Благодарность

   Соловьи, эти баловни людской молвы, как самой судьбы, задирали крошечную, меньше их самих жабу, прибившуюся ко двору во время очередного ливня. Набравшись сил, как нахальства, птицы делали вид, что разучились летать и роняли себя на малышку. Они то задевали её всклокоченным жабо перьев на груди, то царапали клювом или когтем, не разбирая, куда попадут. В перерывах между набегами, соловьишки яростно откусывали от почти чёрной вишенки, что затерялась незамеченной прочими лакомками.

 Отважная жабёнка отмахивалась крохотными ручками от нападавших, как от мошкары и одновременно пыталась ухватиться за скользкий край лохани, неосторожно позабытой хозяйкой у порога. По всей видимости, жабка поскользнулась, оступившись на подножке струй дождя, и оказалась в том месте, именно которого намеревалась избежать.

   Заметив происходившее непотребство, я счёл необходимым вмешаться. Отогнав соловьёв, подхватил малышку под живот, осторожно пересадил на широкий лист кубышки, который простирался с берега до воды, наподобие сходней, и предложил жабке остаться погостить, а в случае, если ей покажется подле нас покойно, то и вовсе расположиться для постоянного житья. 

- Фу... какая гадость! Ты брал её в руки!
- ?! Брал, а как же ещё?
- Вымой сейчас же хорошенько! С мылом!
- А то что?
- Да как же ты не понимаешь!  Они ядовитые! И ещё... бородавки от них!
- В самом деле?! - Усмехнулся я и перевернул ладонь, на которой, вместо бородавок и следов яда, всё ещё чувствовался лёгкий холод бледного животишка маленькой жабы. Точно такое же ощущение оставляет крепкое рукопожатие, когда оно намного больше, нежели вежливость и куда как сильнее, чем простая благодарность.