Пламя джунглей г. 5 Штурм-даяки, слоны и тигры

 Фортуна отнюдь не дама;
 Нет бабы распутней и злей.
 Хитра, коварна, упряма –
 Попробуй справиться с ней!
             Р. Киплинг
.......................................

Слушая Али, мы притихали, настолько увлекли нас дерзкие дела
Умара! Меня аж пот прошиб! Вот тебе и поганая коричневая рожа, при имени которой косоротились чванливые офицеры-европейцы.

Видя удивление это, сообщник наш приободрился. И добавил едва слышно, что у Теуку Умара к нам важное дело и он знает о нашем нахождении в плену.
Эта новость застала нас врасплох и мы крепко задумались.

При разговорах об одержимой борьбе Умара за независимость у нас с дружком, поляком Адамом Ковальским, возникали перепалки – о бестолковых мятежах его Польши против владычества России.

Тогда покоренная Польша являлась частью нашей империи. В роду Адама сражались многие повстанцы за самостоятельность Польши, но были разбиты вдрызг и с семьями сосланы в Сибирь.

В том заснеженном краю мы и познакомились с Адамом. Он и по сей день негодовал на царя за притеснение и за позорную ссылку в морозную тайгу. Твердил, что, не желая проживать в подчинении самовластной России, он и завербовался в голландские тропические войска.

–Здесь я сам себе хозяин, а не хожу под царем-тираном, пся крев! заносчиво заявлял он.
– Да ты просто одно ярмо сменил на другое, на голландское, – подсмеивался я.
– Вот наберусь здесь военного опыта, и опять в Польше подымем бунт против русской власти!
– Не скажи гоп, пока не перепрыгнул, – расхохотался я. – Жидковата ваша Польша против царской армии. Сколько раз смутьянили, а из повиновения России так и не выбрались! Кишка тонка, да распрей у ваших панов по самое горло.

Я понимал его гордый нрав и желание видеть Польшу самостийной, поэтому сильно не успорял.

Да и жгучая тема о Теуку Умаре сейчас была важнее.
События-то вокруг нас накалялись! Ох как накалялись!

Однажды в густых сумерках из мрачных джунглей сплошной волной, с воплями, размахивая пылающими смолянистыми ветвями и факелами, стреляя из винтовок, повалили, словно в каком-то дурмане,   волнами даяки.

Хуже того, впереди них рвалось, ломилось сквозь заросли бамбука, бежало и визжало от боли немалое стадо слонов с ранеными детенышами! Прямо на передовые рвы и стены нашего укрепления.

Да, эти лесные бандиты устроили внезапный переполох!
Черная, не обещавшая ничего приятного ночь спускалась над укреплением. Многие костры, раскинутые полукругом, выдавали стоянку врагов. В их отблесках громадные деревья вздымались вверх в завесе ползучих лиан, застывших, словно гигантские змеи.

С верха нашего остроконечного палисада мы увидели огнедышащую картину. Поганую и ужасную!

Обезумевшее стадо лесных великанов, страшась жаркого пламени и гари пылающих факелов и огненных веток даяков, которыми им отсекалось бегство в лес, направлялось прямиком к закрытым воротам крепости.

Хотя мост через глубокий ров ачехи убрали, но нападавшие выстрелами и факелами, бросками копий гнали слоних со слонятами прямо в него! Те, малые, толпясь в панике и давке, падали в ров, телами своими устилая и создавая проход по полуживому мосту к первому заграждению!

– Хитрую пакость задумали дьяволы! Нас ожидает серьезная опасность, – вырвалось у Али. Он оглядел сверху позицию и нахмурил лоб.
– Держитесь, друзья-славяне! Ночка будет веселая! А меня Аллах не оставит!

Он, с широкой грудью и мускулистыми руками, вытащил из пазухи кожаный мешочек-амулет и трогательно приложил его к губам. Этот ритуал он совершал в особо опасных случаях. К каким неведомым силам обращался он за помощью и что в этом обереге было дорого ему?!

Тем временем бегущие сзади воины подбирали упавшие на почву смолянистые факелы и забрасывали их опять на спины беснующихся животных, обжигая их пламенем, заставляя еще плотнее скучиваться ко рву, толкаясь и падая в него. Дым, пальба и рев стояли над этим бедламом!
К тому же хитрые осаждающие катили перед собой для защиты от пуль обрубки стволов!

Загромыхали со стен нашего бастиона пушки, кроша в кровавое месиво слонов, людей и щепу этих обрубков. Ачехи добавляли к ним дружные залпы из винтовок, посылая разрывные пули, которые взрывались в телах обитателей джунглей.

Лесные исполины уже ступали через ров по телам павших и покалеченных сородичей, яростно трубили и вот – толпящейся массой выдавили ворота в первой стене крепостной обороны. С оглушительным скрипом те грохнулись на землю, подняв огромную тучу пыли и листьев. Мы напряглись.

– Смотрите, – крикнул Али. – Слоны заметались в узком проходе между первой и второй стеной укрепления. Они сжаты огнем факелов и пальбой с двух сторон.

– Они наваливались уже на вторые входные ворота! – закричал в ответ Адам. – Таранят их, вонзают бивни и расщепляют стволы.
Действительно, те уже зловеще, натужно трещали.

– Даяки незаметно пробрались к самим воротам! – тревожно крикнул я. – Они яростно рубят их острыми и тяжелыми клевангами-мечами.
Обстановка скверно ухудшалась – хмуро переглянулись мы между собой.

К тому же пушки с бастиона, увы, не могли помочь пальбой. Поскольку вся горланящая орда даяков и стадо лесных великанов оказались совсем близко у палисада и находились в мертвой зоне, вне досягаемости обстрела орудий.

Подобрав винтовки у раненых, мы, трое злополучных дезертиров, а ныне пленников, вместе с ачехами чуть ли не в упор лупили из амбразур по орущим наступающим. Защитникам нужна была каждая стреляющая рука, а нам любая возможность защитить свою жизнь. Я твердо понимал, что без жесткого, беспощадного боя не обойтись! Хотя исход трудно было предвидеть.

– Стреляйте точнее! – крикнул Али. – Если враги вломятся сюда, то наши отрубленные головы будут красиво торчать на кольях их кампонгов.

Посылая выстрел за выстрелом в скопление словно одуревших людей и животных, я невольно подумал:

«Если так будет продолжаться, вряд ли увижу белый свет, белый снег да Рождество Христово». Защемило, заныло сердце. И совсем некстати всплыла картинка из детства (а может, Господь послал ее для поднятия бодрости духа), когда мы с пацанами по морозцу под Новый год заходили робко в хатки под соломенной крышей.

Скинув шапки и рукавички, мы на разные голоса вразброд припевали:

"Щедрык-ведрик, дайтэ варэник, Грудочку кашки, кильце ковбаски".

После вываливались гурьбой из хатенки. На скрипящем под ногами снегу жевали под светлой луной вкусные угощения добрых людей: пирожки, коврижки, колбаски...

Отгоняя воспоминание, тряхнул головой. Южные чужие звезды неприветливо мигали над нами.

Гляжу, рядом Али и Адам, сцепив скулы, приготовились к рукопашной, раздобыв где-то острящие крисы. В этот миг с грохотом свалился навес крыши и торцом бамбукового ствола долбануло по плечу Адама и свалило с закатившимися глазами на землю.

– Пожалуй, это была присказка, – подал голос Али, оттаскивая друга и вливая ему в рот воды из манерки, – а страшная сказка впереди.

Адам приоткрыл глаза и прошептал. – Все в порядке, Жиган…
Я же глянул вниз.
А там бронзовые головорезы скапливаясь для решающего броска. Они успели подтащить к стенам стволины с обрубленными ветвями, чтобы использовать их как штурмовые лестницы.

В этот опасный момент защитники по сигналу привстали – и сбросили из-за деревянных брустверов вниз на людей и слонов, сразу десяток-другой самодельных бомб.

Наверно, они были припасены заранее – затем эти гранаты посыпались на них, как из рога изобилия. Они разрывались со страшным треском, вызывая ужас у животных и разметывая нападавших, вопивших от вонзившихся осколков.
Однако гранаты, нанося урон, только на минуты приостановили натиск.

Ибо на помощь штурмующим из чащи леса вывалилась вторая вооруженная и орущая во все горло ватага.
– Не нравится мне этот сюрприз! – крикнул я. – Братья, не оплошаем!

И вдруг произошло нечто неожиданное!

Внезапно лишь на миг наступила зловещая тишина. В застывшем безмолвии со скрипом во второй стене укрепления поднялись снизу-вверх толстые, крепко сколоченные щиты. И из темного проема буквально вылетела упругими прыжками стая желтых с черными полосам злющих тигров, наверное, более десятка. От неожиданности мы затаили дыхание и замерли.

И из того проема едва заметные в дыму ачехи катили шестами горящие смолистые бревна, поджаривая тиграм хвосты и пуляя вверх, громыхая и подгоняя их выстрелами из ружей!

Передние слоны, окровавленные и обожженные, увидев перед собой скопище извечных врагов, неистово затрубили и направили на них острые бивни.
Здоровенные тигрины словно ждали этого вызова!

Они припали к земле, разом заревели, разинули пасти и, обнажив длинные клыки, яростно и ловко набросились на животных.

Опьяненные запахом горячей крови, сочащейся из ран слонов, тигры вырывали куски мяса из их кровоточащих ног, вспрыгивали на обожженные спины и вгрызались в израненных выстрелами и гранатами великанов.

Слоны же хоботами хватали хищников за шею и поперек туловища, поднимали в воздух.
Но те вырывались и вцепливались зубами и когтистыми лапами в них, ослабевших от потери крови и глубоких рваных ран. Последние в схватке смогли насадить на крепкие бивни двух-трех тигров, других подбросить вверх и растоптать огромными ногами, оставив после них истерзанные шматки мяса и шкур.

Это неожиданное и кровожадное нападение полосатых молниеносных хищников вынудило изнемогавших хозяев леса с протяжными трубными криками отступить.
Обезумевшие от огня слоны уже не разбирали ничего, на бегу хватали сильными хоботами попавших под ноги даяков и бросали их кверху. Словно расплачиваясь за надругание над ними этих двуногих хищников.

Даяки не выдержали смертоубийственной колошматины и побежали в беспорядке сквозь заросли. Другие карабкались на деревья, спасаясь от неминучей гибели, и впопыхах срывались вниз с жуткими криками.

Рассвирепевшие тигры тут же метнулись догонять драпающую от них двуногую поживу, в громадных прыжках сбивая людей на землю, раздирая попавших на бегу, ломая шеи и снося головы мощными ударами лап.

Поверьте, даже в страшном сне такое адское дело вряд ли приснится.
В зарослях долго слышался треск, рев и вопли, хруст и чавканье костедробильных челюстей…

– Теперь понятны подозрительные звуки и рыканье из подземелья, – выдохнул Али, перезаряжая винтовку. – Там содержались отловленные, полуголодные дикие звери, как скрытый боевой резерв защитников. Для отражения сильной атаки. Вряд ли кто-то из даяков спасся сейчас.
– Значит, Теуку Умар заранее предусмотрел усиленный вариант для отражения штурма, – сказал Адам, морщась и растирая плечо. – Мать Господня, как же болит ключица от того удара стволом…

– Но почему он принял такие жесткие меры предосторожности? – удивился я, вытирая гарь с лица. – Для сохранности своих воинов или в этой крепости есть еще чего-то важное и нам неизвестное?!

Но самое главное, в чем я боялся признаться себе сам.
Вдруг в языках пламени и колеблющемся дыму почудилась мне фигура и проглянула голова командующего сейчас даяками, нашего покойного голландского сержанта. Той самой моей жертвы в глубокой яме, утыканной на дне острыми зубьями, с клубком ворочающихся змей.

Господи, неужели мое воспаленное воображение сыграло злую шутку и аукаются эти переживания? Ну не воскрес же он, этот рыжий начальник?! Друзьям я ничего не сказал, авось все само собой пройдет. Прочитал для отвода нечистой силы потихоньку молитву и истово перекрестился.

В то же время мое незавидное положение вызывало у меня невольную улыбку.
Голландцы за мою неугомонную голову назначили вознаграждение. Это раз. За мной гнались и искали по всем направлениям российские шпики, поди, мозоли на ногах натерли, разыскивая меня. Я же знал, что оторвался от погони, и в эту минуту свободен от всех. Это два. Теперь же я пленник в руках ачехов – три.

Но когда остаешься в живых от гонений, то всякий прожитый день для тебя – это щедрый подарок судьбы.
И только тот, кто хлебнул таковое, может меня глубоко понять.

Смочив пересохшие глотки прохладным кокосовым молоком, мы замертво завалились в хижине на циновки.
Ачехи, забрав у нас оружие, продолжали убирать следы схватки и трупы, восстанавливать ворота и повреждения, нести караульную службу…

«Так что же ценное охраняли эти зловещие тигры?». И с этим вопросом я мгновенно погрузился в сон.

Только первые лучи зари пробились сквозь щели хижины, как нас растолкал стражник с приказом явиться к Теуку Умару, только что прибывшему с отрядом. Оттуда доносился шум, бряцанье оружия и бодрые возгласы, ржание коней.

«Что день грядущий нам готовит…», – бормоча под нос и едва пришедшие в себя от вчерашнего боя, мы понесли неуемные головы свои под очередной удар судьбы.

Пред беспощадные очи военачальника Теуку Умара.
 

ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ... гл.6 Жиган. Вербовка в Ачехе http://proza.ru/2023/03/25/1355