Книга 23-я Зона испытаний

                          ЗОНА ИСПЫТАНИЙ



                        Продолжение романа  -

                        ВСЕГО ОДНА     ЖИЗНЬ 

                     (Записки морского лётчика)  



                               том 3-ий



                                  2023 год

     Женщинам, в которых я когда-то был  влюблён, и которую люблю сейчас посвящается…
          «Если я захочу узнать, какова дорога, обычай или стихотворение, я смотрю, какой человек в дружбе с ними.  Вслушиваюсь в ритм биения его сердца».  (Антуан де Сент Экзюпери «Цитадель», стр. 243)

     
     АНОНС:
      Василий Васильевич, поздравляю Вас с Ириной с днём Победы. Терпения Вам и сил.
Каждый день я бываю на поле битвы - читаю в группах полемику, сама принимаю участие и всё чаще замечаю, кто несёт ярую ненависть, а кто спокойными рассуждениями говорит о мире, который обязательно наступит. Догадаться не трудно, да?)
      Я с Вами в трудный час. Моя поддержка - этот отзыв. Всё наладится, нужно верить.
                    С уважением, Натали Фаст   09.05.2022 

                        ПЕРЕВОД В 33 ЦБП МА СССР

     Весной 1988 года от мамы из Херсона пришло письмо, в котором она сообщала, что отец хандрит, т.к. здоровье всё хуже. Володя из Иркутска прилетает в отпуск не более, чем на месяц, а я и того меньше. А всё потому, что как только в 1974 году я впервые попал в горы и бесповоротно влюбился в горные лыжи, стал отпуск делить – 16-17 брал суток зимой, и 34-32 суток летом. Т.е. мы обычно сначала летели к тёще в Оренбург, а затем к моим родителям в Херсон. В общем, отец большую часть года находился один, а поскольку состояние здоровья ему работать не позволяло, он захандрил. И мама видела, что с таким настроем он долго не протянет. Вот она и написала: «Вася, Володя из Иркутска в Херсон не поедет, а ты можешь. На юге гарнизонов Морской авиации  много. Есть Центр авиации ВМФ в Николаеве, есть аэродромы в Крыму. Попробуй перевестись на юг в авиацию Черноморского флота, только так можно продлить жизнь отца».

      Я переговорил со знакомым офицером в кадровом отделе ВВС БФ. Он сказал, что шансов мало, т.к. Балтику, как правило, меняют с Дальним Востоком, а с Севера посылают служить Юг, по замене. Я понял, что надеяться надо только на свои силы.  Где-то по весне 1988 года через наш аэродром Остров на ЧФ летел ИЛ-62м с бывшим Командующим ВВС ТОФ, генерал-лейтенантом И.С.Портянченко. Я помог ему выйти из самолёта, и попросил мне уделить пять минут перед ужином для ауидиенции по личному вопросу. Взял в магазине самый дорогой коньяк, и вечером заехал в профилакторий в 18.30, как мне было назначено.

     Постучал в дверь, услышав: «Войдите»», зашёл в номер. Генерал сидел за столом. Я тут же поставил перед ним коньяк, и без всякой паузы произнёс: «Тов. Командующий, состояние здоровья родителей требует,  чтобы я жил где-то поблизости, а лучше, чтобы имел возможность их досматривать. Они живут в Херсоне. Помогите перевестись в авиацию Черноморского флота».

     «Василий Васильевич», - произнёс генерал, из чего я понял, что он уже навёл справки обо мне, - «я уже давно не командую, но связи остались. Поэтому я Вам ничего обещать не могу. Разве что представится случай,  тогда доведу информацию о Вас до людей, от кого зависит решение Вашего. Но в целом, мне нравится Ваша прямота и лаконичность». Я  понял, что больше продолжать разговор не имеет смысла. Мне ничего не обещали, но и не отказали. «Тов. Командующий, приятного аппетита, разрешите идти?»

     «Идите, желаю Удачи, спасибо за презент» , - генерал пожал мне руку, и на этом мы распрощались. Я потом сам поражался свое наглости, как кратко и умело смог изложить суть вопроса, и, не унижаясь, фактически дать взятку. Честно скажу, ни до, ни после этого случая я ничего  подобного не делал. Вот что значит любовь  сына к отцу – именно она помогла в данной ситуации вести себя безупречно. Продолжение эта история имела следующее. В начале лета 1988 года на Балтике и Севере проводились какие-то крупные учения под руководством Главкома ВМФ. В наш гарнизон прилетел Командующий ВВС БФ Пётр Иванович Гончров, и в присутствии руководящего состава озвучил задачу - "12 омрап совершить межфлотский маневр на СФ с пуском 6 акр КСР-2 для проверки их электромагниной совместимоти под прикрытием 342 ап РЭБ. Во втором вылете обозначить тактический РБУ по вмб Белушья губа на Новой Земле и выполнить фактическое бомбометание на полигоне Кузьминское севернее Вологды... А за неделю до этого пришла к нам тлг ЗАСС. Мы соответственно провели полную подготовку авиационной техники и лётного состава.

      А накануне учений в гарнизон прилетел Командующий , чтобы проверить нашу фактическую готовность к началу ЛТУ.

      Поскольку в классе уже было развешано штук 10 схем, размером 2 на 1,5 метра, а также всякий справочный материал по вероятному противнику: ТТД его боевых кораблей, ЗРК, возможности прикрытия авиации на ТВД и пр. атрибуты, без знания которых ни один уважающий себя начальник войну не начнёт, Командующий пожелал услышать мысли командиров полков, как они думают выполнять поставленную боевую задачу. Почему-то первым он вызвал ВРИО к-ра 342 ап РЭБ полковника Кобу. Штатный командир ап  половник Гусев находился в плановом отпуске и Владимир Григорьевич, будучи первым замом, исполнял обязанности за него. На мой взгляд, Коба доложил нормально, но не было лихости в его докладе. Да и на вопросы Командующего он отвечал нечётко. Я ещё подумал: «Да, сразу видно, что не учился в академии.

     Там этому уделялось большое внимание». Каждый авиационный командир за три года учёбы десятки раз оформляет своё Решение нанесения того или иного тактического удара на схемах или картах,  а потом его докладывает и защищает.

      В итоге, когда дошла очередь до меня, на каком-то непонятном для меня вдохновении, природу которого я понял позже, отбарабанил свой доклад так, что Гончаров, подводя итог, сказал: «Ну, что ж, командир 12 омрап всё чётко доложил. Вопросов нет», - и без паузы добавил: «Василий Васильевич, довожу до Вас, что я улетаю после обеда в 57 мрад в Быхов, а у Вас в полку оставляю посредником генерал-лейтенанта Гудкова – начальника 33 Центра Морской авиации в городе Николаеве. А у Вас, Владимир Григорьевич, посредником будет инспектор Боевой подготовки из Москвы полковник такой-то. Они не будут вмешиваться в ваши действия, а лишь оценивать их, но если понадобится, все их указания к неукоснительному исполнению».

     После этих слов вышеназванные товарищи, которых мы с тобой сначала не заметили за широкой спиной Командующего, вышли на середину класса, чтобы все могли их лицезреть.

      В общем, финал этой истории такой. Я не знаю, имел ли генерал-лейтенант Портянченко разговор с генералом Ю. С. Гудковым, но то, что он  обратил на меня внимание ещё тогда – это точно. Мой доклад, плюс полк отлетал нормально все три дня, и на учениях отлетал нормально, но в 342 ап РЭБ потерпел катастрофу экипаж майора Ефимова. Как бы то не было - В конце августа пришёл приказ о моём переводе на юг, в 33 ЦБП и ПЛС на должность начальника Службы Безопасности Полётов. Это было идеальное решение моего вопроса, т.к. город Николаев находился всего в 60 км от города Херсона, где жили мои родители, ради которых я ещё весной написал рапорт о переводе. Хотя, возможно, здесь неложилось ещё одно обстоятельство.

     13 июля произошла катастрофа экипажа ТУ-16 майора Василия Ефимова, которая являлась единственным АП (авиационным происшествием), в авиации ВМФ СССР 1988 года, где в Заключении Акта о расследовании записано: «Самолёт затонул на большой глубине, официальная причина не установлена. (Но тут же записано: «Наиболее вероятна, ошибка экипажа в технике пилотирования…) И ниже: «Полковнику В.В. Чечельникому за нечёткое доведение мер безопасности при полёте на больших высотах и низкую организацию вылета двух полков объявить СТРОГИЙ ВЫГОВОР». И подпись: «ГК ВМФ, адмирал флота Чернавин». В общем, я понял, что «голубая мечта розового детства – стать зам. министра обороны СССР по Авиации» накрылась, сами знаете чем.  Я  враз стал бесперспективным офицером и никакой ценности с точки зрения карьеры уже не представлял, т.к. взыскания такого уровня не снимаются, разве что совершить подвиг, как Тимур Апакидзе. Когда он первым из военных лётчиков совершил посадку на палубу авианосца,  с него разом сняли 16 взысканий, одним приказом. Но то, что наказали меня – в нашей гнилой системе – это «нормально». Честно скажу – этот факт  расстроил меня не сильно. Раз люди погибли, кто-то за это должен отвечать.

      (Но - хотя причина НЕ УСТАНОВЛЕНА, хуже всего, что бросили тень на экипаж, по принципу: «Мёртвые сраму не имут», - хотя однозначно там был отказ а/т. Что подтверждает магнитофонная запись ведомого экипажа: «Командир, Ефимов дымит»… И через 30 секунд снова доклад КОУ: «Командир, Ефимов сорвался в штопор»). Т.е. сначала был отказ и лишь затем срыв самолёта в штопор, а не наоборот, как в этом пытался убедить Командующий авиации ВМФ СССР генерал-полковник В.П.Потапов весь лётный состав двух полков, собранный по его приказу на разбор данного Лётного Происшествия.

     В общем, сдал я полк своему заместителю Сергею Павловичу Губарю, о котором до этого имел разговор с Командующим, и убыл к новому месту службы в город  Николаев, где узнал, что на мою должность было пять претендентов: 2 - с ТОФа, 1 – с СФ, я – с Балтики и местный – Женя Казанцев, полковник, нач. ЛМО. Но Гудков выбрал меня, в силу причин и обстоятельств, которые я изложил выше. Хотя честно скажу, первоначально, когда я попал на эту должность – нач. СБП 33 ЦБП, то просто взвыл от того, что по сравнению с должностью командира отдельного полка, в котором ты сам хозяин своего времени  -  это был ад. На меня одного замыкалось 22 ЛА в шести воинских частях Центра. На аэродроме Саки ремонтировали ВПП, и два аэродрома: Кульбакино и Очаков гудели всю неделю, проводя полёты в две смены.

     На Кульбакино базировались: 540 мрап – ТУ-22м3, м2, ТУ-16; 269 киап – ЯК-38, МИГ-21; тяжёлая ОАЭ – ТУ-95, ИЛ-38, БЕ-12, (были ли ТУ-142м – уже не помню); Транспортная ОАЭ – в/ч 42777 – ИЛ-62м, ТУ-154, ТУ-134, АН-26, АН-2. 

      На аэродроме Очаков производили полёты: 555 вертолётный полк – КА-27, КА-27пс, КА-29 (если память не подводит), МИ-8, МИ-14; 100 киап – СУ-27, МИГ-29, Л-39. Соответственно, два раза в день, на утреннем 8.00 и вечернем 17.00 планировании, я обязан был доложить о всех ПЛП, произошедших с этими 22 типами ЛА, сделав, естественно, их первичный предварительный анализ.  

      И это при том, что я сначала теоретически проходил переучивание, на которое меня от исполнения  служебных обязанностей никто не освобождал,  на сверхзвуковой бомбардировщик-ракетоносец ТУ-22м3, а затем интенсивно летал.

     Нагрузка была колоссальная, но, когда втянулся, стало даже нравиться. Это была живая работа с людьми в самой гуще лётной работы. Во многом сыграло роль, что я полностью был избавлен от всех бумаг и связанной с ними писанины. Этим занимался Заслуженный штурман СССР Г.Н.Михайлов, которому я очень благодарен, и который, на пенсии работал у нас в отделе инженером. Он в специальном журнале вёл учёт всех предпосылок, происшедших в Центре за лётный день или ночь. Со временем, пройдя такую школу, мне удалось стать профи в вопросах обеспечения безопасности полётов, хотя и до  этого разбирался в них не слабо. Приведу пример:

           МАСТЕРСТВО НЕ ПРОПЬЁШЬ (если оно есть)

     Изучая статистику ПЛП, я обратил внимание, что достаточно много имеется предпосылок, связанных с опасным сближением самолётов в воздухе. И это при том, что РП (руководители полётов) имели достаточный многолетний опыт в руководстве полётами. Я сам начал постигать это суровое мужское ремесло в чине капитана  и должности заместителя командира Отдельной эскадрильи. Причём наш военный аэродром Храброво – он же воздушные ворота города Калининграда. Т.е. это аэродром совестного базирования, и от тебя сразу требовалось умение руководить разными типами ЛА, с разными ТТХ, разными скоростями и знанием всех особенностей руководства самолётов с пассажирами, согласно НПП-72, (был тогда такой документ, которым тогда руководствовались). Во время нашей лётной смены гражданский диспетчер сидел рядом и тебя подстраховывал, но сам микрофон находился у тебя, и наш РП осуществлял полное управление полётами и вёл радиообмен.

     В общем, я  просидел по 2-3 смены с несколькими РП на аэродроме Кульбакино и докопался до причины, почему опытные  РП допускали опасное сближение ЛА в воздухе. Оказалось, что «узкое место» в том, что в обязанности РП вменялось управление прожекторами. Судите сами – когда самолёт находится на посадочном курсе, РП должен дать
три команды по управлению прожекторами: на дальности 6-7 км «Приготовится»;  при проходе ДПРМ «Дать луч», и в конце пробега ЛА «Убрать луч». В чём здесь фишка? Эти три команды как бы фиксированы по месту и времени. Их нельзя отложить или сказать позже. И внимание РП в этот момент тоже на 80-90% занято этим бортом. Если несколько докладов от экипажей накладывается один на другой, то РП какой-то доклад может пропустить мимо ушей.

     Например, ТУ-22м3, на ПК идёт на скоростях 370-350 км/час. Допустим, при проходе ДПРМ какой-то экипаж докладывает, что он вышел на рубеж снижения. А РП знает, что он должен дать команду матросикам на прожекторах «Дать луч», и поскольку внимание приковано к самолёту на ПК, он может пропустить доклад экипажа о выходе на рубеж снижения. В итоге, борт, не снижаясь, идёт на своей высоте, потом со  2-ой или 3-ей команды РП, приступает к снижению с повышенной вертикальной скоростью, которая в свою очередь, ведёт  к разгону поступательной скорости. А тут и до опасного сближения ЛА недалеко.

     Неделя у меня ушла на уламывание начальника 33 ЦБП генерала Ю.С.Гудкова. В конце концов, он согласился с моими доводами, управление посадочными прожекторами передали ПРП, (НПП это разрешает), чем существенно разгрузили внимание РП, и ПЛП из-за опасного сближения самолётов в районе аэродрома прекратились. Даже странно, что до меня никто из инспекторов БП, часами  просиживавших штаны на КДП рядом с РП, как старшие лётной смены, не обратил внимание на этот «узкий» момент, усложняющий процесс руководства полётами. У меня стаж в руководстве полётами – 14 лет. И поверьте, что только дилетант не увидит в факте, что мне удалось одним этим действием, что я избавил РП от не менее сотни обязательных команд, которые он должен был «вякать» в эфир, ничего особенного. Так что, если предположить, что только одной этой разгрузкой РП мне удалось предотвратить хотя бы одно столкновение ЛА или предпосылку к нему,  то уже можно сказать, что я соответствовал своей должности…