Париж, заметки в пути

    


 Актер старого французского кино - Жан Рошфор,
 Фотография из интернета

1.
В Париж мы отправлялись из Испании в скоростном поезде. При подъезде к теминалу каталонской Жироны моё внимание привлекло поселение на склоне высокой скалы. Множество маленьких строений обнесено двойной оградой, внешняя часть которой состояла из металлической сетки, небрежно скреплённой на длинных столбах, а внутренняя щетинилась стальными прутьями. За сеткой просматривалась какая-то жизнь: мелькали взрослые люди и дети в странных одеждах, не характерных для обычной Испании. Скорее ярких, нежели блеклых, и уж точно не напоминающих спецовочные комбинезоны или робы, тем самым развеивая мои предположения о тюрьме. Всё оказалось прозаичнее: я наблюдала поселение цыган, от которых таким образом огораживается и железная дорога, и сам городок. Этим людям не доверяют местные жители. Криминальные истории в округе часто связывают с цыганами. От опасного соседства ограждаются насколько это возможно. Впечатление мимолётное, а гнетущее чувство в душе осталось надолго.



Итак. Мы у входа в вагон скоростного поезда до Парижа. Поезд из нескольких двухуровневых вагонов выглядел аккуратно, поблёскивал лаком обтекаемых форм и совсем не казался высоким. Наши места закреплены в нижнем ярусе и, если не ошибаюсь, в обычном классе. В вагоне было совсем уж малолюдно, и наша компания родственников, состоящая из троих взрослых и семилетнего мальчугана, спокойно и с комфортом расположилась в уютных креслах.

Мальчик углубился в чтение толстенной книги "Гарри Поттер" на английском языке. Иногда он отвлекал нас на игру "Камень-ножницы...", которая мне ну никак не казалась интересной, но скоротать время помогала. Или в кармане для журналов он обнаруживал японскую экономическую газетёнку и вчитывался в текст, чем повергал меня в дикое изумление.

Мы, взрослые, негромко обменивались впечатлениями и обсуждали планы на ближайшие пять дней в Париже. Места в гостинице были заранее заказаны , как и заблаговременно продуманы посещения музеев и достопримечательностей французской столицы. Чтобы не тратить время на очереди, которых и в марте, как говорили знающие люди, хватает, билеты на Эйфелеву башню и в Лувр мы также приобрели заранее.

Меня пригласили в эту поездку родственники, точно зная , что не стану напрягать своим присутствием. Поскольку мы - родня, соответственно, интересы наши практически схожи, а значит могу разделить с ними все мероприятия. Мне нужно было только прилететь в назначенное место и время. Всё остальное уже спланировано, а многое и оплачено - подарок к моему дню рождения. И слов не подбиралось, насколько такое внимание ценилось мною, доставляло приятные минуты и соответствовало моему представлению о лучшем подарке.

Неподалёку от нас расположилась пожилая французская пара. Люди интеллигентного вида производили необыкновенно приятное впечатление улыбками и заботливым вниманием, которым обменивались друг с другом.

Тем временем наш поезд выбрался из предместья и стал набирать скорость. Даль за окнами расстилалась полями и виноградниками, вперемешку с невысокими каменными строениями. Март приглушал краски природы, как и солнце, неяркое в тот день, и небо, безоблачное, но мутное, тускловатое. Розоватой дымкой проплывали рощи персиковых деревьев. Цветение персиков и миндаля и  непривычный вид мартовских европейских полей привлекал наш взгляд "северян". Было досадно, что невозможно подойти и вдохнуть ароматы весенних садов, узнать запах персикового цвета - всё проносилось мимо, запечетлеваясь в памяти чудесным, впервые увиденным пейзажем.

Мы давно не виделись, и тем для разговоров хватало: пожилые родители, дети, живущие в разных странах, подрастающие внуки. Иногда ловила немного любопытные взгляды пожилой пары. Казалось, они явно говорили о нас. Чем-то наша компания привлекала их внимание, хотя мы общались на родном, русском. Наконец, мы встретились глазами с пожилым мужчиной, и он улыбнулся. В этот момент я испытала беспокойство: его лицо мне однозначно было знакомо. Однако , это нонсенс - никогда прежде не бывала во Франции и уж точно никаких французов в знакомых не водилось. Но лицо ! Лицо мне точно знакомо !

Спрашиваю брата - возможно ли такое: что я знаю это лицо, видела его, кажется, совсем близко. Да и вообще - его фигура, высокий рост, доброжелательная улыбка, серо-голубые глаза... Благородное лицо, аккуратно причёсанные, седые, полудлинные волосы...

Брат рассмеялся. Оказывается, это знаменитый французский актёр, из старой плеяды. Известен по ролям второго плана, запоминающимся, прекрасно сыгранным и украсившим наши любимые фильмы. Жан Рошфор !

Мы разговаривали достаточно громко для того, чтобы артист услышал своё имя. Неожиданно он поднялся и подошёл к нашей компании. Мы почтительно встали и поприветствовали его. В ответ он кажому из нас по очереди пожал руку и с сильным акцентом произнёс:
- Здравствуйте. Так приятно слышать русскую речь. Я мало знаю по-русски...

Мы узнали его. Тогда, в марте 2017-го ему было 87. Мы были уверены, что стройность, ясный взгляд, доброжелательность должны продлить его жизнь еще на долгие годы после нашей встречи. Увы, в октябре того же года Жан ушёл из жизни.

Наш путь продолжился. Мы периодически обменивались взглядами с пожилым актёром и его женой. Уже на перроне парижского вокзала Аустерлиц остановившись и решая где перекусить - здесь, или потерпеть до гостиницы, к всеобщей радости увидели, как наши попутчики направляются к нам со словами : "Приятных дней в Париже! Побольше впечатлений от Франции!". Мы обменялись добрыми пожеланиями. Париж начинался в вагоне скоростного поезда мимолётным знакомством с Жаном Рошфором, представителем старого французского кино, которое знало всё наше поколение и весь мир.