Хроника последнего клона

22.07. ХХ03 г. Столица центральноевропейского кантона. 19.00.
               Жара спала. Ден распахнул окно, и вечерняя прохлада вместе с городским шумом заполнила комнату. Надвигалась гроза. С востока на город медленно наползала грозовая туча, нависая над жилыми кварталами черной тенью. Резкие порывы ветра подхватывали первые капельки дождя и приятно охлаждали лицо. Была пятница и впереди два дня отдыха. Однако напоминание Мей о предстоящей вечеринке испортило настроение. Сэд и Эви были их старыми друзьями, но повод, по которому они сегодня устраивали прием, ему не нравился. Недавно они приобрели новые тела и теперь хотели похвастаться покупкой.
               – Как можно, следуя только моде, менять хорошо зарекомендовавшие себя, проверенные временем модели на новые разработки сомнительного качества, - думал он. – Это в высшей степени не разумно.  Конечно, женщину трудно переубедить, если ей взбрело в голову стать какой-нибудь Лайзой Миннелли. Но Эд, как он мог поддаться на уговоры Эви? Ведь их старые тела были еще достаточно надежны, более того, у них даже не истек гарантийный срок».   
               Ден закурил сигарету, налил в стакан виски и добавил кусочки льда. После нескольких глотков, по телу разлилась легкая истома и приятное тепло. Он привык к своему старенькому телу и не собирался его менять несмотря на то, что, оно, как говорят, вышло из моды.  Седина в висках, морщины на лице и сутулая походка, над которыми иногда посмеивались друзья и знакомые, не смущали Дена. Он не обижался. Последнее время немного тревожили боли в суставах, но и это пустяки, Надо, наконец, выбрать время и сменить внутрисуставную жидкость. 
               Мей была другой. Они познакомились давно, так давно, что он не помнил, где это было, и какие тела они носили. Их рейтинг психологической совместимости был близок к идеальному. – «Наверное, когда-то это называли любовью». Она тщательно следила за собой и при появлении малейших признаков старения тела стремилась сменить его. Он не возражал против ее капризов. – «В конце концов, смена тела — это ее личное дело». Тем более что это вносило определенную новизну в их отношения.
               Ден удобно устроился со стаканом виски в большом мягком кресле и включил телевизор. На всех каналах, гремел, сверкал, смеялся и страдал 20-й век. Век, который последнее время прочно входил в их повседневную жизнь. Фильмы с участием кинозвезд 20-го века, популярные рок группы, костюмы, автомобили, мебель, архитектура, все это были необходимые атрибуты нового модельного ряда тел «Звезды 20-го века», запущенного в производство корпорацией «Biotechnology Industries Ltd». Они были на пике рекламной компании «Звезд». На ближайшие несколько лет им предлагали окунуться в атмосферу двадцатого века, пожить в телах его героев и почувствовать неповторимый колорит той далекой эпохи.
               - Ден! Не пей много, у нас впереди целая ночь, - раздался голос Мей из соседней комнаты. - Обрати внимание на рекламный ролик, где показывают тела Николь Кидман и Бриджит Бардо. Кто из них тебе больше нравится? По-моему, Бриджит более сексуальна?
Калейдоскоп рекламы прерывался краткими сообщениями информационных агентств.
               - ...жертвами неизвестной болезни стали около четырехсот тел жителей небольшого курортного городка Фанта-Таминго на побережье Апеннинского полуострова. Служба скорой помощи оказалась бессильна. На электронные носители удалось инсталлировать только 280 граждан. Остальные 120 погибли вместе со своими телами. Все тела относились к экспериментальной линейке модельного ряда «Звезды 20-го века» -
               - ... В фешенебельном отеле «Алас Пагутагава» на острове Суматра прошла презентация последних тел модельного ряда «Звезды 20-го века». Всеобщий восторг публики вызвали долгожданные тела Мэрилин Монро и Марчелло Мастроянни. Эксперты прогнозируют высокую популярность этих моделей у потребителей. Как заявил Президент Южно-Азиатского отделения корпорации «Biotechnology Industries Ltd» стоимость тел будет доступна большинству сограждан. Первые сто тысяч будут продаваться с десятипроцентной скидкой, остальные можно будет купить с рассрочкой платежа, в кредит -
               - ...Как сообщает наш корреспондент по Западно-Сибирскому кантону местное отделение компании «Biotechnology Industries Ltd» отозвало из обращения около 120 000 тел модельного ряда «Звезды 20-го века». На столь беспрецедентный шаг руководство компании было вынуждено пойти после массовых отказов системы пищеварения. Замена поджелудочной железы и кишечного тракта будут проводиться во всех сервисных центрах региона при предъявлении технического паспорта тела. Расходы по ремонту полностью оплачивает компания -
               - Ден? Ты меня слышишь, Ден? -  Мей вошла в комнату. - Я просто без ума от Грегори Пека. Я хочу, чтобы ты купил себе новое тело... Ден? Да очнись же ты.  Что с тобой происходит в последнее время?
Ден поднял голову. На Мей было платье ярко зеленного цвета, плотно облегающее фигуру, темные чулки со швом и туфли на высокой шпильке. Маленькая черная сумочка через плечо и яркий макияж соответствовали моде пятидесятых годов двадцатого века.
               - Ну, как? – она повернулась перед ним, - Я готова! - Карие глаза под рыжей копной волос светились нетерпением в предвкушении вечеринки.
               - Нет Мей, тело Пека слишком длинное и не поместится в нашу ванну. – Ден допил стакан, - Я тоже готов. Пошли.

На следующий день.
               Они вернулись только под утро и проснулись, когда был уже полдень. Проснулись в разных комнатах, так как Ден вчера напился и Мей была на него обижена. Он сидел молча на кухне и допивал бутылку минеральной воды. Мей вытирала кухонный комбайн и демонстративно с ним не разговаривала. Молчание затянулось. Наконец она не выдержала.
               - Ты обратил внимание, какие шикарные бедра у тела Эви, - она тяжело вздохнула. – А бюст?  Весь вечер она то расстегивала, то застегивала блузку, так, что даже оторвала пуговицу. Впрочем, ты был пьян и кроме дна стакана ничего не видел. ...  Нет, мне не стоило надевать зеленое платье. Я так располнела за последнее время, особенно в бедрах.
В ответ Ден пробормотал что-то невнятное.
               - А как тебе понравилось тело Сэда? Пожалуй, слишком рельефны мышцы, но зато столько силы и энергии чувствуется в каждом движении. Я так завидую Эви. Ты знаешь, Эви сказала мне, что они успели опробовать тела в постели и Сэд …
               - Подробности можешь опустить, - перебил ее Ден, - мне это не интересно. Тут он понял, что допустил ошибку.  Мей взорвалась.
               - Зато мне интересно! Ден, ты посмотри на свое старое потасканное тело. На кого ты стал похож?! Над тобой не просто подшучивают, над тобой уже открыто смеются. Кроме работы, шахмат и виски тебя ничто не интересует. Ты перестал замечать меня и мои проблемы потому, что уже пять лет как я маячу перед тобой в одном и том же теле, – остановить Мей было невозможно. - Ты же должен понимать, что носить так долго одно и тоже тело просто не прилично. Это не соответствует нашему положению в обществе. Я удивляюсь, как тебя терпят на работе в таком старье? 
               Ден молчал и внимательно смотрел, как пузырьки газа отрываются от стенок стакана, медленно всплывают, искрясь на солнце, и с легким шипением лопаются на поверхности воды. При упоминании работы мысли как-то незаметно сами собой переключились с искрящихся пузырьков на новую тему, которую он должен разрабатывать в рамках правительственного гранта. Тема была довольно странной - «Принципы формирования иерархий в сообществах приматов».  Еще более странным был заказчик - Федеральная Служба Безопасности. – «С каких это пор ФСБ стали интересовать приматы? Впрочем, какая разница, лишь бы платили деньги. Учитывая конфиденциальный характер заказа, гонорар должен быть», - Ден подсчитал в уме, - «достаточен, чтобы сделать Мей сюрприз и купить новое тело». Он улыбнулся и поднял лицо от стакана, но Мей на кухне не было. Из спальни слышались частые всхлипывания.
               Она лежала на постели, уткнувшись лицом в подушки. Ее плечи артистично содрогались от рыданий. Ден осторожно присел рядом.
               - Дорогая не обижайся и пойми меня правильно. Я также как и ты хочу сменить тело. Но новые тела должны быть, прежде всего, надежны и практичны. Я не хочу, чтобы мы с тобой облачившись в этих кукол, большую часть времени проводили бы в диагностических и сервисных центрах. У этих тел столько отказов. Они явно не доработаны. Давай повременим, ну хотя бы несколько месяцев, посмотрим, как себя зарекомендуют новые модели, а затем уже будем принимать решение.  И потом, надо проконсультироваться с кем-нибудь из специалистов, а не доверять рекламе. 
               Мей повернулась к Дену. – А ты знаешь, Эви пожаловалась мне на перхоть. Какие только шампуни она не перепробовала, ничего не помогает.
               - Ну, вот видишь. 
               - Ты мог бы проконсультироваться с Олмом, пригласи его к нам на ужин. Он будет рад встретиться с тобой.
               Чтобы окончательно успокоить Мей, Ден снял трубку и набрал номер своего давнишнего друга, но вместо Олма услышал голос автоответчика: – Профессор в длительной командировке, оставьте сообщение после гудка. 

Прошло полгода.
               Профессор позвонил сам. Звонок был как нельзя кстати. Олм был крупным специалистом в области генной инженерии и мог дать хороший совет относительно выбора модели тела. Работал Олм научным сотрудником в исследовательском отделе «Biotechnology Industries Ltd» и был постоянным членом консультативного совета по вопросам клонирования при Правительстве.  Многие считали его странной личностью, так как вел он замкнутый образ жизни и практически ни с кем не общался вне работы. Исключение составлял Ден. Их рейтинг психологической совместимости был также высок. И если, относительно рейтинга с Мей Ден терялся в догадках, то здесь все было ясно, их объединяла общая страсть к шахматам и хорошему настоящему виски.
               Олм пригласил его в лабораторию, которая находилась за городом на территории центра имени «Пачолли». Встречу назначил на вечер следующего дня, в 18-00, в фойе магазина «Готовое тело».

На следующий вечер. 
               Этот магазин знали практически все жители города. Именно здесь можно было приобрести новое тело и провести инсталляцию личности, получить квалифицированную консультацию. Здесь же находился один из лучших диагностических центров, оказывался широкий спектр сервисных услуг. Цены были здесь вполне приемлемые, непосредственно от производителя без посредников.
Последний раз Ден был здесь вместе с Мей лет пять назад, когда они покупали ей новое тело. Тогда Олм им очень помог. С тех пор центр значительно расширился, выросли новые производственные корпуса, появились открытые вольеры, заново было отстроено здание магазина. Новое здание поражало помпезностью и безвкусицей. Архитекторы, видимо, пытались совместить стили разных эпох и отразить многообразие созданных корпорацией тел, относящихся к разным временам и народам.
               Ден приехал раньше назначенного срока. В фойе было прохладно. Немногочленные посетители толпились у рекламных щитов, рассматривали проспекты, изучали технические характеристики тел, знакомились с историей двадцатого века. Обслуживающий персонал, экипированный в тела по последнему слову моды, скучал в ожидании покупателей.
               Олм пришел вовремя. Ден рад был видеть его в том же стареньком теле, которое было на нем в прошлую встречу:
               - А я думал, что все сотрудники Biotechnology Industries обязаны одеваться по моде. Ты, я вижу, не спешишь сменить своего потрепанного «скандинава» на какую-нибудь поп-звезду.
               - Да Ден, я очень привязан к старым вещам, телам и особенно друзьям. Рад видеть тебя.  Как твои дела, как Мей? Почему не позвонил сам? -
Со времени последней встречи прошло немногим больше года, но Олм очень постарел. Под глазами залегли синеватые круги, глубокие морщины прорезали лоб, плечи еще больше сутулились как бы под тяжестью непосильной ноши.
               - У тебя проблемы с телом Олм? Ты неважно выглядишь.   
               - Нет, просто срочная работа. Да и командировки отнимают много сил.
               - Далеко уезжал?
               - Придем ко мне в лабораторию, расскажу. Давай присядем здесь, пока оформят пропуск. -  Они устроились в удобных креслах подальше от стендовых витрин.
               - Как я понял у Вас с Мей проблемы. Она хочет сменить тело? 
               - Да Олм и требует того же от меня, а я не в силах ее переубедить. 
               Шум в фойе прервал их беседу и привлек внимание. В центре зала стояла разгневанная ярко накрашенная блондинка в сопровождении двух Шварцнегеров.  Около них услужливо расшаркивался один из младших менеджеров в теле героя популярных комиксов Чарли Чаплина. Блондинка не обращала внимания на Чарли, что-то громко выкрикивала, жестикулировала руками и пыталась привлечь внимание присутствующих. Назревал скандал.
               - Три месяца назад я купила у вас это тело...
               - К вашим услугам мадам. 
               - Какие услуги, к черту такие услуги! Я покупала у вас Мэрилин Монро, а что вы мне подсунули? - Чарли прищурился и послал блондинке одну из своих самых обольстительных улыбок. 
               – У вас прекрасное тело мадам.  Вы суперсексуальны и просто неотразимы!
               - Болван! Посмотрите на мою фигуру, - не унималась блондинка, - где обещанные вами 90х 60х 90? 
               – Наверное, под вашим элегантным платьем, – пытался очаровывать блондинку Чарли.
               – Под каким еще платьем? – возмущалась блондинка. -   Разве это бюст?! Это, по-вашему, секс-символы двадцатого века? Это по-вашему.... - Она стала лихорадочно расстегивать блузку, пока наружу не показалось нечто напоминавшее знаменитые символы. Не ожидая такого напора, Чарли подскочил к ней, сконфужено улыбнулся и попытался засунуть символы обратно в блузку.
               – Ну, зачем же так сразу мадам, здесь, в фойе… Мы бы могли подыскать более укромное место. Просто у вас нарушен гормональный баланс, и мы все исправим.   
               - Прекратите меня лапать, - взвизгнула блондинка. - Если для вас это баланс, то для меня визитная карточка, - и артистично разрыдавшись, повисла на плече у правого Шварцнегера. Кое-как справившись с рыданиями и размазав тушь на глазах, она ласково погладила своего спутника по щеке, повернулась к Чарли и снова ринулась в атаку.
               - А что вы сделали с моим Сиси? Мой бедный Сиси… Мы покупали тела вместе, и вот теперь …, - блондинка опять с трудом сдерживала рыдания.
               - Что такое? Я с ним ничего не делал! У него тоже проблемы с бюстом? – Чарли попытался дотянуться до груди Шварцнегера.
               - Сиси улыбнись господину - повелительным тоном приказала блондинка правому Шварнегеру. Беспрекословно повинуясь, Сиси нагнулся пониже, так чтобы Чарли мог рассмотреть его улыбку и растянул свой рот, обнажив беззубые десны.
               - И это, по-вашему, терминатор?! - Блондинка уничтожающим взглядом уставилась на Чарли. Чарли в растерянности вскинул руки.
               – О, бог мой! Вы наверно кормили его железом? 
               - Каким еще железом, - снова взвизгнула, блондинка, - мы вегетарианцы! Бедный Сиси за три месяца потерял все свои зубы, хотя питался только протертыми овощами. - С трудом, сдерживая рыдания, она повернулась к левому Шварцнегеру.
               - А Фуфу ?
               - Что Фуфу?  У него тоже выпали зубы? – Чарли отчаянно жестикулировал, подавал руками знаки и пытался подозвать на помощь старшего менеджера.
               - Нет, хуже! Фуфу покажи господину 
Левый Шварцнегер сначала покрылся пунцовыми пятнами, затем побледнел и неловкими движениями стал нервно расстегивать ширинку на брюках. Молнию заклинило. В фойе повисла тишина.
               - Достаточно, достаточно, я все понял, – теперь взвизгнул уже Чарли. К ним тут же подскочили еще два менеджера и увели их за стойку в отдельный кабинет.
               Олм тяжело вздохнул: – Подобные сцены здесь можно наблюдать почти каждый день. Пойдем Ден, пропуск, наверное, оформлен.
               Они прошли через систему коридоров, оснащенных контрольно-пропускными пунктами, и вышли во внутренний двор, на небольшую площадь в форме полукруга. В центре площади в обрамлении цветов возвышался постамент, на который был водружен бюст толстого мужчины в полосатом больничном халате. От центра площади веером расходились несколько асфальтированных дорог и скрывались вдалеке за лесным массивом. Между дорог на зеленых лужайках находились многочисленные открытые вольеры, огороженные высокими стенами из прозрачного пластика. Вольеры соединялись между собой длинными приземистыми зданиями. Вдалеке за лесом сверкали на солнце трубы производственных корпусов.
               Рабочий день подходил к концу, на территории центра за исключением небольшой группы туристов и нескольких служащих практически никого не было. Туристы в сопровождении экскурсовода возлагали цветы к постаменту. Уже не молодые, кряжистые тела с обветренными загорелыми лицами, а также характерный акцент выдавали в них фермеров, приехавших вместе с женами из отдаленного сельского кантона.
               - Хочешь послушать? - предложил Олм и они присоединились к группе туристов. Очаровательная экскурсовод, мягким вкрадчивым голосом вещала: - Перед вами бюст знаменитого доктора Пачолли, имя которого наш центр имеет честь носить. Доктор Пачолли относился к тому типу гениев, которые опередили свое время и при жизни не были признаны обществом. Еще в начале двадцать первого века он впервые осуществил клонирование человека. Однако современники не смогли по достоинству оценить открытие доктора, против него была развернута оголтелая компания. Политики, священнослужители, весь научный мир осудили доктора. Опыты по клонированию человека были запрещены, открытие доктора - предано анафеме, а бедняга Пачолли умер в забвении, в сумасшедшем доме, от несварения желудка. Лишь спустя несколько столетий мы смогли оценить гений великого ученого, открывшего нам путь к бессмертию. Слушатели с пониманием кивали головами и цокали языками. 
               - Центр «Пачолли» является крупнейшим научным и производственным подразделением корпорации «Biotechnology Industries Ltd». Наш центр не только разрабатывает новые модели тел, но и обладает самым современным оборудованием для их промышленного производства. Именно отсюда в специальных контейнерах тысячи клонов ежедневно поступают во все уголки мира. Мы познакомим вас с основными этапами этого сложного процесса. Вы увидите, святая святых, формирование генетического кода по системе заданных параметров тела, сам процесс клонирования, технологию ускоренного выращивания клонов и предпродажной подготовки тел. Мы предоставим вам возможность не только наблюдать клонов в естественных условиях, но и выбрать понравившееся тело, провести инсталляцию личности на самом высококлассном оборудовании. А теперь, господа, пройдем к вольерам.
               Толпа фермеров плотной стайкой окружила экскурсовода, засыпая ее вопросами. Ден и Олм слегка отстали и медленным шагом замыкали процессию. Легкий ветерок доносил со стороны производственных корпусов специфический кисловатый запах. Процессия остановилась у одного из вольеров.
               - ... Да, да, конечно, двадцатый век был стартовым веком нашей цивилизации, - отвечала экскурсовод на один из вопросов. - Именно двадцатый век подарил нам столько открытий. Ядерная энергия, космос, компьютеры, генная инженерия — это далеко не полный перечень, который можно было бы еще долго продолжать. Но самое интересное это люди, жившие в этом веке. Романтики и прагматики, поэты и тираны, ими двигали необузданные страсти, они были полны жизненной силы и колоссальной энергии. А как они могли любить и ненавидеть?! Их общество постоянно сотрясали мировые войны и революции. -  Экскурсовод наслаждалась своим знанием истории. - Именно поэтому наша компания не могла обойти вниманием этот период развития человечества и создала модельный ряд тел, в основу которых легли лучшие его представители - выдающиеся артисты, спортсмены, политики, составившие элиту этого поистине золотого века истории. 
               За стеклянными стенками вольера несколько представителей золотого века мужского пола, в костюмах Адама, вцепившись зубами в старую покрышку, пытались отобрать ее друг у друга. Один из них, которому, по-видимому, наскучило это занятие, медленно приблизился к стенке вольера привлеченный шумом туристов.
Экскурсовод повернулась к фермеру, задававшему вопрос: - Обратите внимание это клон, как вы видите мужского пола, прототипом которого послужил Сильвестр Сталоне. Да, да, тот самый, знаменитый Рембо, выигравший вторую мировую войну. Полюбуйтесь на его торс, бицепсы... Какая сила, мощь и то же время, какой проникновенно сентиментальный взгляд. 
               Несколько женщин активно протиснулись вперед, к стенке вольера и с нескрываемым любопытством стали отыскивать проникновенно сентиментальный взгляд. Рембо, как бы понимая, что от него требуется, медленно повернулся, демонстрируя технические характеристики тела, затем сложил губки бантиком, сделал томный вид и рыгнул на стекло, размазав результат ладонью.
               Экскурсовод снисходительно улыбнулась – Ах, какой душка! Он сама невинность, его мозг абсолютно стерилен, никакого интеллекта, одни инстинкты. Он полностью готов к предстоящей инсталляции. А теперь, пройдем к вольеру, в котором содержатся женские тела.
               Она быстрым шагом направилась к следующему вольеру, стараясь отвлечь внимание от непредсказуемого Рембо. Мужчины дружно двинулись за экскурсоводом.
               - Я думаю, вам нет необходимости объяснять причины, по которой мы содержим мужских и женских клонов в разных вольерах. Наши женские тела самого высокого качества и изначально девственны, - с гордостью изрекла экскурсовод. - Двадцатый век выработал свой эталон женской красоты, который наиболее ярко воплотился в представительницах изящных искусств. Это - удивительная гармония линий и утонченность форм в сочетании с высокой чувственностью и одухотворенностью. Сейчас вы убедитесь сами, на примере нескольких клонов, прототипом для которых послужили величайшие актрисы своего времени. 
               Однако вопреки ожиданиям экскурсантов женский вольер их разочаровал. В глубине вольера нежились на солнце два тощих женских клона, один лежа на спине, другой на животе, как бы давая возможность лицезреть лицевую и обратную сторону эталона. Клон, лежащий на спине, лениво ковырял в носу, с любопытством рассматривал содержимое и слизывал его розовым язычком.
               Один из экскурсантов, загорелый в широкополой шляпе, недовольно хмыкнул.
               - Мэм, я, конечно, понимаю все эти слова об эталоне и изящном веке, то есть теле и прочее... - замялся он. – Но мы люди сельские, и моей жене нужно такое тело, чтобы она еще и работала на ферме. Есть ли у вас что-нибудь, как бы это сказать, покрепче что ли?
Женщина, стоявшая рядом с фермером, по-видимому, его жена, смутилась и стала дергать мужа за рукав рубашки.
               - Если, что, я доплачу за дополнительный вес, - продолжал тот.
               - Да, да, конечно – поспешно отвечала экскурсовод. – Я думаю, что мы сможем подобрать Вам что-нибудь подходящее в спортивном отделе. Я бы рекомендовала бы вам клон Ани Курни. Правда не помню чемпионкой, каких видов спорта она была, но думаю и вы, и ваша супруга останетесь довольны.
               - Скажите, пожалуйста, а какой биологический возраст ваших клонов? – поинтересовалась одна из женщин.
               - Биологический возраст женских клонов составляет примерно двадцать лет, мужских около двадцати двух. Современная технология ускоренного выращивания позволяет доводить тела до кондиции в течение нескольких лет. 
               - Это, что же, как бройлеры старика Хэнка? 
               - Ну не совсем бройлеры и потом, я не знаю, какой технологией пользуется ваш друг, – отвечала экскурсовод. - Должна сообщить вам интересную новость, которая заинтересует супружеские пары, – попыталась она перевести разговор на другую тему. - В этом году центр «Пачолли» предлагает к продаже комплекты из двух тел, мужского и женского, физиологическая и психологическая совместимость которых основана на предыстории прототипов. Покупая комплект из двух тел, вы можете сэкономить до тридцати процентов от стоимости. Предлагаю вам пройти в следующий сектор, а по пути я расскажу вам грустную историю любви, потрясшую весь мир. Историю любви простой секретарши и видного политического деятеля, президента одной их самых могущественных империй. Комплект клонов созданный на основе их тел пользуется постоянным спросом у наших покупателей, особенно мужчин. Купившим комплект специальный подарок от фирмы - саксофон. 
Толпа экскурсантов двинулась дальше.
               - Продолжим осмотр или пойдем ко мне? – спросил Олм.
               - Пожалуй, с меня достаточно. В принципе я знаком с основами технологии.  – Они повернули на узкую тропинку и направились к зданию с куполообразной крышей, стоящему на опушке леса.   
               Кабинет Олма мало, чем напоминал лабораторию ученного. На стеллажах вдоль стен, между старинными книгами на бумажных носителях, расположились колбы, реторты с образцами растений и каких-то организмов, множество других предметов, назначение которых было неизвестно Дену. Большой голографический глобус в углу комнаты, слабо мерцал голубым светом. На стенах были развешены фотографии, старинные карты, ритуальные маски, деревянный лук со стрелами и большое копье с обломленным древком. Было впечатление, что Ден попал в антикварную лавку. Лишь стол у окна, заваленный бумагами, да два монитора, на экранах которых попеременно чередовались таблицы цифр и диаграммы, выдавали профессиональную принадлежность хозяина.
               - Олм, у тебя не лаборатория, а настоящий музей.
               - Просто я старался из каждой командировки привозить какой-нибудь сувенир. На память. Располагайся и чувствуй себя как дома. – Он задернул жалюзи, включил кондиционер и поставил на столик два стакана и бутылку виски.
               - В этой коллекции есть удивительные экспонаты. В одном из этнографических музеев Австралии я нашел некое устройство, поразившее меня своей простотой и, в то же время, гениальностью. Олм достал с полки две черные палочки, связанные ремешками и дощечку с высверленным в ней углублением.
               – Знаешь, что это такое? – и после некоторой паузы ответил сам. – В древнейшие времена, на заре цивилизации человечество пользовалось этой конструкцией для добывания огня. 
               Олм обмотал одну из палочек ремешками и вставил ее конец в углубление дощечки. Затем быстрыми поступательными движениями привел во вращение одну из палочек и, несколько минут спустя, из дощечки потянулся слабый дымок. Он прикурил сигарету от обугленной дощечки и по-детски, весело рассмеялся.
               – Попади эта штука нашим далеким предкам, она могла бы сэкономить цивилизации не один десяток тысяч лет. Теперь попробуй ты. У Дена получилось не так быстро, как у друга, но все же и он через некоторое время смог зажечь сигарету.
               - Конечно, если бы мы пользовались оригиналом, который делали из дерева, потрудиться пришлось бы немного дольше. В отличие от оригинала, эта копия изготовлена из специального материала с высокой твердостью и низким коэффициентом теплопроводности. Ее сделали по моей просьбе в Институте проблем материаловедения.  И теперь, я пользуюсь ею вместо зажигалки.
Ден привык к экстравагантным выходкам друга и ничему не удивлялся.
               - Ты только подумай, - продолжал Олм, - ведь кто-то изобрел это устройство. Наверное, он был молод пытлив и стремился ко всему новому. Это в наше время наука стала уделом стариков, таких как мы, вернее уделом старых тел, – продолжал Олм, разливая виски.  – Обратил внимание на сотрудника, который поздоровался с нами в холле?  Это наш лучший программист, бывший. Почему бывший? Да потому, что недавно сменил тело и теперь вместо работы, по меньшей мере год, как мальчишка будет бегать с лаборантками по дискотекам.
               Олм достал из сейфа шахматы и, не спеша, стал расставлять их на доске. Резные деревянные фигурки старинной ручной работы были предметом его гордости.
               - Человечество духовно деградировало, обменяв бессмертие душ на бессмертие тел. История последних столетий не подарила нам ни одного великого поэта, писателя или композитора. Обретя бессмертие и получив неограниченный кредит времени, мы, тем не менее, не создали ничего сколько-нибудь значимого для духовного наследия. Более того, мы постепенно теряем то, что было создано до нас. –  Олм сделал первый ход и устроился поудобнее в кресле со стаканом виски. – Основным стимулом к существованию человечества стало удовлетворение животных инстинктов. Секс, еда и оправление естественных потребностей, вот те источники, из которых черпает энергию наше бессмертие. Как только утрачивается острота ощущений, снижается жизненный тонус - требуется замена тела. Новое молодое тело обеспечивает повышенный выброс гормонов, стимулирует следующий жизненный цикл и так далее. Большая часть наших сограждан это - безграмотные юнцы, которые прожигают жизнь в поисках все новых и новых развлечений, все новых, и все более острых ощущений. Будь моя воля, я бы изначально запретил досрочный обмен тел, до тех пор, пока они не выработают свой биологический ресурс. 
               Ден хорошо знал Олма и не перебивал его, давая возможность высказаться.
               - Все мы думали, что этот рай может длиться вечность. По крайней мере, так нам казалось до недавнего времени. Но природа нас перехитрила, – Олм грустно улыбнулся. – Предел есть. И, по-моему, мы уже достигли его. Человечество даже не представляет себе размеры той катастрофы, на грани которой оно оказалось.
               - Что ты имеешь в виду? – спросил Ден.   
               - Мы не можем больше производить новые тела. Мы слишком бездумно обращались с генетическим материалом, вносили бесчисленные корректировки в угоду рекламным компаниям, многократно клонировали одни и те же коды. В результате технологические мутации стали необратимы и в настоящее время, мы не можем создать ни одного устойчивого материнского клона для последующего промышленного воспроизводства.
               - Подожди Олм, но ведь есть неплохие модели тел, которые можно было бы клонировать повторно. Например, наши с тобой тела, они не так уж и плохи. 
               - Наши с тобой тела, как и все остальные, это - клоны высших порядков, Ден. Биологический ресурс наших тел составляет около пятнадцати лет. Их повторное клонирование приведет к сокращению сроков жизни. Мы, просто, не будем успевать воспроизводить тела в нужных количествах. Весь ужас положения в том, что мы не можем найти ни один нормальный человеческий геном.
               Ден знал способность Олма драматизировать любую ситуацию, доводя ее абсурда, но сейчас было похоже, что он говорил очень серьезно.
               - Ну, а «Звезды двадцатого века»?
               - «Звезд» снимают с производства. Корпорация распродает остатки тел от предыдущих выпусков. Надежды, которые возлагали на этот жалкий модельный ряд, себя не оправдали. Наш центр полностью переводят на производство запасных органов к ранее выпущенным моделям. Это поможет несколько продлить их ресурс.
               - Олм, может быть ты, все-таки, преувеличиваешь проблему.   
               - Хотелось бы так думать. Последние время я только и занимаюсь тем, что объезжаю самые удаленные уголки в надежде найти что-нибудь более или менее подходящее для клонирования. Но пока безрезультатно.
               - Неужели ситуация настолько безвыходная, что ничего нельзя придумать. Ведь должно же быть какое-то решение проблемы?
Олм оставил вопрос без ответа и после некоторой паузы перевел разговор на другую тему.
               - Относительно покупки новых тел, я бы посоветовал вам с Мей пока ничего не предпринимать. Выберите время и приезжайте ко мне, я помогу вам пройти диагностику.  Может быть, проведем замену некоторых органов, обновим в суставах синовиальную жидкость. Кстати, мы получили прекрасную партию почек, которые имеют высокую степень совместимости со всеми моделями тел. А вот с печенью посложнее. Придется подбирать что-нибудь из «секонд хенд». 
               Первая партия закончилась в ничью. Обычно они играли три партии, но сегодня ни Олм, ни Ден не были расположены к игре. Кроме того, Олма срочно вызвали к руководству компании с отчетом о результатах командировки. Распрощавшись с Олмом, Ден уехал к себе в офис.

14.01. ХХ04 г.                Конфиденциально
ПОСТАНОВЛЕНИЕ ПРАВИТЕЛЬСТВА № 008/U-40216
«О мерах по преодолению кризиса в сфере производства бионосителей».
               Учитывая катастрофическую ситуацию, сложившуюся в сфере производства бионосителей личностного потенциала населения, связанную с отсутствием устойчивых материнских клонов, способных обеспечить приемлемый биологический ресурс эксплуатации, а также, учитывая, что более пятидесяти процентов населения инсталлированы в клоны, биологический ресурс которых истекает в ближайшие годы, постановляю:
               1. Создать Межведомственную комиссию в составе: Директора ФСБ (Председатель комиссии), Министра финансов, Министра биотехнологий и генной инженерии, Министра по делам науки и промышленности, Министра по вопросам телерадиовещания и средствам массовой информации, Председателя совета директоров «Biotechnology Industries Ltd», Директора департамента стратегических исследований «Biotechnology Industries Ltd», профессора Олма, профессора Кирса, профессора Ван-дер-Оши.
               2. Возложить на Межведомственную комиссию руководство работами по проекту «Альфа». Обязать комиссию обеспечить в кратчайшие сроки выпуск пилотного образца клона «Альфикус-UК» и первой промышленной партии клонов на основе его производных.
               3. Наделить Межведомственную комиссию неограниченными правами привлекать все имеющиеся в распоряжении правительства ресурсы для достижения поставленной цели.
               4. Всем министерствам и ведомствам оказывать содействие в работе комиссии в приоритетном порядке.
               5. Министерству по вопросам телерадиовещания и средствам массовой информации разработать и представить в двухнедельный срок на рассмотрение Правительства концепцию социально-эстетического восприятия новых моделей тел. На ее основе развернуть тотальную рекламную компанию по продвижению тел «Альфикус-UК» и их производных на рынок. Привлечь для рекламной компании наиболее известных представителей шоу-бизнеса, спорта, искусства, политики, науки. Использовать все имеющиеся средства массового воздействия на сознание населения. Рекламную компанию следует развернуть в кратчайшие сроки, обеспечив тем самым социальную почву для массового внедрения новых тел.
               6. Федеральной службе безопасности, Министерству внутренних дел выявлять и пресекать любые действия, направленные на дискредитацию нового модельного ряда. К наиболее активным противникам, организаторам массовых выступлений, применять высшую меру пресечения в виде инсталляции личности на электронные носители на неограниченный срок.
               7. Министерству финансов обеспечить первоочередное финансирование в полном объеме всех мероприятий в рамках проекта «Альфа».
Премьер-министр.
               
Прошел год.
               Ден задержался в офисе просматривая почту и по пути домой попал в пробку, которая растянулась вдоль Южного шоссе на несколько километров. Сидя в автомобиле, сквозь плотно закрытые окна, он наблюдал, как разгоняли толпу демонстрантов. Высокие рослые полицейские, одетые в одинаковые, покрытые длинной шерстью костюмы, ловко орудовали резиновыми дубинками и пытались загнать наиболее активных демонстрантов в специальные металлические короба. Новая униформа полицейских делала похожими их на каких-то экзотических животных из фантастических триллеров.
               Прошел почти год с момента последней встречи с Олмом. Олм оказался прав. «Звезд» действительно сняли с производства и разгоревшийся скандал, не утихал до сих пор. Биржевые котировки акций «Biotechnology Industries» сразу же рухнули до небывало низкой отметки, потянув за собой весь рынок ценных бумаг. По стране прокатилась волна банкротств. Левая оппозиция воспользовалась случаем и развернула оголтелую компанию против правительства, в результате которой своих должностей лишились многие высокопоставленные чиновники. В стране назревал кризис. Всех волновал один и тот же вопрос - где достать новое тело или хотя бы провести качественный капитальный ремонт старого? Спекулянты и перекупщики взвинтили цены на запасные органы и сервисные услуги. Газеты, радио, телевидение нагнетали напряжение, запугивали население описанием страшных эпидемий и болезней, опустошавших целые поселки и города. Поползли слухи о предстоящих в скором будущем массовых падежах тел. Все чаще в городе появлялись толпы демонстрантов с плакатами и красными флагами.
К ужину Ден, конечно, опоздал.
               - Ну, наконец-то, где ты запропастился? – встретила его с нетерпением Мей. - Быстрее проходи в комнату и раздевайся. Раздевайся до гола. Я покажу тебе что-то сногсшибательное!
               - Мей, дорогая, что с тобой? Неужели у тебя наступил брачный период как у тех гамадрил, которых с утра до вечера показывают по всем телевизионным каналам? 
               - Шутки в сторону Ден, смотри, что я купила. – Она разложила на кресле два лохматых рыжих комбинезона наподобие тех, в которых были полицейские.
               - Что эта за комбинезоны?
               - Это не комбинезоны, это скинбоди. Последний писк моды! Ты посмотри, какой красивый мех. А цвет? Твой вот этот с более темным мехом. 
               - Мей, ты сошла с ума. Ты хочешь, чтобы я носил это вместо привычной одежды?
               - Ты ничего не понимаешь и, как всегда, отстал от жизни. Сейчас все уважающие себя люди носят скинбоди. Скинбоди одевают на голое тело. Костюм оснащен автономной системой терморегулирования, в нем ни жарко и ни холодно, независимо от погоды. Если скинбоди погладить, то волоски меха электризуются и приятно раздражают рецепторы кожи. Постоянное ношение скинбоди снимает усталость, напряжение, стрессы. 
               - Мей, те е не следует смотреть телевизионную рекламу.
Поужинав, они все же облачились в скинбоди и устроились поудобнее на диване перед телевизором. Мей ласково прижалась к нему и поглаживала жесткую шерстку на груди. Ден ожидал очередного подвоха.
               - Предстоящий отпуск мы проведем в сельве Амазонки. В этом сезоне будет популярен экстремальный туризм. Представляешь, в глухом лесу, наедине с природой, рыбалка, охота, экзотические фрукты! 
               - Мей, все-таки у тебя что-то случилось с головой. Какая рыбалка? В каком глухом лесу? Если так будет продолжаться и дальше, я выброшу телевизор.
               - Ну, хорошо, хорошо. Кстати, звонила Эви, у нее и Эда проблемы с телами. Эви совершенно облысела, а у Эда хронический энурез. Бедняжка даже спит в подгузниках, – Мей тяжело вздохнула. - Ты не мог бы помочь им встретиться с Олмом?  Ведь сейчас так трудно провести профилактический ремонт тела, не говоря уже о капитальном. 
               Ден и сам был бы рад встретиться с Олмом. Однако профессор был в постоянных разъездах и застать его было практически невозможно.

Прошло пять месяцев.
               С утра шел мелкий нудный дождь. Ден стоял у окна и смотрел, как по стеклу тонкими струйками стекают капли дождя. В парке напротив, несколько человек,  тых в скинбоди, пытались построить шалаш и укрыться от непогоды. Это были активисты движения «Лицом к природе», которые уже вторую неделю как обосновались в окрестных зарослях и пытались на практике реализовывать свои теоретические манифесты. Действия их были несогласованы и неумелы. Шалаш все время разваливался, ветер сдувал траву и ветки, которыми они крыли крышу. Строители постоянно ссорились друг другом, громко кричали и бранились.
               Ден наблюдал за ними уже несколько минут и чувствовал, как им вновь овладевает раздражение. До какой же глупости может докатиться человек? Есть же предел бездумного подражания природе, после которого человек сам становится животным. Воспоминание о вчерашнем инциденте окончательно испортило настроение. Вчера, на Ученом совете прошла апробация диссертации на соискание ученой степени доктора философии на тему с амбициозным названием «Роль подсознательного рационализма в формировании красоты, которая спасет мир». Соискатель - политик, известный своими экстравагантными выходками и шокирующим поведением, основатель движения «Лицом к природе», пытался доказать аудитории, что стройные длинные ноги, это - уродство. А вот короткие, кривые и заросшие шерстью, вот это да! Это - действительно красиво. Красиво потому, что рационально. Тело на таких ногах, видите ли, более устойчиво, так как центр тяжести ниже. Или, к примеру, человеческая челюсть. Это, по мнению соискателя, атрофированная часть черепа, которая утратила свое естественное назначение - грызть, рвать, кусать. Красивая челюсть должна быть большой и с явно выраженными функциональными признаками. А высокий открытый лоб оказывается вовсе не признак ума, а признак слабоумия. Мол, посмотрите на старые несовершенные компьютеры, насколько они громоздки и велики, а современные компактны и миниатюрны. И так далее, в том же духе, в течение трех с половиной часов. Иначе как пыткой глупостью этот доклад не назовешь.
               Удивительная тенденция наблюдается в последнее время. Как только политик добивается известности, у него появляется ученый зуд и потребность выплеснуть очередную порцию глупости в виде научного трактата. Хочешь сходить с ума, сходи, но в одиночку. Так ведь нет, нужно обязательно привлечь телевидение, радио, независимую прессу для пропаганды собственных идей и продвижения их в массы. Ну и конечно в этой благодатной среде всегда найдутся последователи, которые в угоду своему кумиру будут готовы, не щадя собственной шкуры воплощать в жизнь идеи вождя.
               Перед заседанием совета ученый секретарь тактично посоветовал Дену сдерживать эмоции и отнестись к происходящему как к событию второстепенному не имеющему отношения к науке. Тем более, что был звонок из аппарата правительства с просьбой отнестись к работе благосклонно. И все же Дена прорвало. Обсуждение получилось бурным и нелицеприятным для докладчика, так что тому пришлось спешно покинуть аудиторию.
               Сразу же после заседания его вызвал директор института и долго, нудно выговаривал за непонимание политического момента, за то, что Ден безнадежно отстал от жизни, за его консерватизм и неприятие новых свежих идей. В заключение беседы он сообщил о последней директиве министерства, согласно которой в подведомственных учреждениях необходимо провести выездные тренинги по основам выживания в экстремальных условиях. В ближайшие выходные весь институт в полном составе должен выехать за город на два дня с ночевкой. При себе рекомендовалось иметь простейшие инструменты типа топора, пилы и удочек для рыбной ловли. Продукты питания брать не разрешалось. Их необходимо было добыть простыми и доступными способами.
               Интересно, что многие сотрудники вообще не имели представления, о каких-либо инструментах, а тем более о том, как ими пользоваться. Уже с утра в читальный зал выстроилась очередь и что удивительно, всем требовались тома большой энциклопедии именно на буквы «т», «п» и «у». Чушь какая-то. Ден ничего не понимал, да и никто не понимал, включая и директора.

Прошло семь месяцев.
               Сегодняшний день можно было считать удачным. Дену повезло дважды. По пути домой он заехал в букинистический магазин и купил очень редкое издание сборника избранных шахматных этюдов, а перед этим ему удалось достать бутылку неплохого виски. Мей была в гостях у Эви и сейчас, сняв скинбоди и облачившись в домашний халат и теплые тапочки, можно было расслабиться за стаканом виски и шахматной доской.
               Ден расставлял фигуры, когда раздался телефонный звонок. Звонила Мей. Она была крайне возбуждена, говорила быстро и как всегда бессвязно. С трудом Ден понял, что по первому каналу показывали что-то необычное. Немного поколебавшись, он включил телевизор.
               Под грохот ударных и какофонию вилд-рока, во весь экран улыбался популярный ведущий ток-шоу первого канала.
               - А теперь мы прервемся на рекламную паузу, после которой продолжим нашу беседу с солистом рок группы «Хи-Ха-Хо», самой популярной группы сезона! 
               Реклама растянулась на несколько минут. Сначала показывали гигиенические средства по уходу за скинбоди, затем какие-то девицы продемонстрировали прически для мехового покрытия одежды и в заключение, последовал анонс нового фильма из серии «Эта незнакомая жизнь» о сексуальных предпочтениях орангутангов.
               После рекламной паузы экран вновь засветился улыбкой телеведущего.
               – Мы продолжаем нашу беседу с солистом группы «Хи-Ха-Хо», счастливым обладателем новой модели тела «Альфикус UК-01», планируемого в скором будущем к серийному выпуску компанией «Biotechnology Industries». Вот он счастливчик Хи, которому завидуют миллионы наших телезрителей. –  Последние слова ведущего захлебнулись в овациях, шуме зала и грохоте музыки.
               - Господин Хи, я попрошу вас поделиться с нами впечатлениями о новом теле. Ведь вы пользуетесь им уже в течение нескольких месяцев и, я думаю, вам есть, что сказать нашим зрителям.
               Камера двинулась в сторону и, по мере того как на экран наплывало нечто, по-видимому, являющееся новым телом солиста, Ден медленно сползал с кресла на пол. С экрана телевизора смотрело существо, имевшее весьма отдаленное сходство с привычным обликом человека.  Лицо, шея, плечи и даже кисти рук были покрыты густым рыжим волосяным покровом. Это была настоящая шерсть!  Вокруг шеи шерсть была более длинной с сизоватым оттенком, что создавало впечатление большого мехового воротника, накинутого на плечи. Маленькую головку, с приплюснутым черепом и большими надбровными дугами, снизу обрамляла мощная челюсть. Близко посаженные глазки и нос с широко открытыми ноздрями еще в большей степени подчеркивали сходство с животным, а не с человеком.
               Господин Хи издал истошный вопль, заглушая шум зала. - Я ношу это великолепное тело уже два месяца и рад, что избавился от своего предыдущего дохляка. – Зал снова взорвался овациями. — Это прочное, надежное и очень сильное тело. Я веду экстремальный образ жизни и много путешествую. Моя стихия — это джунгли, заснеженная тундра, горные вершины и засушливые равнины. Кроме того, новая музыка в стиле вилд-рока требует от меня всегда быть в хорошей физической форме. Поэтому вы понимаете, как мне было трудно жить и петь в своем старом, болезненном и слабеньком теле. Я давно мечтал о таком теле как это, и моя мечта сбылась. 
               Зал дружно скандировал под ритм бас-гитары. – Хи-Ха-Хо… Хи-Ха-Хо… Хи-Ха-Хо…
               - Моему новому телу не страшны ни жара, ни холод, ни голод, – продолжал солист. - В нем я комфортно чувствую себя в любую погоду, будь то снег, ливень или солнечное пекло.  Я могу питаться любой пищей, вплоть до обычной лесной травы или молодых побегов деревьев. Могу пить не только активированную с биодобавками воду, но и любую другую, даже из лесного ручья, озера или просто из лужи. Это тело внедорожник, это тело моей мечты, тело нового века, тело нового стиля жизни. Мои друзья Ха и Хо скоро присоединятся ко мне. Они также как и вы завидуют мне и хотят новых тел.   
               - Новых тел, новых тел, новых тел … - скандировал Хи вместе с залом.
               Голос телеведущего потонул в шуме аплодисментов, свисте, взрывах хлопушек и петард. Уловив паузу, он прокричал в микрофон: - А, теперь хит сезона!!! –  И грохот музыки, заставивший вибрировать от сотрясения внутренние органы, заглушил зал. В этой невообразимой какофонии звуков с трудом можно было разобрать слова.               

                Будь смелей малышка Кики…
                Дай испить любви глоток!
                У-у-у! У-у-у! О-о-о!
                На груди сквозь шерсти клок
                Пробивается росток
                Бледно-розовый сосок….

               В тот вечер Ден выпил всю бутылку виски. Спал он беспокойно, часто просыпался. Его мучили кошмары. Всю ночь кто-то, обросший длинной рыжей шерстью, на коротких задних лапах, гонялся за ним и пытался поцеловать в губы.

Прошел год.
               Последнее время к болям в суставах присоединилась одышка, а теперь и повышенное артериальное давление. С утра болела голова, и Ден выпил антиаспиранты, но все равно чувствовал себя отвратительно. Сегодня он решил уединиться и поработать дома, достаточно с него стрессов.
               Вчерашний инцидент окончательно вывел из равновесия, и он до сих пор не мог успокоиться. Вот уж, от кого он не ожидал такой наглой выходки, так это от Лики, его секретарши. Недавно она купила новое тело. Это еще можно было понять, так как последнее время страдала одышкой.  Но ты же веди себя по-человечески. Нет, эти севеджеры, как их прозвали в народе, не просто носители новых тел, это носители новой дикой, хамской культуры.
               Вчера, он задержался и приехал в офис позже обычного. Каково же было его удивление, когда он застал Лики, это милое в прошлом создание, сидящей за компьютером. При этом, передними конечностями она красила яркой помадой толстые губы, рассматривая себя в крошечное зеркальце, а нижними в это время печатала на клавиатуре. Но самое ужасное, что под ее легким полосатым платьицем не было нижнего белья. Он, естественно, сделал ей замечание и попросил привести себя в порядок. На что она огрызнулась, обнажив желтые зубы:
               – Ну, подождите дохлые интеллигенты, мы еще сведем с вами счеты.
               В тот же день он ее уволил. А сегодня позвонили из отдела кадров и сказали, что она подала в суд иск о дискриминации по расовому признаку. Дожили, у нас теперь кроме рейтинга психологической совместимости появилось еще деление на расы. Нет, он явно что-то не понимает. С обществом происходит что-то странное. Олм, вот, кто мог бы прояснить ситуацию. Но Олм, в буквальном смысле слова исчез.
               Первое время после презентации «Альфикус» все были в шоке. Несмотря на то, что публика уже привыкла к различным рекламным трюкам, презентация произвела эффект разорвавшейся бомбы. Эти ужасные тела, с их натуральной шерстью и безобразными чертами лица, были встречены далеко не однозначно даже, несмотря на дефицит. Сначала их распространяли среди звезд шоу-бизнеса, преданных им поклонников, фанатов и прочей попсы.  Ходили слухи, что тела распространяли бесплатно, а в некоторых случаях их просто навязывали насильно, под угрозой запрета публичных выступлений. Ряд популярный артистов и телеведущих за последнее время исчезли с экранов телевизоров, и об их судьбе никто ничего не знал.
               Затем в новые тела были переинсталлированы рядовой состав внутренних войск и муниципальная полиция. Вслед за ними, к магазинам и региональным представительствам «Biotechnology Industries» потянулись те несчастные, у которых истекал биологический ресурс тел.  У них другого выбора не было.
               После первой волны спроса и некоторого затишья в обществе наметился раскол. Стихийно стали возникать общественные движения, требующие выпуска стандартных человеческих тел. К ним примкнули профсоюзы, левые и центристы. В ответ правительство закрыло ряд частных изданий и телеканалов, ввело жесткую цензуру, пресекая любые нападки на севенджеров. Генеральной прокуратурой и судами вновь были введены публичные наказания в виде инсталляции на электронные носители. Говорят, что те, кто побывал там, считают, что уж лучше стать севенджером, чем попасть на электронный носитель.
               Ден сидел за письменным столом и просматривал почту последних дней. Среди деловой корреспонденции, рекламных буклетов и муниципальных счетов лежал листок, отпечатанный на ксероксе.

                Товарищ!
               Настал решающий час борьбы с тиранией правящего режима. Корпоративная верхушка олигархов приближенная к правительству полностью захватила власть и контролирует весь цикл производства новых тел. В их руках сосредоточены   производственные мощности, научные подразделения, сервисные центры, пункты продажи и диагностики. Им подвластны финансы, внутренние войска и полиция. В их грязных руках оказалась судьба человечества!
               В безудержной погоне за сверхприбылями, в условиях отсутствия конкуренции и какого-либо контроля со стороны общественных организаций они пытаются навязать нам скотский образ жизни. Из нас пытаются сделать послушных, тупых и ограниченных животных, которыми было бы легко управлять и повелевать. Их цель окончательно уничтожить мировую цивилизацию, культуру, разделить общество на высшую расу господ, в которую войдут они с их приспешниками и низшую расу рабов, севенджеров, этих полу людей, полу животных.
              Мы должны сказать им, наше дружное нет! Нет агрессивным планам переустройства мира в угоду алчным запросам олигархов! Запретить выпуск «Альфикус UК» и их производных.
              Мы требуем, провести всенародное обсуждение и принять «Государственный закон о человеческом теле», ввести «Единый Государственный стандарт тела». Мы требуем конституционных гарантий на право выбора тела.
Дорогой товарищ, если ты еще не севенджер и тебе не безразлична судьба человечества, приглашаем тебя принять активное участие в акции протеста, которая состоится в ближайшую субботу в 11-00 на площади имени Овечки Долли.
Оргкомитет движения «Живущие вместе».

              Ден смял листовку и выбросил в урну. Он что-то слышал об этих «Живущих вместе», то ли это была секта транссексуалов, то ли крайне левая экстремистская организация, он не помнил.  По крайней мере, они не пропускали ни одного скандала, чтобы не заявить о себе публично. Нет, здесь все гораздо сложнее, подумал Ден, вспомнив последний разговор с Олмом.

Прошел год.
               Рабочий день подходил к концу. Сегодня Ден поработал очень продуктивно и закончил статью для академического журнала «Вопросы психологии клонирования». Результат, который он получил, представлялся ему достаточно важным. Проведенный анализ показывал, что наименьшие изменения личностного потенциала по одиннадцати параметрам многофакторного Тета-теста наблюдались в тех случаях, когда разница в биологическом возрасте тела-носителя и клона была максимальна. Проще говоря, тела лучше всего менять после того, когда они выработают свой биологический ресурс. Они с Олмом давно обсуждали эту проблему, и теперь он получил статистические данные, доказывающие их правоту.
               В хорошем настроении он возвращался домой. Весь день собиралась гроза, но прошла стороной. Легкий ветерок разогнал серые тучи и развеял дневную жару. Боли в пояснице сегодня не беспокоили, а новые терапевтические средства, которые ему достала Мей, позволяли поддерживать артериальное давление на необходимом уровне.
              У поворота на Южное шоссе, он припарковал машину и вышел купить сигареты. Мимо киоска, тяжело дыша, пробежали два севенджера, мужчина и женщина. На плече мужчины была кровоточащая ссадина, майка порвана. В глазах женщины, с которой он чуть было не столкнулся, застыл животный испуг.  Она бежала как-то неловко, постанывала, закидывала голову назад, широко расставляла свои короткие ноги и припадала на правую руку. Мужчина тащил ее за левую руку и подбадривал короткими рыкающими звуками. Их преследовала толпа демонстрантов, которые проводили очередную акцию протеста.
               С трудом севенджеры добежали до большой раскидистой липы, росшей у входа в парк. Лазали они, конечно, лучше, чем бегали. Быстро забравшись на самую верхушку дерева, они устроились между ветками и стали выкрикивать ругательства в адрес преследователей.
               Дену пришлось прижаться к стенке киоска, чтобы его не сбила разъяренная толпа. Передовая часть демонстрантов окружила дерево и, улюлюкая, гремя трещотками, пыталась согнать севеджеров. Постепенно подтягивались остальные силы. Многие были вооружены палками и камнями. Один, из числа отставших демонстрантов с нездоровым, серого цвета лицом и впалыми щеками подошел к Дену и грубо обратился к нему:
               – Ты, гнида! Вырядился в скинбоди и думаешь, что тебя никто не тронет.
Ден занял оборонительную позицию и оценивающим взглядом посмотрел на подошедшего. Тот понял, что ему с Деном не справиться и, ругаясь, медленно побрел в сторону остальной толпы.
               - Ой, что сейчас будет! -   воскликнула продавщица киоска, поспешно закрывая роль-ставни на витрине. – Убирались бы Вы лучше отсюда подальше, - посоветовала она Дену.
               И как бы в подтверждение ее слов мощный вой сирены заглушил шум толпы. Из узкого переулка напротив показалась группа севенджеров во главе с рослым черным самцом. Один из севенджеров приплясывал, корчил гримасы и при этом, размахивал ручной сиреной. Вожак остановил его и издал воинственный устрашающий крик. Стуча себя кулаками в широкую грудь, заросшую черной шерстью, он выдвинулся вперед. Севенджеры приготовились к атаке. Они стояли, широко расставив нижние конечности, слегка согнув их в коленях, что придавало телам дополнительную устойчивость. Густая шерсть на загривках поднималась волнами, верхние резцы зубов обнажались в злобном оскале. 
               Демонстранты поспешно занимали оборонительную позицию, выставив вперед палки и прикрываясь самодельными щитами из плакатов и транспарантов. Однако в их рядах почувствовалось смятение. Воспользовавшись этим, севеджеры ринулись в атаку. Под душераздирающие вопли, крики, стоны и лязг зубов тела перемешались, распадаясь на отдельные группы дерущихся. В ход с обеих сторон пошли дубинки, камни, куски арматуры, выломанная ограда. За счет неожиданного натиска небольшое преимущество было на стороне севенджеров, но демонстранты не сдавались. Чувствовалось, что это был их не первый бой.
               Ден был в шоке. Разве он мог допустить, что в их цивилизованное время, на одной из центральных улиц столицы он будет свидетелем такого побоища. Вой подъехавших полицейских машин несколько поубавил пыл дерущихся. Но когда из грузовиков стали выпрыгивать полицейские-севенджеры, исход битвы был предрешен. Демонстранты стали разбегаться под свист и победные крики противника. Тех, кто не успел убежать, полицейские жестоко избивали резиновыми дубинками. Некоторых демонстрантов в наручниках, с заломленными руками заталкивали в автобусы.
               Ден не сразу заметил, как к нему медленно приближались два полицейских. Их тела были выше Дена на целую голову.  Шли они в развалку, сутулясь и широко расставляя короткие кривые ноги. Длинные жилистые руки, как плети свисали ниже колен. Одеты они были в кожаные шорты. Руки, ноги и грудь покрывала сплошная короткая шерсть черного цвета. У шедшего впереди большие ноздри маленького приплюснутого носа широко открывались и закрывались как жабры у выброшенной на берег рыбы. Дышал он тяжело с легким присвистом.  Неприятный холодок пробежал по телу Дена.
               Приблизившись, один из них ткнул Дена резиновой дубинкой в бок. Ден поднял голову и встретился с ним взглядом. Маленькие зеленые глазки с красными прожилками светились злобой. В свое время, занимаясь психологией приматов, Ден читал записки натуралиста, который советовал при встрече с самцом гориллы не смотреть ему прямо в глаза. Такой взгляд животное воспринимало как вызов к соперничеству. Ден отвел глаза в сторону. Второй полицейский остановил первого:
               – Брось Ур. Ты же видишь, что он в скинбоди, один из нейтралов. Оставь его. Будет подыхать, сам приползет к нам. – Они повернулись и также медленно двинулись к своим машинам.
               Возвращаться домой на автомобиле с разбитыми стеклами и помятым капотом Ден не решился, опасаясь нарядов полиции, дежуривших на шоссе. Добирался он пешком, старался обходить центральные улицы и прилегающие к ним дворы. Домой пришел, когда уже стемнело. В эту ночь с ним случился первый приступ астмы.

Прошел месяц.
               Последнее время приступы астмы больше не повторялись и Ден чувствовал себя лучше. Однако разговор с лечащим доктором, их общим с Олмом знакомым, не выходил из головы. Доктор очень деликатно дал понять, что, по-видимому, приближается время, когда нужно будет менять тело. Эта мысль и раньше приходила к Дену. К предыдущим инсталляциям он относился достаточно легко и не испытывал особого волнения. Но сейчас, временами его охватывал леденящий душу страх, который он скрывал и которого стыдился.
Мей не очень переживала по этому поводу: - Если все будут севенджерами, почему бы и нам ими не стать.  Однако Ден чувствовал, что где-то, в глубине его старого тела под самым сердцем еще теплилось нечто, что противилось даже самой мысли о севенджерах.
               Пока он болел, Мей была очень внимательна и заботилась о нем. Они стали больше времени проводить вместе, гуляли вокруг пруда недалеко от дома. Приближалась осень и на смену летней жаре пришли теплые безветренные дни. Здесь у пруда, заросшего старыми ивами, дышалось легче.
               Они вспоминали, как увлекались когда-то серфингом, плавали с аквалангом в коралловых рифах. Разговоров о планах на будущее старались избегать. Оба понимали, что пока их будущее связано с севенджерами, ничего планировать нельзя. Ден чувствовал, что Мей также как и он, в глубине души надеялась, что все образуется и появятся нормальные человеческие тела. Лишь один раз она обронила фразу, что если все будет хорошо, то хотела бы вернуться к работе.  Когда-то она была неплохим психологом, и они работали вместе. В то время они лучше понимали друг друга и были ближе.

20.02. ХХ0Х, вечер.
               - У этих севенджеров не хватает мозгов даже на то, чтобы отличить подъезд дома от туалета, – возмущался Ден в прихожей, снимая обувь и приступая к поискам домашних тапочек, которые обладали свойством куда-то пропадать.
               – Какой же ты молодец, что пришел сегодня раньше. А у нас гости. Отгадай кто?  – с радостью встретила его Мей.
Неужели Эд с Эви, подумал Ден. Вот уж кого бы он не хотел сейчас видеть, так этих зануд.  Можно было считать, что вечер испорчен.
               - У нас в гостях Олм! – воскликнула Мей.
Трудно предположить, какая новость могла бы больше обрадовать Дена. Он не видел Олма уже несколько лет и был искренно рад встрече.  Олм встретил его в гостиной. Он еще больше постарел. Его длинные волосы не просто поседели, а были неестественно белыми как снег. Одет он был, как всегда, в простые брюки и пиджак.
               - Олм дружище, а где же шикарные меха, в которые вы одели почти половину наших сограждан. Ну, уж если не натуральные, то хотя бы скинбоди, – съязвил Ден. 
               - Оставь Ден. Я очень рад видеть тебя и Мей.  Доктор Кэр звонил мне и сказал, что ты болен. - Олм окинул его взглядом - А ты не плохо выглядишь. Слегка постарел, но это не беда. Сейчас возрождается мода на поношенные тела, – попытался он сострить.
               Сидя в мягком кресле, в уютной гостиной с зажженными свечами, и вспоминая старые добрые времена, приятно было ощущать, как после первых глотков виски по телу медленно разливается тепло и легкая истома. После разговоров на общие темы о здоровье и около научных новостях Ден перешел к вопросам, на которые кроме Олма, пожалуй, никто не смог бы ответить.
               – Олм, объясни, пожалуйста, что же все-таки происходит? Насколько я понимаю, ты имеешь прямое отношение к правительственным программам по разработке новых тел. Неужели вы не могли придумать ничего лучше этих севенджеров. 
               - Увы, Ден, это все, что можно было сделать в этой ситуации. Биологический ресурс клонов так уменьшился, что это могло обернуться глобальной катастрофой. Попытки найти что-нибудь подходящее для клонирования из имеющегося генетического материала не увенчались успехом. Работы по восстановлению поврежденных участков генов методами бета-коммутационного анализа также потерпели неудачу. Оставался только один выход, заменить поврежденные участки фрагментами генов животных. Поверь мне, это было очень нелегко сделать. После продолжительных экспериментов оказалось, что наилучшие результаты получаются при использовании в качестве рабочего материала комбинаций из генов Pongo pygmaeus, Pan troglodytes, Saimiri sciureus. 
               - А это кто?  - спросила Мей. 
               - Это такая небольшая обезьянка, живущая на севере Южной Америки   
               - Ну и насколько удалось увеличить ресурс тел? – поинтересовался Ден.
               - По нашим оценкам свыше пятидесяти лет.
               - Ого! – невольно вырвалось у Дена.
               - Пятьдесят лет носить одно и то же тело? Да вы, что с ума сошли? – возмутилась Мей.
               - Ничего не поделаешь Мей. Придется носить, может быть и дольше.
               - Олм, но ведь при такой технологии последствия инсталляции могут оказаться не предсказуемы с точки зрения адаптационных процессов, – вмешался Ден.
               -  Да, ты прав, нерешенных вопросов осталось еще много. Положение усугубляется тем, что у нас нет резерва времени. Мы в цейтноте, Ден. Частично нам удалось подавить с помощью пси-блокаторов животные инстинкты клонов, однако не настолько, чтобы можно было гарантировать высокий уровень интеллектуального пост-потенциала. Как это ни прискорбно констатировать, но большая часть первой промышленной партии севенджеров обречена на одичание. Тем более, что на этом этапе инсталляции подвергалась часть населения с низким интеллектуальным уровнем развития. Как показали наши расчеты, на положительный эффект можно надеяться в том случае, если значение интеллектуального Ай-Пи фактора превышает восемьдесят процентов. 
               - Но ведь это же меньше тридцати процентов населения. 
               - Даже у оставшихся тридцати процентов предсказать равновесный уровень интеллектуального потенциала мы не можем. Насколько он может снизиться, пока никто не знает.  Дело в том, что адаптационный период может растянуться на несколько лет. 
               - Олм, а как же вся инфраструктура, промышленность, наука, высокие технологии и то же клонирование. Кто этим будет заниматься, если все станут севенджерами. Кто будет продолжать производить новые тела Олм? Севенджеры, с их ограниченными умственными возможностями?   
               - Да, Ден, севенджеры и для этого много ума не надо, – усмехнулся Олм. - Я бы хотел показать вам одну интересную видеозапись из старых архивов. – Он передал Мей диск и попросил вставить его в компьютер. На экране монитора сначала шли титры, затем под звуки незнакомой музыки появилось море, песчаный пляж и группа голых детишек, играющих в песке. Олм остановил кадр.
               - Какие чудные маленькие тела, – воскликнула Мей. – Это, что, ваша новая разработка, которую вы собираетесь запустить в производство? – обратилась она к Олму.
               Олм улыбнулся. – Нет Мей, эти тела когда-то очень давно назывались дети. В те далекие времена, когда биотехнология только зарождалась, и человечество еще не изобрело клонирование, люди воспроизводили себе подобных естественным способом, так как это было изначально заложено в генах и так как это сейчас происходит в дикой природе.
               - Я что-то слышала об этом, Олм, но ведь это же ужасно. Я не могу без содрогания представить, что внутри меня вдруг растет и развивается живое существо. 
               - Тогда это было также естественно, как дышать, любить и … умирать, – продолжал Олм. – Но, после того как человечество освоило клонирование и научилось инсталлировать личностный потенциал, возникла угроза перенаселения планеты. И, если вы помните, на Шестом Всемирном конгрессе было принято решение, заблокировать гены, отвечающий за репродуктивную функцию. Сексуальные функции у новых клонов остались, но воспроизводить новые тела они уже не могли. Те, кто жили в это время, оказались последними в непрерывной цепочке воспроизводства и фактически обрели бессмертие. Но, это была величайшая ошибка, за которую мы вынуждены сейчас расплачиваться. Мы недооценили влияние вероятностного, случайного процесса формирования генетического кода на устойчивость человечества как вида. Все последующие попытки снять блокировку и восстановить репродуктивную функцию оказались безуспешны.  Так вот, в новых телах последней модификации «Альфикус UZ», которые сейчас готовятся к серийному выпуску, эта функция восстановлена. 
               - Олм, ты хочешь сказать, что севенджеры будут еще и плодиться как дикие животные? 
               - Да, Ден. Другого выхода нет, человечество должно продолжить свой род.
               - Род продолжится, но мы должны будем умереть?! Олм! Это, правда? - вырвалось у Мей.
               Олм не стал отвечать. Молчал и Ден. Последняя свеча догорела и погасла. Сгущались сумерки и, казалось, что приближающаяся ночь медленно вползала в комнату через открытое окно. Ден видел, как она сначала затаилась в дальнем углу комнаты, потом, стала разрастаться и черным туманом окутала кресла, в которых сидели Олм и Мей. Наконец, она добралась и до него. Вместе с ночью пришло чувство страха перед грядущей неизвестностью.
               Первой очнулась Мей, она встала и зажгла настольную лампу. – Олм объясни, пожалуйста, как жить дальше, зная, что ты умрешь, даже если сменишь тело и станешь севенджером. Как раньше, до всего этого клонирования люди жили и не боялись умирать?
               - Спроси что-нибудь полегче, Мей. Это так сложно. Я думаю, что они также испытывали чувство страха, как и мы. Но они просто жили и не думали об этом. И еще у них была вера, подсознательная вера в бессмертие души, а не тела. Я не берусь сейчас объяснять, что это такое, а тем более прогнозировать, сколько времени пройдет прежде, чем мы снова обретем эту веру. Остается только надеяться, что хотя бы малая частичка того нечто, что раньше называлось душой, еще теплится в нас, несмотря на многократные клонирования и инсталляции. - Олм грустно вздохнул и продолжил: - Я был против тех методов, с помощью которых новые тела продвигают на рынок. Я считал, что необходимо обстоятельно проинформировать население, дать объективную картину сложившейся ситуации с тем, чтобы каждый мог сделать свой осознанный выбор. 
               - И ты его сделал? - спросил Ден.
               - Да, - ответил Олм.
В тот вечер они еще долго обсуждали эту тему и возможные последствия, пытались хоть как-то заглянуть в это пугающее и уже близкое будущее. Уехал Олм только под утро. Провожая его, Ден почувствовал, что это была их последняя встреча.

Прошло восемь месяцев.
               Приступы астмы участились и Ден окончательно слег. Последние дни он уже не вставал с постели и не расставался со стимулятором дыхания. Мей была очень озабочена его состоянием и предлагала перевезти в больницу. Ден упорно отказывался и уверял, что скоро поправится, хотя в глубине души уже не верил этому.  Ничего обнадеживающего не мог сказать и лечащий доктор.
               После разговора с Олмом, Ден принял твердое решение, что севенджером он никогда не будет. Поэтому все деликатные попытки Мей уговорить его дать согласие на инсталляцию вызывали раздражение, провоцирующие заболевание.
               В эту ночь ему было особенно плохо, и Мей несколько раз вызывала скорую помощь. Утро следующего дня Ден запомнил надолго. Доктор, приехавший со скорой помощью, сделал ему инъекцию обезболивающего лекарства и ввел в вену какой-то наркотический препарат. Теряя сознание, Ден заметил, как за спиной доктора, два санитара в ослепительно белых халатах и черных телах разбирали носилки. Последнее, что он увидел, это - близко перед собой плачущее лицо Мей. Затем ее приглушенный голос прозвучал, откуда издалека сверху: - Прости меня Ден! Но другого выхода у нас нет. 

Прошло несколько дней.
               - Наверно я умер, – подумал Ден. Вокруг была абсолютно черная пустота, и как ни старался его взгляд прорваться сквозь нее, уловить хотя бы слабые блики или искорки, ему не удавалось. Абсолютно черное ничто окружало его со всех сторон, и он был бесконечно малой точкой в этом черном пространстве. Точкой, не имеющей ни размера, ни массы. Точкой, у которой не было ни верха, ни низа, ни право, ни лево. Точкой, которая не чувствовала ни тепло, ни холод. Не было болей, к которым он привык за время болезни, не было страха, который мучил его последние дни. Не было ничего, кроме абсолютно черной тишины. Тишины, которую не нарушали ни звон в ушах, ни шум дыхания, ни глухие удары сердца.
               И было только Слово. Из Слова рождалась мысль, из мысли - память.
               - Память о прошлом это Я. Я – это доктор психологии Ден. У меня был приступ астмы, мне сделали укол и увезли на скорой помощи».
               И еще было время. Время было потому, что была память. Оно и было, и не было. Его можно было считать: - Один, два, три …, тогда оно было. Но что такое один? Секунда, столетие или вечность?
              - Нет, я не умер. Я на электронном носителе, - решил Ден.

На следующий день.
               Первой исчезла тишина. Сначала появился слабый звук, напоминающий звон хрустальных подвесок на люстре. Затем он услышал тихий женский голос:
               - Есть сигнал! Сигнал устойчивый. – Голос звучал откуда-то издалека, из-за глухой черной пелены, отделяющей пространство его Я от остального мира.
               Затем мужской голос: - Сколько времени прошло?
               Снова женский голос: - Около трех суток. 
               Опять мужской: - Ну, что же, неплохо. Даже очень неплохо. Продолжайте активацию в соответствии с программой. Сначала слух, потом обоняние, пропреоцептивные ощущения и, наконец, зрение. Зрение в последнюю очередь.   
               - О чем это они, – подумал Ден. – Может быть, они пытаются установить со мной контакт, – и тут, как вспышка молнии сверкнула мысль. Мысль, которая почему-то не приходила к нему раньше, но которая пряталась где-то в глубине памяти. – Неужели меня инсталлировали в севенджера. Нет, не может быть. Обычно после инсталляции сразу присутствуют все ощущения, и чувствуешь новое тело.  Хотя, в случае с севенджерами, все может быть по-другому. Ну, конечно, ведь это особенный случай, и я должен был догадаться раньше. Чтобы избежать стресса и не перегружать сознание активацию тела лучше проводить поэтапно. Они приступили к активации тела! – Ярость и негодование выплеснулись из его Я, заполнив пустоту пространства.
               - Наблюдается повышенный всплеск эмоций, – услышал он женский голос.
               - Он, по-видимому, догадался. Срочно инъекцию «кзета отеина» внутривенно. И продолжайте следить за эмоциональным фоном. В случае превышения предельного уровня, отключайте. Нельзя допустить, чтобы он впал в кому. –
               Мужчина говорил быстро, проглатывая окончания слов.
Пространство вдруг стало густым и вязким. Слова с трудом находили друг друга. Мысли постепенно ослабевали. Ярость и негодование утихли. Ден потерял сознание.

Прошло два дня.
               Очнувшись в очередной раз, Ден вдруг почувствовал сильный запах. Вернее даже не запах, а целый спектр запахов. Каким-то неведомым новым чувством он идентифицировал запахи, раскладывал их на отдельные компоненты. Затем снова собирал их вместе, смешивал в разной пропорции, составлял букеты и выделял чистые тона.
               Некоторые запахи он помнил и узнавал. Ровный, насыщенный запах, заполнявший все пространство, был запахом пластика.  Так обычно пахло в новом офисе после ремонта. На этом фоне тонкими струйками переплетались запахи физиологического раствора и каких-то медикаментов. Откуда-то снизу поднимались, слабо пульсируя запахи дождя, прелой листвы и выхлопных газов. Он чувствовал тонкий армат роз. Розы находились где-то очень далеко.
               Было еще несколько запахов незнакомых ему, о происхождении которых он мог только догадываться. Они вызывали настороженность и неприятие. Эти запахи ассоциировались с чувством опасности. Это были запахи живых существ. Два из них Ден идентифицировал сразу. Они принадлежали голосам, которые он слышал. Один принадлежал женскому голосу, другой мужскому.
               Но среди всех этих запахов выделялся один, над природой которого Ден размышлял достаточно долго. Запах был очень близким и знакомым и в то же время он никак не мог его вспомнить. То, что он принадлежал тоже живому существу не вызывало сомнений. Запах не ассоциировался с чувством тревоги или настороженности, наоборот, он располагал к спокойствию, внушал уверенность и безопасность. Наконец Ден догадался – Это был его собственный запах. Странно, что новое тело он не ощущал, а его запах чувствовал. Ден мысленно усмехнулся: – По-другому в принципе и не могло быть, ведь это обоняние нового тела анализирует запахи, а его новый мозг сравнивает их с теми, что были у него в памяти».

Прошло несколько дней.
               Ден продолжал анализировать все новые и новые ощущения, которые появлялись у него почти каждый день. Это утро преподнесло сюрприз.  Вслед за слухом и обонянием он наконец-то начал осязать новое тело.
               Проснулся он от острой боли. Боли, которая как искра вспыхнула где-то внутри его, в той малой точке, в которой находилось его Я. Затем взрыв. Небывалой мощности взрыв. Взрыв, от которого точка стала стремительно разрастаться, увеличиваться в размерах, приобретая форму и вес. Изнутри его что-то распирало и неудержимо рвалось наружу.  Он не мог больше сдерживать напряжение и громко закричал, закричал во всю мощь своих новых легких. Закричал, с шумом выдохнув воздух.   Напряжение спало. У него были легкие, и он дышал.Дышал ровно и легко, без кашля и болей в груди.
               Теперь у него было новое тело, новый дом для его Я. Он чувствовал его, ощущал каждую его частичку, рот, нос, мышцы рук и ног.  Он ощущал всю мощь и силу тела. Ему хотелось прыгать, бегать, двигать руками, ногами и, наконец, просто кричать от радости, переполнявшей его. Но руки и ноги были жестко зафиксированы в горизонтальном положении, так что он не мог ими пошевелить, ощущая лишь пульсирующее напряжение мышц. Голова тоже не поворачивалась, как бы зажатая в тисках. Только пальцы на ногах, длинные и тонкие, инстинктивно сжимались и разжимались в поиске, за что можно было бы уцепиться и зафиксировать положение тела. Перед глазами была все та же черная пелена.
               Уже знакомый мужской голос вернул его к действительности. - Вы меня слышите, доктор Ден? Как вы себя чувствуете? 
               Ден понял, что может говорить. Его слова, из которых складывались мысли и которые до этого были чем-то иррациональным, теперь обрели материальную основу. Он их слышал. Слышал свой новый голос. Голос был очень низкий с легкой хрипотой, что неприятно удивило.
               -  Почему вы провели инсталляцию без моего согласия? Кто вам дал право распоряжаться мной? Я подам на вас в суд за самоуправство. 
               — Это что-то новенькое. Обычно первая реакция бывает более агрессивной, - ответил мужской голос. – Дело в том, доктор Ден, что существует секретное постановление Правительства, по которому, граждане с интегральным Ай-Пи фактором выше восьмидесяти процентов, в случае угрозы смерти должны подвергаться обязательной инсталляции в тела «Альфикус» по рангу не ниже UZ - 2. Так, что все претензии к Правительству.   
               В мужском голосе чувствовалась усталость пожилого человека. - Мой Вам совет доктор, отнеситесь ко всему этому по-философски. Вам еще повезло. Для вас и вашей супруги были доставлены специальные клоны из Управления делами Правительства. Вы получили великолепные тела и поверьте мне, придет время, когда многие вам будут завидовать.   
               Ден молчал, пытаясь побороть злобу и ярость, которые закипали где-то внутри его нового тела. - Ну, подождите, я с вами еще рассчитаюсь, - прорычал он.
               - Доктор Ден, сейчас Вы продемонстрировали реакцию немотивированной агрессии типичную для всех особей мужского пола после активации тел «Альфикус», - спокойно продолжал мужской голос. - Вы же признанный авторитет в области психологии клонирования. Когда-то я учился по вашим монографиям. Попытайтесь использовать знания и опыт для того, чтобы контролировать свои собственные эмоции, отделяя их от животных инстинктов тела. 
               Ден замолчал. Первое наивное чувство восторга от обладания новым телом прошло. Он понимал, что теперь ему предстояла борьба. Борьба с его собственным телом за его собственное Я.

Прошло несколько дней.
               Сегодня должны были провести активацию зрения. Так, по крайней мере, ему обещали. Но при этом выдвинули условие, что он будет контролировать себя и вести разумно. Ден был морально готов к предстоящей процедуре. Он примерно представлял, что мог увидеть и особых иллюзий по поводу эстетических свойств своего нового тела не питал.
               Он с трудом подавил волнение, когда почувствовал легкое покалывание по всему телу, и по черному пространству поплыли вспыхивающие искорки красного цвета. Первое, что он увидел, когда открыл глаза, это яркий свет. Свет, струился отовсюду, он был везде. Все пространство было пропитано светом. После нескольких дней, проведенных в абсолютной темноте Ден наслаждался светом. Свет согревал его. Свет прогнал все страхи, он нес собой уверенность и радость.
               Постепенно глаза привыкли к свету, и Ден с любопытством осматривал окружавшее его пространство. Он лежал на постели накрытый белой простыней в небольшой комнате, заставленной аппаратурой. Все его тело было облеплено сенсорными датчиками, провода от которых толстым жгутом свисали со спинки кровати.
               Мужской голос принадлежал пожилому мужчине внешне похожему на Олма. Он улыбался ему своими грустными усталыми глазами. - Вы не плохо выглядите. Принести зеркало?   
               - Да и, пожалуйста, разблокируйте меня.
               - При одном условии, что вы не станете срывать с себя датчики, крушить аппаратуру, сквернословить, пытаться меня укусить или выпрыгнуть в окно. В общем, совершать любые непредсказуемые для нормального человека поступки. 
               Ден усмехнулся. - Не волнуйтесь, я себя контролирую.
Зеркало не преподнесло сюрпризов. Он, как и ожидал, увидел типичного самца севенджера, с телом, покрытым короткой шерстью темно коричневого цвета. Шерстью было покрыто все тело, даже кисти рук и пальцы на нижних конечностях, только ладони были гладкими с нежной розовой кожей. И еще лицо. Кожа на лбу, вокруг глаз и на щеках была без волосяного покрова, и к его удовлетворению смуглой, а не черной, как у многих севенджеров.
               В отличие от первых моделей черты лица были более человекоподобными. Черепная коробка была увеличена, а надбровные дуги и нижняя челюсть меньшего размера. Широкая грудь, массивные длинные руки и мощные бедра свидетельствовали о недюжинной физической силе нового тела. Задние конечности, как и у всех моделей, были несоразмерно коротки.  – Вообще могло быть и хуже, - подумал Ден.
               - Хотите, я приглашу вашу супругу, – прервал его исследования знакомый голос.
               - Мей, конечно, как он мог забыть о ней, ведь тела привезли им обоим, и значит, она тоже прошла инсталляцию». - Да, будьте добры.
               Когда она вошла в комнату, Ден каким-то неведомым ему чувством понял, что это она. Только она так наклоняла голову и прятала взгляд, когда чувствовала вину. На ней были длинные шорты зеленого цвета и широкая белая блузка. Шерстка была ярко рыжей, как и скинбоди, которое она носила. Лицо было чистым и несколько светлее, чем у Дена. На голове были короткие волосы, именно волосы, а не шерсть как у большинства севенджеров. Их взгляды встретились.
Ден чувствовал, что она была рада встрече и в тоже время, в ее глазах был испуг и неуверенность. Она не решалась подойти к нему и покорно ждала, потупив голову и переминаясь с ноги на ногу. Он должен был первым сделать шаг навстречу и Ден улыбнулся.
               - Ден, ну конечно это ты, Ден, Ден. –  Она обняла его, и он почувствовал соленый привкус на своих губах.
               - Зачем ты это сделала, ведь ты могла бы протянуть еще несколько лет. 
               - Я не смогла бы жить без тебя Ден, а с разными телами нам бы было очень трудно. –  Она тихонько всхлипнула. – Я даже звонила Олму, когда тебя увезли. Он приезжал сюда в клинику, просил тебе передать письмо. 
               Ден вскрыл конверт и увидел знакомый почерк с характерным наклоном.
               «Ден! Дружище, прости меня, но я не в силах был что-либо сделать. Единственное, что мне удалось, так это самому подобрать для тебя и Мей клонов из нашего резерва. Не обижайся на меня, по-моему, они достаточно симпатичны. Надеюсь, что ты и Мей останетесь такими же хорошими и интересными людьми, несмотря на все обстоятельства и перипетии судьбы.  Не знаю, когда мы еще увидимся, но поверь мне, что на то есть причины от нас с тобой не зависящие. Прощай и еще раз прости. Я люблю вас обоих, какими ли бы вы не были!  Олм.»

Прошло три месяца.
               Ден и Мей с энтузиазмом, свойственным молодым телам начинали новую жизнь. Когда они выписывались из клиники, то даже не могли предполагать, сколько неожиданных сюрпризов в основном бытового характера их ожидало. Первыми начались проблемы с гардеробом. Вся их одежда, включая последние модели скинбоди, были абсолютно не пригодны для новых тел. Большинство брюк Дена были узки и слишком длинные, а те, что удавалось кое- как надеть, сидели по-шутовски комично. Не лучшую картину представляла и Мей в короткой юбочке. Первое время она очень стеснялась своих кривых ног. В конце концов, они остановились на традиционных для севенджеров шортах и широких блузах.
               Самые большие проблемы возникли с обувью. Раньше Ден удивлялся, почему севенджеры предпочитают ходить босиком, теперь же в буквальном смысле слова ощутил проблему на собственной шкуре. Нижние конечности имели длинные пальцы, управлять которыми было совершенно невозможно. Было такое впечатление, что пальцы ног жили сами по себе, не подчиняясь какому-либо контролю. Они инстинктивно стремились за что-то ухватиться и зафиксировать тело, а уж попытаться втиснуть их узкую щель ботинок, было просто не возможно. Специальной обуви для севенджеров не было, и Ден почувствовал себя великим изобретателем, когда придумал закрепить в носовой части сандалий круглые стержни, за которые пальцы ног могли цепляться.
               Все стулья и столы оказались слишком высокими, так как задние конечности тел были коротки. Сначала они с Мей пытались подрезать ножки, однако потом отказались от этой затеи и решили вопрос кардинально - просто выбросили всю лишнюю и ненужную мебель. В комнатах сразу стало просторно и светло. Спали они теперь в двух гамаках, натянутых под потолком, ели лежа на полу, на мягком ковре, который по случаю приобрела Мей.
               С сожалением Ден констатировал, что меняются не только их привычки, но и вкусы. Основной рацион теперь составляли овощи и фрукты. Иногда они покупали рыбу и совсем редко мясо. От кофе и крепкого чая пришлось отказаться. И самое главное, Ден очень огорчился, когда обнаружил, что новое тело абсолютно не воспринимает виски. Даже небольшие порции алкоголя вызывали взрывы безудержной радости, чередующиеся с приступами депрессии. От любимого напитка пришлось отказаться, чем он порадовал Мей.
               И еще одно небольшое, но неприятное открытие Ден сделал случайно. Это было, посерьезней всех бытовых неурядиц. Он не стал об этом говорить Мей и скрывал свои переживания. Обнаружил он это, когда первый раз достал шахматы и, как всегда, уединился в кабинете. К шахматам он еще не притрагивался, потому что, если честно признаться, просто забыл о них. Расставляя фигуры на доске, он вдруг поймал себя на мысли, что не может вспомнить, на каком поле должен стоять белый король. Это его очень огорчило. Настроение окончательно испортилось, после того как он не смог решить простенький этюд, который раньше не вызывал у него особых затруднений. В тот день он спрятал шахматы и больше к ним не притрагивался.

Прошло несколько месяцев.
               Сегодня вечером к ним должны прийти гости - Эви и Эд. Недавно они сменили тела и теперь решили нанести визит. До этого они избегали встреч и отказывались от приглашения Мей. Ден отметил одну особенность -  севенджеры и те, кто  еще не сменил тела, прекращали общаться друг с другом, несмотря на то, что раньше могли быть хорошими друзьями. Между ними возникал незримый психологический барьер, который невозможно было преодолеть. В лучшем случае они старались не замечать друг друга. Прямое же общение зачастую переходило в открытое противостояние вплоть до физического рукоприкладства. Ден с удивлением наблюдал коллег по работе, в общем-то, интеллигентных и умных людей, которые все чаще и чаще выясняли научную истину с помощью кулаков.
               Вот и вчера на Ученом совете при защите диссертации аспирантом, приехавшим из филиала, мнения разделись, и пришлось вызывать скорую помощь. В результате вместо подсчета голосов пришлось подсчитывать количество выбитых зубов и сломанных челюстей. По количеству последних, в научных спорах, как правило, побеждали севенджеры. Ден старался сохранять нейтралитет и поэтому редко принимал участие в заседаниях Совета. Обладая мощным и физически сильным телом, он опасался, что не совладает с эмоциями и задаст хорошую взбучку и тем, и другим. Вчера после голосования, когда стороны подсчитывали потери, он предложил распустить Совет. Это было единственное предложение, по которому мнения сторон совпали.
               Эви и Эд, как всегда, опаздывали. Они и раньше не отличались пунктуальностью, а теперь и вовсе забыли, что это такое. В конце концов, они пришли, когда их уже не ждали. Тела их были явно хуже, чем у Мей и Дена, мех был более жесткий, черного цвета и не такой густой. Нижние челюсти были чрезмерно велики. После взаимного осмотра тел Эви была явно расстроена. Особенную зависть у нее вызывал светло рыжий с черными подпалинами окрас шерстки на бедрах Мей. Эви даже застонала от зависти и тут же попыталась выместить свое недовольство на Эде, укусив его за ухо. Эд видимо привык к подобным знакам внимания и они, сцепившись, покатились по полу, так что Дену пришлось применять силу и растаскивать их по разным углам. Как психолог Ден с сожалением констатировал их неадекватное поведение. От приступов ярости, сопровождавших ссоры, они переходили к чрезмерному веселью и немотивированному выражению любви.
               Мей и Эви уединились в комнате, а Эд завел длинный и нудный разговор о необходимости социального переустройства общества. Раньше он был активистом какой-то партийной ячейки и, в свое время, выступал против севенджеров. Сменив же тело, он сменил и партийную ориентацию. Как и ожидал Ден, теперь Эд восхищался севенджерами и считал их высшей человеческой расой, венцом научно-технического прогресса. Чтобы как-то избавиться от необходимости выслушивать его глупости, Ден предложил всем выпить легкого шампанского. Женщины встретили предложение с восторгом, однако вскоре Ден пожалел о своем предложении. Гости очень быстро опьянели.
               Эд не обращая внимания на то, что его никто не слушает, продолжал бубнить что-то про мировую революцию и необходимость вооруженного восстания. Затем обругал какие-то верхи и низы, одни из которых не хотели, а другие не могли. В конце концов, он стал активно предлагать всем совершить групповой акт поедания красных гвоздик – обряд, которым они с товарищами по партии в знак преданности делу революции завершали заседания. За отсутствием гвоздик он решил воспользоваться геранью, стоявшей на окне, на защиту которой Мей встала грудью.
               Эви также очень быстро опьянела и стала заигрывать с Деном, кокетничать с ним, строить жуткие гримасы и принимать откровенно вызывающие позы. Если Эд не обращал внимания на поведение Эви, то Мей с трудом сдерживала себя, разрываясь между горшком с геранью и Деном.  Неизвестно чем бы все это кончилось, если бы Ден не выставил вежливо гостей, сославшись на неотложные дела. Мей весь вечер не разговаривала с Деном, затаив обиду, и только ближе к ночи несколько успокоилась.

Прошел год.
               Наступали тяжелые времена. Начали проявляться плоды массового внедрения новых тел. Отлаженный жизненный уклад рушился на глазах. В городе царил хаос. Никто не хотел работать, все митинговали. Толпы горожан, протестовавших против севеджеров сменили толпы севеджеров неизвестно против кого протестующих, но с теми же лозунгами, красными флагами и транспарантами. Демонстрации и митинги, как правило, заканчивались грабежами магазинов и близлежащих зданий. Полиция не только не пресекала грабежи, но и принимала самое активное участие во всех этих мероприятиях. Все продовольственные супермаркеты стояли с разбитыми витринами и были разграблены.  Прекратили работу общественный транспорт и коммунальные службы.  На улицах копились горы мусора. В городе участились пожары.
               Разобраться во всем этом бедламе было невозможно. Центральное телевидение и радио молчали. Газеты выходили с перебоями и в основном содержали информацию декларативного характера - воззвания, манифесты, программы партий.
Недавно к ним зашли Эд и Эви. Они были чрезмерно возбужденны и понять, о чем говорили, было достаточно сложно. Эд называл их братьями и сразу же с порога полез целоваться. Особенно долго и как-то не совсем по-братски он обслюнявил Мей и все поздравлял их с каким-то эпохальным событием, которого все ждут и которое вот-вот должно свершиться.
               И, наверное, оно свершилось, так как во всем городе одновременно отключили электроэнергию и воду. Есть и пить было нечего. Некоторые жители были вынуждены перейти на подножный корм. По утрам можно было наблюдать неприглядную картину, пасущихся в парке севенджеров. В ход пошла газонная трава и молодые побеги кустарников. Особенной популярностью, как заметил Ден, пользовались ветки жасмина, которые голыми обглоданными прутьями торчали вдоль аллей парка. К пруду, рядом с их домом, по вечерам на водопой приходили отдельные группы севенджеров. Без драк и потасовок, конечно, не обходилось.
               Мей уговаривала Дена бросить все и уехать жить в их загородный дом. Ей было страшно. Мысль переехать за город, все чаще приходила и к Дену. Однако он пытался убедить себя и Мей, что беспорядки в городе носят временный характер и жизнь скоро вернется в прежнее русло. Страшно было подумать, что это только начало тех необратимых последствий, о возможности которых они с Олмом когда-то могли лишь догадываться.

Прошло полгода. 
               Ден и Мей окончательно решили переехать за город. Последние дни они обследовали развалины окрестных магазинов и домов, пытались сделать хоть какие-то запасы еды, соли, одноразовых зажигалок. Сегодняшняя вылазка была удачной, им удалось пополнить свой домашний склад несколькими банками консервированной фасоли, и самое главное, целым блоком новеньких газовых зажигалок. Мей была довольна. Она тщательно перебирала и упаковывала трофеи, при этом возбужденно обсуждала инцидент, который произошел с ними у выхода из центрального парка.
               - А правда, я ловко вмазала этой рыжей морде, когда она попыталась отнять у меня сумку с продуктами… Нет, тебе все-таки надо было добить этого гада, чтобы ему было не повадно грабить прохожих…. Зато как все остальные испугались. Ден, по-моему, они готовы были сделать тебя своим вожаком.   
               Ден, с отсутствующим взглядом, сидел на полу и молчал. Он был подавлен. Сегодня он мог убить человека. Мей как будто прочла его мысли: – Не переживай, это уже не человек, это – севенджер. 
               - А кто мы с тобой? - спросил Ден.
               - Ну, мы другое дело.
               Последнее время выходить на улицу было не безопасно. Накал общественных страстей угас очень быстро. О восстановлении городского хозяйства просто забыли. Все были озабочены добыванием еды. Вместо демонстрантов по городу бродили толпы одичавших севенджеров.  Как ни странно, те из них, которые перешли на растительную пищу и окончательно лишились разума, были сравнительно миролюбивы. Целыми днями они лениво паслись на лужайках в парке, грелись на солнышке или спали, гроздьями облепив деревья. Их не интересовала общественная жизнь, они были безразличны ко всему окружающему, за исключением особей противоположного пола и тех случаев, когда кто-то посягал на их территорию.
               Наибольшую опасность представляли небольшие по численности обособленные группы, в которых севенджеры еще сохранили способность мыслить. В состав таких групп, как правило, входили два-три самца, один из которых, самый сильный, был вожаком и несколько самок. Занимались они грабежами и разбоем. Были очень хитры, агрессивны и отличались какой-то невероятной жестокостью. С такой группой они с Мей сегодня и встретились.
               К счастью, несколько дней назад в одном из магазинов Ден нашел бейсбольную биту. Бита была очень большой и тяжелой. Она использовалась как рекламный экспонат и не годилась для игры. Однако, Дену она приглянулась и сегодня ему впервые представился случай опробовать ее в деле.
               После утренней вылазки в центр города, уставшие, они возвращались домой. На выходе из парка Ден задержался, обследуя подвал заброшенного кафе. Он так увлекся, что сначала не обратил внимания на шум, который доносился снаружи и лишь крики Мей о помощи заставили его спешно выбраться наружу. В конце аллеи, заросшей кустами дикой акации, Мей из последних сил отбивалась от трех севенджеров, которые пытались отнять у нее сумку с трофеями. Издав воинственный крик и размахивая битой, он устремился на помощь. Нападавшие, две самки и тощий самец, опешили от неожиданности, поспешно отступили и стали звать подмогу. На их крики из кустов вышли еще трое, два рослых черношерстных самца и самка, которая выглядывала из-за их спин. В длинных жилистых руках самцов были прутья металлической арматуры. Они медленно приближались к Дену, изрыгая потоки ругательств.
               Избежать драки было невозможно. Эти двое, тупые и злобные, с маленькими приплюснутыми лбами и отвисшими челюстями, по-видимому, считали себя хозяевами парка и терроризировали всю округу. В их походке чувствовалось презрение и уверенность в собственном превосходстве. Для Дена они были воплощением источника всех тех бед, лишений и мук, которые свалились на них с Мей за последние годы. Такие как они беспечно прожигали жизнь. Придумывали все новые и новые развлечения, пресыщались ими и требовали для себя и своих подружек все новых и новых тел. Это они, одними из первых став севенджерами, крушили библиотеки и сжигали книги, преследовали инакомыслящих, избивали горожан, а затем провоцировали демонстрантов на грабежи и погромы.
               И тут Дена захлестнула такая волна злобы и ненависти, с которой трудно было справиться. Он уже не ощущал себя интеллигентным, эмоционально уравновешенным доктором психологии. Теперь он громадный рыжий самец со вздыбленной шерстью и звериным оскалом, который горел желанием убивать и крушить все на своем пути.
               Схватка была короткой. Первый удар противника оказался неудачным, прут арматуры скользнул по руке, не причинив Дену вреда. Ответный удар Дена сбил нападавшего с ног и тот с глухим стоном рухнул на землю.  Второй севенджер, не успел сгруппироваться, как мощная бита Дена выбила прут арматуры и размозжила ему правое предплечье. От следующего удара противник стал медленно оседать на землю. Ден занес биту для последнего удара, нацелившись в самый центр этого ненавистного приплюснутого лобика, но в последний миг их глаза встретились. В маленьких зеленых глазках было удивление и покорное ожидание чего-то неминуемо страшного. Рука Дена дрогнула, бита скользнула по черепу, ободрав ухо, и раздробила левое плечо.
               Остальные севенджеры не ожидали такого исхода схватки. Испуганные и притихшие они жались друг другу и тихо подвывали. Затем, опустились на колени и униженно поползли к ногам Дена и Мей. Тут уж Мей дала волю своим чувствам. Ден не сдерживал ее, предоставив возможность разрядиться. Когда они уходили из парка остатки племени, бросив своих вожаков, побрели вслед за ними. Пришлось Дену пригрозить им своей битой. Только после этого они отстали.

Прошел месяц.
               Черту под беспорядками подвела серия взрывов, прокатившихся по городу. Взрывы прогремели несколько дней назад, на рассвете, когда город еще спал. Рухнули два высотных дома и здание ратуши, стоявшие неподалеку. Сила взрыва была так велика, что в спальне взрывной волной выбило, не только стекла, но и оконные переплеты. По потолку и стенам пролегли широкие трещины. Оставаться в таком доме было не безопасно.
               Толпы севенджеров метались по улицам не понимая, что происходит. Слухи о причинах взрывов были противоречивы. Одни утверждали, что правительство предприняло последнюю попытку навести порядок и провело акцию устрашения. По другим слухам, город атаковали регулярные войска, во главе с обезумевшим генералом - севенджером, которые разрушают и уничтожают все на своем пути. Было ясно одно, оставаться в городе стало опасно. Те, кто еще был способен оценить ситуацию, поспешно уезжали.
               Ден и Мей решили уехать в свой загородный дом, рано утром, когда дороги были свободны и перемещаться по ним было не так опасно, как в разгар дня. Сборы были короткими. Погрузив в машину все свои запасы, они выехали по направлению к кольцевой автостраде.
               Солнце еще не взошло и на сером утреннем небе, сквозь плотную дымку, можно было рассмотреть отдельные яркие звезды. Утренний туман плотной завесой стелился между домами и вдоль дороги. Было тихо и слабый шум автомобиля лишь подчеркивал утреннюю тишину. Вдоль дороги высились остовы зданий, которые пустыми окнами-глазницами отрешенно взирали на движущийся автомобиль. Повсюду тлели кучи мусора, едкий дым от которых раздражал глаза и носоглотку. Ехать пришлось с выключенными фарами, чтобы не привлекать к себе внимание. Управлять автомобилем было трудно, мешал туман и постоянно приходилось объезжать завалы и выбоины на дороге. Было ощущение, что город погиб и они, единственные оставшиеся в живых.
               Однако ощущение было обманчивым. Проезжая мимо парка. Ден заметил, как из кустов, привлеченные шумом автомобиля, наперерез двинулись две тени. Еще несколько теней с ворчанием слезали с дерева, стоявшего на противоположной стороне дороги. Однако догнать автомобиль они не могли.
               Объезжая очередной завал Ден был вынужден включить фары. Яркий сноп света выхватил из темноты человеческую фигуру. Мужчина стоял у стены полуразрушенного дома, без движений, ослепленный светом фар. Это был настоящий человек. Он был стар, со всклоченными волосами и седой бородой, одет в какие-то лохмотья. На руках держал маленькую собачку. Ден заглушил мотор, подошел к нему и попытался предложить помощь.  Тот, увидев севенджера, страшно испугался, что-то пролепетал невнятное в ответ и вдруг проворно, как ящерица, юркнул в просвет между грудой обломков и скрылся в провале между плитами. Может быть, это был последний человек, оставшийся в городе. Человек его не понял. Между ними стояла стена отчуждения, стена, отделявшая прошлое от будущего. Дену стало обидно и жалко. Жалко то ли этого беднягу, то ли себя, то ли весь тот мир, в котором они жили долго и беззаботно и который так глупо потеряли.
               Наконец они выбрались за пределы города. Проезжая мимо центра Пачолли Ден вспомнил Олма и притормозил. Здание центра было также разрушено, повсюду были следы пожара. Как бы ему ни хотелось снова встретиться со старым товарищем, мысль о том, что они не смогут понять друг друга, пугала его.
Дальше дорога шла через лес. Первые лучи солнца позолотили верхушки деревьев. Лес приветствовал их щебетаньем проснувшихся птиц. На душе стало спокойно и, в то же время, немного грустно. Они понимали, что больше не вернутся в этот город, не вернутся к прежней жизни.
               Несколько последних километров пришлось идти пешком, так как горючее в автомобиле кончилось. Обвешанные тяжелыми сумками и рюкзаками, усталые и голодные они добрались до цели своего путешествия только к полудню. Дом стоял одиноко в окружении старых раскидистых деревьев на излучине небольшой реки, впадавшей в озеро. Было тихо и безветренно. В зеркале озера отражались причудливые облака и вершины гор, поросшие густым лесом.
               Дом ждал их. Так им показалось. Они были рады встрече с ним, как со старым добрым другом и испытывали легкое чувство вины за то, что забыли его и не были здесь уже несколько лет. Старый сад зарос кустарником, раскидистые кусты гортензий, увитые шапками цветов, причудливо переплелись с бузиной и повиликой. Стены дома, покрытые трещинами, обвил дикий плющ.
               Однако и здесь уже похозяйничали непрошеные гости. Двери и окна в доме были выбиты, мебель и вещи разграблены. Ден поднялся на второй этаж, прошел через гостиную, заваленную мусором и обломками мебели, заглянул в спальню и вошел в свой рабочий кабинет. Обои клочьями свисали со стен, книжные стеллажи были выломаны, а остатки книг с оборванными страницами свалены в угол комнаты. Здесь же валялась шахматная доска и несколько фигур. Ден попытался их собрать, но потом бросил это занятие, поняв, что шахматы ему больше не понадобятся.
               Среди старых газет и журналов его внимание привлекла выцветшая фотография. На ней были он с Олмом и Мей. В высоко поднятых руках - бокалы с шампанским. Молодые и веселые, в настоящих человеческих телах они встречали новый год. Мей, в смешной обезьяньей маске, обнимала их за плечи. Это был год обезьяны по восточному календарю. Однако как Ден ни напрягал память, так и не смог вспомнить, как давно это было. Да, это уже и не важно. – Надо обязательно показать эту фотографию Мей, - подумал он.
               - Где ты запропастился? Спускайся вниз, – раздался ее голос снаружи.
Он выглянул в оконный проем. Мей висела вниз головой, уцепившись ногами и левой рукой за ветку старой раскидистой груши. Раскачиваясь, она пыталась дотянуться правой рукой до мелких зеленых плодов. - Ден иди сюда, попробуй как вкусно. Ты все-таки молодец, что не послушался меня и не вырубил эту дичку.
                Наевшись кислых с горьковатым привкусом плодов, они удобно устроились на развилке из двух веток. Цепкие пальцы ног, которые когда-то доставляли им столько хлопот, теперь пригодились и надежно удерживали их на ветках. Прохладный ветерок приятно охлаждал тела, а тихий шелест листвы располагал ко сну. Эту ночь они провели вдвоем на дереве, крепко прижавшись друг к другу.

Прошло два года.
               Охота была удачной. Ден и Кил выследили колонию кроликов и обвешенные тушками возвращались домой. При подходе к склону горы, по которому можно было подняться в пещеру, Ден остановился и повел носом по ветру. Потом знаком руки остановил Кила. Тот послушно замер, взяв на перевес копье. Передав спутнику свои трофеи, Ден переложил бейсбольную биту в правую руку. Затем, низко пригнул голову к самой земле и быстро скользнул в кусты акации. Через некоторое время вернулся назад.
               - Здесь прошли рыжие псы. Их было немного, и они прошли давно. Нам нечего опасаться.
               Карабкаться по крутому склону с трофеями было трудно, но запах тлеющих углей, который приносил со стороны горы слабый ветерок, придавал им силы. Вскоре они выбрались на ровную площадку перед пещерой. Отсюда открывалась величественная панорама окрестных лесов, простиравшихся до самого горизонта. Площадка была достаточно большой и представляла собой часть некогда обширного, разрушенного временем горного плато. Отвесные стены площадки с острыми обломками скал с одной стороны и узкий пологий склон, заросший кустами можжевельника, с другой – делали ее практически недоступной для диких зверей и непрошеных гостей. Большой плоский камень нависал над входом в пещеру, создавая естественный козырек. Сам вход в пещеру был завален большими валунами и скрывался в зарослях самшита.
               Все племя было в сборе. Уна и Эви раздували угли и подбрасывали хворост в костер. Ник вялил рыбу, развешивая ее на тонких прутиках ивы, и ему помогала Лана. Хромая Кора сидела у входа в пещеру и перебирала какие-то корешки и травы.
               Ден и Кил были встречены радостными криками и похлопываниями ладонями. Обрадованные возвращением мужчин, женщины обступили их и с интересом рассматривали трофеи. Сегодня у них будет много еды. Ден оставил им Кила рассказывать об удачной охоте, а сам прошел в пещеру.
               После изнуряющей жары и яркого солнечного света в пещере было прохладно и сумеречно темно. Постепенно глаза привыкли к темноте. В дальнем углу на подстилке из сухой травы сидела Мей и кормила грудью малыша. Маленький рыжий комочек сладко спал, посапывал и не выпускал изо рта грудь.
               - Как прошла охота? – спросила Мей.
               - Мы с Килом были в дальнем лесу, за озером и нашли там кроликов. Теперь у нас будет много еды. – Ден прилег рядом на подстилку. – У озера мы встретили Большого Улла и охотников его племени. Они не решились напасть на нас. Большой Улл хочет, чтобы мы помогали друг другу. Мы договорились, что две луны будем охотиться мы, две луны Улл, а две луны кроликов никто не будет трогать.   
               - Я всегда знала, что с Уллом можно договориться. Вы с ним чем-то похожи. Улл не говорил тебе, кем был в прошлой жизни?
               - Нет, по-моему, он избегает разговоров на эту тему, да и мне не хотелось бы вспоминать прошлое.
               - Да, время летит незаметно, - вздохнула Мей. – Ден, как давно мы перебрались в пещеру?  Ты же вел календарь, делал зарубки на стене, сколько их?
               - Не знаю Мей, их так много, что я не могу сосчитать.
               - Ты знаешь, я тоже разучилась считать. Все что больше десяти для меня уже просто много. – Мей положила малыша на подстилку и легла рядом. - Иногда мне кажется, что мы всю жизнь так и жили здесь в пещере, вот так охотились, ловили рыбу, собирали грибы, ягоды. Я с трудом вспоминаю нашу прошлую жизнь. Все, что с нами случилось, представляется каким-то нелепым сном. Сном лишенного всякого смысла. Я не понимаю, как мы жили раньше, ради чего, кем мы все-таки были и чем занимались? Нет, я не хотела бы вернуться к прежней жизни. И, потом, наш малыш. Посмотри, какой он красивый. Разве не стоит этот маленький рыжий комочек всего того абсурда, из которого мы вырвались.   
               Ден лежал молча. Солнце клонилось к западу. Луч света осветил вход в пещеру и вспыхнул яркими искорками на кварцевых вкраплениях потолка и стен. - Как звезды на ночном небе, – подумал Ден.  Было тихо и лишь хрипловатый голос Ника, доносившийся снаружи, нарушал тишину. К запахам горящих углей, который просачивался в пещеру, добавился аромат жареного мяса.
               Прошло около двух лет, как они с Мей перебрались в пещеру. Это была идея Мей. Раньше они с друзьями часто устраивали здесь пикники. Место было красивое, но добраться до него было трудно. Их загородный дом был разрушен, а жить в лесу было не безопасно. Пещера была надежным укрытием и не раз выручала от нашествия диких собак, которые расплодились в округе и большими стаями охотились на все, что передвигалось.
               Через некоторое время, после того как они с Мей обосновались в пещере, к ним присоединились Кил, Уна и Лана. Ден обнаружил их на большой развесистой сосне у озера. Они были измождены до предела и больше суток отсиживались на дереве, спасаясь от стаи рыжих псов. Рыжие псы были очень свирепы, хитры и могли сутками выслеживать жертву, сменяя друг друга и дожидаясь момента, когда та, обессиленная, не станет их добычей. Дену пришлось применить всю свою хитрость, сноровку и силу, чтобы разогнать собак и освободить пленников.
                Когда и как появилась Хромая Кора, помнил, наверное, только Ден. Однажды утром они увидели ее сидящей у входа в пещеру у костра. Она сидела молча и обжаривала грибы на тлеющих углях. Откуда она пришла, никто не знал. Ден запрещал собирать и есть грибы и был очень удивлен поразительной способностью Коры, отличать все съедобное от несъедобного. С тех пор она так и осталась жить с ними.
               А вот Эви они нашли совершенно случайно, у развалин их загородного дома. Она была без сознания, вся в ссадинах и кровоточащих ранах, со следами укусов собак. Если бы не Мей, ее вряд ли подобрали. Придя в себя, она долго не могла объяснить, что с ней произошло и лишь неотступно, как тень, везде следовала за Деном. Она была очень напугана, говорила бессвязно, путала последовательность событий и впадала в продолжительные истерики. В конце концов, Ден понял - случилось что-то страшное, их город был полностью разрушен, и его жители погибли. Погиб и Эд вместе с товарищами по партии. Эви удалось каким-то чудом выбраться, и она несколько дней добиралась до их загородного дома в надежде найти здесь Дена и Мей.
               Известие потрясло и очень расстроило Дена. Пока был город, оставалась надежда, что все может измениться и когда-нибудь они вернутся к нормальной человеческой жизни. Теперь, с последней надеждой пришлось расстаться. Впереди была неизвестность и еще борьба, борьба за выживание.
               Жить вместе было легче. Легче было добывать пищу, поддерживать огонь, защищаться от диких собак и одиноких, одичавших севенджеров, бродивших в окрестных лесах. Одного из них, Ника, они все-таки приняли в свое племя. Ник подкупал дружелюбием не свойственным остальным дикарям и большой физической силой. Он был хорошим бойцом, охотником, отличался легким нравом и не претендовал на главенство в племени.
               Главным был Ден. Это понимали все и все ему подчинялись. Подчинялись не только потому, что он был физически сильнее остальных, но еще и потому, что он превосходил всех интеллектом. Только Ден мог придумать, как ставить силки на кроликов, как поддерживать огонь в дождливую погоду, как сбить со следа рыжих псов или избежать кровопролитной драки при встрече с другим племенем. Но самое главное, Ден обладал удивительной способностью терпеливо выслушивать жалобы соплеменников на тяготы жизни, сопереживать им и в трудную минуту поддержать не только физически, но и морально. А такая поддержка требовалась, особенно Нику и Килу. Женщины достаточно быстро адаптировались к новым условиям жизни. А вот мужчины привыкали с трудом. С ними еще часто случались эмоциональные срывы и у каждого они протекали по-своему.
               С Ником это случалось довольно редко. Временами он вдруг становился задумчивым, рассеянным. От былой активности не оставалось и следа.  Он мог часами сидеть без движения, глядя в одну точку. В эти моменты его лучше было не трогать и оставить в покое. Ден чувствовал, что он мучительно пытается что-то вспомнить. Состояние оцепенения прерывалось, когда казалось, что он наконец-то вспомнил, вспомнил что-то сокровенное и очень важное для него. Тогда он вскакивал, начинал суетиться, обращался к Дену или Лане, которой симпатизировал, но объяснить, что ему требуется не мог. Недовольный он уходил в кусты акации и начинал реветь, реветь во всю мощь своих обширных легких, распугивая стаи птиц, сидевших на верхушках деревьев и оглашая окрестные леса многократным эхом. Потом, смущенно улыбался, с покрасневшими глазами подходил к кому-нибудь из племени и тихим вкрадчивым голосом спрашивал
               – Ведь, правда, красиво? Вы узнали? Узнали, этого, ну как его, Фигаро, который то здесь, то там? – Только через некоторое время Ден догадался, что Ник пытался петь. Когда он объяснил женщинам, что делал Ник, те с пониманием отнеслись к его бывшему увлечению. Они заботливо окружали его, успокаивали и восхищались им:
               – Ник ты был великолепен. Это было очень красиво. – Ник понимал, что его обманывают и грустный, стыдясь непроизвольного порыва души, с которым не мог совладать, на несколько дней замыкался в себе, был молчалив и подавлен.  Какая-то невидимая нить все еще связывала Ника с прошлым, где он был оперным певцом, и кто-то иногда дергал за нее, напоминая то, что было ему дорого.
               У Кила это состояние протекало по-другому. Всегда спокойный и несколько флегматичный, он вдруг начинал суетиться, становился рассеянным, все у него валилось из рук. Было видно, что он хочет что-то спросить, но не решается. Наконец, набравшись смелости, он подходил к Дену и шепотом спрашивал: – Коллега, как вы думаете какая сейчас ставка рефинансирования? – Вопрос ставил Дена в тупик, и он также шепотом отвечал: – Думаю, что хорошая. – На этом Кил успокаивался и довольный продолжал работу.
               Сложнее всех было. Дену, потому что в эти моменты он мог рассчитывать только на себя.  Приступы депрессии случались с ним, как правило, в полнолуние. Накануне он чувствовал сильные головные боли, становился раздражительным, а иногда и без причины агрессивным. Чтобы не обидеть кого-либо из племени он старался уединиться и уходил далеко в лес. Он мог сутками бродить по лесу, пытался вспомнить и осознать все, что с ними случилось.  Он понимал, что память о прошлом необходима им для того, чтобы выжить и не одичать в новых условиях. Напряжением воли и всех своих сил Ден пытался восстановить последовательность событий от их с Мей переселения в пещеру, но чем дальше, тем сложнее это было сделать. События, факты, имена путались и прошлое сливалось в сплошной туман, через который его примитивный мозг не мог пробиться.  Он испытывал муки от собственного бессилия, неспособности преодолеть эту незримую неосязаемую преграду на пути памяти, которая с каждым днем становилась все выше и шире, заслоняя прошлое от настоящего. Он ненавидел себя в эти моменты, и эта ненависть рвалась наружу из каждой частички его тела, выплескивалась в необузданную ярость. И тогда, он начинал крушить своей битой все, что попадалось ему на пути, сухие ветки, деревья, старые пни, как бы пытаясь разрушить эту преграду и рассеять туман, который подступал к нему все ближе и ближе.
Лишь глубокой ночью, когда яркий лунный свет золотил верхушки деревьев и струился желтыми ручейками по земле, усталый, измученный физически и морально, он приходил в себя.  Каким-то непонятным образом, в эти моменты он всегда оказывался у развалин их старого дома. Остов здания, освещенный лунным светом, в окружении ночного леса был похож на смертельно раненное животное. Дену, казалось, даже, что он слышал его тяжелое предсмертное дыхание. И тогда, он садился на ствол поваленного ветром дерева и притихший, чувствуя собственное бессилие и ничтожество, сломленный и покорный судьбе безучастно смотрел на огромный желтый диск. А с лунного диска, кто-то с человеческим лицом, смотрел на него и в ответ насмешливо улыбался.

Прошло три года.
               Ден отвалил большой камень, закрывавший вход в пещеру и вылез наружу. Густой туман стелился сплошной стеной, скрывая верхушки деревьев и окрестные скалы. Трава была подернута легким инеем. После сна было зябко, и Ден кутался в накидку из собачьих шкур. Приближался сезон холодов. Несмотря на то, что температура в дневные часы не опускалась ниже семи градусов, по ночам иногда случались заморозки. Если бы у них был огонь, они безболезненно пережили бы это неприятное время года. Но огонь, который жил в маленьких цветных палочках и который можно было вызвать простым нажатием черной кнопки, давно умер. Умер и огонь, который дремал в древесных углях, покой которого они все это время бережно охраняли. Умер по их вине. Во время схватки с черными карликами они забыли покормить его. 
               Это случилось около двух месяцев назад. Кто они эти черные карлики и откуда пришли, Ден не знал. По крайней мере, за все время жизни в лесу такие севенджеры им ни разу не встречались. Они были маленького роста, едва достигали груди Дена, коренастые, заросшие густой длиной черной шерстью, с громадной, выдававшейся вперед, нижней челюстью и мощными верхними клыками. Одеждой они не пользовались, были вооружены камнями и большими дубинами. Были всеядны и очень свирепы. Встреча один на один с таким севенджером не представляла бы опасности ни для Дена, ни для других членов племени, если бы не их количество. Они как саранча заполнили окрестные леса, сметая все на своем пути и пожирая все живое. Их было так много, что даже рыжие псы, которые чувствовали себя хозяевами в лесу, трусливо бежали, поджав хвосты, и прятались в непролазных лесных зарослях. Несколько дней окрестные леса гудели как улей, наполненный пчелами. Потревоженные птицы большими стаями поднимались высоко в воздух, перелетали с места на место и не находили покоя.
               В схватке с черными карликами погибла Хромая Кора. Она мужественно дралась, но не успела вовремя отступить, когда Ден дал команду укрыться в пещере. Ден не смог ей помочь, прикрывая отступление племени.  Им чудом удалось спастись, заняв оборону на горном плато на подступах к пещере. Карлики несколько раз пытались штурмом взять их укрытие. Они карабкались по отвесным скалам, срывались вниз и на их место прибывали все новые и новые, которые лезли вверх по телам своих соплеменников. Ник и женщины сбрасывали на их головы камни, пытались остановить нападавших. Ден вместе с Килом сражались на подступах к пещере со стороны узкой горной тропы. В конце концов, поняв бесполезность своих атак, карлики отступили, оставив Дена и его племя в покое.
               Вакханалия в лесу продолжалась несколько дней. Постепенно волна набегов ослабла, и основная масса черных карликов двинулась дальше на юг. В одну из ночей, в пещеру к Дену пробрались несколько человек из племени Большого Улла. Сам Улл погиб в схватке, в живых остались трое мужчин, пятеро женщин и трое маленьких детишек. Идти им было некуда и Ден принял их в свое племя.
Вот тогда то, в пылу борьбы, они забыли про огонь и огонь погиб. И как Ден не пытался оживить еще теплые угли, ему это так и не удалось. Жить без огня было трудно. Огонь давал тепло, свет, жареное мясо и защиту от диких зверей. Без огня племя могло погибнуть.
               Осторожно, чтобы не поскользнуться на мокрой траве Ден спустился по крутому склону к тому месту, где прятались в засаде Ник и Тул. Они поочередно дежурили всю ночь на тот случай, если черные карлики вдруг вернутся. Но карлики ушли и ушли, по-видимому, надолго, а может быть и навсегда. А, вот огонь погиб. Ден не спал несколько ночей, думал над тем, как им жить дальше. Сегодня он принял решение и теперь хотел поставить в известность племя.  Он попросил Ника разбудить мужчин и собраться всем у входа в пещеру там, где были остатки кострища.
               Сонные, со всклоченными волосами, поеживаясь от утреннего холода, кутаясь в собачьи шкуры, не хотя выползали из пещеры сначала мужчины, а вслед за ними и разбуженные шумом женщины. Из пещеры слышался детский плач. Племя проснулось и собиралось у потухших углей.
               Ден был краток: – Племени нужен огонь. Без огня племя погибнет. Ден пойдет искать огонь. Ден обязательно найдет огонь и принесет его в племя. – Все, особенно женщины, одобрительно загудели.
               - Одному идти опасно, в лесу еще много черных карликов. Ник пойдет с Деном и будет ему помогать. – Мужчины поддержали Ника одобрительным рычанием. Все хотели идти вместе с Деном на поиски огня.
               - Нет, – сказал Ден, подождав, пока племя успокоится. -  Ник останется и будет заботиться о женщинах и детях. Остальные тоже останутся вместе с племенем и будут слушаться Ника. Ник будет главным в племени. Я так решил. 
               Ден окинул всех взглядом, потом посмотрел на Мей. Она стояла молча и грустно смотрела ему прямо в глаза. Ему было жалко расставаться с ней, но и взять ее с собой он не мог. Это было слишком опасно. Да и о маленьких Нуке и Торе нужно было заботиться. Это понимала, и сама Мей и поэтому молчала, не смея возражать Дену.
               - Когда Ден пойдет? – спросила она.
               - Сейчас, - ответил Ден.
               - Ден возьмет копье Большого Улла. Дух Большого Улла будет помогать Дену, — сказал один из новичков, передавая Дену длинное дубовое копье с обожжённым наконечником.
               Взяв с собой небольшой кусок вяленого мяса, тыквенную флягу с водой и попрощавшись с соплеменниками Ден, опираясь на копье как на посох, спустился вниз по склону горы. Оставшиеся на вершине горного плато мужчины и женщины еще долго следили за ним, за его казавшейся сверху маленькой фигуркой, пока он не исчез в тумане. Потеряв из вида Дена, женщины стали жалобно подвывать, с его уходом племя осиротело.
               Ден не знал, куда идет и где будет искать огонь. Он просто шел против ветра, постоянно принюхивался и пытался уловить знакомый запах дыма или тлеющих углей. Возможно, что огнем пользовались и другие племена и Ден надеялся на встречу с таким племенем. А уж там, или переговорами или силой он обязательно завладеет огнем.
               Ближе к полудню туман рассеялся, выглянуло солнце и идти стало легче. Несмотря на то, что черные карлики не встречались на пути, Ден везде чувствовал их запах. Повсюду были их следы, надломленные ветки деревьев, полуразрушенные гнезда, которые они строили для ночлега, останки обглоданных животных. Иногда попадались трупы самих карликов, растерзанные дикими собаками. Ден ненавидел карликов. В памяти еще была свежа смерь Хромой Коры. При воспоминании о них, у него начинала шевелиться шерсть на загривке, и он угрожающе рычал.
               Через два дня пути следы и запахи черных карликов исчезли, видимо они прошли стороной, не затронув окрестные леса. Однако заветного запаха огня Ден так и не встретил. Он уходил все дальше и дальше от племени, двигался на север, куда его влекли смутные воспоминания о развалинах большого города. Инстинктивно он понимал, что там больше шансов найти огонь. Ближе к вечеру он наткнулся на следы рыжих псов. Ден зашел с подветренной стороны и, пройдя по следу, попытался определить размер стаи. Стая была очень большой. Рыжие псы шли след в след длиной цепью, видимо напали на след крупного зверя. На всякий случай Ден сделал большую двойную петлю, чтобы замести собственные следы. Ночь он провел на дереве. Спал беспокойно, прислушиваясь к далекому голодному вою собак.
               Под утро прошел сильный дождь и смыл следы собак и его собственные. Подкрепившись на скорую руку ягодами терна, Ден двинулся дальше и ближе к полудню вышел на широкую просеку, заросшую густым кустарником и невысокими деревьями. Местами, по центру просеки земля была неестественно ровной, необычного серого цвета, очень твердая, с неприятным запахом. Сквозь трещины в твердом покрытии пробивалась зеленая трава и кусты кизильника. Идти по просеке было легче, чем по лесу, но более опасно, так как местность была открыта с двух сторон.
               Через некоторое время ветер изменил направление и Ден снова почувствовал запах рыжих псов. Они шли лесом вдоль просеки в том же направлении, что и он. Ден вернулся назад, обошел стаю, углубился в лес и пошел по следу собак.  Это была та же стая, с которой он встретился накануне. Смутное беспокойство овладело Деном. С таким скоплением собак ему еще не приходилось встречаться. Через некоторое время ему удалось проследить их путь. Псы шли по его следу. Кровь застыла в жилах и Ден тихо зарычал. Он понял - псы охотились на него. Он не боялся рыжих псов, не боялся смерти. Но сражаться в одиночку с таким количеством диких собак было безумием. Он не должен погибнуть. Если погибнет он, погибнет и племя. Он должен принести огонь.
               С воспоминанием о Мей, об оставшихся в пещере без тепла и еды его маленьких сыновьях, Ден почувствовал прилив новых сил. Необходимо было во чтобы то ни стало выиграть время и сбить собак со следа. И Ден побежал, побежал через кусты и заросли, не обращая внимания на ветки, которые хлестали его по лицу, рукам, ногам. Он бежал, описывая большие двойные петли в форме восьмерок, пытался запутать псов и сбить их со следа.  На некоторое время ему удалось оторваться от преследователей. По вою и лаю собак он понял, что они потеряли его след. Но это была временная передышка. Он знал, что рыжие псы рано или поздно все равно найдут его. Спасти его мог только хороший продолжительный дождь. Ден с надеждой посматривал на небо, на черные дождевые тучи, которые ветер гнал с юга и которые слишком медленно затягивали небо.
               Ближе к вечеру в лесу стало темно и тихо. Природа затаилась, то ли в ожидании приближающейся грозы, то ли его схватки с собаками. Лишь изредка тишину нарушали, глухие далекие раскаты грома. Густые заросли сменились перелеском и Ден вышел на большую поляну. Место было открытым, хорошо просматривалось со всех сторон и передвигаться по нему было опасно. Кроме того, здесь не было высоких деревьев и негде было укрыться от преследовавших собак. Немного поколебавшись, Ден все-таки двинулся вперед, в надежде пересечь поляну до того, как его снова обнаружат. Он был почти на середине пути, когда услышал возбужденный лай. Оглянувшись, он увидел, как рыжие псы, выбегали из леса и, растекаясь в обе стороны, образовывали полукруг. Собак было так много, что казалось, будто вдоль поляны струится рыжая река из собачьих тел. Они бежали, низко пригнув головы к самой земле и плотно поджав хвосты к туловищам. Ден разгадал их маневр – они пытались взять его в кольцо. Нельзя было допустить, чтобы кольцо замкнулось. И он снова побежал. Оглядываясь по сторонам, он искал высокое дерево, где можно было бы укрыться. Слева от него показались развалины каких-то строений, заросшие кустарником, и Ден изменив направление, устремился к ним.
               На месте бывших зданий возвышались горы строительного мусора, между которыми выделялись еще уцелевшие дорожки из пластиковых плит. Ден с опаской медленно двигался от одной кучи мусора к другой, принюхивался, оглядывался по сторонам и пытался найти убежище повыше. Редкие вспышки молний озаряли серое небо багряным светом, высвечивая причудливые обломки бетонных плит и арматуры. Место было мрачным.
               Неожиданно, прямо перед собой он увидел высокий постамент, с которого смотрел на него пустыми глазницами бюст толстого мужчины с отбитым носом. Сквозь трещины на голове бюста пробивалась желтая пожухлая трава. Слабая искорка вслед за вспышками молний вспыхнула в сознании Дена, и на мгновение ему показалось, что когда-то он уже видел этот постамент и эту нелепую каменную фигуру. Смутное и тревожное чувство охватило Дена.  Он долго рассматривал изваяние человека, пока лай собак не заставил вспомнить о грозящей опасности.
               Вспышки молний высветили каркас двухэтажного здания, с частично сохранившейся куполообразной крышей, на опушке леса. Собрав последние силы, тяжело дыша, Ден устремился туда с последней надеждой найти убежище. Подбежав к развалинам, он быстро вскарабкался по обломкам лестницы на второй этаж и, почувствовав себя в безопасности, обессиленный рухнул на пол.
               Немного отдышавшись, он обследовал свое новое укрытие. Две стены здания полностью отсутствовали. Остальные были частично разрушены и из покосившихся бетонных плит выступали прутья арматуры. Часть куполообразной крыши нависала над уцелевшими стенами, опираясь на межэтажные перекрытия. Повсюду были кучи мелкого мусора и битой штукатурки. Сквозь трещины в стенах и полу прорастала трава и маленькие деревца. В самом углу под остатками крыши чернел дверной проем, который вел в единственную уцелевшую комнату. С опаской, тщательно обнюхивая пол и стены, Ден приблизился к проему. И, вдруг, оттуда с шумом, писком и хлопаньем крыльев вывалилось большое черное облако. От неожиданности Ден отпрянул к противоположной стене и чуть было не провалился в расщелину между плитами. Распадаясь на лету, на отдельные черные тени, облако быстро растворилось в вечерних сумерках.  Это были летучие мыши.
               Ден вошел в комнату и сквозь оконный проем выглянул наружу. Гроза проходила стороной так и не пролив ни капли дождя. Вспышки молний освещали руины, сгущая вечерние сумерки. Глухие раскаты грома отзывались многократным эхом где-то далеко за горизонтом. Вокруг его укрытия собирались рыжие псы. Недовольные тем, что упустили добычу они перебегали с места на место, злобно рычали, с остервенением набрасываясь друг на друга.
               Несмотря на относительную безопасность укрытия, какие-то смутные опасения терзали Дена и он не мог понять их причину. Он как бы чувствовал на себе чей-то взгляд. Ему казалось, что кто-то, все время пока он находился в комнате, смотрит на него. Мысль, о том, что за ним тайком наблюдают, была неприятна. Он поднял биту и угрожающе зарычал. Очередная вспышка молнии, на какое-то мгновение высветила из темноты большую фотографию в покосившейся раме, которая висела на противоположной стене. С фотографии на него смотрели двое молодых мужчин, в настоящих человеческих телах, и женщина, в смешной обезьяньей маске, которая обнимала их за плечи.
               Что-то до боли знакомое защемило у Дена под самым сердцем, так, что он даже заскулил. Он обнюхивал деревянную раму, трогал холодное, покрытое трещинами стекло, за которым скрывались мужчины и женщина, гладил их лица непослушными пальцами. Но вспомнить, кто они не мог. Мысли вязли в густом тумане, который сплошной плотной пеленой скрывал прошлое. Иногда ему казалось, что он почти вспомнил, но тут же терял ту единственную путеводную нить, которая вела его сквозь туман. 
               Ярость от собственного бессилия была готова выплеснуться наружу. Он уже поднял биту, чтобы сокрушить и эту фотографию, и весь тот недоступный мир, который прятался за ней, как вдруг мощный разряд молнии расколол небо над головой на две части. Ослепительный сноп искр и оглушительный залп грома отбросили его к стене. Стены развалин задрожали, с потолка посыпалась камни и штукатурка. И тут, Ден вспомнил. Неожиданно пелена рухнула, туман рассеялся. Он все вспомнил. Вспомнил Олма и Мей. И эту фотографию тоже вспомнил. Такая же была в его загородном доме. Вспомнил свою прошлую жизнь, вспомнил до мельчайших подробностей, вплоть до того, как он стал севенджером.  Из его груди вырвался неимоверной силы крик, в котором были и радость, и боль, и отчаяние, и надежда.
                И вслед за его криком и раскатами грома окрестности взорвались воем и лаем собак.   Он еще раз обвел комнату взглядом. Теперь он видел ее совсем по-другому, чем несколько минут назад. Это был, уже знакомый ему, кабинет Олма в центре Пачолли.  Вдоль стен стояли покосившиеся стеллажи, с остатками истлевших книг, полки были усеяны осколками реторт и колб, вперемешку с какими-то предметами, кусками штукатурки и прочего мусора. Ден отбросил биту, внимательно перебирал и рассматривал содержимое полок. Под руку попались полуразложившиеся обломки пластикового барометра, телефонный аппарат, истлевшие рукописи Олма, циферблат без стрелок от старого хронометра. Особый восторг вызвали у него деревянные шахматные фигурки, которые были разбросаны по полу.   
               Две черные палочки, связанные ремешками, которые лежали на маленькой деревянной дощечке, сначала не привлекли его внимание. Но, когда он наткнулся на них повторно, у него перехватило дыхание и сердце бешено забилось в груди. Это было то, что он искал. Откуда-то, из глубины памяти прозвучал знакомый голос Олма: – Попади эта штука нашим далеким предкам, она могла бы сэкономить цивилизации не один десяток тысяч лет. – Ден стал лихорадочно наматывать ремешки на полочки, пытаясь по памяти воспроизвести движения Олма. Пальцы были неуклюжи и отвыкли от тонкой работы. Через некоторое время ему удалось привести во вращение одну из палочек. Однако заветная струйка дыма, так и не показывалась. Ден притронулся к самому кончику палочки, обжегся и отдернул руку. Теперь он был уверен, что в самом кончике жил огонь и нужно просто хорошо потрудиться, для того чтобы выпустить его наружу. Действительно, через некоторое время запахло дымом и, из образовавшегося углубления в дощечке, потянулась слабая сизая струйка дыма. Сорвав кустик травы, он приложил его к дощечке, и сразу же яркие веселые язычки пламени заплясали по высохшим листьям. Но радость была не долгой, огонь быстро погас.
               Ден несколько раз прошелся по комнате, пытался унять дрожь в руках. Прежде чем возобновить попытку, он нарвал большой пучок сухой травы, наломал тонких веток с верхушки небольшого деревца выросшего на куче мусора, затем своей битой разбил стеллажи и собрал их обломки. Теперь он был готов повторить попытку и не дать огню погаснуть. Вторая попытка была успешней и маленький огонь, пожирая все новые и новые ветки, стал разрастаться, набирая силу, пока не запылал на бетонном пылу большим ярким костром. Ден издал воинственный победный крик, в ответ на который рыжие псы ответили злобным лаем. 
               Выглянув в окно, он увидел, что собаки почуяв запах дыма, отошли подальше от развалин и стали беспокойно подвывать. Рядом с развалинами рос большой куст можжевельника. Взяв в левую руку свою неизменную биту, а в правую горевшую ярким пламенем доску, Ден спрыгнул вниз и поджег куст можжевельника. Затем одним рывком выдернул куст из земли и высоко поднял его над головой. Сноп ярких искр посыпался с куста. Остатки сухой прошлогодней травы вспыхнули сплошным огненным ковром. Псы в испуге шарахались в сторону от огня, наскакивая друг на друга. Издав воинственный клич, Ден устремился в самую гущу стаи, размахивая перед собой огненным факелом и круша собак своей битой. Запахло паленой шерстью. Вой и рычание сменились сплошным визгом. Обезумев от страха, собаки бросались прочь, подальше от этого страшного, неизвестного существа, сеявшего вокруг себя огонь и смерть.
               Разогнав собак, Ден еще раз закричал во всю мощь своих легких, возвещая о победе. Затем, высоко поднял горящий факел над головой и, освещая путь, побежал по направлению к Южному шоссе, к той самой лесной просеке, которая вела к его загородному дому, а оттуда и к пещере. Там его ждало племя. Там ждали его Мей и дети. На груди у него висели две черные палочки, связанные ремешками, которые мерно покачивались в такт движениям. Теперь у них всегда будет огонь. Всегда будет свет, тепло, жареное мясо. И никакие дикие звери не посмеют больше охотиться на них. Он бежал, высоко держа над головой факел, оставляя за собой сноп красных искр, и оглашая окрестные леса радостным громким криком: – Я все вспомнил! Я Человек! Я Человек!!!

Прошло сто пятьдесят тысяч лет.
               Приват-доцент кафедры палеонтологии и антропологии доктор Гай задернул жалюзи, включил кондиционер и аккуратно застелил стол чистым листом ватмана. Затем открыл сейф и осторожно достал тяжелую коробку. Бережно, с благоговением он извлек из коробки большой окаменевший череп и поставил его на лист ватмана. Череп был похож на человеческий, но отличался крупной нижней челюстью и небольшим приплюснутым лбом.
               До приезда друга оставалось около получаса. Сегодня он позвонил ему и сказал, что готовы результаты анализа ДНК костных останков, которые Гай передал ему несколько месяцев назад. Гай ждал этих результатов с нетерпением и возлагал на них большие надежды. Год назад он начал раскопки меловых отложений, относящихся к Триунтийскому периоду, возраст которых оценивают примерно в двести тысяч лет. Вот там ему и улыбнулась удача. Еще никому не удавалось найти столь древнее захоронение, с костными останками мужчины и женщины, которые так хорошо сохранились. Особенно костяк мужчины, с черепом почти в идеальном состоянии. 
               Однако его радость была преждевременной и с новой находкой исследования зашли в тупик. Те факты, которыми он располагал, не укладывались не то, что в рамки, какой-либо научной теории, но и вообще здравого смысла. Тяжелые сомнения терзали Гая, и только своему другу он мог доверить свои совершенно фантастические предположения. Тем более, что Ча был одним из ведущих специалистов в области молекулярной биофизики и генетики.
               Гай сел в кресло и с нетерпением посматривал на часы. С Ча они дружили с детства. Оба жили в небольшом пригороде столицы, оба окончили один и тот же университет. Несмотря на молодой возраст оба успели добиться заметных успехов в науке. Их объединяло многое. Оба возглавляли кафедры, увлекались спортом, играли в бейсбол за сборную университета, пользовались успехом у женщин и считали себя тонкими ценителями настоящего шотландского виски. Но было еще нечто, что связывало их, и что они ставили превыше всего. Это - их общая страсть к шахматам. Только за шахматной доской они становились соперниками. Играть в шахматы они могли бесконечно долго, эмоционально переживая победы и поражения. И чем больше партий было сыграно, тем сложнее было выявить сильнейшего.
               Ча пришел вовремя, хотя и не отличался пунктуальностью. Как ураган он ворвался в кабинет Гая.
               – Привет! А где фанфары, пресса, телевидение, цветы? И, почему у тебя такой унылый вид, Гай? - Затем подошел к черепу. Это и есть твой артефакт? Ну, до чего красив, вы с ним чем-то похожи. Скоро ваши черепа будут показывать по всем телевизионным каналам, а твой еще получит и Нобелевскую премию! Ты знаешь, кого ты нашел?! Это же Нomo-Alfikus! Гай, это Проточеловек!
               - Ча, не паясничай, я тебя прошу, хотя бы сегодня. Ты еще не представляешь, насколько все это серьезно, и какими последствиями может обернуться.
               - Ну и зануда же ты Гай! Кстати, тебе привет от моей новой аспирантки, у нее есть симпатичная подруга с филфака. Хочешь, познакомлю? -
               - Ча, все подруги потом! Сейчас работа! Садись в кресло, я слушаю тебя внимательно. Что показали результаты анализа ДНК?
               - Ну, хорошо. - Ча стал серьезен, сел за стол и достал из портфеля кипу бумаг, исписанных формулами и графиками. - Итак, был проведен анализ ДНК двух фрагментов, предположительно принадлежащих костным останкам мужчины и женщины.  Останки были обнаружены приват-доцентом кафедры ...-
               Гай не дал договорить другу и прервал его: - я все это знаю! Результат! Каков результат?! –
               Ча убрал в сторону бумаги и серьезно посмотрел на Гая. – Есть все основания предполагать, что от этой самой пары произошло все человечество. По крайней мере, анализ митохондриальных ДНК прямо указывает на это. С меньшей степенью достоверности этот же вывод подтверждает и ядерный анализ Y хромосомы, что, в общем-то, и не удивительно, учитывая возраст останков. Кстати, он может быть оценен примерно в 150 тысяч лет. Твое открытие может положить конец извечному спору о существовании проточеловека Homo-Alfikus и произвести революцию в антропологии.  Однако, есть несколько неясных моментов, которые требуют дополнительных исследований. И, самый главный из них это полное отсутствие вариабельности РР-H участка ядерной хромосомы обоих образцов. Такое впечатление, что это абсолютно идентичные копии одного и того же кода. Удивительно как природа могла создать такое.
               - Я знал, что ты обнаружишь что-нибудь необычное. Последнее время меня терзают сомнения, я буквально схожу с ума от мыслей, которые породила эта находка. - Гай тяжело вздохнул и посмотрел на друга. - А, теперь, самое главное. Сядь поудобней в кресло, соберись с мыслями и как физик-генетик, специалист в области клонирования, попробуй объяснить то, что я тебе сейчас покажу.
               Он открыл сейф, достал небольшую продолговатую коробочку и поставил на стол рядом с черепом. – Смотри, что я нашел вместе с останками.
               Ча осторожно, с любопытством открыл коробочку. На дне лежали две продолговатые черные палочки, связанные ремешками. – Ты думаешь, я что-нибудь понимаю? – спросил он. – Что это? 
               - Это примитивное устройство, с помощью которого наши далекие предки добывали огонь. Примерно такие же, но из дерева, мы находили в более поздних отложениях датируемых несколькими десятками тысяч лет назад. 
               - Ну, что же, Гай, хочу тебя поздравить с очередным открытием, ты доказал, что огонь научились добывать гораздо раньше. 
               - Не это главное, обрати внимание на материал, из которого сделаны эти палочки и ремешки. 
               - Разве это не реконструкция?
               - В том то и дело что нет! Эта штука пролежала в земле почти две сотни тысяч лет, а может быть и больше. И смотри, никаких следов коррозии. А ремешки? Они до сих пор сохранили эластичность.
               Вооружившись лупой, Ча долго рассматривал ремешки и палочки, что-то бормоча себе под нос. – Любопытно, любопытно. Все-таки, Гай, из чего они сделаны? 
               - Не знаю! И никто не знает! – выдохнул сокрушенно Гай. – Я объездил все материаловедческие институты, беседовал с профессорами и академиками. Единственное что мне сказали: — это трехмерный углерод-углеродный композит с совершенно аномальными свойствами, плотностью и теплопроводностью.  О таком материале мы пока лишь можем мечтать. Современные технологии не позволяют сделать даже что-либо отдаленно похожее. 
               - Ты хочешь сказать, что вот этот, - Ча показал на череп – с таким вот лбом и челюстью мог сделать эту штуку.
               - Думай Ча, думай! Неужели тот, кто обладал столь совершенной технологией, стал бы добывать огонь трением?   
               - Мистика какая-то, - Ча задумался. – Гай, ты меня разыгрываешь и делаешь это очень грубо и не вовремя. – Он встал из-за стола. В его голосе чувствовалась раздражение.
               - Это не розыгрыш. Я не сплю ночами, Ча. Есть только единственное объяснение этим фактам и ты, как генетик, специалист по клонированию, должен догадаться. – Гай выжидающе посмотрел прямо в глаза Ча.
               - Ты хочешь сказать …  - Ча растеряно повернулся к черепу.
               - Да, Ча, да! Его клонировали! И те, кто клонировал, снабдили его этим устройством. Другого объяснения я найти не могу. 
               - Гай, может быть это все-таки какая-то подтасовка? Ты шутишь, или говоришь серьезно? – опять, неуверенно, спросил Ча. Гай не ответил, только тихо рассмеялся. Затем снова стал серьезным.
               – Ты, что-нибудь знаешь о каэлитах? 
               - Да, ответил Ча. Это секта, которая пропагандирует теорию происхождения человека от инопланетян посредством клонирования. Они выступают за отмену всех ограничений на клонирование человека. – Неожиданно глаза у Ча округлились, лицо вытянулось. – Нет, Гай, у меня не укладывается все это в голове. Каэлиты? Ты хочешь сказать, что нас клонировали какие-то пришельцы? 
               - Выходит, что да, Ча! Не знаю, кто они были пришельцы или еще кто-то.  Но они снабдили наших предков вот такими устройствами для добывания огня трением, которые позволили им выжить в борьбе за существование с другими видами, – ответил Гай.
               - В это невозможно поверить, - Ча задумался. – На днях, по правительственным каналам, мне представилась возможность ознакомиться с секретным докладом ЦРУ. Так, вот, за этой неприметной сектой стоят крупные финансовые группировки. Они контролируют все мировое производство трансгенных продуктов. В их распоряжении колоссальные средства, лучшие научные кадры со всех континентов мира, самое современное оборудование. Они создают и финансируют секретные лаборатории, разрабатывают новые технологии клонирования, в том числе и человека.  У них мощное лобби во всех парламентах промышленно развитых стран. Их ближайшая задача провести через ООН закон о снятии всех ограничений на клонирование человека. Это страшные люди, фанатики. Они не остановятся ни перед чем. Это ужасно, Гай! Если они придут к власти, это будет началом конца света. Ты представляешь себе, какой козырь они получат в руки, если ты опубликуешь свои результаты? Они развернут такую пропагандистскую компанию, что на этой волне сметут любое правительство, примут любой выгодный для них закон.   
               - Да, понимаю и, поэтому пригласил тебя и только тебе рассказал о своих находках.  Ты мой самый близкий друг, пойми, мне трудно принять решение. Ча! Ты должен мне помочь! 
               - Не знаю Гай, что тебе сказать. С одной стороны твое открытие имеет, конечно, большое значение для науки и публикация результатов может привести к пересмотру представлений о происхождении человека, а может быть и всего живого на земле. Но, с другой стороны, каэлиты, с их стремлением захватить власть и монополизировать технологии клонирования. Все не так просто.
               - Теперь ты представляешь мое состояние все эти дни. По ночам меня мучают кошмары, в голову лезут какие-то нелепые мысли. Я всегда был против клонирования человека в любых формах. Что делать Ча?
               Ча молчал. Странно, но ему казалось, что все это лишь сон, который он уже когда-то видел. Он встал, прошелся по комнате, распахнул окно, и вечерняя прохлада вместе с городским шумом заполнила комнату. Надвигалась гроза. С востока на город медленно наползала тяжелая туча, нависая над жилыми кварталами черной тенью. Резкие порывы ветра подхватывали первые капельки дождя и приятно охлаждали лицо.  Была пятница и впереди были два дня отдыха. Ча сел на подоконник, закурил сигарету, налил в стакан виски и разбавил льдом.
               – Де жа вю. –  пробормотал он и пересел в кресло.
               - Что ты сказал? – спросил Гай.
               - Да так, ничего. Гай, это твое открытие и первое слово должно быть за тобой.
               Было тихо. Время как бы замерло в ожидании их решения. Сгущались сумерки и, казалось, что приближающаяся ночь, медленно вползала через открытое окно. Сначала она затаилась в дальнем углу комнаты, потом, стала разрастаться и черным туманом окутала кресла, в которых сидели друзья. Яркие блики от вспышек неоновой рекламы высвечивали из темноты окаменевший череп, который смотрел на них пустыми черными глазницами. Казалось, что череп беззвучно смеётся своим беззубым ртом.
               - Ну, что ты решил? – спросил Ча.
Гай молчал. Затем достал из бокового кармана маленькую пластмассовую щеточку и по привычке стал медленно расчесывать густую рыжую шерстку, покрывавшую всю его грудь.
               - Не знаю, - ответил он, - не знаю…