Экс-ры IX 3 гл Братья Сазоны

Глава 3

Люди-собаки — Обломинго Облом Петрович – братья Сазоны — пропавший товарищ — таинственная дыра —  тайна урочища Большие Каменюги

Братья Сазоны
         
Заехав в урочище Каменные избы, они спешились и повели коней за поводья, а то здесь полным-полно павшего мелкого леса не ровен час коняшке сломать ногу. Виталий, шедший первым, вдруг остановился и посмотрел по сторонам, снял заплечный мешок и пошарил в нём.
- Ты чего патроны забыл зарядить?
- Не травку ищу.
- Так мы чай на Чёрной попьём.
- Экий ты Алёша торопыга всё вперёд забегаешь. Вот смотри, какую мне давичи наш поп травку дал, говорит эта травка указует на содержание в почве золота, овсяница красная называется.

Виталий развернул тряпицу и показал розовые стебли со злаками.
- Где говорит, увидите там, и копать пробуйте. В кварце ли или в простом камне, а золото найти можно хоть песком, хоть мутью. Ну, наш рудознатец зря говорить не будет. Если он раскопал штольню в овраге, значит, правду говорит я и сам заметил там эту овсяницу. Надо бы повыдёргивать её там, а то кабы наши местные золотари не догадались там копнуть.
Алексей взял в руки травку и стал её рассматривать.
- Видел я такую травку, но не везде растёт она, обособленно и даже видел в больших кочках.
- Вот-вот и поп говорит, где кочку увидите, попробуйте копнуть. Хуже не будет, если промахнётесь. Значит, золото там пылью стелется, а с пыли и спрос не велик. Но на заметку взять можно, если гора значит, сверху та пыль течёт не проверить потерять золотого зверя.

Они ещё пошептались зыркая в стороны, словно их мог, кто услышать. А услышать могли Серые разбойники из Смородинки,  то есть местные охотники, промышлявшие в этих местах белок. Только они могут брать любого зверя в разный сезон, не гнушаясь, что у зверья есть малые детки. Вот уж хищники так хищники таким только ноги ломать при встрече, чтобы на коленках потом всю жизнь ползали.
И вдруг рядом прогремел выстрел.
Они стали смотреть в разные стороны, потом тихонько забрались в расщелину между огромными валунами и, приготовившись к стрельбе, затаились за кустом чапыжника.
- Ну что я говорил, тут они и ходят. Ух я поймаю того подлеца ноги переломаю! – с жаром проговорил Виталий.
- Лучше сразу пристрелить и в яму под камень, -  ответил в тон Алексей, высматривая траекторию направления для стрельбы.
Они присели и стали ждать звук шагов по сухим веткам. Не прошло и минуты как рядом зашуршали ломкие ветки, и совсем близко от них прошли двое все оборванные словно не латали одежду лет десять. Оба бородатые и косматые в шапках. В руках штуцеры.

Это были Смородинцы они прошли вперёд на метров шестьдесят и, остановившись, стали что-то искать. Вот один что-то поднял и показал товарищу, тот согласно кивнул и стал быстро и умело снимать шкурку с убитого зверька.
Я их знаю, это братья Сазоны последние люди, даже Бесы их не уважают и при встрече грозятся побоями, а что им сделаешь, если у них штуцера. Таким оружием только в ближнем бою делать дырки в крупном звере. Лучше пусть уходят, потом поквитаемся.

Братья Сазоны о чём-то тихо переговорили и ушли дальше постреливали и показывали направление куда идут.
- Ну ладно, что не в Закудыкины топают, а то бы пришлось пострелять по ногам, - сказал Виталий.
- Им бы ещё оптику на один ствол до ста метров и всё к ним не подходи, положат как леопёрда.
- А ты знаешь, что их штуцера не их оружие это они выкрали из солдатского эшелона, когда поезд стоял в тупике. Тогда всех подряд шерстили. И моим родителям на хутор ездили дознаватели всё перевернули, но ничего не найдя так и уехали не извинившись.
- Что-то не помню, - ответил Алексей.
- А откуда тебе помнить ты тогда под стол ходил пешком. Я тогда в гимназии учился в городе у деда жил как индийский падишах.
- Знаю, знаю, в чулане на сундуке с кошками спал в обнимку.
- Ну, вот всю песню испортил, - сказал Виталий. – Двуствольный  штуцер оружие надёжное после первого выстрела остаётся только нажать на второй спусковой крючок. Это крепость, за которой ни один медведь тебя, не достанет. И штуцер меньше военной винтовки ходить с таким оружием одно удовольствие.
- А разве болтовая винтовка хуже его?
- Хуже некуда если допустим, будет какое-то механическое повреждение, то всё хана пишите письма, но они вряд ли дойдут до адресата. А у штуцера второй рабочий ствол всегда останется целым и можно стрелять. Я читал, что американские индейцы уважали такое оружие, но там он был в большом дефиците.
И штуцер имеет прикладистость по месту прицеливания.  Держишь его в руках, и он как твое продолжение. И обращаю твоё внимание на то, что можно использовать неэкспансивную пулю, а в другом стволе экспансивную обычную или как их называют цветы смерти.

- Ну, так давай грохнем их всё равно эти штуцера не на учёте? – спросил Алексей.
— Да с чего это или ты думаешь, если они без хозяев то ничейные, шалишь, заловят с ними и в тюрягу. Хотя я бы такое оружие прикарманил, на всякий случай.
— А я про это же и толкую!
— Ладно, давай только без крови, легче жить будем, — сказал тихо Виталий.
— Ну, уж как получится, — прошептал Алексей, давно точивший зуб на Сазонов и всю их бандитскую компанию. Всю пушнину повыбьют летом, а к зиме белку уже не встретить, да и то какую-нибудь пугливую напуганную выстрелами в молоко летом.

Ну, а какой Алексей убивец знал только Виталий, убив днём ранее пришлого охотника и закопав в неглубокую могилку, Алексей мог тут же преспокойно поесть кусок свиной щековины и запить её чаем. Его даже не тошнило, когда он отрезал уши оглушённого купца, которого тут же обирал до нитки и неизменно оставлял лоскут полуистлевшей тряпицы случайно «зацепившуюся» за когтистую ветку. Ну, значит, чтобы подумали на Смородинских мужиков, как наибеднейшую черноту во всей округе и то чтобы напугать других кто бы вздумал начать расследовать это дело. И конечно всё списывали на лесных разбойников Бесов. Бесы были наслышаны, что кто-то орудует под них, но кто этот хитрец дознаться не могли, а то бы истязания одними ушами не обошлись.

Изредка Алексею попадались подраненные дробью соболя, но какой дурак стреляет соболя дробью кроме Сазонов некому. А ведь соболей берут на рукав, заберётся зверёк в дупло тут его, и ловят, надевая специальный рукав на отверстие, потом стучат по дереву, зверёк пугается и выскакивает в рукав тут уж ему никуда не деться. А дробь всю шкурку испортит и труды по выслеживанию поимке напрасны.

Сколько Алексей взял пустых соболей и куниц и не сосчитать, а это всё происки Сазонов как самых что ни наесть хищников браконьеров. А у купцов, которые пытались у них скупать испорченные шкурки, Алексей отрезал уши, да и с чего бы он стал это делать обыкновенному человеку. С хищниками так и надо поступать и это скоро принесло свои плоды. Залётные скупщики прознали, про дело с отрезанными ушами и прекратили заезжать и связываться с местными хищниками и со временем охота на соболя улучшилась. То Сазоны портили дробью белку и ласку, это было полбеды, но за соболя и куницу Алексей резал уши налево и направо.

В своё время король Генрих XIII Тюдор написал указ, по которому собольи шкурки мог носить тот, кто был не ниже статуса виконта. А башмачки из сказки Шарля Перро были вовсе не хрустальные, а именно собольи. Слово «vair» то есть мех для отделки оторочки спустя какое-то время переиначился в «verre» — стекло или с намёком на хрусталь. И башмачки у сказочника Перро вполне могли быть из собольего меха, а не то, что мы увидели в кино про Золушку. Да и как ходить на хрустальных каблучках ноги сломаешь, но разве кто об этом задумывается, когда смотрит примерку хрустальных башмачков.

На этот раз Братья Сазоны ушли с ушами, но долго ли они с ними проходят, подумал про себя Алексей, давно вынашивавший план кровавой мести, но не говоривший об этом своему другу. Перейдя через речку Большую Чёрную, они привычным маршрутом поднялись по тропке на небольшую гору, слева прозванную стародавними жителями «Там, где дом ведьмы» и всё из-за кроды. На горке имелся плоский пятачок, над которым возвышали шесть поставленных лиственничных столбов с кродой на самом верху поближе к местному богу. Место это было у местных запретное, а потому и страшное. Но на самом деле там была похоронена шаманка, когда-то лечившая людей травками и лечебным словом. И непонятно по какой причине горка эта обросла совершенно другими слухами и поверьями, мол, место там проклятущее способное вызвать мор всей семьи и поэтому горку обходили едва не за версту.

И это, кстати, сыграло на руку нашим героям, не верящим во всю эту чушь, хотя сами и распускали специально всякие сказки, дескать, видели собственными глазами прогуливающуюся ведьму, и как её коса спиливала деревья. Им, конечно, верили с натяжкой мало ли что болтают охотники, но ходить туда всё же опасались. За горкой в густом чёрном ельнике находилась небольшая рубленная Виталием и Алексеем избушка, где они обычно готовили чай и отдыхали, посмеиваясь над суеверными Сазонами, не смевшими туда ходить из-за старинного поверья — там, где крода там нет жизни — «пойдёт, сгинешь и вроде, как и не жил среди своих соплеменников».

Ночами приходили к избушке медведи пошарить через окно лапой, может, удастся чего-нибудь зацепить когтём. И медведю давали такой достойный отпор, что бедолага не мог сбежать, падая тут же продырявленный в нескольких местах экспансивными пулями. На какое-то время медведей здесь не наблюдалось, но иерархическая лестница брала своё, и выбывший заменялся другим хозяином и так до нового смещения. Но медведи сюда заглядывали редко, знавшие что здесь их может ждать. Если и появлялись, то больше из баловства пошарить что где плохо лежит. Но случались и необузданные наглецы, которым речка Большая Чёрная не море такие быстро отправлялись в долину Вечной охоты.

Осмотрев свою заготовку дров на зиму, друзья решили задержаться здесь до утра, чтобы напилить чурбаков. Для начала они принесли воду с речки, чтобы поход за водой в одного не обернулся неожиданной встречей с братьями Сазонами. Всё же когда не один тогда и смелости поболее ежели у одного против двух душегубов. Как Виталий и предполагал, так и вышло, Сазоны сами находились возле речки и мыли от грязи свои головы.

— А мы думали, что вы вообще не моетесь, — сказал Алексей, направляя на сидящих, на коленях братьев свой карабин.
— Дык потно же, — ответил Сила старший из братьев.
— А ты не пробовал одёжку сменить, а то несёт от вас как от конюшни, — сказал Виталий.
— Денег нет… купил бы.
— Лёха прибери-ка ихние ворованные пукалки, — сказал Виталий, так же держа братьев на прицеле.

Алексей подобрал лежащие штуцера и отошёл в сторону.
— Отпустили бы вы нас братцы, — сказал Сила.
— Ну, так идите с Богом только оружие мы себе заберём, и сдадим, куда следует. Ну, я кому говорю, поднимайтесь и двигайте отсюда, пока я вас не ухлопал.
Братья поднялись и медленно пошли от реки в чащу леса и уже оттуда стали кричать, что пустят жаркого петуха и прочие проклятия.
— А ведь они пустят нам петушка, только держись, — сказал Виталий.
Алексей вдруг бросил штуцера под берег в реку и сказал.
— А ну пошли в обход они же сейчас всё одно на тропу пойдут, что им по еловому болоту ломится.

И скорым шагом перешёл речку по бревну на другую сторону.
— Ты чего задумал-то? — опасливо спросил Виталий.
— Они же ясно тебе кричали, что дома наши сожгут чего ещё непонятного!
— А, понял, понял… — ехидно улыбнулся Виталий и побежал вслед за другом.
Они пробежали тропой вдоль речки километра два и, остановившись, переправились на другой берег, где и затаились в зарослях черёмухи.

Виталий шёпотом стал бубнить Алексею чуть ли не в ухо, отчего тому стало щекотно, и он отстранился в сторону.
— Сюда они выйдут, только сюда там у них лосиная тропа к водопою, слева и справа топкое болотище, куда им как не по тропе идти. Другой дороги напрямки нет только в обход, а это какой круг надо сделать, а вдруг мы у них на хвосте. Они сюда выйдут… а вот ты слышишь топот это они бегут, намочили лапти на болоте пока сюда пробирались ироды. Смотри, вон первый Сила крадется,… как только младший Еремей покажется... пусть выйдет на тропу тут мы их и положим. Рано не пали уйдут.

Сила и впрямь почуял недоброе и, выглянув из-за толстенной лиственницы, затаился, потом показалась голова его брата и тоже спряталась. Долго они засиживаться не стали и поползли по кустарнику стороной, чтобы обойти лосиную тропу и скрыться незамеченными.
— Ну, давай бей без промаха, а то они в березняк заползут, я беру Силу, — прошипел Виталий и прицелился.

Алексей видел только горбатый зал ползущего Еремея, и ему стало едва ли не смешно, что пулей он продырявит ему зад. Выстрел поразил Еремея в голову, как только он приподнял её выше своего зада. Второй выстрел принял на себя Сила, не успев лечь, чтобы спрятаться.
— Наповал обоих, — сказал, вставая Виталий.
Алексей лежал и его потрясывало.
— Ну, а ты чего разлёгся, пошли прятать трупы, — сказал Виталий и направился к убитым.

Алексей встал и побрёл следом. Трупы нужно было раздеть и в таком виде прикопать в болоте, чтобы разложение пошло быстрее, да зверушки помогут. А что до одежды то её под мох там она и останется. Утащив трупы подальше чтобы запах мертвечины не разносился до реки и лосиной тропы, где могут ходить и охотники раздели убитых. Голова Еремея была разбита на куски, он умер стразу, ничего не поняв, а Сила ещё какое-то время жил, но скончался до прихода к нему Виталия.

Закончив с братьями, они вернулись за штуцерами. После набрав в вёдра воды, пошли к горе «Там, где дом ведьмы». Выпив принесённой с собой водки и помянув убиенных, они отправились за сухарой.
— Чисто сработали, — сказал Виталий.
— Ну, теперь соболя будут у нас не израненные как при этих гадах, — кивнул Алексей, высматривая стоящие сухары по тоньше. — Вон смотри, эта сгодится.

Они спилили шесть сухар, уложив их точно между деревьев и не посадив на сучья соседних деревьев. Распилив сухары приблизительно по шесть метров, охотники перетаскали к избушке. На зиму им этого добра точно хватит к тому, что уже было под навесом. Пилили сухары до самого вечера, благо они были сухими, и пила купленная у купцов хорошо наточена. Потом кололи чурбаки на поленья, пока не стало совсем темно и только тогда умывшись, пошли в избушку пить чай, который ранее приготовил Алексей за место своего отдыха.

Пили чай, закусывая медовыми лепёшками. Варить супчик не стали подступившая усталость не давала им времени на это дело. И они, подбросив в печку на тлеющие угли три полешка чтобы выгнать омерзительно зудящих комаров, улеглись на нары с еловыми натасканными лапами.

— Пусть жар погонит этих тварей, — сказал Алексей, открыв настежь дверь, и едва не лишился дара речи, перед ним возник из темноты огромный медведь. В свече толстой церковной свечи его глаза засветились красными огнями, а белые клыки лязгнули в ненасытной жадности.
Грянул выстрел и мимо головы Алексея с воем пронеслась экспансивная пуля, ранив медведя прямо под челюсть. Алексей, отпрянув, присел и прыгнул в противоположный угол к своему карабину. Следующий выстрел добил падающего медведя страшной экспансивной пулей врезавшейся ему в шею, она стала разрывать её плоть, пока не застряла на выходе. Алексей, трясущимися руками перезарядив карабин, тоже послал пулю в медведя, но было уже, похоже, поздно зверь сам издох от двух полученных ранений.

— Ну как ты сухой? — спросил Виталий, поводя носом.
— Да вроде не успел обосраться, — обалдело ответил тот.
— Ну как он появился, я сразу подскочил хвать с гвоздя карабин и ему в голову, а попал в шею, — сказал возбуждённо Виталий.
— Ага, чуть мне самому голову не снёс, пуля мимо моего лица просвистела пиу и она в медведе! — с не меньшим азартом сказал Алексей.

Выйдя из избушки, они осмотрели зверя, удивляясь его запасу жира.
— Этот шатуном не стал бы, спал бы себе до весны, смотри, какой упитанный у него зад, ноги, наверное, еле передвигал, — Виталий потряс рукой задницу медведя.
Мужики быстро располосовали убитого медведя и, сняв шкуру, растянули её на крыше, предоставив птицам срезать мездру зверя. Мясо брать себе на еду не стали и перетаскали к Большой Чёрной речке, где бросили в воду, придавив камнями, чтобы хищники его не нашли.

— Ну как он вынырнул из темноты, мне аж худо стало, стою и ничего не могу сделать, а его лапа, веришь, нет, вот так почти передо мной так и тянется, чтобы схватить. Хорошо ты успел выстрелить, а то бы он меня с места сорвал как травинку, — вновь переживал Алексей случившееся с ним приключение.