Дед или соседка. Кто кого?

Говорят, что юмора во мне много.
Спрашивают – откуда столько?
Смеюсь…

Ребята, я всего лишь сучок большого семейного дерева шуток. Корень – мой дед, ствол – отец.
Вот оттуда и юмор, укоренившийся во мне.
Другое дело, что кому-то он бывает непонятен.
Вот так…

Хочу рассказать об одном споре моего деда и его дворовой соседки, тёти Виктории. Не знаю, как в России, но в Грузии раньше был очень распространён спор двух субъектов, пари, заключаемое прилюдно посредством куриной косточки, именуемой «рогаткой». В виде английской буквы «Y».

Кто-то находит  кусочек  куриной грудки в своей тарелке и в ней – эту косточку. И тут же предлагает выбранному им человеку сыграть на спор. На желание, на деньги, на вещь…

У каждого участника спора своё требование.
Если тому не «слабо», он с удовольствием откликается. Пари заключается при свидетелях (обычно), внутри семьи это не обязательно.
После заключения пари нужно быть предельно собранным и внимательным.
Суть спора и игры состоит в том, что каждый должен в течение следующих минут, часов,  дней, недель или месяцев попытаться что-то дать в руки оппонента, а тот должен взять. При этом берущий непременно обязан произнести кодовое слово «Помню!». Тогда игра продолжается дальше.

Если берущий взял что-то и забыл сказать это слово, то дающий радостно кричит «Помни!»  и выигрывает спор. Каждый играет и за дающего, и за берущего одновременно.

Короче, кому первому удастся всучить другому из рук в руки (!) что-то, а взявший не скажет пароль, тот и выиграл.
Со мной ставки заключались на желание, пока я был мал, а у взрослых в качестве приза в споре были вещи, порой довольно ценные.


Вот как-то, на дворовом событии (не помню – свадьба или поминки), зарубился мой дед с соседкой Викой. Прожжённая армянка, которую никто не мог обыграть последние несколько лет. Равно, как и моего деда. Непобеждённые чемпионы сошлись в очном поединке. 

Она заказала деду индпошив каких-то туфлей на её ногу, супер-пуперской модели и уже даже мысленно примеряла их на себя. Настолько была уверена в победе!
А так как она была единственной обладательницей стационарного телефона во дворе, то у деда было условие: после её проигрыша, она должна была обзвонить ВСЕХ армян города, кого они знали оба (а знали они почти всех) и сообщить им эту трагическую новость ( о своём проигрыше). Конечно, новость об этом событии, о споре, быстро разнеслась городским сарафанным радио (у нас оно называлось «кофейным»).

Образно говоря, весь город был в курсе спора и ставок…
Образовалось два лагеря, отличающихся друг от друга половыми признаками. Да и гендерными тоже.

Новости дня обычно начинались с вопросов – Ну, как там Рач (мой дед) и Вика? 
Сведущие рассказывали, что пока участники на равных. Никому ничего не удалось дать что-то другому так, чтоб противник безмолвствовал.

Деду спор был выгоден тем, что его мастерская находилась рядом с кухней Вики. Там же, в тени инжира, он играл с её мужем в домино, в нарды и шашки…  А что женщина может дать мужчине такого, чтоб он взял? Понятно – вкусности и сладости. Дед тогда вволю  и на халяву напился кофе по-турецки, поел пахлавы, гаты, шу, домашней халвы, бастурмы, суджуха, долмы, сациви, пхали, лобио, хачапури, бутербродов и прочей снеди, которой она потчевала увлечённого игрой деда. Расчёт её строился на предположении, что дед возьмёт кусок с тарелки или саму тарелку и в азарте забудет слово сказать. Но он тоже не пальцем деланный: прекрасно просекал момент и пресекал на корню. И ел с удовольствием всё, что ему преподносили!

Сам изредка пытался сделать то же самое: отдать назад пустую тарелку, вилку, ложку…Виктория же держала ушки на макушке и постоянно думала о туфлях.
Короче, прошло лето, 3 месяца. Наступила пора дождей…

Надо сказать, что дед знал, что Вика «подворовывает» свет. То есть, ворует электричество. Если зимой все отапливали квартиры солярочными, дровяными или угольными печками, то Вика – только электрическими.

 Дед когда-то самолично поставил ей «жучок» в счётчик и опломбировал его  снова так, что не придерёшься. И она оплачивала ровно половину потребляемого фактически электричества. Счётчик крутил в 2 раза меньше.
Так вот…

По истечении трёх месяцев Вика сообразила, что дед мой слишком много у неё всего подъел, и перестала его подкармливать. Надежды выиграть у неё не осталось. А мудрый дед, перестав получать гастрономическое удовольствие извне, потерял свой меркантильный интерес к этому спору.

Но спор надо было заканчивать. Чтоб как-нибудь потом не лопухнуться.
В один из вечеров, когда сильный ливень выстукивал монотонную дробь по черепичной крыше,  дед изрёк: «Всё! Поиграли и хватит!». Решительно встал, достал из тумбочки роговые очки с толстенными стёклами, сломанную дужку которых он восстановил по просьбе соседа, сунул под нос самодельные усы, которые смотрелись очень натурально, нахлобучил на голову несуразно-нелепую шляпу и надел поверх всего прорезиненный дождевик с капюшоном. Резиновые сапоги завершили перевоплощение деда.  Даже я его не узнал бы.

Предупредив нескольких соседей, которые с радостью вышли на веранду поглазеть на завершение спора (свидетели на случай отказа оппонентки), он спустился вниз, захватив попутно пачку каких-то квитанций и ручку…

Решительный стук в двери оторвал Вику от созерцания голубого экрана и она, удивляясь - кто это может в такое время и в такую погоду припереться к ней в дом – пошла к дверям.

Дверь была расстеклована и занавешена. Отдёрнув занавеску, она видит только тёмный силуэт и капюшон. Такими силуэтами рисуют смерть на карикатурах. Не хватало только косы. Да она тут смотрелась бы излишним атрибутом.
- Кто там? – придав голосу твёрдости, спросила соседка.

- ГорЭлектроКонтроль.  Выборочная проверка правильности показаний счётчика! – дед говорил с явным грузинским акцентом, и узнать его по голосу было невозможно.

Немало перетрусившая Виктория, торопливо, дрожащими руками открыла двери, впуская в дом предвестника её позора.
Фигура шагнула через порог, грозно сверкнув линзами очков, и посветила ей в лицо фонариком, чтоб на какое-то время ослепить…

- Вы – хозяйка? Я  на минуту. Сверю показания и перепишу их в квитанцию…
Дед посветил фонариком на табло счётчика и списал показания.
Вику перестало корёжить и  не по-детски трусить: пломбу никто не смотрит, можно выдохнуть. Она выдохнула с облегчением и расслабилась на несколько мгновений.
Вот он, момент: дед ловил на живца!
- Это - ваш экземпляр, ага… Получите… и вот тут распишитесь… Вот ручка… Вот здесь и вот тут…
Тётя Вика радостно ухватилась за квитанцию и за ручку, повернулась к столу, положила квитанцию на дубовую столешницу с мыслью «легко отделалась!» и расписалась на бумаге.

 Когда она повернулась к «контролёру», тот, откинув капюшон, уже снимал усы после очков…

Поймав её недоумённый взгляд он флегматично-спокойно, с амимичным лицом совершенно обыденно-равнодушно сказал: «ПОМНИ!»

С веранды донеслись крики «браво!» и овация, заглушавшая шум дождя.

Тётя Вика выматерилась по-армянски, постучав от бессилия ладошками по фигуре в дождевике… Хотела было ухайдокать деда веником, стоявшим в углу, но на пути к венику стоял довольно ухмыляющийся победитель стодневного спора.

Дед наслаждался эффектом недолго. Когда она бессильно опустилась на стул и пустила слезу, он из-под капюшона достал те самые туфли, которые мог бы проиграть и поставил перед ней. Эффект от появления толпы весёлых соседей у неё в прихожей только добавил ей шокового состояния в харизму.

-Ты, что, сшил мне туфли? Ты, паразит, думал, что ты мне проиграешь? Ах  ты, хитрый лис!)))
Примерила.  Прошлась по свободному пятачку пола. Туфли сидели, как влитые: ведь дед шил их по индивидуальной мерке.
Соседи одобрительным гулом подняли ей настроение до заоблачных высот.
Дед улыбался: свой  триумф он уже испытал.

- Я сшил просто так. Потому что знал, что ты от проигрыша очень сильно расстроишься. Бедный тогда твой муж будет.
Решил Исаака нервы поберечь. Иначе- кто тогда мне будет в домино и шашки проигрывать.)))
Наклонился, поцеловал смущённую Викторию…
- И, в конце концов,  мы же – соседи! Можешь времени не терять… Звони по всем знакомым! - И подвинул к ней телефон.

Так оно и было.

Если я где и соврал в рассказе, то только в одном месте: дождь не барабанил по черепице над нами. Он барабанил по крыше соседа. У него она сделана из оцинкованной жести.


Но «по черепице» - как-то романтичней, не правда ли?)))