Пламя джунглей гл. 8 Черные головорезы

Это было, это было в те года, От которых не осталось и следа.
И струится, и поет по венам Радостно бушующая кровь.
 Н. Гумилев
.............

 В  одичавшем пути видели мы безлюдные, хлипкие хижины, обугленные плантации сахарного тростника, заброшенные рисовые и кукурузные поля.

Голландцы безжалостно истребляли посевы риса, основной еды туземцев, и превращали их в богатые плантации чая, какао, табака. Власти и торговцы цинично кривили губы: не все же туземцы-рисоеды подохнут с голода, кто-то да выживет. А если не хватит этих полурабов, то породистые кобылки, эти пышнобёдрые малайки наплодят еще много ребятенков. Благо до этаких красоток полно охочей ядреной солдатни.
 
Кое-где из зарослей робко высовывались испуганные лица туземцев, но, углядев вооруженных конников, проворно исчезали, не зная, чего ожидать от незнакомцев. Ведь местные князьки, прикормленные голландцами, поставляли им людей в солдаты, и поэтому они опасались мести бойцов Умара.

Мы миновали спаленный дотла кампонг. Жители, доведенные до нищеты громадными поборами, напали на голландского чиновника и его помощников и спалили контору. В отместку нагрянул карательный отряд – а он хорошо знал свое дело! Повесил всех мужчин, которых отловили, да старика-старейшину в придачу.

В моих глазах встает ужасная картина, которую пришлось наблюдать, когда внезапно голландский конный отряд в синезеленых мундирах проносился смерчем по туземным селеньям. Деревянные ворота и ограда кампонга разлетались от ручных бомб, и он весело поджигался со всех сторон.

– Оранг-пути! Белые! Спасайтесь! – Поднимался крик и стон.

Из ножен вылетают сабли, и всадники с хрястом рубят с плеча всех, кто выбегает из бамбуковых хижин. Вопящих полуодетых женщин, прижимающих к груди малышей, подростков, ковыляющих стариков… Нет пощады никому! Важно устрашить, наказать– убить!

Взмах клинка – удар направо! Вновь сверкает взмах! Удар налево!

Свистят сабли, оскалились в азарте всадники, храпят кони, почуяв кровь.

Рассекаются тела мирных людишек, летят головы долой. Кавалеристы, оглядев распластанных на земле мертвецов, вскакивают в седла и с азартом мчатся дальше.

Мы с кавалькадой Чут Няк Дин проехали мимо разнесенных вдрызг селений. В них взбунтовались жители, они перерезали старшин-вымогателей, убили белых миссионеров-иноверцев, выжгли посадки какао, отравили колодцы.
Теперь тела бунтарей валялись бездыханными на земле, другие свисали на веревках с ветвей, покачиваемые ветром. Кони чутко прядали ушами, фыркали и косили глаза на трупы.

Вдруг из бурьянов поднялась растрепанная женщина с безумными глазам. Заботливо поправила джутовое тряпье в крови на двух лежащих на земле мальчонках.

– Ха-ха-ха! Поздно приехали, защитники! Малюток-то моих убили! Спите, детки, я скоро вернусь! Принесу вам попить!

Она припала к ним и, глухо рыдая, кинулась в заросли. Несчастная долго будет биться над детьми, пока, обессилев, сама не умрет возле них. Чем мы могли помочь горемычной?

Я тоскливо глядел, пока обуглившиеся хижины не расплылись в мареве пожарищ и не стихли вопли людского горя.
Эти ужасы в который раз резанули меня по глазам. Тлеющее у меня внутри чувство вины разгоралось, заставляя сжимать кулаки из-за несправедливости: «Что же это за похвальная европейская колония и ее культурные белые власти, которые годами сотворяют такое?»

Чут Няк Дин качала головой, с болью глядя на жуткие следы войны:

– Кому посчастливилось уцелеть, те скрылись в джунглях и на болотах. Несогнувшиеся, несломленные люди нападают на вражеские посты и форты. Люди пухнут с голода, а петля на их шее затягивается все туже. Но мы на колени не упадем, будем биться дальше! В отрядах сражаются и женщины, которые с оружием дерутся рядом с сыном, братом, мужем, мстят голландцам за сожженных в огне матерей, стариков и детей.

– А слышали вы о чернокожих женщинах-воительницах из Дагомеи, страны в Африке? – отозвался я, стараясь отвлечь ее от тяжких, трагических мыслей.

– И что же там? – подняла брови она.

– Дагомея – это такое сильное государство на берегу Гвинейского залива. Его армия состоит из бесстрашных боевых амазонок. Европейцы, побывавшие в тех жестоких краях, говорили, что это кровавый ад работорговли. Вначале белые восторгались роскошной природой, удивительным животным и птичьим миром. Но все меркло перед зловещими обрядами жрецов и обычаями аборигенов.

Страной той правили жестокие, хитроумные и кровавые тираны, нередко восседающие на троне из человеческих костей.
– Ну, такие вожди не одни на земле, – поморщилась моя попутчица.

– Самое ужасное, – продолжал я, похлопав по шее взбрыкнувшего коня, – что армия Дагомеи врывалась на смежные земли для беспощадного захвата рабов. Ежегодная продажи их доходила до многих тысяч невольников, расхватываемых португальскими и прочими купцами-перекупщиками.

– Всемогущий, это же тьма обездоленных семей! – горестно молвила она.

– Спирт и табак, оружие и порох для дагомейской армии – все шло в обмен на рабов и укрепляло эту империю зла, – продолжал я. – Женщины-воины Дагомеи, они же безумно отважные охотницы на диких слонов и телохранительницы своего черного властителя. Таковых видели испанцы и французы-миссионеры на военных сборищах владык.

Один французский офицер наблюдал, как девочка-подросток на людном сборище испытывалась на убийство. Она незаметно подкралась к дюжему пленнику, вмиг взмахнула большим отточенным ножом – и голова жертвы покатилась к ее ногам. Под вопли толпы она подняла вверх страшный трофей и жадно слизнула кровь со своего оружия.

– Схожая кровожадная жуть встречается и на наших островах, – заключила Чут Няк Дин. – И что же ныне в той кошмарной стране?

– Вакханалия в ней вроде заканчивается! – выдохнул я. – Французские войска вторглись туда для захвата колоний и чтобы покончить с этими жуткими ритуалами.

– И добились они порядка?
– После сражений французского корпуса с войсками Дагомеи ее яростное зло склонилось к закату. Хотя женщины-воины после ужасных схваток оставляли горы трупов. После побоищ из нескольких тысяч неистовых амазонок остались в живых жалкие сотни раненых и пленных.

Чут Няк Дин задумалась и произнесла:
– В голландских частях здесь воюют завербованные негры из той же злой Африки. Эти наемники известны своей закаленностью и свирепостью.

Она вздохнула.
– Люди в селениях дрожат при одном упоминании их имени и называют этих головорезов «черными голландцами». Большой рост и необычный вид негров пугают всех.

И через минуту добавила:
– Нам по горло хватает их, и надеюсь, что оголтелых африканских женщин-бойцов голландцы к нам не завезут.
Рискованный поход по дебрям Суматры нашего отряда с ценным грузом продолжался. В чернеющих небесах раздавались мелкие, словно пробные, всплески молний и грохот грома.

– Сейчас начнутся ничейные опасные земли, – произнесла Чут Няк Дин. – В них кто только ни укрывается, чтобы поживиться чужим добром.

– Дальнобойные карабины и стальные клинки-паранги – это страшное оружие в руках наших воинов, – произнес Али, обшаривая глазами места в поисках возможной засады. – Да и Аллах не оставит нас.

– Не говоря, что отряд везет изрядный запас пороха и патронов, – добавил я. И подумал, а не угодим ли мы в худшую переделку.
Ответа у себя я не нашел.

– Ни звука. И вперед! – приказала Чут Няк Дин. – Никто не знает, действительно ли впереди путь безопасен.


В хмуром небе зловеще сгущались свинцовые тучи. Внезапно длинная и изогнутая молния, словно гигантский змеевидный крис, пронзила наискось темное небо. И словно от удара охнул, загрохотал и заметался в дремучем лесу раскатистый оглушительный гром.

И тут при свете молний, озаривших все вокруг мертвеннопризрачным светом, мы заметили, что сзади нас появились и догоняют черные негры, эти свирепые наемники из Африки, и с ними вооруженные луками гибкие, как змеи, союзники-даяки.

– Ну вот, легки на помине черные дьяволы, – переглянулись мы с Чут Няк Дин.

Преследователи упруго бежали с оружием в нашу сторону между громадными тропическими деревьями и папоротниками. Прикрывались щитами, и сполохи молний раскрашивали их длинные тела в зловещий красный и зеленый цвет.

Темнокожие люди казались дьяволами, вставшими из глубин преисподней, из самого ада. Продвигались бесшумно врассыпную, чтобы окружить нас. В мерцающем свете со сверкающими белками глаз и блестящими лезвиями парангов они выглядели как призраки воинов, поднявшихся из здешних могил. На стволах их винтовок мерцали отблески молний.

– Все в укрытие к скале над долиной! Быстро! Раненых на лошадей! – крикнула Чут Няк Дин. – Будьте осторожны!
На лице ее застыло выражение глубокой тревоги. Ведь нас обнаружили и положение отряда ухудшилось.

– Значит, враги подстерегли наше вступление из укрепления, – обронил на ходу Али, – и бросили в погоню последний резерв, этих черных дьяволов. Те разыскали нас по звукам выстрелов и теперь дышат смертью в затылок.

Несколько наших отборных бойцов остались позади, укрылись за деревьями и начали прицельную стрельбу из карабинов, чтобы задержать нажимавших преследователей.

Гроза, угрюмо ворча, куда-то отступала, и вокруг посветлело.
Мы с треском обломанных веток продирались сквозь цепкие колючие заросли. Изрядно поцарапанные, перевели дух на полпути к скале. Однако крепкие африканцы, несмотря на сумасшедшую перестрелку, подкрались ближе и открыли пальбу, не жалея патронов, а другие, подкравшись поближе, прицелившись, пускали стрелы из луков.

Нас прикрывали толстые стволы деревьев, и ответный огонь заставил их затаиться.

– Прямо свора бешеных гончих в погоне за добычей, – заметил я.
Воспользовавшись передышкой, Чут Няк Дин подозвала Али и командира отряда, и они быстро и решительно переговорили.

– До скалы добраться не успеем – нас перебьют вместе с лошадьми!
Чтобы задержать врага – пойдем на жертвы! Иначе дело наше провалится! – крикнул Али и кинулся к вьючным лошадям с конвойными. – Сейчас черным чертям и их подручным станет жарче, чем в раскаленном аду!

С расширенными глазами я напряженно наблюдал. Как понял, вопрос стал остро, будем ли мы дальше носить свои буйные головы. Или же они упокоятся в необъятных и жутких дебрях.

Гляжу, одну из лошадей отвели и выстрелили в задние ноги. Она с ржаньем повалилась в кусты, раздавив туловищем навьюченные на ней ящики. С них перед этим сорвали несколько досок. Запахло крепким виски из бутылок, расколовшихся при падении.

Один из ачехов набил чем-то походную сумку и повесил ее на шею.
Облил из бутылки спиртным свою одежду и себя, быстро вскарабкался на высившееся рядом развесистое дерево. И в гуще ветвей и зеленых листьев ловко затаился.

Сбоку от бьющейся в муках лошади второй боец тоже наполнил чем-то свою сумку и шустро залез в крону растущего возле дерева, и его не стало видно.

Третий из жестяной банки с порохом рассыпал его вокруг лошади и проделал дорожку из пороха в кусты. Положил в них несколько таких полных банок и открыл крышки. Щедро разбросал вокруг винтовочные патроны.
«Сейчас хуже преисподней будет», – смекнул я и перезарядил револьвер за стволом пальмы.


– Всем отходить и спрятаться за деревьями, – прозвучал голос Чут Няк Дин.
Взбудораженные погоней негры и даяки, видя наш поспешный ложный отход, с дикими криками усилили натиск. Привлеченные ржаньем раненой лошади и унюхав стойкий запах спиртного, к чему они весьма охочи, кинулись подбирать с земли уцелевшие бутылки. Вмиг отбив горлышко, стали вливать в себя при этакой жарище живительный напиток, эту блаженную жидкость.

«Ага, вливаете в себя погибель, – догадался я, глядя на их радость. – Клюнули на роковую приманку». К ним поспешали и другие, видя начало нежданного пиршества, благо командир еще не подошел. Бутылки, не задерживаясь, ходили по рукам. Ведь они нанимались сражаться и побеждать, а не умирать!
 Хохотали:
– Еще большой глоток!
– И еще!
– За удачную охоту!

Выпивохи уже не торопились вдогонку за нами, поглощая смачными глотками дармовой жгучий напиток! Попойка продолжалась!

Как вдруг сверху пылающим факелом понеслось в эту толпу тело спрятавшегося на дереве ачеха.

Объятый пламенем от пропитанной спиртным одежды, он мгновенно врезался в остолбеневшую кучу пирующих!
 Взрывом его сумки, начиненной порохом и патронами, разметало любителей выпивки и обреченного ачеха, не пожалевшего жизни своей для уничтожения безжалостной погони.

От волнения я чуть не поперхнулся слюной. Ужасная, геройская смерть!

Теперь, выходит, и преследованию конец? Хотя револьвер из рук не выпускал. Загнал патроны в магазин винтовки. Не тут-то было, чтобы расслабляться.

Подоспевший сержант, разъяренный потерей на его глазах, собрал вокруг себя подбегавших с оружием подчиненных и злобно махнул рукой, направляя точно в нашу сторону.

И тут или ошибся, или померещилось мне, но рядом с ним возникла долговязая фигура голландского сержанта, в синей форме и кепи, с усами – напоминавшая нашего покойного начальника, которого я заманил в погибельную яму!

От неожиданности видения я захлопал глазами, но силуэт уже исчез…

О том я неуверенно пробормотал Али, который покрутил пальцем у головы:
– Ты рехнулся! Он же сгинул в той яме! Забудь! Сейчас не до призраков! Гляди!
И понял я, что последует страшное продолжение.

Только негритосы и даяки собрались в кучу для атаки, как на них, беспрерывно пуляя из револьвера, прыгнул с дерева второй ачех. Негры вмиг из винтовок полыхнули пламенем, пронзили его в воздухе градом пуль и при нем сумку с боеприпасами и порохом… на свои головы.

Раздался мощный взрыв! Сверху! На них!

Тело ачеха с воспламененными боеприпасами разлетелось кусками, ошметками, и от павшего на землю огня вспыхнул рассыпанный ранее порох. И рванули, бабахнули оглушительно в кустах банки с порохом! Вспыхнул яростным пламенем сухой кустарник, тростник, смолистые деревья, обжигая испепеляющим пламенем людей! Все превратилось в море бушующего огня!

Пули из взорвавшихся в воздухе патронов и рассыпанных по земле свистели во все стороны и вонзались в неприятельских солдат.
 Многие бились в конвульсиях, другие получили смертельные ожоги. Только трещал огонь, пожирая остатки пороха и пролитого спиртного да облизывая обугленных мертвых участников ужасного побоища. От подстреленной лошади даже зубов не было видно.

И только в отдалении колыхались заросли бамбука, это несколько уцелевших преследователей бежали и скрылись.
От дымящихся деревьев подскочил ко мне Али с подпаленными волосами, искры изрешетили его одежду.


– На коней и без задержки к берегу! И так много времени потеряли на эти стрельбища! – воскликнул он. – Не забывай, нас ждет Сиам! А кто из врагов остался в живых, тех добьют и без нас.

Я, конечно, радовался! Пусть за мою голову и всех нас беглецов голландцами назначено вознаграждение и за нами гнались, однако мы лихо оторвались от погони и ныне свободны.

 И это давало мне в душе маленькую толику надежды, что я когда-то встречусь с моей любимой Наташей Царицынской. Такая у неё была фамилия, точь-в-точь по родному городу!

Перед отплытием Чут Няк Дин отвела нас к развалинам древнего храма и, заклиная старинными богами и духами, просила их помочь в важных делах в Сиаме. Дала нам дополнительные инструкции.

– Если кто-то из вас погибнет или будет уничтожено письмо, то второй должен непременно добиться встречи с русскими чинами и передать на словах им текст.
И кратко изложила его содержание.

Да уж, ответственность на нас была возложена, дай боже!
Она передала мне в холщовой нагрудной сумке небольшой промасленный пакет, который я спрятал на груди под одеждой. Получил от нее и застегнул на себе нательный полотняный пояс с вшитыми золотыми монетами и отборными алмазами – на расходы операции. Подобный пояс подала и Али.

Перед расставанием Али быстренько сварганил кофе помалайски, целыми зернами и с солью. Попрощались мы с Чут Няк Дин, не ведая, сведет ли нас судьба.

С борта парусного брига подняли на прощанье руки стоящему на берегу отряду. У них дальше свой путь. Доставить оружие землякам, воюющим в непролазных джунглях. Дай Бог удачи!

…Крепчал морской ветер, и бриг круто взял курс на Сиам, оставляя за кормой пенящийся след.

За моей спиной исчезали в сизой дымке берега возлагавшей на нас надежды Суматры и пылающий гневом султанат Ачех.
Держась за мачту, Али с посветлевшим лицом прокричал мне сквозь посвист морской стихии:

– Знаешь, приятель, это была только часть нашей опасной экспедиции!
– Только вперед! – бодро отозвался я. – Маршируй или подохни!

И мы, молодые и от этого самоуверенные, рассмеялись назло всем бедам, козням и преградам, которые ожидали нас в пути!
 
 
 Продолжение следует... гл.9 Нападение пиратов http://proza.ru/2023/03/25/1505