ты будешь листать свои журналы в соседнем помещении.
- А что мне сказать Шварцу?
- Да, что угодно. Ты же знаешь, что он действует на моего мужа, как красная тряпка на быка.
- Увы, это так.
- Так, когда тебя ждать?
- Минут через двадцать.
- Отлично. Не задерживайся.
- Да, сестрёнка, с тобой не заскучаешь. Скоро буду.

                ***
Эдуард Чипелдин был человеком старомодным. За своей первой и единственной женой (теперь, уже бывшей) он ухаживал полгода. Клара вела себя безупречно: ни к чему его не подталкивала, никуда не торопила, а потому и получила предложение руки и сердца, в свой срок.
До сих пор он вспоминал свою супругу с любовью. Они расстались мирно (по обоюдному согласию) и продолжали общаться, как старые друзья, почти родственники.
В отличие от Нидум, его нынешняя (тоже, уже бывшая) девушка не вполне соответствовала идеалам Чипелдина, особенно в свете последних событий – назначения его начальником ключевого отдела Министерства юстиции. Этого он, правда, Ладе не сообщил, готовил сюрприз. И, кстати, правильно сделал, что притормозил с признанием, потому что повела она себя отвратительно: стала требовать от него решительных действий, принуждала к совместному проживанию.
После очередной её истерики, Эдуард решил закончить эти утомительные отношения. А чем она ответила? Немедленно завела интрижку с каким-то сопляком, и сообщила об этом Чипелдину. И если до этого её признания, его ещё немного мучили угрызения совести, то теперь он от них полностью освободился.
Полгода из жизни можно было вычеркнуть, но это же не вся жизнь, которую она могла превратить в кошмар. А ведь Кларочка его предупреждала, что эта девчонка ещё преподнесёт ему сюрприз.
Да, милая, добрая Клара. А он, не слишком ли он был откровенен с этой вертихвосткой Мищёвой, когда рассказывал ей про свою «бывшую»? Да, нет, вроде бы никаких особенных тайн он не выдал.

Размышления Эдуарда прервал звонок домофона: приехал его новый приятель Тобин. Он предупредил, что будет не один, а со своей сестрой. Что ж, это совсем не плохо, особенно, если она привлекательна и добра.

- Привет, Эд.
- Здравствуй, Тобин.
- Хочу тебе представить свою кузину Полу.
- О, мы, кажется, уже виделись с Вами. Вы, ведь, учитесь вместе с Флином и…
- И с Ладой Мищёвой. Насчёт неё я бы и хотела с Вами поговорить.
- Да, сестрёнка, - сказал с шутливым укором Тобин, - дипломатия – это не про тебя.
- Мы – взрослые люди, чего ходить вдоль да около? – возразила Пола.
- Если Вы – парламентарий от неё, то это бесполезно, - холодно заметил хозяин дома.
- Нет-нет, я по другому делу.
- Раз так, тогда проходите.
- Эд, - обратился к нему Флин, - если не возражаешь, я пристроюсь в прихожей, полистаю журнальчики? Не хочу вам мешать.
- Как знаешь. Я для тебя их и собрал. Они на столике лежат.
- Отлично.

Пола, вместе с хозяином дома уединилась в его кабинете. Пока он делал ей кофе (аппарат стоял у окна), гостья рассматривала фотографии, висевшие на стенах. К своему удивлению, она увидела на пяти снимках одно и то же (знакомое) лицо.

- Какая же она, всё-таки, красавица, Ваша Клара, - вырвалось у Полы, невольно.

Чипелдин резко обернулся: - Вы знакомы с моей женой?

Женщина смутилась:
- Если честно, то да. Я здесь как раз по этой причине... Моя фамилии Лейн.
- Вот как? – Эдуард взглянул на неё с любопытством, - Значит, Колин Лейн – Ваш супруг?
- И начальник мисс Нидум.
- Понятно. Жаль, что я не знал этого раньше.
- Тогда Вы бы не стали откровенничать с Ладой?
- Не стал бы. Но, если честно, ничего такого, что могло бы задеть Вашу семью, я не говорил госпоже Мищёвой.
- А можно конкретнее? Видите ли, Лада мне наговорила кучу таких вещей, от которых я пришла в уныние.
- Могу себе представить. Поверьте, мне очень жаль, что так получилось. Я не хотел доставить неудобства ни Вам, ни Кларе. Ей – в первую очередь.
- Значит, Вы её ещё любите?
- Простите, но это же не относится к нашему с Вами разговору.
- Как раз очень даже относится. Если Вы её любите, а она прекрасно относится к Вам (это я знаю определённо), то есть шанс, что Вы вновь начнёте общаться, как раньше. И возможно даже вторично вступите в брак. А это спасёт мои отношения с мужем.
- Не понимаю, о чём Вы говорите.
- Разве? Вы же сказали Ладе, что Клара имеет виды на моего мужа.
- Что? Я так сказал? Ну, это же полная чушь. Для этого мне нужно было напиться до полусмерти, а я, да будет Вам известно, почти не пью.
- Поздравляю, я, кажется, тоже.
- Ну, это Ваше дело... Извините за мой резкий тон, я просто в себя не могу прийти от коварства Вашей так называемой подруги.
- Значит, мисс Нидум этого не говорила?
- Ну, конечно, нет. Она – глубоко порядочная женщина. Отбивать чужого мужа – не в её правилах, уж поверьте мне. К тому же, Вы – гораздо её моложе. И Ваша красота – неоспорима. Чего Вам бояться?
- Спасибо! Но что-то же Вы Ладе сообщили. Не всё же она выдумала.
- Что ж, в данной ситуации я должен отстаивать свою честь, поэтому отбросим сантименты… Моя бывшая супруга – человек умный и деятельный. А Ваш муж держал её в секретаршах непозволительно долго. Ну, она и решила поставить вопрос ребром: либо он повышает её статус, либо они расстаются. В итоге, она добилась повышения зарплаты и получила новую должность. Конечно, это ещё не партнёрство, которого она, со своими знаниями и опытом заслуживает, но, тем не менее, - шаг вверх по карьерной лестнице.
- Бесспорно... Я Вам очень признательна, Эдуард. Благодарю за откровенность!
- Не стоит. И простите, что невольно Вас расстроил. Всего один единственный раз сболтнул не то и не тому, и вот - результат.
- Значит, Вы не сердитесь на меня за то, что я осмелилась к Вам сегодня явиться?
- Я Вам благодарен, миссис Лейн, Вы сняли груз с моей совести. Как Вы считаете, мне стоит повиниться перед Кларой?
- Это Вам решать. Но я бы не стала этого делать, если Вы собираетесь налаживать с ней общение.
- Я право не знаю, как мне быть. Говоря откровенно, я давно уже понял, что лучше Клары мне никого не найти. Я сглупил тогда, когда от неё отказался. Мне следовало побороться за свою семью, объяснить ей, что я не собираюсь останавливаться на должности клерка. Всё, чего я достиг, я делал, в конечном счёте, для неё. Хотел доказать ей, что она ошиблась. Да, Вы правы: я хочу её вернуть. Сейчас я осознал это окончательно.
- Тогда не останавливайтесь, идите напролом, женщинам это нравится. Желаю Вам удачи!
- Благодарю Вас, Пола. Вы – прелестная женщина. И Вы… очень похожи на Клару – и характером и принципами. Как приятно, что и в вашем молодом поколении есть порядочные женщины.
- Их не мало, уверяю Вас.
- Отрадно это сознавать.

                ***
На ипподром они опоздали. Их места заняли двое парней, которые ни за что не желали вставать.
Но Флин, с его связями, нашёл ещё более удобные места, откуда поле было как на ладони.

- Взгляни туда. Видишь, девушку в зелёном, у главного входа. Это Марина Гуплова – моя подруга.
- Она будет выступать за команду Дюлеско?
- Нет, что ты. Она работает там пиар-менеджером. Сейчас я ей звякну, что пришёл.

Тобин набрал номер Гупловой, и начал быстро о чём-то с ней говорить (за шумом трибун Поле ничего не было слышно).

- Отлично, после второго заезда она к нам подойдёт. И учти, по завершении  сегодняшнего мероприятия намечается прелестный «междусобойчик» с хорошим столом и дорогими напитками. Проставляется сам мистер Дюлеско, по поводу своего юбилея. Мы приглашены.
- Ты с ума сошёл? Никуда я не пойду.
- А куда ты денешься? Да не волнуйся, я отвезу тебя домой, по первому же твоему требованию. Посмотришь на мир скачек изнутри, познакомишься с интересными людьми – энтузиастами своего дела. Решайся, такого шанса может больше не представиться.
- Хорошо, уговорил. Но пить я не буду.
- Как хочешь. Здесь никто никого не заставляет. Многие жокеи не употребляют алкоголь, чтобы лошадок не нервировать. Я сам не планирую сегодня напиваться. Кстати, не хочешь поставить на Блага из конюшни Дюлеско? Чистокровный ахалтекинец.
- Я ничего в этом не понимаю.
- Да ничего сложного нет. Видишь, ту гнедую лошадёнку, что у бровки переминается? Это - Благ – абсолютный фаворит. Правда, на фаворитов ставит большинство, поэтому выигрыш невелик. Вот если бы Арташ не заболел, я бы на него поставил. Он, конечно, капризный и непредсказуемый: то закидку сделает, то на соседа бросится. Но для этого, ведь, и придумали блиндеры и наушники. Так что, он бы мог вывезти этот заезд.
- А чем заболел Арташ? И что такое закидка и блиндеры?
- Арташ заболел актиномикозом. По-научному, - это грибковое заболевание из-за заражённой воды или пищи. Закидка, по-простому, взбрык: жокей лошадь вправо поворачивает, а она в другую сторону тянет. Блиндеры – это такие штуки, которые закрывают лошади глаза сбоку, чтобы она по сторонам не глазела; она в них только прямо может смотреть.
- Ну, теперь всё понятно.
- Будешь ставить?
- Нет. Мне не везёт в азартные игры.
- Как жаль, что ты не хочешь испытать удачу. Известно, что новичкам всегда фортит. Это – закон!
- Только не мне.
- Попробуй. Ну, присмотрись к коням и жокеям. Может, визуально тебе кто-то глянется?
- Не знаю, разве что, вон та серая лошадка.
- Которая?
- Та, рядом с которой стоит тот стройный юноша в шляпе с пером.
- Какой же это юноша? Это девушка, амазонка.
- Из тех, что произошли от Ареса и Гармонии?
- Нет, та, что протекает в Южной Америке (шучу). Ну, ясно же, что я не про воинственное племя и не про реку говорю. Амазонки – это жокеи женского пола. Чего не понятного?
- Не заводись, мне всё равно, какого пола ездок. Меня заинтересовала лошадь.
- Погоди, у меня не такое острое зрение, как у некоторых, - сказал заинтригованный Тобин, - Поближе бы её рассмотреть.
- Да чего на неё смотреть? – отозвался чернявый юркий малый, который сидел справа от Флина, - Это же Алума.
- Алума? Сто лет её не видел. Вечно она - то жеребая, то подсосная.
- Что это значит? – тихонько спросила брата Пола.
- Ну, то беременная, то кормящая. Она же матка, её вообще не должны были сегодня выпускать.
- Матка?
- Ну, да. Есть бык-производитель, а есть матка – породистая лошадь, которая даёт хорошее потомство. Как это её Цугер выпустил?

Сидящий рядом с Полой пожилой господин в широкополой шляпе «проскрипел»: - А у него других вариантов не было. Арташ подыхает, Топаз ногу повредил.
- Не везёт старине Цугеру, - вмешался в разговор худющий и длинный как жердь господин, сидящий перед Тобином.
- Везёт тому, кто сам везёт, - резонно заметил старичок в шляпе, - а у него в конюшне – полный бардак, не то, что у Дюлеско. Сегодня, между нами, должен был ехать Цугеровский племяш, только он, видать, запил, или загулял. Пришлось срочно эту малышку вызывать из юниорской группы.
- Кто такая? – поинтересовался чернявый.
- Серена Юстинская, - отозвался старичок, - Девица способная, но она легковата для Алумы. Сколько не подгружай для равновесия, всё мало будет. - А Вам, барышня, - обратился старичок к Поле, - я не советую ставить на эту «тёмную лошадку». Выберите кого-нибудь пошустрее, а то останетесь без денег.
- Спасибо, но я всё же рискну.

Старичок пожал плечами и отвернулся. Тобин же, зная упрямый характер сестры, спорить не стал:
- Так, значит, ты ставишь на Алуму? Отлично! Я же поставлю на Блага. Всё. побежал, а ты место карауль.
- Хорошо.

Вслед за Тобином устремились делать ставки участники разговора: старичок, чернявый и жердеобразный (как назвала их, про себя, Пола).
   
Флин вернулся как раз к началу второго заезда. Если в первом он не рисковал своими деньгами, а потому смотрел на забег довольно равнодушно, то теперь Тобин преобразился. Как и его соседи по трибуне, он то и дело вскакивал с места и кричал: «Карьер»; «бросок»; «галоп»; «какой ты стайер после этого» и тому подобные обороты и термины, в которых Пола уже не пыталась разобраться. Она просто следила за «своей» лошадкой.

Закон невезения, по которому миссис Лейн должна была обязательно проиграть, пришёл в столкновение с аксиомой «новичкам всегда везёт».
На одном из поворотов Благ оступился. Он не упал только благодаря мастерству своего наездника, но время было упущено. Старушка Алума, которая давно не участвовала в подобных заездах, внезапно встряхнулась и ведомая умелой рукой своей амазонки обошла, по очереди, всех лошадей (по большей части, жеребцов). Какой-то доли секунды не хватило Благу до победы.

Реакция стадиона ошеломила Полу. Рёв, крики, угрозы (в адрес проигравшего фаворита) неслись отовсюду. Зато, соседи и бывшие собеседники Полы и Флина ликовали. Как выяснилось, они, по разным причинам, тоже поставили на Алуму. Возможно, их заразили азарт и уверенность Полы в победе «матки». Но, скорее всего, они, подобно Тобину, свято верили в везение новичка.

- Бедный братик, - сказала Пола, сочувственно, - Из-за меня ты проиграл.
- Кто тебе это сказал? – самодовольно заметил Тобин, - Я тоже ставил на Алуму.
- Значит, ты меня специально спровоцировал, да? Решил, за мой счёт, обогатиться и поэтому притащил меня сюда? 
- Не без этого. Но ты разве внакладе? В кои-то веки принесёшь денежку в семью.
- А ты уверен, что мой муж этому обрадуется?
- Не знаю. Я бы обрадовался, но твой «зануда» вечно к чему-то цепляется.
- Не смей его так называть. Это – моя прерогатива.
- Как скажешь… Мне некогда, побегу получу наши денежки.
- А мне что делать?
- Сиди здесь, я за тобой вернусь.
- А ещё заезды будут?
- Да, один, но с тебя хватит, а то спустишь всё «под ноль».
- Я и не собиралась ставить, просто поинтересовалась.
- Ага, конечно, вон, как у нас глазки загорелись. Жаль, только, Шварца с нами нет. Ему сейчас деньги бы не помешали.
- Что так? Неужели, у него подружка «завелась»?
- Тебе то что?
- Ничего, беги уже.

                ***
Тобин вернулся вместе со своей приятельницей из конюшни Дюлеско.

- Марина, - это Пола. Пола – это Марина.
Девушки раскланялись.

- Сестрёнка, ты посидишь, или пойдёшь с нами?
- А вы куда собрались?
- Надо помочь на стол накрыть.
- Что, прямо здесь - на стадионе - будет вечеринка?
- Ага, - засмеялся Флин, - на поле. Конечно, нет. Зарезервировано два зала в соседнем ресторане. А сервировка – за нами. Идёшь?
- Конечно. Ты же знаешь, что я училась на курсах этикета. Мне нравится расставлять посуду и скручивать салфетки.
- Вот и отлично, - обрадовалась Марина, - а то мне никак эта наука не даётся. Я уже подумывала организовать «шведский стол».
- Ещё чего, моя кузина сделает всё по высшему разряду, - заявил Тобин.
- Отлично, тогда нам надо поторопиться, времени у нас – в обрез, - сказала пиар-менеджер «Дюлеско», и первая стала прокладывать путь к выходу.

                ***
Если бы Полу спросили, что её больше всего поразило на жокейской вечеринке, она бы сказала: «размах». Впрочем, удивляться этому не приходилось, все знали, что мистер Лаки Дюлеско – человек сказочно богатый. Конюшня, скорее, была его любимым развлечением, нежели источником дохода. Зарабатывал мистер Дюлеско иначе: он занимался утилизацией неперерабатываемых  отходов. К своим шестидесяти пяти годам этот громогласный и грубоватый верзила - хозяин целой бизнес-империи - имел всё, о чём только мог мечтать среднестатистический гражданин Галактики: внушительный банковский счёт, целый квартал собственных домов, гараж с коллекционными автомобилями и молодую жену – титулованную «Мисс Вселенная». Конечно, такой человек мог себе позволить арендовать не только ресторан, но и целый остров для празднования своего Дня рождения, но юбиляр любил играть в «отца и благодетеля», а потому решил отметить свой личный праздник в компании жокеев и нескольких особо приближённых служащих. Жену он оставил дома с новорожденным младенцем, а на юбилей прибыл в сопровождении некой молодой привлекательной особы, по слухам – новой фаворитки.
Войдя с ней в зал, Дюлеско присвистнул:
- Гляди-ка, Холли, как ребята расстарались.
 
И правда, Марина, Пола и Флин потрудились на славу. Даже виновник торжества, известный своей въедливостью, не нашёл к чему придраться.

- Мисс Гуплова, я приятно поражён результатами Вашего труда.
- Благодарю Вас, мистер Дюлеско, но я работала не одна.
- Ясное дело… Вас, кажется, зовут Флин? - обратился коннозаводчик к Тобину.
- Совершенно верно, а это – моя кузина Пола Лейн.
- Прекрасное имя, очаровательная женщина, - сказал Дюлеско, протягивая Поле руку, - Кстати, Колин Лейн не родственник ли Вам?
- Это мой муж.
- Не может быть?! О, Вам несказанно повезло. Редкий умница, больших вершин достигнет, помяните моё слово. Мне довелось с ним пересекаться по одному неприятному делу. Ах, как он виртуозно всё расставил по своим местам. Если бы не он, пострадал бы безвинный человек. Передавайте ему мой пламенный привет.
- Спасибо, непременно.
- И вот ещё что... Марина, принеси мою книгу. Там ещё остался хотя бы один экземпляр?
- Конечно.
- Тащи её сюда, и поскорее, я подпишу её для нашей милой гостьи и её уважаемого супруга. Кстати, а почему я не вижу его самого?
- Он работает, увы. Да, и я совершенно случайно сюда попала, - ответила Пола.
- Не верю в случайности, всё в этой жизни закономерно. Впрочем, не буду Вас утомлять своей болтовнёй, выбирайте удобное местечко, и ни в чём себе не отказывайте.
- Благодарю Вас!

Дюлеско проследовал дальше, не обращая больше внимания ни на Полу, ни на её брата, который, как не пытался, так и смог вставить своё слово в монолог юбиляра.

- Ну вот, опять из-за твоего муженька у меня срываются планы, - проворчал Тобин, с укоризной.
- А что ты хотел? Ты же – не шоу-звезда и не гений сыска.
- Смейся-смейся, а у меня, может, планы были на этот вечер. Я хотел виновнику торжества одну бизнес-идейку предложить.
- Ты? Но ты же – не технолог, а историк.
- Ну, и что? По-твоему у гуманитария не может быть интересных идей?
- Для мусоропереработчика? Не думаю.
- И зря.
- Да, что ты так волнуешься? Вечер только начинается. Ещё успеешь с ним переговорить.
- Я же хотел с ним на трезвую голову побеседовать. Ты ведь не знаешь, какой он бывает подшафе.
- А ты когда успел это узнать?
- Неважно.
- Слушай, а с Мариной ты как познакомился?
- Через Шварца.
- Ого.
- Вот тебе и ого.
- Значит, это для неё Томек старается: на бега ходит, - в надежде сорвать куш, чтобы приодеться и засыпать подарками эту милашку?
- Тебе-то что?
- Не груби. Отвечай, лучше.
- Ну да, это - Марина. Шварц от неё без ума.
- Бедолага, опять ему не повезло.
- Почему «опять»?
- Ну, сам посуди: я вышла замуж за Лейна, а Марина, судя по всему, запала на тебя.
- Уверена?
- Очень похоже. Так зазывающее на тебя смотрит, и волосы поправляет постоянно.
- А о чём это говорит?
- Дурачок, психологию надо лучше учить. Она хочет тебе понравиться.
- Да ей для этого вообще ничего делать не надо, я и так уже в неё по уши втюрился. Только из-за Шварца и торможу.
- Какое благородство. А где твой дружок подцепил такую жар-птицу? Она же не из нашего круга.
- На презентации книги её папаши.
- Хочешь сказать, что она дочь Дюлеско?
- А ты что, не заметила, как она на него похожа?
- Почему же она его величает «мистером»?
- Потому что она его внебрачная дочь. Мистер Дюлеско женат в пятый раз, детишек законных у него штук семь, но помимо этого у нашего орла ещё любовниц целый полк был. И от этих внебрачных связей у него тоже немало спиногрызов народилось.
- А он что, их официально не признаёт?
- Кого-то признаёт, кого-то нет.
- А Марина в каком статусе?
- В особом. Он её, правда, не записал под своей фамилией, но в наследство она вписана.
- Откуда ты это знаешь?
- Да, её папаша, по пьяни, любит повсюду о своём благородстве трубить. Но, вообще-то, он её и так не обижает: платит ей прилично, купил квартиру и машину, возит с собой по курортам. Она – его любимица.
- Братишка, да тебе, похоже, наконец-то, повезло. Правда, Зуеву жалко.
- Слушай, я твоей подруге ничего не обещал.
- Это верно, только ты ей постоянно кислород перекрывал, когда она пыталась с кем-нибудь из мужеского пола подружиться.
- Собственником меня изображаешь и негодяем? А я, между прочим, ей давно сказал, что у нас с ней ничего не получится, кроме близости. И она сама на такие условия согласилась.
- Тобин, ты сейчас разрушаешь в моих глазах остатки твоего светлого образа. Я о тебе была гораздо лучшего мнения.
- Зато, твой муженёк меня сразу вычислил. Чего молчишь? Разве я не прав?
- Без комментариев.
- Значит, верно. Что же, он – неплохой психолог, а я – редкое дерьмо, и сам, заметь, это признаю.
- Против истины не попрёшь. Да ладно, чего ты загрустил? Вон, твоя зазноба приближается, целых две книги тащит: тебе и мне.

И, действительно, подошедшая Марина, с приветливой улыбкой сообщила, что мистер Дюлеско презентует своим новым друзьям по книге, и просит их чувствовать себя, как дома.

Вечер прошёл почти без происшествий. Лишь под конец один из жокеев, перебравший лишнего, стал во всеуслышание упрекать своего коллегу, который не смог победить на фаворите.

Пришлось юбиляру вступиться за поникшего паренька:
- Помолчи, умник. Франтишек старался, это Благ задурил. А девчонка цугеровская – красотка, её надо к нам в конюшню перетащить, пусть поучит наших парней, как в седле держаться. Слышишь меня, Порта?

Старший тренер – угрюмый мужчина небольшого роста с закрученными усами – кивнул: - Да, но она вряд ли согласится. У неё же там жених, как я слышал.
- Ты про племянника Цугера говоришь? – спросил Дюлеско.
- Да.
- Где он, кстати, обретается? Это ведь он должен был на Алуме скакать?
- Точно, он. Не знаю я, куда он запропастился, его все там с фонарями разыскивают. Несдобровать ему, когда объявится. А насчёт Серены… Вы не могли бы сами Цугеру сказать, а то он на меня ещё из-за Эмиля дуется.
- Хорошо, наберу попозже. Мне-то он не откажет.

                ***
Домой Пола вернулась без пятнадцати двенадцать. Колин уже был дома, работал в своём кабинете.

Женщина на цыпочках подошла к двери и постучала.
- Да-да, - раздался голос её мужа, - Заходи, Пола.
- Дорогой, я тебе не помешаю?
- Нисколько, я уже закончил. Как провела вечер?

Пола, вкратце, рассказала о своём знакомстве с Дюлеско, даже о выигрыше не умолчала.

- Я надеюсь, это не станет системой? – спросил Колин, встревожено, - игромания – коварная болезнь.
- Я знаю, дорогой, больше я туда ни ногой.
- Тебя привёз Флин?
- Да.
- А что же ты его не пригласила войти?
- Ему некогда. Он обещал одной девушке, что вернётся и поможет ей убраться.
- А что, у Дюлеско не хватает денег на оплату сторонних специалистов по уборке? Почему этим должны заниматься историки?
- Да нет, ты не понял. Эта девушка – распорядитель банкета и помощница мистера Дюлеско. А ещё, она – его внебрачная дочь.
- Ну, тогда я понимаю, о ком речь. Её зовут Марина, верно?
- Ага.
- Я её немного помню. Мне, ведь, приходилось пересекаться с этим семейством.
- А что ты тогда расследовал?
- Видишь ли, на одной из фабрик Дюлеско местного управляющего «переработали» вместо мусора.
- Какой кошмар.
- Да, зрелище было не из приятных, согласен. Я тогда ещё в полиции работал…
- И кто был виновен?
- Один из рабочих, любовник жены убиенного парня. Правда, он упорно хотел свалить вину на другого, но я быстро разобрался, что к чему. Уж, больно там всё было шито белыми нитками.
- Дорогой, ты – гений. Это признают все, даже такие типы, как Дюлеско. Вот, он тебе и книгу подписал.
- Любопытно, полистаю на досуге. А сейчас я, пожалуй, отправлюсь на боковую. Ты со мной?
- Спрашиваешь, конечно…  А ты меня простил?
- За что?
- За мои пьяные выходки?
- Да там и прощать нечего было. Но выводы я сделал.
- Какие? – взволнованно спросила Пола.
- Я понял, что слишком мало уделяю тебе времени.
- Но тебе же некогда, ты – главный добытчик в нашей семье. А я только трачу твои деньги.
- Ерунда, ты – моя жена, моя половина, причём – лучшая. Если я зарабатываю, ты просто обязана тратить.
- Давай лучше тратить вместе.
- Идёт. В следующие выходные поедем за покупками, на весь день.
- Но в следующую субботу мы же встречаемся с твоей сестрой.
- Перенесём встречу. А лучше пригласим её посидеть с нами в ресторане. Ну, что она всё время ради нас у плиты толчётся? А, заодно, и твоих родителей позовём. Как тебе такая идея?
- Нет. Такое столпотворение не по мне. Папуля со своими наставлениями испортит нам весь вечер, а мамуля будет его одёргивать, у неё поднимется давление…
- Дедка за репку, как в известной сказке.
- Точно.
- Ладно, как скажешь. Ну что, пойдём спать, или ты голодна?
- Смеёшься, я у Дюлеско на неделю вперёд наелась.
- Вот и отлично, прошу Вас моя королева, - Колин открыл дверь кабинета и галантно пропустил Полу вперёд.
- Только после Вас, мой король.

Лейн засмеялся, подхватил жену на руки и понёс в спальню.

Примирение состоялось!

                ***
Утром за завтраком Колин попросил жену поподробнее рассказать про её посещение ипподрома. Та с радостью откликнулась на его просьбу, потому что ей было приятно вспоминать про свой вчерашний триумф.

- А как ты говоришь, звали эту амазонку? – спросил Лейн, когда его жена закончила свой рассказ.
- Серена Юстинская.
- Поразительно! А я как раз сейчас расследую одну историю, в которой фигурирует человек с такой же фамилией. Кстати, что ты там говорила про пропавшего парня из конюшни Цугера?
- Это его племянник. Он должен был ехать на «моей» лошадке. Но поскольку он загулял, пришлось Серене его подменять.
- Любопытно.
- Что? Ну, расскажи уже, что там случилось? Почему тебе пришлось работать в выходные? Ты же знаешь, что я никогда никому про твои дела не рассказываю.
- Знаю.
- Ну?
- Понимаешь, в этой истории замешена мисс Нидум. Так что, мне поневоле пришлось в этом поучаствовать.
- Отлично! Она-таки попала в историю...
- Не она, а человек, с которым она познакомилась в баре.

И Лейн в подробностях рассказал о том, что ему поведала Клара (и о том, о чём читатель уже знает).

- А что, если этот покойник, в доме у Юстинского  и есть племянник Цугера? Он же как-то связан с Сереной. А может, он её парень и явился к Юстинскому, чтобы сделать предложение его дочери?
- Ей всего семнадцать.
- Ну и что? Может, он на будущее подсуетился?
- Звучит правдоподобно. А что случилось потом, разъярённый папаша его зашиб канделябром?
- Почему нет?
- Потому, что этот путешественник утверждает, что он нашёл труп в квартире, ключи от которой хранились у его брата.
- Мало ли, что он утверждает? Тебе не пришло в голову, чего это он так к твоей секретарше проникся, что с первой же минуты начал её зазывать в гости? Нет, то, что Клару это не смутило, я понимаю: она, вообще, себя неотразимой считает. Но, чтобы  в таком возрасте и у такого шикарного (по её описаниям) мужика случился «удар молнии», позволь мне не поверить. Она же, всё-таки, не молода, хотя и привлекательна.
- То есть, ты хочешь сказать, что ему нужен был свидетель, а ключи у него были запасные?
- Почему нет?
- То есть, он приехал раньше, открыл своими ключами квартиру и убил паренька?
- Скорее всего. Но только, как он узнал, что парень к нему явится? Или Юстинский сам его позвал к определённому часу?
- То-то и оно. Видишь, как одна неувязка может развернуть всё дело?
- Ну, я, в конце концов, не претендую на звание великого сыщика. Я просто предположила.
- И твоя версия – очень интересна.
- Благодарю за оценку моих скромных способностей.
- Слушай, а куда я вчера положил книгу Дюлеско?
- На полку, куда же ещё.
- А там есть какие-нибудь фотографии?
- Не знаю. Сейчас принесу.
- Сделай одолжение.

Через минуту Колин уже листал книгу.

- Посмотри, пожалуйста, дорогая, кого из этих людей ты видела вчера на банкете?
- Вот этого видела, который на корточках сидит, на переднем плане. Это – старший конюх Порта. Миловидная женщина по правую руку от Дюлеско – Марина, - его внебрачная дочь (впрочем, тебе это уже и так известно). Парень, который стоит за её спиной – их лучший жокей (как я понимаю), - тот самый, что проиграл Серене.
- А кто стоит по левую руку от нашего «писателя»?
- Не знаю, но там же, вроде, всё подписано.
- Так и есть, ты права. Это мистер Дарек Цугер.
- Его конкурент?
- Ага. Любопытно, давай посчитаем. Получается, этому снимку три года. Тогда Цугер был старшим конюхом у Дюлеско, а нынешний старший конюх был обычным жокеем. Хотя нет, наверное, первым жокеем.
- И что тебе даёт эта информация?
- Пока не знаю. Слушай, я, пожалуй, прямо сейчас, пока полиция ещё не выяснила имя покойника, отправлюсь к его дяде. Можешь узнать его телефон у Марины?
- Наверное, смогу. Они, наверняка, сейчас вместе с моим братцем просыпаются.
- Даже так? А твой Флин – парень - не промах.
- Ты это только сейчас понял?
- Нет, конечно.
- Ладно, подожди, сейчас я Тобина наберу.

Флин выслушал просьбу Полы, и без тени смущения в голосе позвал к телефону Марину, которая продиктовала номер Цугера и подтвердила, что он начинал в их конюшне.
- Кстати, у них с отцом и сейчас неплохие отношения. А на банкет мистер Цугер не пришёл потому, что у них переполох из-за пропажи Германа, его племянника.

Колин, с интересом, прослушал информацию, которую ему передала жена, и попросил передать трубку ему.
- Марина, добрый день! Это – Колин Лейн. Вы меня помните?
- Конечно.
- Прекрасно. Не будете возражать, если я задам Вам пару вопросов?
- Нет, конечно.
- Спасибо! Марина, скажите, а как бы Вы охарактеризовали Германа – племянника Цугера?
- Мне он не нравится. Заносчивый мальчишка, очень амбициозный. Не знаю, почему его взяли в жокеи.
- Наверное, по протекции. Ведь, его дядя – хозяин конюшни.
- Номинальный.
- Вот как? А кто настоящий?
- Я не знаю. Правда. Просто, как-то раз слышала, чисто случайно, как Дарек с кем-то разговаривал по телефону. Я поняла, что он говорит с истинным хозяином. Видели бы Вы его в этот момент: он весь в струночку вытянулся, когда докладывал, как обстоят дела с кормами и прочими вещами.
- Да, кстати, о кормах… А, что там случилось с лучшим жеребцом их конюшни?
- С которым, - с Топазом или Арташем?
- С обоими.
- С Топазом перемудрил Эмиль. Если коротко, то загнал коня на тренировке. Бедный жеребец упал на правую переднюю ногу. И хотя их лекарь – настоящий волшебник, боюсь Топаз надолго выпал. С Арташем – сложнее. Ходят разные слухи. Кто-то говорит, что ему намеренно подмешали что-то в корм. Другие винят одного нерадивого конюха, который мог закупать дешёвый корм, а на получившуюся разницу покупать спиртное. Я его не защищаю, он, действительно, периодически запивает. Но я не думаю, что Илья способен намеренно нанести вред лошадям. Он даже в пьяном виде помнит о своих обязанностях. Иначе, Цугер бы его давно выгнал.
- Он и сейчас работает в его конюшне?
- Не уверена в этом.
- То есть?
- Ну, я давно его не видела. Возможно, он – в отпуске, а может опять в запое.
- А где он живёт, не знаете?
- Случайно знаю. Я как-то раз была в гостях у подруги, которая живёт за городом. И в местном магазинчике встретила жену этого парня – Дину. Она мне показала их дом. Такой хорошенький, хоть и небольшой.
- Можете скинуть их адрес на номер Полы (Флин его знает)?
- Да, конечно.
- И ещё мне бы хотелось получить номер Цугера.
- Без проблем. Что-то ещё?
- Марина, скажите, а как Цугер относится к своему племяннику?
- По-отечески. Даже сыном иногда называет.
- А у Германа есть девушка?
- Вроде бы он ухаживает за Сереной Юстинской.
- Ничего себе, у него запросы.
- А я Вам о чём говорю? Амбиции и гонор. Сам живёт с матерью в какой-то халупе, а замахивается на принцессу. Я слышала, что у Серены очень богатые родители. Про тётку, вообще, молчу. Она же – бездетная, а, значит, - после неё всё племяннице отойдёт. Не думаю, что эти люди приняли бы Германа с распростёртыми объятиями.
- А то, что он загулял и не явился на бега, это – нормально? Такое с ним уже случалось?
- Не припоминаю.
- Благодарю Вас! И теперь самый последний вопрос: кого из тех, кого я сейчас перечислю, Вы знаете? Арнольд Гауэр, Серж Юстинский, Жюли и Луи Жантрэ, Чамисса Шольк…
- Юстинский, очевидно – родственник Серены?
- Да, это - её отец.
- О, тогда я его знаю. Он пару раз приходил на ипподром, когда выступала молодёжная сборная. Такой импозантный мужчина.
- Вы с ним разговаривали?
- Перекинулись парой слов, но чисто формально.
- А остальные фамилии Вам не вспоминаются?
- Чамиссу я знаю, она вместе с мужем иногда заезжает к отцу. У Луи Жантрэ я несколько раз заказывала костюмы для папы и его секретаря. Но знакома я с модельером шапочно. Простите, кого Вы ещё называли?
- Арнольд Гауэр и Жюли Жантрэ.
- Нет, не припоминаю. Хотя, постойте… Я знала Лилиану Гауэр. Она когда-то была манекенщицей и работала под руководством моей матери.
- Ваша мать - модельер?
- Нет, она – владелица Дома мод, который ей подарил мой отец. Но сама она коллекций не создаёт.
- Понятно. Так что Вы начали говорить про Лилиану Гауэр?
- Она была очень красивой женщиной. Правда, к тому моменту, когда я с ней познакомилась, она уже не ходила по подиуму, в силу возраста, а к матери захаживала по старой дружбе. Мама говорила, что Лили удачно вышла замуж, родила сына, но потом что-то пошло не так.
- Что именно?
- Вроде бы, Лилиана встретила какого-то мужчину, и даже собиралась сбежать с ним от мужа.
- Ей это удалось?
- Нет. Она же умерла, то ли шесть, то ли пять лет назад.
- Отчего?
- Понятия не имею. Мама об этом случайно узнала, когда позвонила Лилиане. Трубку взял её муж и сообщил, что жены больше нет, она скончалась.
- Может, она болела?
- Возможно. Но на её внешнем виде это не отражалось: такая вся была неземная и воздушная.
- Что значит воздушная?
- Ну, понимаете, она была очень-очень стройная, ходила летящей походкой, одевалась как с картинки. И глазки у неё были как у куколки – большие, с пушистыми ресничками, а взгляд - ребёнка… Помню, когда моя мама узнала о её смерти, то сказала, что не удивлена.
- Почему?
- Я же Вам говорю, Лилиана - неземная была. Такие долго не живут.
- Теперь понял, спасибо! Вы мне очень помогли, Марина.
- Правда?
- Несомненно.
- Я очень рада. Тогда, на заводе, Вы совершили чудо: спасли от смерти хорошего человека. И я тогда поклялась, что если Вам понадобится моя помощь, то я сделаю всё, что в моих силах.
- И Вы мне, действительно, оказали большую услугу. Я приблизился к разгадке одной тайны.
- Не скажете мне, в чём дело?
- Пока не могу. Но, обещаю поделиться с Вами информацией, как только решу свою задачу.
- Буду ждать, спасибо!
- Спасибо Вам!

- А меня ты не хочешь поблагодарить? – спросила Пола, когда Колин повесил трубку.
- Хочу. Спасибо, дорогая, что соединила меня с Мариной.
- Как-то суховато звучит, но ладно уж.

- А куда ты едешь? - спросила Пола, когда Колин уже стоял в дверях.

- Хочу посетить Цугера и его конюха. Только, пока, не решил, в какой последовательности.
- Слушай, пока ты ещё не ушёл, ответь мне: а покойник, - он, что, до сих пор там лежит?
- Что ты. Я сразу сказал Юстинскому, что он должен вызвать полицию, и что я смогу присоединиться к этому делу только в том случае, если он меня наймёт. Ну, он тут же согласился. Договор у меня был с собой, мы ударили по рукам, потом я осмотрел труп (крайне осторожно), опросил клиента и отправился в офис, куда позже прибыла и Клара. От неё я, в деталях, узнал о происшедшем в ресторане и в доме Гауэра. Потом ещё немного поработал и приехал домой. А Юстинский, сразу же после моего отъезда, вызвал полицию.
- Всё, теперь у меня есть полная ясность, спасибо. Если ещё возникнут вопросы к Марине, обращайся. Я с ней поговорю.
- На какой предмет?
- Ну, может, у тебя ещё появятся вопросы, в процессе следствия? Сам  понимаешь: надо ковать железо, пока горячо. Сейчас она размякла и может что-нибудь сболтнуть. Ну, сам подумай, с кем она быстрее разговорится: с тобой, или с любимой сестрой своего кавалера?
- Даже не сомневаюсь, что с тобой. Но, будь, пожалуйста, осторожна. Мы же не знаем, кто убил этого бедолагу.
- Так ты уверен, что это – Герман?
- Процентов на восемьдесят.
- Тогда, тем более нужно Марину подключать. Не волнуйся, я буду с Тобином к ней ходить, для вящей убедительности. Пригласим её в кафе, поговорим «за жизнь», если понадобится.
- Вариант с Флином мне нравится больше. Только Шварца с собой не берите.
- О чём ты говоришь? Тобин же у него девушку отбил. Их давней дружбе с моим братом, похоже, приходит конец. А Лика, - она, ведь, так на Флина рассчитывала…
- Надеюсь, всё же обойдётся без смертоубийства.
- Хочется верить.

                ***
Для начала, Лейн решил заехать к Илье - конюху Цугера. Но, как назло, того дома не случилось, а жена наотрез отказывалась говорить, где он.

- Буду я каждому встречному докладываться.
- Меня зовут Колин Лейн, я – частный детектив.
- И что с того? Я, вон, тоже, могу кем угодно представиться.
- Вот моё удостоверение, можете ознакомиться.
- Да, на что оно мне? Будто, его подделать нельзя?
- Вы можете позвонить в полицию, и удостовериться, что я Вас не обманываю.
- Ага, и номер полиции Вы, небось, мне сами продиктуете. Ну, допустим, они скажут, что выдали лицензию Лейну. Но они же не видят, кто ко мне приехал. Может, Вы – жулик, и нарочно представляетесь сыщиком.
- В этой жизни всё возможно, - кивнул Лейн.
- Вот, видите, Вы сами это признаёте.
- Нельзя же спорить с очевидными вещами.
- То-то и оно. А что Вам от моего чудака понадобилось? Натворил что ли чего?
- Пытаюсь это выяснить. Вы не знаете, что там за история случилась с лошадью мистера Цугера?
- А, вот Вы о чём. Значит, Дарек Вас нанял? А сам, что? Не хочет мне на глаза показываться?

Лейн не стал спорить с женщиной, а лишь развёл руками, сопровождая свой жест тяжёлым вздохом.

- Нет, посмотрите, какой гад, - возмутилась хозяйка дома, - Как обвинять моего благоверного в краже, он – тут как тут, а как извиняться – других подсылает. И сколько же он хочет нам предложить, на этот раз?
- Столько же.
- Вы смеётесь надо мной? Да, пусть он подавится своими копейками. Выгнал моего Илью на улицу, а теперь ещё издевается.

- В общем так, - Дина взяла в руку лопату и вплотную приблизившись к Лейну, зашипела:
- Если Ваш хозяин не заплатит нам в два раза больше первоначальной суммы, мой муж завтра же отправится в полицию. И тогда Цугеру и его сволочному племянничку – конец. Ишь ты, сначала сами травят фаворита, а потом пытаются спихнуть вину на моего алкаша. Учтите, у Ильи все разговоры на плёнку записаны. Мы вас быстро выведем на чистую воду. А теперь, убирайтесь вон, и передайте, слово в слово, Цугеру, что я Вам сказала.
- Как скажете, - смиренно ответил Колин, который в душе возликовал от такого подарка судьбы. Ещё неизвестно, повезло бы ему так, окажись конюх дома, или нет.

Следующим пунктом программы было посещение Дарека Цугера, о встрече с которым Лейн заранее договорился по телефону.

По дороге детектив созвонился с Кларой и попросил её о нескольких вещах:
1. Созвониться с Сереной Юстинской и договориться о встрече в их конторе.
2. Поручить Йенсу отыскать адрес клиники, в которой лечилась от алкогольной зависимости Чамисса Шольк. Постараться, со свойственным этому сотруднику тактом выяснить, кто её навещал в больнице, а также, кто её туда привёз и кто оттуда забирал.
3. Отправить Костю в журнал, от которого работает Юстинский и узнать у них график командировок фотографа за последний год.
4. Руслану – втереться в доверие соседке Гауэра и узнать всё о привычках хозяина, о его личной жизни, о его гостях, а главное – о причинах смерти его жены Лилианы.

Мисс Нидум, без лишних слов, записала все поручения своего шефа. Но, как только он отключился, исполнительный директор (читай, секретарша) крепко задумалась. Спустя некоторое время она, по памяти, набрала телефонный номер и договорилась о встрече…
 
                ***
Дареку Цугеру было, на вид, около шестидесяти. Но его фигуре и темпераменту мог бы позавидовать любой мужчина средних лет.

Колин, которого хозяин принимал в просторной садовой беседке, неподалёку от добротного двухэтажного дома Цугеров, показал ему фотографию покойника, и конюх немедленно опознал в нём своего племянника:
- Да, это наш Герман. Где его нашли?
- В доме мистера Юстинского, отца Вашей сотрудницы.
- Чуяла моя душа, что всё это добром не кончится.
- Что конкретно, мистер Цугер?
- Да, его идея знакомства с родителями Серены.
- Молодые люди встречались?
- Да, около полугода. Я не возражал, девчонка – хорошая, правильная, из приличной семьи. И мать Германа – моя сестра – тоже не была против. У ребятишек всё было очень прилично, без грязи. Мой племянник – парень с головой. Он, даже, хотел руки попросить у родителей своей девушки, но она противилась, говорила, что не хочет торопить события. А этому малахольному втемяшалось в голову, что не след тайно от предков «хороводы водить». Он хотел, чтобы всё по-честному было. Для начала, он к её матери и отчиму сходил. Те его чуть с лестницы не спустили. Надо думать, -простой конюх и их королевишна, где это видано? Даже, пытались девчонке запретить конным спортом заниматься, но та пригрозила из дому сбежать. Тогда они ей личного тренера наняли, но она всё равно к нам бегала. В общем, предки смирились, тем более, что она на юниорских соревнованиях начала первые места брать. Вроде, всё было нормально, но тут Герман узнал, что родной отец Серены возвращается из своей поездки (он, вроде, фотограф). И опять малого в дурь понесло: хочу, говорит, чтобы всё было честно и правильно. А я, ведь, знал, что это добром не кончится. Ну что, забрали этого папашу в каталажку, или ещё нет?
- Пока, не знаю.
- Если не забрали, я сам из него признание вышибу. У моей сестры её сынок был единственной отрадой. Я этого спускать не намерен.
- Успокойтесь, мистер Цугер, полиция в этом деле сама разберётся. А если не разберётся, то я ей помогу.
- А Вас, значит, этот убийца нанял?
- Мистер Цугер, пока его вина не доказана, все обвинения – голословны. Но могу Вас заверить: убийцу я защищать не намерен. Я – детектив, а не адвокат.
- Сильно сказано, мистер, жму Вашу руку. Если что узнаете, дайте знать.
- Непременно. Но я бы хотел Вас попросить, чтобы Вы пока не сообщали Серене о смерти её молодого человека. Сами понимаете, какой это будет для неё удар.
- Понятное дело. Можете на меня положиться.
- Благодарю Вас!
- Не за что. А сейчас я должен обязательно промочить горло, не то у меня и самого сердце остановится.

Цугер вышел из беседки, и закричал, басовито: - Эй, Эльза, слышишь меня?

Из окна высунулась круглая миловидная мордашка: - Чего ты разорался?
- У меня гость, тащи сюда бутылку и закуску.
- А у самого, что, ноги отвалятся, или корона упадёт?
- Не спорь, видишь, я с приличным человеком разговариваю. Негоже его в одиночестве оставлять.
- Ладно, сейчас принесу, - неохотно согласилась женщина, закрывая окно.
- Вот такая она, моя Эльза. Вместе уже тридцать годков отмотали, а детишек Бог не дал. Нам Герман-то за сына был. А теперь осиротели мы с женой и  сестрицей моей. А у неё, ведь, совсем недавно мужа убили, по пьяной лавочке, а теперь и единственную кровиночку забрали. Вот какая судьба. Закончился, стало быть, наш род, мистер Лейн.
- Да, соболезную Вам.
- Спасибо!
- Если позволите, я хотел бы ещё кое о чём Вас спросить, мистер Цугер?
- Валяйте. И можно без мистеров. Просто, Дарек.
- А я – Колин.
- Договорились, - Цугер протянул Лейну руку, и тот её пожал.

- Так вот, Дарек, я слышал, что один из Ваших жеребцов заболел, а второй повредил ногу…
- Так и есть.
- Вы не думаете, что это мог сделать кто-нибудь из Ваших конкурентов?
- Да нет, у нас это не принято. С Захаром Раклевским я дружу, Бригер – моей Эльзе родичем доводится.
- А Дюлеско?
- Не думаю.

Цугер немного помолчал, а потом заговорил, растягивая слова:
- Ох, не хотел я поднимать эту тему, но юлить – не в моём характере. В общем, был у меня один такой конюх-пропойца, которого следовало бы давно пнуть под зад коленом. Нет, вишь ли, пожалел я его, из-за его деток малых и жены. Она приходила ко мне, в ногах валялась, клялась, что он исправится. Я повёлся, ну и хлебнул по полной: этот хорёк, как выяснилось, обворовывал моих лошадей, их корм продавал, а животных всякой дрянью кормил. Жаль, поздно это выяснилось. Его, кстати, Герман мой случайно застукал, когда эта скотина каким-то хапугам мешки передавал. Заболел мой лучший конь, и, наверное, ему уже не подняться...
- Вы его выгнали, этого конюха?
- Конечно. Хотел под суд отдать, но тут снова жена его притащилась с охами и слезами. Пришлось ей денег заплатить, чтобы не померли с голоду. А этому гаду я запретил к моей конюшне приближаться. Что до второй лошади, которая ногу повредила, то там жокей был виноват. Я решил его из юниорской команды перевести, а он меня подвёл.
- А как зовут Вашего жокея-неудачника?
- Эмиль. Только, он больше – не мой. Я его Дюлеско уступил, пусть он с ним помучается. А мне самому не хочется платить за перспективу. Я люблю, чтобы люди сразу себя показывали, как та же Серена.
- И Ваш племянник?
- Ну, Герману, конечно, было ещё что подтягивать, но наездник он – крепкий, без сюрпризов со знаком «минус». Он мне много призов привёз. Работал на умножение достатка семьи.
- Простите за нескромный вопрос, но где Вы достали стартовый капитал на свою конюшню?
- Если скажу, что накопил, Вы, ведь, мне не поверите?
- Пожалуй, нет.   
- И будете правы. Деньги мне дал один секретный спонсор, человек богатый и лошадник завзятый.
- Настолько секретный, что Вы его имя боитесь произнести?
- Да какая разница-то?
- Принципиальная, Дарек. Возьмусь предположить, что его зовут Лаки Дюлеско.

Цугер вздрогнул: - С чего Вы взяли? Придёт же такое в голову. Он, ведь, мой  конкурент.
- А я слышал, что вы – друзья.
- И кто же Вам такое ляпнул?
- Ну, хватит уже Вам, мистер Цугер. Разве стал бы враг помещать Вашу с ним фотографию в книгу, изданную огромным тиражом?
- А, Вы про это? Ну, из песни же слов не выкинешь. Я у него тогда старшим конюхом был, когда он всё в книжку свою записывал.
- Продолжаете юлить? Боитесь, что я Вас и его в сговоре обвиню? Но я же – не монопольный комитет, чтобы Вас судить. Это – дело Вашей совести. Вот, только, лошадей травить не гуманно.
- Что? – взвился Цугер, - Вы меня обвиняете в преступлении? Думаете, что это я своего лучшего жеребца угробил?
- Успокойтесь, у меня нет для этого оснований. Пока это лишь предположение.
- И на том спасибо!
- Пожалуйста. Я поеду, мистер Цугер, благодарю Вас и Вашу супругу за гостеприимство. Мне самому сообщить в полицию о том, что убитый, в доме Юстинского, человек – Ваш племянник, или Вы это сделаете сами?
- Лучше Вы. Мне самому это ещё осознать надо. А потом жене и сестрице рассказать. Прямо, не представляю, что будет. Прощайте, Колин.
- Прощайте, Дарек. 

                ***
Человек, на встречу с которым в срочном порядке отправилась помощница Лейна, уже ожидал её в кафе «У Флоры». Это была высокая сухопарая дама лет шестидесяти, похожая на шефа мисс Нидум. Как, наверное, уже догадался читатель, это была Нола – сестра Колина Лейна.

Когда Клара подошла к столику, её подруга поднялась к ней навстречу. Дамы расцеловались.

- Нола, милая, прости, что я тебя отвлекаю от твоих дел, но у меня просто голова кругом идёт.
- Клара, дорогая, тебе не за что извиняться. Мой сын уже взрослый, живёт своим домом. Внуков я, видимо, от них с Мией уже не дождусь. У Колина с Полой – та же история. Так что, говорить о моих делах не приходится. Я с радостью к тебе сюда прибежала. Правда, в «Лиможе» гораздо уютнее, но и здесь тоже неплохо.
- Да, «Лимож», - мечтательно протянула Клара, - Увы, дорогая, с этим заведением мне придётся теперь распрощаться навсегда.
- Что так?
- Понимаешь, у нас сейчас в работе одно дело, - об убийстве. Под подозрением оказались сразу два мужчины, которые оказывают мне знаки внимания: мистер Гауэр и его кузен Серж.
- Бедняжка. Не хватало ещё, чтобы ты встречалась с убийцей.
- То-то и оно. Ты же знаешь, как болезненно я отношусь к вопросам чести. Репутация мужчины – это первое дело для меня.
- Так, в чём же дело? Насколько я помню, у тебя был такой мужчина.
- Кого ты имеешь в виду?
- Эдуарда, конечно. Он, кстати, ко мне на днях заходил.
- Зачем?
- Советовался, что тебе подарить на годовщину вашего знакомства.
- Он ещё помнит такие вещи? Надо же. И что ты ему посоветовала?
- Это – секрет. Но тебе должно понравиться.
- Да, - мечтательно запрокинув голову, произнесла Клара, - мы были с Чепелдиным идеальной парой.
- И я так считаю. И он, разумеется, тоже.
- Но у него же, вроде, была какая-то молоденькая подружка?
- Он с ней расстался, без сожаления. Говорит, что не может тебя забыть.
- Как странно: я пришла с тобой посоветоваться, кого из двух поклонников выбрать, а ты говоришь мне о третьем.
- Не о третьем, дорогая, а о первом.
- Ну, да. По счёту он – первый (муж).
- И по сути, тоже. Я, вообще, не понимаю, какая муха тебя укусила, когда ты с ним развелась. Твой второй муж – это чудовищная ошибка.
- Я знаю. Он мне был дан в наказание и назидание.
- Может быть и так. Послушай, Гауэра я знаю, а тот второй – его кузен – он как, в плане внешности и манер?
- Манеры лучше всего у Эдика. А Серж Юстинский красив и обходителен.
- Юстинский? Это не родственник ли Чамиссы Шольк?
- Ну, да, - муж её сестры Жюли.
- О, тогда я его представляю. Красавец-мужчина.
- Откуда ты его знаешь?
- Ну, как же. Помнишь, тот случай с бутылкой вина, из-за которого чуть было не закрыли клинику Ролана Бекояна – отца Полы?
- Тогда ещё умерла та бедняжка – невеста Колина…
- Верно. Так вот, ту бутылку принёс твой Серж. Это же он забирал из клиники Чамиссу.
- Я думала, что это был Шольк.
- Что ты. Стал бы он свою репутацию портить.
- А кто её в клинику привёз?
- Её отец.
- А кроме него и Юстинского, Чамиссу кто-нибудь навещал в больнице?
- Да. Какая-то женщина. Она приходила вместе с твоим Сержем.
- Он – не мой. А эта женщина… Как она выглядела?
- Ну, я её видела всего один раз, когда мы с матерью Полы заезжали за её мужем. Погоди, Ролан как-то, ведь, к ней тогда обратился…
- Ну?
- Что-то связано с цветами.
- Роза?
- Нет.
- Лилия.
- Похоже, но нет. А, вспомнила, он назвал её по имени – Лилиана.
- Лилиана? – Клара схватилась за голову.
- Что с тобой, дорогая? – испугалась её подруга.
- Нола, ты просто не представляешь, что ты сейчас мне рассказала. Ведь, Лилиана – это покойная жена Арнольда, то есть Гауэра.
- Так она, тоже, умерла? Бедняжка.
- Слушай, а если эти два брата – убийцы и отравители?
- Что, оба сразу?
- А почему нет?
- Ну, не знаю.
- Во всяком случае, мне нужно немедленно сообщить об этом твоему брату.
- Конечно, нужно. Колин во всём разберётся.

                ***
Когда Клара на следующий день приехала в детективную контору, Лейн уже был на своём рабочем месте. Более того, он был не один: напротив него восседала Чамисса Шольк, а на соседнем стуле расположилась заплаканная Серена Юстинская.

- Мисс Нидум, мы Вас заждались, - сказал детектив, когда Клара появилась на его пороге и поприветствовала присутствующих.
- Но я пришла вовремя, мистер Лейн, - ответила обиженно секретарша.
- Я знаю. Просто, мы уже немного проголодались. Не могли бы Вы заказать нам что-нибудь съедобное? И пока это не доставят, приготовьте нам, пожалуйста, по чашке кофе.
- Хорошо, мистер Лейн.
- Спасибо!

После того, как дверь за секретаршей закрылась, Колин обернулся к Чамиссе:
- Продолжим, миссис Шольк, если не возражаете.
- Как Вам будет угодно. Но я не понимаю, мистер Лейн, в чём обвиняют отца моей племянницы. Ясно же, что ему ни к чему было убивать этого молодого нахала. Они с Сереной расстались.
- По чьей инициативе?
- По её, конечно. Он был бы рад попасть в её мужья. Но это же – нонсенс. Он не подходит нашей девочке ни по каким параметрам. Этот Герман – полная бездарь. В своей профессии совершенствоваться он не желал, а больше он ничего не умеет. Его главной целью было – пробиться в люди через выгодную женитьбу. Но Серена не пожелала стать его проходным билетом, о чём ему и заявила.
- Это так, Серена? – спросил девушку Лейн.
Та кивнула.

- А зачем он приходил к Вашей матери?
- Я не знаю.
- А Вы, миссис Шольк?
- Жюли сказала, что он искал встречи с Сереной.
- А разве на ипподроме они не встречались ежедневно?
- Нет. Тогда, когда они расстались, Серена не посещала конюшню мистера Цугера. Она занималась с индивидуальным тренером.
- Как его имя?
- А это имеет значение?
- Возможно.
- Я не помню, как его звали. Его нанимала моя сестра.
- Как я понимаю, и Вы забыли его имя, Серена? – спросил Колин, с усмешкой.

Девушка открыла рот, чтобы ответить, но тётка остановила её:
- Ты не обязана отвечать, деточка. У нас есть адвокат, для таких дел.
- Миссис Шольк, Вы можете мне не отвечать на этот вопрос. Вы, также, можете запретить Вашей племяннице это делать. Но зачем вы обе тогда, вообще, ко мне пришли? Я, кстати, хотел поговорить с мисс Юстинской и её матерью, а не с Вами.
- Жюли делегатировала меня. Сама она прихварывает, - поспешно ответила Шольк.
- Допустим. Но объясните мне, наконец, зачем скрывать то, что я могу узнать за минуту. Жокея, который тренировал Серену, зовут Франтишек Щемек. Он – из конюшни Дюлеско. Это, ведь, он скакал на Благе, а потом, намеренно, пропустил Вас вперёд, Серена?

Девушка закрыла лицо руками, а Чамисса с гневом проговорила:
- Как Вы смеете мучить ребёнка?
- Она – не ребёнок и не маленькая девочка! – твёрдо сказал Лейн, - Серена – красивая молодая девушка, умелая амазонка. Допустим, племянник Цугера ей не подходил, но, чем плох сын всемогущего мистера Дюлеско?

Чамисса воззрилась на детектива с каким-то благоговейным ужасом:
- Откуда Вы знаете, что Франтишек – сын Лаки?
- Не важно. Считайте, что я дошёл до этого путём размышлений.
- Ну, не знаю, - начала было Чамисса, но племянница её прервала.

- Тётя, хватит наводить тень на плетень. Мистер Лейн говорит правду, и ты это знаешь. Франтишек – мой новый парень. Что в этом такого?
- Как ты не понимаешь? - зашептала тётка, - Теперь он становится подозреваемым. Тебе мало того, что твоего отца держат в полиции. Ты хочешь, чтобы туда забрали сына моего лучшего друга?
- Перестаньте, миссис Шольк, - устало отмахнулся Колин, - Вашего Щемека никто не собирается тащить в полицию. У него – алиби на день убийства.
- Слава Богу, - выдохнула Серена, - А что с папой?

Лейн не ответил. Он встал и принял из рук Клары две чашки кофе.

Через минуту разговор продолжился.

Лейн обратился к Серене и спросил:
- Чего Вы не можете простить отцу?
- Не важно.
- Нет, как раз это очень важно, и именно сейчас. Молчите? Хорошо, я сам Вам всё расскажу. Вы узнали, в своё время, что у Вашего отца – внебрачная связь с женой его кузена Арнольда. Я прав?

Серена кивнула: - Да, я их застала, когда они целовались на балконе в доме мистера Гауэра.
- Вы кому-нибудь рассказали об этом?
- Я – нет?
- А кто рассказал?
- Шарль. Мы с ним играли в догонялки, бегали по этажам и случайно заскочили на балкон. Папа и Лилиана там целовались.
- Дорогая, - удивлённо вскричала миссис Шольк, - Но, почему ты мне об этом не рассказала?
- А зачем?
- Ну, не знаю.
- В том то и дело. Мне не хотелось, чтобы ты вмешивалась.
- Но, почему?
- А что, скажи, ты могла бы посоветовать сделать своей сестре, если в собственной жизни не могла разобраться? Ведь, ты сама спала со всеми подряд – и с Алеком, и с Луи, и с Дюлеско. Только мой отец тебя не захотел.
- Откуда ты…, - начала, было, Шольк, и осеклась.
- Откуда я всё это знаю? Да, от Шарля. Этот проныра обожал подсматривать и подслушивать за всеми подряд. А ты никогда, особо, и не скрывалась.
- Прекрати.
- Что я должна прекратить? Ты обожаешь читать морали другим, а сама даже не знала от кого был тот ребёнок, которого ты убила в зародыше.
- Я его не трогала. У меня был выкидыш.
- Пусть так. Так чей это был ребёнок?
- Он был мой, слышишь, только мой, - завизжала Чамисса.

Серена вскочила и стремглав выбежала за дверь, чтобы не слышать рыданий, которые последовали за истеричным воплем тётки.

Лейн спокойно переждал слёзный приступ, после чего налил стакан воды и протянул его посетительнице.
Чамисса благодарно кивнула и начала пить воду судорожными глотками.

- Вы успокоились, миссис Шольк?
- Да, спасибо!
- Скажите, а Вы знали, что та девушка, которая обслуживала Вашу палату, умерла?
- Да.
- А то, что она была моей невестой, Вы знали?
- Нет, - Чамисса с удивлением взглянула на Лейна.
- Теперь знаете.
- Но я её не травила. Ту злосчастную бутылку принёс ей Серж.
- Да, я знаю. Но дело было не в вине, а в совокупности факторов. Я тогда ещё работал в полиции и был допущен к расследованию. Моя девушка испытывала серьёзную депрессию – родами умерла её родная сестра,  поэтому она принимала антидепрессанты. Они-то, вкупе с алкоголем, и дали такую реакцию.
- Какой ужас. Я Вам соболезную, мистер Лейн.
- Благодарю Вас.
- А Вы уже знаете, кто убил Германа?
- А Вы разве не знаете?
- Что Вы имеете в виду? Почему я должна это знать?
- Потому, что это Вы его толкнули.
- Как Вы смеете так говорить? В полиции нам сказали, что этого юношу ударили по голове чем-то тяжёлым.
- Нет, миссис Шольк. Всё было не так. Я советовал бы Вам рассказать правду. Ведь, Вы его убили не нарочно, как я понимаю.
- Вас там не было. Откуда Вы можете это знать?
- И у стен есть уши, как Вы уже знаете, - из речей своей племянницы.
- Значит, Шарль и в этот раз…
- Нет, это был не Шарль.
- Кто же тогда, мстительная соседка Арнольда? О, с этой карги станется. Она всю нашу семью ненавидит, из-за убиенной кошки. А всё Долли, с её причудами…
- Да, какая разница, кто мне о Вас сообщил. Главное, свидетель есть, и он готов предстать перед судом в качестве свидетеля. Ну, так Вы расскажете мне, как погиб Герман?
- Хорошо. Если честно, то я и глаз не сомкнула за эту неделю. Вся картина так и стоит перед глазами.

Чамисса замолчала, и Колин решил ей помочь:
- Значит, Вы пришли в гости к Гауэру, и что было дальше?
- Да, Вы правы. Мне кто-то позвонил. Я думала, что это Шарль. Он попросил меня придти к ним домой и захватить денег побольше. Я удивилась, но подумала, что мальчишка попал в беду, поэтому просит ему помочь деньгами. В общем, я приехала на машине, которую оставила за два дома от особняка Арнольда. Затем, я подошла к двери и позвонила. Мне никто не открыл. Тогда я вытащила свой ключ.
- Мистер Гауэр настолько Вам доверял?
- А почему бы ему мне не доверять? Вы же слышали, что говорила Серена: мы были любовниками с Арнольдом.
- И с Гозарским, тоже?
- Время от времени. Понимаете, мой муж… он всегда так занят на своей работе. Мы с ним почти не видимся. А мне не хватает мужского внимания.
- Ясно. И что случилось, когда Вы открыли дверь своим ключом?
- Я вошла в дом, а этот ненормальный ворвался за мной.
- Герман?
- Да, он. Я была в шоке. А он, прямо с порога, начал меня шантажировать. Уж, не знаю, от Серены ли он это узнал, или от кого другого. Словом, он пригрозил, что скажет моему мужу о моих… увлечениях.
- И что сделали Вы?
- Я позвала собаку. Но эта Долли – какое-то ненормальное существо. Правда, она прибежала на мой крик, но ничего делать не собиралась. Стояла и глазела на нас. Но этого хватило, чтобы парень на неё отвлёкся. Он оглянулся и это дало мне шанс на побег. Я побежала к двери, а он помчался за мной. И я от ужаса и отвращения его толкнула. Он упал затылком на край фонтана. Сначала, я думала, что он притворяется мёртвым, а потом поняла, что он действительно скончался.
- И тогда Вы решили убить двух зайцев, - избавиться от трупа и отомстить давнему обидчику, не так ли?
- Представьте, так. Этот мерзавец Серж изменял моей горячо любимой сестре с простой манекенщицей.
- Не простой, а очень красивой. К тому же, она уже тогда вошла в ваше высшее общество.
- Какая ерунда… Она была всего лишь женой повара.
- Хозяина ресторана.
- Пусть так.
- А кто виноват в её смерти, миссис Шольк?
- Тот же самый Юстинский. Он бросил её и отправился в свои странствия. А бедняжка не вынесла разлуки с ним и приняла яд.
- То есть покончила жизнь самоубийством?
- Ну, да. Она и записку оставила своему мужу. Только он её уничтожил, чтобы Шарль на неё не наткнулся. Эта дурочка всё выложила своему благоверному: и про любовника, и про то, что Шарля родила не от мужа.
- Значит, он – сын Юстинского?
- Ну, да. Я поражаюсь выдержке Арнольда: знает, что Шарль ему не родной, но продолжает беззаветно его любить. Он и про жену и брата всё знал с самого начала, только вида не показывал, молча страдал. Он, вообще, живёт в своём собственном придуманном мире. У него там – полнейшая гармония. Человек просто ничего не берёт в голову.
- А разве он не мечтает вновь обрести семью?
- О, это его очередная утопическая идея. Дочку он, видите ли, захотел. И жене своей предлагал её родить, и мне. Она, понятное дело, не захотела. А у меня – проблемы со здоровьем, да и не хочу я лишних хлопот. Меня вполне устраивает наша общая с Жюли дочка, - Серена.
- Отца которой из-за Вас арестовали...
- Ничего, это ему послужит хорошим уроком.
- Каким ещё уроком, миссис Шольк? Насильно же мил не будешь… Так, кто Вам помог перевезти покойного Германа на квартиру Юстинского: Гозарский, которого Серж лупил в детстве, или Гауэр, с женой которого он спал?
- Какая разница?
- В общем-то, - никакой. А ключи от квартиры своего кузена Вам выдал Арнольд, или Вы сами их взяли?
- Это тоже неважно. И знаете ещё что, я не буду «закапывать» Юстинского. Я дам показания (естественно, в присутствии моего адвоката). Пусть к моей девочке вернётся её блудный отец. Он, ведь, её по-настоящему любит, а она – его.
- Очень благородно, миссис Шольк.
- Ну, естественно. Я же – не какая-нибудь ходячая кукла, я – благородная дама.
- Безусловно. А ещё – супруга уважаемого человека. И поэтому, я уверен, это дело даже до суда не дойдёт.
- Ну, разумеется. Мой муж меня в беде не оставит. 

                ***
Марина бросила Тобина через месяц. Ему и Шварцу она предпочла какого-то шоумена.
Неунывающий Флин совершенно не расстроился. Он быстро вернул себе расположение Зуевой. Что касается Томека, то тот и не думал обижаться на друга. Шварц давно понял, что дочь Дюлеско ему не по карману, поэтому глядел на Тобина как на своего избавителя.

Клара начала встречаться с бывшим мужем.

Франтишек, с одобрения своего настоящего отца, подарил Серене помолвочное кольцо, а та, в свою очередь, поменяла конюшню Цугера на команду Дюлеско.

Что касается Чамиссы, Гозарского, Юстинского и Гауэра, то в этом многоугольнике не под силу разобраться даже Колину Лейну…