Пламя джунглей гл. 9 Нападение пиратов

Веселы, нежданны и кровавы
Радости, печали и забавы
Дикой и пленительной земли;
 Но всего прекрасней жажда славы:
 Для нее родятся короли,
В океанах ходят корабли.
 Н. Гумилев
...................

Мы с Али на бриге поспешали по волнам, подгоняемым легким бризом. Однако через несколько часов внезапно наступил
полный штиль. Над неподвижным, словно стеклянным морем нависла невыносимая духота, и мы ее жертвы. Эх, не вовремя эта проволочка! Сиам, загадочный Сиам, что принесешь ты нам, гонимым судьбой беглецам… Может, это наш последний шанс.

Истомленные тропическим солнцем, матросы растянулись, как коты, в тени расправленного паруса. Капитан Хамет бен Али, уроженец Филиппин, славно дрых, похрапывая в махонькой каютке. Лишь неунывающий рулевой застыл у штурвального колеса и вперил острый взгляд в затуманенный горизонт.
 
– Не приведи ты, мать Господня, проморгать и напороться на курсирующее у берегов голландское дозорное судно или военный крейсер, – заметил я.
– Тогда нам всем крышка! – добавил Али

Мы, одетые в пестрые саронги, как-то притерпелись к тропическому зною. Примостились под тентом на бухте канатов, вытянули босые ноги и цедили сквозь губы анисовый напиток арак, подобный бренди, который легко пьется в жару.
Отходили душой от пережитых треволнений и схваток, в каких испытали невероятное напряжение. И раз за разом касались опасностей нашего рейда в малоизвестное Сиамское королевство.

– Удивительно, – размышлял я, поглядывая на шныряющих над волнами чаек, – из всех стран Юго-Восточной Азии только Сиам никогда не был раболепной колонией. Хотя его со всех сторон взяли в капкан колониальные владения Великобритании и Франции.
– Выходит, его свобода держится на волоске? – поднял брови Али.

– Ага, – прищурился я, – интересно, что в этой драчливой кутерьме сиамские правители напористо выискивали поддержку среди сильных держав. Скажу, что капитаны наших русских кораблей не раз посещали их столицу Бангкок, что на реке Миаме. Этак с года 1870-го. В дневниках с восторгом описывали эту страну чудес.

– Наверное, они многому поражались? – вопросил Али.
– О, да! Дивились древним храмам и бронзовокожим людям, которые поклонялись белым слонам и возносили им божественные почести. А также поражались рекам, кишащим здоровущими крокодилами и черепахами.
Там, в чащобах и руинах, сплетались огромные клубки ядовитых змей и резвились десятки стай лопочущих обезьян. Их изумляли громадные развалины крепостей, похороненные в дебрях, страховитые изваяния полуразрушенных древних идолов. А также в городах прекрасные позолоченные пагоды и чудесные белые башни.

Представь, однажды наши адмирал и офицеры вышагивали на прием к королю Сиама, а их приветствовал необычный почетный караул – десять огромных слонов в боевом вооружении с живописно обряженными погонщиками на спинах.
Али слушал с интересом, раскрыв раскосые глаза.

– Наш смелый до безумия путешественник Миклухо-Маклай, – продолжал я, – обитал на южных островах с папуасами и людоедами и дважды побывал в Сиаме, где его любезно принял король. При его поддержке ученый проводил изучения в стране.
А сейчас, ты знаешь, огромное русское посольство с престолонаследником Николаем пребывает с почетом в Сиаме. Мы появимся в самый разгар торжества для решения своего вопроса, и нам на руку затеряться в массе всякого люда…

– Эгей, капитан! – закричал внезапно рулевой. – Наперерез нам прутся лодки, полные орущих людей. Не пиратские ли?
Выскочивший как ошпаренный из каюты полусонный капитан, продирая глаза, направил подзорную трубу и громко выругался:

– Черт бы их подрал! Это же пиратские быстроходные прау с балансирами и низким корпусом. Они устойчивы к бурям и не боятся нападать на корабли. На них треплются черные флаги…

Продубленный ветрами и просоленный штормами мореман откашлялся, глаза его зло сверкнули.
– Нам бы продержаться до захода солнца, когда повеет вечерний бриз. Тогда сможем распустить паруса и убраться от этих бандюг. Они шныряют в здешних водах и если заприметят судно с повисшими парусами, то накидываются на него, как прожорливые акулы.

И зычно заорал.
– Эй, парни, готовьтесь к драчке! Насмерть. Или эти дьяволы наделают столько дыр, что наши шкуры сгодятся только на решето. И избави Бог попасть живыми к ним в лапы. Поиздеваются, перережут глотки – и искромсают!

Али глянул на меня и предложил капитану:
– Мы с другом знакомы с пушечным делом, доверьте одну из пушек.
– Стрельнем, не подведем, – заверил я.
Капитан Хамет согласно кивнул, прилип к окуляру и гаркнул:

– Развернуть пушки – и вдарить этим чертям в лоб, прямо по рогам!
Приказал столпившимся у борта, словно и не дремавшим, взбудораженным матросам:
– Тащите к пушкам снаряды и сами вооружайтесь.

Закипела работа. Экипаж живо разобрал винтовки, двуствольные английские ружья и револьверы с патронами, приготовил заостренные крисы. Все возбужденно наблюдали, как обе прау свернули паруса и под ударами весел нагоняют наш застывший на морской глади бриг.

Али зло брякнул:
– Они, наверно, уже заранее похоронили нас. Да поторопились, морские оборотни.

Я прикинул расстояние до переднего судна, на носу которого вырезанная из дерева голова дракона нахально и голодно нацеливалась на нас. На нем горячились броситься на абордаж и орали, вздымая кверху оружие и отрезанные головы, полуголые пираты, а кто-то в нетерпении уже палил в нашу сторону.
Среди них виднелись приземистые малайцы и высокорослые даяки, желтокожие китайцы – все это дерьмо стремились воплями, шумом и пальбой заранее запугать нас.

– Еще минуту-две выдержим, – глухо бросил я Али, – чтобы бить наверняка.
Капитан зыркнул на меня глазищами, но промолчал.

Навыки мои сработали, и, прицелившись поточнее, я выстрелил. Жерло орудия вспыхнуло огненным сполохом и грохнуло раскатом. Немедля мы вновь зарядили пушку, и скажу, что она и вторая были значительного калибра.

– Отлично! – крякнул довольный капитан, поглаживая рукоятку абордажного топора.

Ибо с прау послышались истошные крики. Заряд картечи со свистом влетел в носовую часть, круша доски и толпившихся пиратов, и ранил нескольких. Ход их полуразбитой ладьи замедлился. Следующий удар из пушки вмазал по их мачте, она заколебалась и свалилась в воду вместе с огромным парусом. Но этим морским волкам хоть бы хны – они и не думали прекращать налёт.

Многие прыгнули в воду с крисами в зубах и буквально забурлили, поплыли к нашему суду. Тогда матросы стали долбить их выстрелами из винтовок, не давая времени вскарабкаться на наш борт. Некоторые уже стали, как обезьяны, хвататься за канаты, свисающие с брига.

Занятые отражением этого налета, мы почти прошляпили, что второе прау резко поворотило и, огребаясь веслами из всех сил, стало заходить к нам сзади, чтобы напасть на корму. Благо матрос-наблюдатель на фок-мачте завопил во весь голос и вовремя предупредил команду об опасности.

– Ну-ка влепи этим отродьям дьявола под самый хвост! – заревел капитан канониру. – Чтобы им жизнь раем не казалась!

И наша пушка с кормы вдарила по этому прау, но наводчик поторопился и снаряд перелетел выше лодки, подняв столб воды и вызвав ликующие крики полуголых пиратов. Их лодка сильно закачалась на волнах.

Капитан Хамет побагровел и разразился отборной бранью, вспоминая вперемежку и светлого бога, и черного черта.

Следующий выстрел оказался успешнее – он угодил в средину прау, которое сквозь пробоину начало заполняться водой.

Теперь заорали от удачи матросы брига, осыпая выстрелами барахтающихся – и пули хлестали по ним и мелкой волне.

Однако закаленные схватками грабители морей вскарабкались к нам с двух сторон по канатам и цепям, спадающим с бортов, и оголтело ринулись на палубу. В набедренных повязках, мокрые и окровавленные, они с оскаленными рожами и обнаженными крисами бросились на нашу ощетинившуюся команду.
При этом исступлённо орали:
– Убей! Убей их! Убей!
 
Завязалась ожесточенная и беспощадная схватка в пороховом дыму и огне револьверных выстрелов. Моряки отважно защищались, но пираты были безумно храбры, ведь им терять было нечего.

Этой кодле (на голландском kudde – стадо) оставалось либо перерезать, перебить всю команду, в том числе и нас, или же умереть!

В яром натиске и с воплями они стали теснить матросню. Наступил роковой момент. «Нам грозит смерть, – мелькнуло у меня, – они же озверели и готовы всех растерзать в клочья».

Капитан, имея строгий приказ Чут Няк Дин оберегать нас, поместил меня и Али в средину команды и, подняв руку с револьвером, громко закричал:

– Теуку Умар! Только победа! Вперед, парни!

Словно электрический заряд пробежал по матросам! Они тесно и дружно сплотились возле бизань-мачты.
 Выставили крисы и с абордажными топорами яростно набросились врукопашную на пиратов, ошеломленных именем широко известного вождя Умара.

С отчаянием обреченных морские бандиты отбивали атаки команды.
Рослый и сильный капитан Хамет то подбадривал матросов, то сам бросался вперед. Резкими ударами топора раскроил черепа нескольким нападающим так, аж брызнули мозги, и уложил на месте самых отчаянных. Хотя сам не увернулся и получил ранение крисом в плечо.

В это время бандюги ухитрились столкнуть с борта лодку для своего бегства. Мы с Али послали несколько пуль в их толпу. Держа в одной руке револьвер, я скосил глаза на дерущихся и ахнул!

– Али, гляди на ту свирепую рожу сержанта в обрывках голландской формы! Он похож рыжими волосами, усами и ростом на угодившего в волчью яму нашего начальника.

– И точно! – рявкнул Али. – Да я же его знаю! Это его младший брат… такой же негодяй!

 Значит, он получил приказ преследовать нас. Как дезертиров. И замыслил заодно отмстить за помершего брата. Вот и вынюхал, гад!

– Он натравил диких даяков и слонов на укрепление! – воскликнул я. – А может голландцы пронюхали о нас, как о гонцах из Ачеха, и хотят уничтожить?

Али оскалил зубы.
– Ничего у них не выйдет!

Мною вдруг овладела холодная ярость убить это человека.
Мы с Али разом вскинули револьверы, целясь в рыжую бестию. Он жестко взглянул на нас, мигом смекнул, схватил ближнего даяка и прикрылся им, как щитом. От наших пуль тело того обмякло в руках ловкача.

С перекошенной от ненависти харей он разъяренно потряс кулаком, прыгнул в море среди дыма и огня и поплыл к поврежденным пиратским лодкам.

– Подлец, как змея, выскользнул! – вскричал Али. – Но Аллах даст нам случай схватить его за горло!

Рядом с нами несколько бандитов, тяжело раненных, свалились на деревянную палубу, всю в кровище.
После короткой, но свирепой схватки матросы кого-то из этого сброда прикончили, а кто-то кинулся в воду и побултыхал к разбитым прау, видневшимся на свинцовой глади моря.

Послав вдогонку им прощальный заряд картечи из пушки и глядя на барахтающихся, капитан решил, что они свое получили.

– Хотя эти мерзавцы, – пробормотал я устало, – довольнотаки храбрые. Но лучше с ними не встречаться.
– В другой раз этого рыжего гада живым не выпустим! – дали зарок мы с Али. – Наверняка это он направил на нас пиратские прау, хорошо им заплатил и соблазнил добычей.

Но сейчас для нас главное – доставить пакет в Сиам!

Не теряя бесценного времени, капитан велел починить повреждения, трупы мертвецов и полуживых пиратов вышвырнуть за борт. Перевязать раны, обработать их араком, а слабосильным влить в горло по кружке.
Оглядевшись, нет ли вблизи акул, чтобы не попасть к ним на обед, матросы покидали окровавленную одежду и быстро выкупались возле судна. Затем перекусили на палубе сухарями и сушеной рыбой, запивая еду араком.

Ближе к побережью несколько раз показывались какие-то малайские суда под косыми парусами, пытавшиеся догнать нас.


Но свежий ветер надул паруса брига, и мы, упруго взрезая водную ширь, мчались вперед. Морские разбойники, а в этом мы были уверены, сделали несколько выстрелов из пушек в нашу сторону, но это было бессильное сотрясение воздуха.

– Вперед и быстрее! – гаркнул капитан. – А то, что наши паруса в дырах, то это знак смелости!
К вечернему закату мы миновали встречные дымящие паровые и каботажные судна, торговые пакетботы, купеческие китайские джонки под парусами. У берега сновали лодки, нагруженные бананами, апельсинами, ананасами. Наш бриг смело и спокойно входил в Сиамский залив.

Перед нами, покачиваясь на волнах, с высокими мачтами и большими трубами, гордо высился российский крейсер «Память Азова», весь в сияющих огнях. С палубы доносились русские команды, и все скликались наверх.

 Я с волнением наблюдал, как при спуске кормового флага с Георгиевским крестом команда молилась, внимая молитве “Отче наш”. У меня невольно навернулась слезы, видя в тропических морях земляков и громадину корабля, сильную частицу своей родины.

Мы с Али переглянулись и облегченно вздохнули, что преодолели всякие препятствия и не опоздали.
 Хотя каждый видел тревогу в глазах другого. На наших лицах прибавилось еще по одной морщинке.

– Хвала Аллаху! Мы, мученики суши и моря, остались живы, пройдя через эту кровавую круговерть! – задумчиво произнес Али, ощупав свой мешочек-амулет на груди и пояс с вверенными деньгами на теле. – Пока все в порядке.

– Значит, Господь к нам благоволит, – вымолвил я, прикоснулся ладонью к секретному пакету и нательному поясу с зашитыми запасами золотых монет и алмазов.

Каждый проверил в ножнах крис и в кобуре револьвер. Тепло простившись с отважным капитаном и его командой, мы с Али сошли на незнаемый сиамский берег.

– Да пусть удача не покидает нас! – произнесли мы на песчаном побережье, словно заклинание.
Конечно, за эти опасные, а то и грозящие гибелью дни мы были измождены, болели порезы на руках и теле, лица заросли щетиной, глаза впали.

Однако начинался новый поворот моей жизни, наполненный странствиями, погонями, стрельбой и любовью. И никогда я не забывал зарок отца, что где бы ни был, всегда ходить с гордо поднятой головой.

Глянул в высокое небо – такое же одинокое, как и душа моя. Не беда.

Я готов был к любым столкновениям, ведь молодость делает нас жизнестойкими. Все-таки здорово чувствовать себя даже в чужеземном краю крепким, с задором души, гибким телом и хваткими движениями. Интересно, долго ли я так проживу?
А вдали усыпанный звездами мрак окутывал бескрайнюю водную даль. Желтым шаром всплывала луна и слала на умиротворенный океан светло-золотые струи лучей.

И вспомнились мне строки…
Янтарный свод небес, молитвенные звуки,
Неведомая ширь без призрака земли И жажда распознать в холодной тьме разлуки, Что там – вдали!..

Обратил взгляд в ту сторону, где за ночной океанской ширью лежала далекая, но близкая сердцу отчая Россия и родной Царицын, в котором знали меня по прозвищу Жиган, аж защемило сердце, и подумал:

– О боже, как далече моя Наташа! И где же ты, моя милая подруга?!
 
 
 Продолжение следует... гл 10 Жиган, милый, где ты?http://proza.ru/2023/03/25/1532