Я пошёл в гастроном...

     Дедушка Николай Митрофанович сам причесался, оделся, надел зимние ботинки и громко объявил: "Я пошёл в гастроном!" Все домашние повылезали из своих комнат.
     И тут он остановился и замер, вспоминая, какую из дверей надо бы открыть... Одна была белая, другая тоже белая, ещё одна, поменьше - совсем белая, и самая большая дверь коричневая с обивкой. Последняя была явно тяжёлая, с щеколдой и накладным замком. Глядя на неё, дед как-то оробел и понял, что наверно с замком не справится и лучше, если дверь в подъезд будет другая, например та - самая первая. Её он и открыл. Это была кухня. В нише стоял холодильник. С холодильником было всё ясно. Он подошёл к нему, дёрнул ручку, дверка открылась. На полках лежала колбаска, сыр, масло, в бутылке стоял кефир и что-то ещё в кастрюльке.
     Поняв, что он опять обмишурился, и пока внуки не начали хихикать, решил пошутить первым: "Ну, вот и пришёл!" - сказал он с деланной иронией, будто бы давно понимая происходящее, как  задуманную им самим шутку.
     Но никто не засмеялся, и от этого стало ещё более неловко.
     Однажды, прошлой весной случилось прозрение, и он открыл входную дверь. Чуть пройдя по лестничной площадке, подошёл к распашным дверям, нажал на кнопку в стене  и вызвал лифт. Когда тот прибыл, смело шагнул в кабинку и, увидав знакомые циферки этажей, вдруг позабыл, куда надо ехать, чтобы очутиться на улице: вверх или вниз...? Двери несколько раз сами закрылись и открылись, где-то в подъезде начали что-то орать и дед, скоренько выскочив из лифта, обратно прискакал к своей двери, домой в квартирку, на любимый диванчик от греха подальше. С тех пор даже и не пытался... А тут, на тебе - разобрало...
     Дед с каждым годом чудил всё больше. Со старшим тридцатилетним внуком Серёжей говорил, как с малолеткой из детского садика, а третьеклассника Кирюшу вдруг стал пытать: насколько разнообразно и интенсивно у него проходит половая жизнь.
     Сначала дедушку злила непонятливость всего окружения. Например, когда он говорил: "Я сегодня с большим удовольствием съел бы "эту" с чаем", - то очевидно же было, что речь шла о бутерброде с красной рыбкой... Но его не хотели понимать и будто даже специально прикидывались глупыми. Когда младшенький внучек Кирилл не хотел отзываться на имя своего отца Витьки, то он тоже будто бы делал это с умыслом - одурачить деда. Казалось, все и всё понимают, но изображают, что "тормозят".
     Потом стало ясно - это не они, а это он сам...
     Появилась излишняя осторожность, за ней пришла робость, а уж опосля и хитрые ходы с вывертами.
     И тогда Николай Митрофанович принялся постоянно смотреть телевизор. Там многое было понятно, а если что-то не очень, то ведущие передач толково все разъясняли по второму, третьему и даже десятому разу.
     И тут случилось...
     В Америке избрали Байдена. Пожилой человек сразу вызвал у дедушки и понимание, и сочувствие. Митрофаныч, примеряя его должность на себя, всё чаще приходил в ужас: "Как только можно было старику такое на себя повесить и тащить?! Ведь он, как и я, даже дверей не различит, замок не откроет и сам нужную кнопку в лифте не найдёт! А ему же ещё надо иногда и ядерную кнопку нажимать! Нет, это он не сам - это на него повесили!"
     И наконец, когда Байден трижды споткнулся на трапе самолета и отовсюду понеслись насмешки, Николай Митрофанович пришел в полное негодование и решил устроить одиночный пикет в защиту Президента США. Пикет он задумал провести перед зданием управления жилищными лотерейными билетами "Золотая подкова". Почему именно здесь, спросишь ты, дорогой читатель? Так всё очень просто... С молодых ногтей дедушка любил творчество Владимира Высоцкого. А у поэта, в какой-то там песне, точно уж и не вспомнить, но кто-то написал ноту протеста в Спортлото, ожидая положительного результата. Да и офис лотерейки располагался тут же, неподалеку на Волгоградке, в соседнем доме. Его он хорошо помнил ещё с тех пор, когда сам активно играл в надежде облагодетельствовать большим выигрышем всю семью и спокойно умереть с чувством выполненного долга. Но выигрыш никак не приходил, да и билеты уже теперь покупала и сама проверяла невестка сына - Настенька.
     Конечно, рисовать плакат дед не стал, да и не смог бы, но вот просто стоять и кричать на улице возле здания Жилищной лотереи, он бы ещё очень даже смог. Текст речёвки был сочинён короткий, чтобы не забыть, но ёмкий и оригинальный: "Свободу Джо Байдену!"
     С этой целью и был тогда задуман первый поход, якобы, в магазин. Но всё сорвалось ещё в лифте, и Джо остался без поддержки Митрофаныча.
     Сидя на своём потертом диване, наверно, только один наш дедушка во всем белом свете, сердечно переживал за президента самой мощной и такой далёкой, но совсем недружественной страны, иногда причитая и вопрошая, то ли небеса, то ли членов правления государственной лотереи:
     "Как-то там теперь будет в мировом сообществе? - Где силы доброй воли, где тот вселенский разум, который всех оградит и защитит?!
Господи...!"
      Иногда Господь ему что-то там отвечал, и тогда дедушка становился бодрее и веселее.

©   А.Е. Тулупов
    20 марта 2023 г.