Мусорщик

 

          Огромный диск Альфа-Утана опускался за горы. В его желтом свете острые обломки скал отбрасывали длинные причудливые тени. На востоке медленно всходил багровый Бетаксен. На время, когда оба светила встречались по разные стороны горизонта, долина становилась ареной борьбы двух гигантов. Сегодня побеждал Бетаксен. Тени от лучей Альфа-Утана сначала стали багровыми, затем посветлели и, наконец, полностью растворились в ярком свете Бетаксена. Бетаксен отвоевывал долину, расчертив ее по-своему, иссиня-черными полосами в противоположном направлении.
          Гир Барт сидел на своем излюбленном месте, на самом верху смотровой площадки. Во время смены светил небо становилось нейтральным и на нем можно было увидеть звезды, звезды, среди которых он провел большую часть жизни. Ему грустно было сознавать, что он расстался с ними. Год назад его по возрасту отстранили от полетов и перевели на преподавательскую работу. С тех пор он не мог свыкнуться с мыслью об отставке и ему казалось, что ни сегодня завтра, его вызовут в штаб флота и он снова улетит в эту черную бездну, хранящую столько тайн и загадок.
          Внезапно тишину под сводами стеклянного купола нарушили звонкие детские голоса. Это были курсанты младшего класса. Они быстро поднимались по лестнице, старались обогнать друг друга и при этом о чем-то громко спорили.
          - Нет, ты мусорщик!
          - Сам мусорщик!
          - Кто последним поднимется тот и будет мусорщиком.
Наконец вся компания с шумом вывалилась на площадку. Последним поднимался длинный рыженький паренек.
          - А вот и мусорщик. Самый главный космический мусорщик!
          - Так не честно, если бы не Дан, который подставил мне подножку, я бы был первым.
          Курсанты не видели командора и продолжали спорить между собой. Ему пришлось громко закашлять, чтобы обнаружить свое присутствие. Как и следовало по уставу, мальчишки замерли в стойке смирно, а дежурный по классу, тот самый с рыжими вихрами, сделал два шага вперед.
          - Класс смирно! – скомандовал он. – Господин командор первого ранга, курсанты пятого «Б» класса следуют на смотровую площадку для наблюдения смены светил. Дежурный по классу курсант Кер Тивен.
          - Вольно! – скомандовал Гир Барт. – Опоздали господа, Альфа-Утан уже скрылся за горизонтом и наступил день Бетаксена.
          - Все из-за тебя Пэт, – сказал Кер и повернулся к мальчишке, стоявшему у него за спиной. – Сегодня на лекции по экологии курсант Пэт Ковин cтал интересоваться технологией сбора мусора в космосе, – курсанты дружно захихикали - и преподаватель задержал нас после лекции. В результате, мы опоздали. У мусорщик, - погрозил ему Кер кулаком.
          - Сам мусорщик, - ответил Пэт, толкнув Кера.
          - Отставить! – скомандовал Гир Барт. – А, собственно, чем вам не нравится профессия мусорщика.
          Мальчишки дружно загудели и Кер сформулировал общее мнение:
          - Ну, эта профессия не интересная, скучная, что ли. Летай себе по одному и тому же маршруту да собирай мусор. В общем, не престижная.
          - Что значит не престижная? А как же клятва, которую вы давали, поступая в училище. Если вас распределят после учебы на эту работу, вы что, откажетесь?
          - Ну, если распределят, другое дело, - ответил Кер.
          - А мы будем хорошо учиться, - сказал кто-то из мальчишек.
          - Так, а знаете ли вы, что свою работу в космосе я начинал простым мусорщиком, - с гордостью сказал Гир Барт.
          - Не может быть!
          - Легендарный Гир Барт и вдруг мусорщик. 
          - Ведь вы же были одним из лучших учеников училища, - недоверчиво зароптали курсанты.
          - Что же, придется рассказать, как я стал мусорщиком. И пусть эта история послужит вам наукой. – Гир задумался. - В космосе нет престижных или не престижных профессий. Все профессии по-своему важны и интересны. Наша вселенная настолько необъятна и велика, таит в себе столько тайн и загадок, что не знаешь, где они тебя подстерегают, на каком пути, будь ты капитан трансгалактического лайнера или обыкновенного рудовоза. И поверьте мне, как раз с простыми мусорщиками и рудовозами гораздо чаще случаются такие истории, над которыми ученые потом долго ломают голову.
          Курсанты расселись вокруг командора и тот начал свой рассказ.
          - Это было мое первое испытание большим космосом, которое я запомнил на всю жизнь. С тех пор я много раз попадал в разные переделки, оказывался в безвыходных ситуациях, рисковал жизнью, но такого леденящего душу страха я не испытал больше никогда.
          В то время я был, таким же курсантом, как и вы, но только последнего выпускного класса. Позади остались годы напряженной учебы, дежурств, сборов и, что греха таить, внеочередных нарядов. Мы были молоды, жизнерадостны. Вся вселенная с ее загадками и тайнами была перед нами. Нас ждали великие открытия и подвиги. О чем еще можно было мечтать в этом юном возрасте.
          Все зачеты были сданы. Впереди - практика в составе действующего космофлота, а затем выпускные экзамены. Как правило, место прохождения практики становилось и местом последующей работы. Училище бурлило в ожидании распределения. Мы даже не ходили в увольнение, все свободное время обсуждали различные варианты и их перспективы.
           Конечно, все мы мечтали попасть на «Квин Мэри 2». В то время это был суперсовременный межзвездный круизный лайнер. Красавец Квин, многопалубный гигант измещением пятьсот тысяч кубов, с четырьмя резонаторами Тольца не сходил с экранов телевизоров и рекламных проспектов. Это был настоящий островок земного рая. Роскошные каюты, бассейны с морской водой, висячие сады, просторные залы для любителей полетов в невесомости, экипаж и обслуживающий персонал почти в тысячу человек и примерно столько же пассажиров. Лайнер совершал полеты к самым отдаленным экзотическим звездам и планетам, развлекая богатых туристов из всех уголков галактики. И каждый из нас мысленно представлял себя в составе экипажа, на офицерском мостике лайнера, в белом кителе с золотыми эполетами и, конечно, с лазерным кортиком на поясе. По слухам, которые дошли до нас из деканата, от «Квин» была заявка на трех курсантов. Тогда я находился в состоянии радостного приподнятого настроения. Я был лучшим учеником училища и не сомневался, что попаду на «Квин», другого распределения я себе не представлял.
          Наконец наступил долгожданный день и списки с указанием места прохождения практики были вывешены на информационном табло. Уже с утра у деканата толпились курсанты, так что пробиться к спискам было невозможно. Здесь собралось все училище. Всем была интересна судьба товарищей, покидающих его стены. Но я не спешил нырять в толпу и пробираться к спискам. Накануне вечером куратор класса сказал нам, что Квин увеличил заявку до пяти курсантов. Я был спокоен, демонстрируя всем своим видом, уверенность и безразличие к происходящей суете и ждал, когда однокурсники удовлетворят любопытство.
Выбравшись из толпы, ко мне подошел мой друг Стив.
          – Гир ты видел списки? Нет? Ну, так иди, посмотри. Тебе обязательно нужно зайти в деканат и узнать, что случилось?
           После его слов у меня как-то тревожно защемило на сердце. Я растолкал ребят и пробился к монитору. От волнения рябило в глазах, и я долго не мог найти свою фамилию. В числе курсантов распределенных на Квин меня не было, не было и в списках курсантов, распределенных на межзвездные транспортники и даже рудовозы. Наконец я прочитал в самом конце страницы: «Курсант Гир Барт командируется в распоряжение Начальника училища» и все. Я выбрался из шумной толпы. Вид у меня был, наверное, растерянный и унылый. Все интересовались моим распределением. Помню, как счастливчик Кэд Станов, получивший направление на Квин, насмешливо посмотрел на меня и громко сказал так, чтобы все слышали: 
          – Гир остается в училище, будет вытирать сопельки у младших классов. - Все рассмеялись, а я ничего не понимал. Мне было горько и обидно.
          Вскоре меня вызвал начальник училища и сообщил, что мне предстояло специальное задание. Какое он не сказал, но намекнул, что задание связано с четвертым управлением штаба Космофлота. Четвертое управление это – дальняя космическая разведка. Сердце у меня тогда бешено забилось в груди, что там Квин с его лакированными каютами и экипажем. Меня ожидала настоящая мужская работа полная приключений и опасностей. Голова шла кругом. А вдруг меня направят на боевой корабль-разведчик. И вот, я уже представлял себя в скафандре, с двумя бластерами, отстреливаюсь от громадных чудовищ, прикрывая отступление экспедиции. Но жизнь оказалась прозаичней.
          На следующий день мы вместе с начальником училища прибыли в штаб Космофлота. В громадном, таким он мне тогда запомнился, кабинете заместителя командующего, за старинным столом из дубового дерева о чем-то возбужденно спорили двое пожилых мужчин. Один в новеньком генеральском кителе, другой - в старой потертой форме капитана гражданского флота с едва различимой эмблемой корабля. Генерал был невысокого роста и, несмотря на свой возраст, строен и подтянут. Он спокойным ровным голосом что-то методично объяснял капитану. Тот, полная его противоположность, большой неуклюжий, с толстыми, как ветви деревьев ручищами и седой копной волос не слушал генерала, все время его перебивал и пытался что-то доказать. Понять, о чем шел спор, было невозможно, так как они говорили на гуантийском диалекте. Увидев нас, генерал резко на полуслове оборвал капитана и перешел на межзвездный.
          - Все, закончили дискуссию. Я тебе уже сказал, что свободных специалистов у меня нет. Мы даем тебе в помощь лучшего курсанта летного училища. А, вот и они, – генерал приветливо улыбнулся и направился к нам. Он поздоровался с начальником училища и кивнул в мою сторону.
          - Род, это твой новый помощник, который командируется в твое распоряжение на целых шесть месяцев.
Я вытянулся по стойке смирно. Капитан с высоты своего роста уставился на меня свирепым взглядом. Затем повернулся к генералу.
          – Спасибо, что хоть не из детского сада, – и прогремел в мою сторону.
          – Допуск к полетам есть? Сегодня же оформить все документы, получить униформу и спецснаряжение. Чтобы был завтра в восемь утра на шестом пирсе у четвертого причала. И смотри мне, не вздумай опаздывать, у нас слишком много дел и мало времени.
          Затем, ни с кем не попрощавшись, направился к выходу. Шел он характерной для пилотов походкой, широко расставляя ноги и слегка растопырив руки, что свидетельствовало о долгом пребывании в невесомости. У самого выхода пнул ногой дверь, которая слишком медленно отъезжала в сторону, что-то пробормотал на своем родном диалекте и исчез в открывшемся проеме.
Конечно, такой встречи я не ожидал и самое главное не понимал, что происходит и на какой корабль, меня распределят. Увидев мою растерянность, генерал поспешил успокоить и разъяснил ситуацию.
          — Это Род Валнет, капитан экологического трейлера. Он заведует большой свалкой старых кораблей в третьем секторе Гамма-Центуры.
Сердце у меня екнуло, мусорщик, так на обычном языке называли экологические трейлеры. Вот тебе и боевой корабль космической разведки.
          —  Это с виду он такой свирепый, но на самом деле добрейший человек, - продолжал генерал. – Правда характер у него, как бы это сказать помягче, очень своеобразный. Ты должен его помнить, - обратился он к начальнику училища. – Род Валнет из второго отряда космической разведки. Помнишь эту историю со станцией слежения на Гвателоморе?
          - Что-то припоминаю, но, по-моему, ее уже года три как ликвидировали.
          - В то время Валнет был единственный, кто выступал против ликвидации станции. В знак протеста он ушел из космической разведки и завербовался простым мусорщиком. Кстати, он все же оказался прав и год назад мы возобновили работу станции. Предлагали ему вернуться и возглавить экспедицию, но куда там, он и слышать не хочет. Видимо не может простить обиду.
          Затем генерал так же, как и при разговоре с Валнетом, перешел на гуантийское наречие. Все трое были родом с одной планеты. О чем он говорил с начальником училища я, конечно, не понимал. Наконец генерал повернулся ко мне.
          - Я понимаю, что свалка старых кораблей не лучшее распределение для первого ученика училища. Но ты должен относиться к этому распределению как к заданию штаба флота. Валнету нужен помощник, чтобы провести некоторые исследования. Не думай, что он просто мусорщик, у него можно многому научиться. А теперь иди в управление делами оформлять вылет. Лейтенант Ренд поможет тебе.
Он вызвал молодого юношу, почти моего ровесника, в темно синем кителе с лейтенантскими погонами. Когда мы вышли из кабинета, Ренд поинтересовался:
          - Ну и куда тебя?
          - К Роду Валнету.
          - Легендарная личность, – хмыкнул Ренд. – Говорят, на его свалку повадились гости.
          - Какие еще гости?
          - Это ты спроси у Валнета.
          Оформление документов и нудный инструктаж в разных кабинетах заняли почти целый день. В училище я вернулся только к вечеру. Командировочное предписание и разрешение на вылет были у меня на руках. Я получил новенькую форму и фирменную фуражку. На спине комбинезона крупными желтыми буквами красовалось мое имя и название корабля. А вот на фуражке - эмблема и надпись «Служба экологии». Даже курсант младшего класса мог бы догадаться, что это мусорщик.Помню, как вернувшись в училище, моей первой заботой было спрятать форму от посторонних глаз. Почему-то мне было стыдно сознаться одноклассникам о распределении. Однако, как я ни старался, Кэд Станов все же нашел фуражку, и весь вечер ребята смеялись надо мной и дразнили, также как вы сейчас:
          – Мусорщик, мусорщик, мусорщик! -  Мне было обидно, и я не мог дождаться утра, когда покину училище.
           В назначенное время я прибыл к шестому пирсу четвертого причала. Род Валнет был уже на месте. Встретил он меня приветливо, как старого знакомого. У меня даже отлегло от сердца, так как после беседы у генерала и его свирепого вида я немного побаивался, что у нас не сложатся отношения. Весь день мы оформляли накладные, получали и грузили на межзвездный транспортник оборудование и аппаратуру. Валнет поразил меня тогда своей неуемной энергией. Он один управлялся с тяжелыми ящиками, легко складывал их в трюме, так что я не мог за ним угнаться. Наконец, ближе к вечеру, все дела были улажены, и мы заняли два кресла в небольшом пассажирском отсеке. С нами летели еще человек пять в основном рабочие с рудника Гамма-Центуры.
          - Ну, вот и все, можно отправляться, - сказал Валнет, развалившись в кресле. – Сейчас до Гамма-Центуры, а там на нашей старушке до свалки и мы дома.
           Это был мой не первый полет, но я все же немного волновался. Система коммутации анабиоза, вмонтированная в кресло, была мне не знакома, и я долго не мог настроить ее на собственную частоту, пока Валнет не помог мне. Наконец все было готово к старту и строго по расписанию, корабль плавно оторвался от причала, сделал круг над космодромом и завис на высоте нескольких сот метров над стартовым столом. Сквозь иллюминаторы было хорошо видно, как внизу пульсируют разноцветными огнями пусковые сооружения. Зрелище было так величественно и красиво, что захватывало дух. На душе у меня стало легко и радостно. Наступил тот долгожданный день, когда я отправлялся в настоящий полет.
          - Красиво!? – Валнет похлопал меня по плечу, - когда включится маршевый двигатель, не забудь прижать язык к нёбу, – посоветовал он, застегивая ремни на шлеме.
          Наконец старт был разрешен и маршевый двигатель корабля разразился низким глухим нарастающим ревом. Корабль перешел в режим ускорения. Разгон был слишком резким, явно не рассчитанным на пассажиров и меня просто расплющило в кресле так, что я не мог пошевелить ни рукой, ни ногой. Уши заложило от грохота, голова болталась из стороны в сторону, видимо я не очень прочно закрепил ремни шлема. Следую совету Валнета, я крепко прижал язык к нёбу, так как в такой тряске не мудрено было его прикусить. Казалось, что разгон продолжается вечность. Кровь стучала в висках, и перед глазами уже поплыли красные пятна, как вдруг наступила тишина, тишина от которой до боли звенело в ушах. Корабль вышел на стационарную орбиту.
          - Ну, как? – спросил Валнет, - жив? Эти транспортники не рассчитаны на перевозку пассажиров и лишены антигравитационных компенсаторов. Я сам, сколько ни летаю на них, не могу привыкнуть к тряске.
          Была объявлена десятиминутная готовность перед гиперскачком. Пассажиры поправляли ремни, устраивались поудобнее в креслах. Захлопали двигатели системы ориентации, разворачивая корабль в направлении Гамма-Центуры. Включилось дежурное освещение и в каюте стало сумеречно темно. Тревожно замигало информационное табло, высвечивая слова «Внимание система анабиоза включена!» В подтверждение, внутри шлема раздался мелодичный звон, и я почувствовал, что то ли засыпаю, то ли теряю сознание. Последнее, что я увидел это - бегущую строку, на которой шел предстартовый отсчет и Валнета в кресле напротив. Голова его была откинута назад, шлем съехал куда-то вбок, а из открытого рта раздавался негромкий храп.
          Сколько времени длился гиперскачок, не помню. Первое что я увидел, когда очнулся, это - улыбающееся лицо Валнета. После гиперскачка болела голова и мучила жажда. Я не мог сразу сообразить, где нахожусь.
          – Хватит спать. Пить хочешь? — спросил он, протягивая мне стакан воды.
          В каюте стоял веселый смех. Валнет угощал всех пивом и громко рассказывал какую-то историю. Он уже успел познакомиться с пассажирами и представил меня:
          – Прошу любить и жаловать, помощник капитана Гир Барт.
          Рабочие приветливо улыбались, обращались ко мне уважительно, как и к Валнету - «Кэп». И никто из них не смотрел на меня с призрением, не показывал на меня пальцем и не смеялся надо мной, что я мусорщик. Наши попутчики были артелью старателей и добывали редкий минерал тантонит в заброшенных штольнях одного из спутников Гамма-Центуры. Подделки из него высоко ценились на рынках Большого кольца, и рабочие видимо неплохо зарабатывали. Но и работа, судя по их рассказам, была достаточно опасная.
          Первой остановкой транспортника был небольшой астероид на подступах к Гамма -Центуре. На некотором удалении от астероида в абсолютно черном небе неподвижно висели огромные антенны, образуя причудливую конструкцию из длинных цилиндров, сфер и плоских дисков, связанных между собой паутиной труб и тросов. Вся конструкция напоминала старинный замок с резными башенками. На башенках мерцали сигнальные огни, а центральная башня-резонатор медленно вращалась вокруг собственной оси удерживаемая силовым полем генератора. На астероиде располагалась станция слежения за дальним космосом. Здесь нас с Валнетом и высадили. Стоянка была короткой, экипаж транспортника не укладывался в график полета и торопил нас с выгрузкой аппаратуры. Мы кое-как сложили ящики в приемный бокс и едва успели укрыться в здании шлюзовой, как взревели двигатели малой тяги и, обжигая огнем плазмы причальные сооружения, корабль быстро удалился, превратившись в едва заметную мерцающую точку.
Станцию обслуживал персонал из трех человек. Судя по тому, как нас встретили, нашему прибытию были не рады.
          - Ты все не успокоишься Валнет? Мы и так уделяем слишком много внимания свалке. Твоя затея с собственными исследованиями лишь пустая трата времени и средств. Постарел ты, наверное, вот тебе и мерещится всякая чертовщина, – ворчал начальник станции, осматривая наш груз. Валнет не стал отвечать и вступать с ним в разговор. На предложение отдохнуть и поужинать вместе ответил отказом, сославшись на неотложные дела.
          - Наша обязанность предложить, а там как хочешь, – недовольно пробурчал начальник станции и удалился в жилой отсек.
          Валнет провел меня в ангар и с гордостью показал свой рабочий корабль. Это был типичный экологический трейлер с двумя коаксиальными силовыми ловушками и несоразмерно большим резонатором маршевого двигателя.
          - Ну, как! - хитро подмигнул он.
          - Похоже на четвертую серию, но такой модели в каталоге гражданских судов нет, - уверенно сказал я.
          - Правильно, ее нет ни в одном каталоге. Я собрал ее из четверки и списанного боевого катера. Особенно хорош двигатель, мощный, имеет три дополнительных уровня регулировки тяги.
          - А как же инспекция порта?
          - Для меня сделали исключение, - улыбнулся Валнет. – Да и какая в такой глуши инспекция?
          Погрузив ящики с аппаратурой на корабль и получив разрешение на старт, мы, не задерживаясь, взяли курс на свалку. Свалка старых кораблей находилась в нескольких днях полета от станции слежения, вдали от основных транспортных маршрутов. Такое месторасположение было выбрано для того, чтобы траектории, по которым списанные корабли и их фрагменты отправлялись на свалку, не пересекались бы с транспортными потоками. Наконец-то после суеты перелетов наступили несколько спокойных дней, и я решил спросить Валнета о том, что меня мучило все это время. - «О каких гостях говорил в штабе флота лейтенант Ренд, и в чем заключалась цель моего полета?»
          Валнет как-то сразу изменился, улыбка, обычно не сходившая с его лица, исчезла, губы плотно сжались, а между густыми бровями залегла глубокая складка. После некоторой паузы он поднял ко мне лицо и внимательно посмотрел в глаза.
          - Ну, хорошо, что ты знаешь о внепланетных формах жизни в космосе?
          - Лишь то, что их нет, - ответил я, не моргнув глазом. - Представления о существовании любых форм жизни в открытом космосе всего лишь предрассудки, которые бытуют среди капитанов дальнобойщиков. Для возникновения жизни в открытом космосе слишком низка интенсивность энергообмена. По крайней мере, нас так учили.
          - Да, учили вас правильно, - усмехнулся Валнет. - Однако, несмотря на всю абсурдность предрассудков, как ты их называешь иногда в них содержится информация, заслуживающая более внимательного отношения. Это я понял уже здесь на свалке. Предрассудками, а точнее историями, которые не укладываются в наши представления о космосе, я заинтересовался давно, еще в составе отряда дальней разведки, - начал свой рассказ Валнет. - В то время я изучал особенности влияния длительного пребывания в открытом космосе на психологию принятия решений в экстремальных ситуациях. Для сбора информации мне пришлось стать завсегдатаем нескольких баров, где отдыхали после полетов капитаны дальнобойщики. Я познакомился со многими из них, а с некоторыми подружился. Там-то я и услышал много интересного. В то время, как и большинство, я относился к этим рассказам скептически, скорее, как к космическим байкам, которыми пугают новичков и не принимал их всерьез. Тогда меня интересовали не столько сами объекты или описываемые события, а поведение экипажа. Лишь после моего назначения на свалку я вновь вернулся к своим записям, заново их переосмыслил. Я зачитаю тебе некоторые выдержки из них. Валнет подключился к бортовому компьютеру и долго перелистывал страницы, пока не остановился на нужном месте.
           - Ну вот, например, любопытная история произошла с главным инженером корпорации «UR Metal Corporation» Тимом Олвиным. После инспекции рудников на астероидах пояса SH4J, он на служебном катере возвращался на базу. Внезапно связь с ним прервалась и катер исчез с экранов станции слежения. Связь восстановилась через десять минут, но катер находился на расстоянии пятидесяти тысяч километров от места исчезновения. Инженер был в бессознательном состоянии. В госпитале он пришел в себя, однако вспомнить, что с ним произошло, не мог. Служба управления полетами уверяла, что в момент исчезновения катера космос был чист, и в районе происшествия не наблюдалось никаких космических объектов, которые могли бы вступить с ним в контакт. Не сложно подсчитать, что служебный катер не мог развить скорость необходимую для того, чтобы переместиться за десять минут на расстояние пятьдесят тысяч километров.
           Или, вот другой пример. Капитан рудовоза Лук Орт в рапорте на имя начальника четвертого управления штаба флота докладывал, что после выхода корабля из гиперпространства и развороте к планетарной системе Саутерпок, в течение пятнадцати секунд, параллельным курсом по левому борту за рудовозом следовал неопознанный объект. Объект наблюдался визуально через иллюминатор пульта управления. Размер объекта и расстояние до него установить не удалось. Затем объект также неожиданно исчез, как и появился. Показания капитана подтвердили и трое членов экипажа. Однако анализ данных телеметрии не выявил, каких-либо предметов в окрестности корабля, а тем более движущихся параллельным курсом. После этого инцидента капитан и команда были отстранены от полетов. Я был лично знаком с капитаном Ортом и могу засвидетельствовать, что это опытный командир, который серьезно относился к своим обязанностям и не мог допустить шуток или вымысла в рассказах.
           Таких историй можно было бы привести достаточно много, в моей базе их около двух десятков. Ты можешь с ними познакомиться подробно. В большинстве случаев комиссии, которые занимались расследованием, списывали все на экипаж, его психологическую неуравновешенность или состояние стресса в результате длительного пребывания в открытом космосе.
           Валнет встал и долго молча ходил по каюте, как бы забыв о моем присутствии. Затем снова сел в кресло и продолжил рассказ.
          - После назначения на свалку, мое отношение к этим заметкам изменилось. Здесь, я сам столкнулся с чем-то необъяснимым, что не укладывалось в общеизвестные представления. Где-то, через год я случайно обнаружил, что со свалки пропадают бериллиевые диски. Когда-то они широко использовались в качестве верхних крышек генераторов в двигателях серий WS/2, WS/2М и их модификаций. Двигатели, конечно, устарели и в настоящее время сняты с производства, но и сейчас их еще можно встретить на старых кораблях вспомогательного флота. Вместе с фрагментами списанных двигателей диски попадали на свалку. Трудно представить, кому они могли бы понадобиться. Но, самым поразительным было то, что свалку кроме меня никто не посещал. Я проверил показания телеметрии за весь прошедший год. Кроме моего корабля и небольшого скутера, который использовался в рабочих целях для облета свалки, других объектов зарегистрировано не было. Я обратился на станцию слежения и запросил у них данные наблюдения за сектором. После бюрократических проволочек и согласований получил ответ: – «Указанный сектор был чист в течение всего времени наблюдения».
          Тогда у меня закрались сомнения. Возможно, диски не пропадали со свалки, а в результате вращения свалки, вибраций или ударов при стыковке мусора произошли механические подвижки, и они просто переместились на другое место. Чтобы докопаться до причины я разыскал на свалке пять дисков, три из них мне удалось закрепить болтами к корпусам двигателей, остальные два привязал тонким нейлоновым шнуром к металлической ферме. Все диски я пометил радиоизотопами. Вокруг свалки по периметру установил видеокамеры наблюдения. В течение нескольких месяцев все было спокойно, диски находились на месте. Постепенно я стал забывать о происшествии, когда однажды утром компьютер выдал информацию об отсутствии двух меченых дисков. Как это произошло, было совершенно непонятно. Видеокамеры ничего необычного не зарегистрировали, телеметрия также ничего не показала. После тщательного обследования места расположения меченых дисков, я действительно двух не досчитался. Именно тех, которые были привязаны тонким нейлоновым шнуром. Обследование свалки с детектором излучения, ничего не дали. Все усилия найти диски были тщетны, диски исчезли, испарились, на свалке их не было. Валнет вопросительно посмотрел на меня. Я молчал, не зная, что ответить, только отчетливо слышал, как громко и учащенно бьется мое сердце.
           - Теперь я был абсолютно уверен в пропаже дисков, - продолжал Валнет.
           - А, это значит, что на свалку кто-то наведывается. И, знаешь, признаюсь тебе откровенно, мне, умудренному опытом, старому космическому разведчику, стало не по себе. Мне казалось, что кто-то наблюдает за мной, что я не один на этом кладбище кораблей, среди груды искореженного металла, изувеченных корпусов космических станций, развороченных взрывами камер сгорания двигателей и ректоров. Первое время после открытия я не расставался с бластером, повсюду таскал его с собой несмотря на то, что работать с ним было очень трудно. Я сразу же сообщил на станцию наблюдения за дальним космосом о моих опасениях и попросил объявить в третьем секторе Гамма-Центуры режим опасности второго уровня. Помнишь, что означает второй уровень? - обратился он ко мне. Я лихорадочно пытался вспомнить, но Валнет опередил меня и пояснил: - Уровень, свидетельствующий о контакте с неустановленной цивилизацией, при котором мы являемся объектом наблюдения и наблюдатель нам не доступен. Однако на станции надо мной лишь посмеялись. В третьем секторе не было не то, что планет, но даже звезд. По их информации сектор был абсолютно чист. Никакие космические объекты в зоне видимости сектора не регистрировались, не считая кораблей флота, выполнявших полеты в соответствии с утвержденным графиком. Я был настойчив и, пользуясь своим влиянием в четвертом управлении, добился, чтобы на свалку приехала представительная комиссия. Но, как и следовало ожидать, ничего особенного они не обнаружили, а мне посоветовали взять длительный отпуск и хорошенько отдохнуть.
           Прошло некоторое время, гости больше не приходили. Из своего предыдущего опыта я знал, что если бы они были настроены агрессивно, то их агрессия давно бы уже проявилась. Однако их интересовали только диски.
Я продолжал наблюдения. Прежде всего, составил план свалки и по возможности, разыскал все доступные мне бериллиевые диски, отметил их местоположение. Тщательно обследовал весь вновь прибывающий на свалку мусор. Новые диски располагал в удобных для наблюдения местах. Я терпеливо ждал и через некоторое время снова пропали несколько дисков. В конце концов, мне удалось установить следующую закономерность, диски исчезали с периодичностью примерно раз в три-четыре месяца. Теперь я знал, когда появляются гости, и пытался всеми доступными мне средствами их обнаружить. Но мои попытки были безуспешны.
           Интуитивно я чувствовал, что в данном случае мы столкнулись с чем-то необычным и весь наш предыдущий опыт контактов с внеземными формами жизни был не применим. Мы всегда имели дело с объектами, биологическая информация которых подобно нашей кодировалась на молекулярном уровне. Здесь же было что-то принципиально иное. Я заново перечитал все отчеты четвертого управления о зарегистрированных контактах, пересмотрел массу литературы. Кстати говоря, единственным положительным моментом работы комиссии явилось то, что мой компьютер подключили к закрытой библиотеке штаба флота. В конце концов, у меня появилась гипотеза, как можно было бы увидеть гостей. К сожалению, она не нашла поддержки в центре. Ты сам был свидетелем. Но необходимые приборы и оборудование мне все же выделили. Так вот, - Валнет сделал паузу и затем продолжил, - для того, чтобы реализовать ее, мне нужен помощник, даже больше, чем помощник, мне нужен единомышленник, который бы верил в наше общее дело и помог бы разгадать тайну свалки старых кораблей.
          Такое признание Валнета тронуло меня до глубины души и я, со всем моим юношеским пылом был готов на любые испытания, чтобы помочь ему. Я верил Валнету. Видимо он это почувствовал и в знак благодарности крепко пожал мне руку.
          - Я уже обращал твое внимание, - продолжал Валнет, - что капитан рудовоза Лук Орт, пожалуй, единственный кто сообщил о визуальном наблюдении неопознанного объекта, сопровождавшего корабль. Наблюдал он его во время разворота корабля, когда двигатели работали в режиме торможения. В режиме торможения резонаторы Тольца, как ты знаешь, генерируют серию ударных волн, которые образуют в вакууме неравновесный реверсивный след, излучающий пи-квартоны. Я запросил данные о траектории рудовоза и рассчитал время необходимое для торможения. Так вот оно в точности совпадает со временем наблюдения объекта. А это значит, что некоторые неустановленные объекты можно визуализировать неравновесным излучением реверсивного следа от работы генераторов Тольца.
          - Вот это здорово! - вырвалось у меня.
          - Погоди, это только гипотеза, которую нам предстоит проверить. Мы же не знаем, что за гости наведываются к нам. Может быть, их природа отлична от объектов Орта. Но по крайней мере это хоть какая-то зацепка и проверить ее нужно обязательно. Времени у нас немного. По моим подсчетам следующее посещение можно ожидать примерно через месяц. За этот месяц мы должны успеть провести монтаж и наладку оборудования. И, это притом, что нас никто не освобождал от основной работы, работы мусорщиков. - Валнет улыбнулся и похлопал меня по плечу. - Не забывай, мой мальчик, что для всех, мы с тобою простые мусорщики.
           Через несколько дней полета на экране монитора появилась свалка старых кораблей. Сначала это была слабо мерцающая точка, которая постепенно разрасталась, приобретая очертания и форму, пока не заполнила собой весь экран. Валнет направил корабль по круговой орбите, давая мне возможность оценить ее масштабы. То, что я увидел, потрясло меня своими размерами. Вместо обычной груды мусора, как я в начале представлял себе свалку, моему взору предстало огромное сооружение, по форме напоминающее приплюснутый эллипсоид с рваными краями и металлическими фермами, высоко возвышающимися над поверхностью. На концах ферм мигали сигнальные огни, которые освещали поверхность попеременно желтым и красным светом. Свалка была размером с небольшой астероид. И, чем ближе мы подлетали к ней, тем внушительнее становились ее размеры.
          - Как ты знаешь, Гамма-Центура является одним из старейших центров кораблестроения во вселенной. Именно на Гамма-Центуру доставляются корабли для прохождения технического осмотра после аварий и выработки ресурса. Многие из них списывают и отправляют на свалку. Эта свалка насчитывает более чем столетнюю историю, - прокомментировал Валнет, увидев мое удивление.
          Я припал к экрану монитора. При большом увеличении, на поверхности свалки, в свете вспыхивающих прожекторов, можно было рассмотреть крохотные силуэты старых рудовозов, выстроившихся длинными плотными рядами. Между ними просматривались транспортники с характерными тупыми носами, отдельно стояли боевые линейные корабли с демонтированными башнями лазерных прицелов. За ними виднелась бесформенная груда металла из отдельных фрагментов палубных надстроек, всевозможных башенок, грузовых отсеков, цилиндров резонаторов, двигательных блоков, реакторов. Такого скопления космической техники в одном месте я никогда не наблюдал. Зрелище было просто фантастическое, от которого дух захватывало. И в то же время было ощущение чего-то тревожного и гнетущего. У каждого из этих кораблей была своя судьба, был свой экипаж и, судя по искореженным корпусам у некоторых из них, судьба была трагической. Как бы уловив ход моих мыслей, Валнет тихо сказал:
          - Здесь, на свалке особенно остро чувствуешь бренность нашего мира, его хрупкость и не защищенность перед большим космосом. Свидетелем скольких человеческих судеб были эти корабли. К сожалению, мы уже никогда не узнаем их истории. Судовые журналы пылятся в архивах, некоторые утеряны или списаны за давностью лет, лишь только эти груды металла хранят тайну о прошлом. Тем не менее, здесь есть несколько по-настоящему знаменитых кораблей, гибель которых в свое время всколыхнула всю вселенную и широко освещалась в печати. Я обязательно проведу тебя по свалке и покажу достопримечательности. Это не просто свалка, это своего рода музей истории космонавтики.
           Валнет жил в небольшой станции, которая находилась рядом со свалкой. Станция была оснащена пультом управления, энергогенераторами, центральным компьютером и жилыми отсеками. Иллюминаторы станции приветливо светились огнями и при виде ее, настроение у нас улучшилось.
           - Здесь тебе придется прожить все шесть месяцев практики, так что чувствуй себя, как дома, - кивнул Валнет.
           Весь следующий день ушел на обзорную экскурсию. Облачившись в скафандры, мы на легком скутере медленно двигались на небольшой высоте вдоль поверхности свалки, облетая металлические фермы и фрагменты кораблей. Прежде всего, Валнет показал мне бериллиевые диски, собственно, из-за которых я и попал на свалку. Ничего примечательного в них не было, диски как диски, серого цвета, диметром примерно полметра и толщиной сантиметров пять. Разве что одна поверхность была отполирована. По краю дисков были высверлены восемь отверстий под болты. Диски были попарно привязаны нейлоновыми шнурами к металлической ферме.
           - Все диски на месте, а это значит, что за время моего отсутствия гости не появлялись. Я собрал почти все диски со свалки и сложил их в трюме транспортника. Теперь по мере необходимости выставляю на поверхность по несколько штук. Именно сюда и являются за ними гости. Мне кажется, что я приучил их к этому месту. Судя по тому, что у них выработался условный рефлекс, они должны обладать достаточно развитым интеллектом.
           - А что фиксировали видеокамеры в момент исчезновения дисков?
           - Да, собственно, ничего, процесс исчезновения дискретный. На одном кадре диски существуют, на другом их уже нет. Я привез скоростную видеокамеру, когда смонтируем ее, посмотрим при большем временном разрешении.
           При воспоминании о гостях мне стало как-то не по себе. Я невольно стал озираться по сторонам, с опаской поглядывал на черные пустоты, ведущие в недра свалки.
          - А может быть, они живут внутри? - спросил я, указывая на широкий проход среди обломков кораблей.
          - Вряд ли, у меня была такая версия. За год я исследовал все проемы, лабиринты и не обнаружил ничего подозрительного. Здесь есть достаточно просторный туннель, проходящий через свалку. Летим, я покажу тебе ее изнутри. 
Валнет включил освещение и повел скутер внутрь черного проема открывшегося в груде металла. Передвигались медленно. Осторожно маневрирую, мы огибали выступающие обломки кораблей, металлические фермы и остатки трубопроводов. Признаюсь честно, мне было немного страшно. Страшно от мысли, что сейчас мой взгляд случайно наткнется на чьи-то светящиеся глаза, тайком наблюдающие за нами из темноты. Или узкий луч прожектора выхватит из черного провала фигуру монстра, с длинными щупальцами и страшной пастью.
          Валнет припарковал скутер и закрепил его магнитным якорем. Затем включил гравитационные ботинки и выпрыгнул на металлическую платформу. Я последовал за ним.
          - Смотри, - указал он на высокий нос корабля, который далеко выступал из груды металла. - Знаешь кто это? Это знаменитый «Титаник». В начале века это был суперсовременный лайнер, венец технической мысли. Он имел неограниченный ресурс пребывания в открытом космосе и самую высокую степень зашиты. Когда-то в древности на Земле так назывался самый большой морской корабль, который затонул в первом же плавании, столкнувшись с айсбергом. Айсберг это что-то вроде небольшого астероида изо льда, плавающий в морской воде. В лице этого корабля человечество хотело взять реванш за свое поражение и доказать собственное превосходство над силами природы. Но, увы, над этим названием висит злой рок и в первом же полете, крупный метеорит буквально пропорол обшивку корабля, вскрыл ее как консервную банку. Погиб весь экипаж и пассажиры. Спастись никто не успел. Эта трагедия всколыхнула всю обитаемую часть галактики, никого не оставив равнодушным. Тогда же вышел приказ, запрещающий использовать словосочетание «титаник» в названии кораблей. Вот такая грустная история.
           Через узкий проход, мы выбрались на противоположную сторону свалки. Здесь Валнет притормозил скутер у строя старых боевых кораблей, выстроившихся как на параде.
           - А вот и мой корабль, на котором я начинал свою работу в дальней космической разведке, - указал Валнет на один из них. - На нем мы исследовали планеты гиганты в созвездии RS/4ОJ. Их атмосфера состояла из метана и смеси углеводородов. Были все основания считать, что на планетах возможна жизнь. Я провел на этом корабле почти пять лет. Это была очень удачная конструкция и несмотря на то, что корабль был старый, он не раз выручал нас в критических ситуациях.
          Еще долго Валнет рассказывал мне о свалке, ее истории, устройстве, структуре. И действительно, постепенно в этом хаотичном, как казалось на первый взгляд, скоплении техники и металла я стал различать определенный порядок. Все корабли и крупные фрагменты были скреплены между собой тросами или сварными балками, пустоты между которыми были заполнены более мелкими деталями, связанными с основной конструкцией. Вся свалка медленно вращалась вокруг своей оси. Если плотно прижать шлем скафандра к металлической ферме, то можно было услышать глухой равномерный гул. Валнет называл его дыханием свалки. Как он объяснил, гул был вызван резонансом металлоконструкций при воздействии на них наведенного поля от силового генератора станции. Я вслушивался в дыхание свалки, и мне казалось, что она жива и своим гулом пытается нас о чем-то предупредить.
          Вернулись мы только к вечеру. Я был переполнен впечатлениями первого дня и ночь спал беспокойно. Мне снились остовы старых кораблей и груды искореженного металла, которые жалобно стонали и охали, а из глубоких провалов, чей-то тихий завораживающий голос звал меня куда-то далеко в черную бездну.
          Прошло несколько дней, прежде чем я освоился на свалке. Теперь она уже не вызывала у меня опасений. Это была всего лишь груда металла. Гости не появлялись, да и, судя по расчетам Валнета, для их визита еще не наступило время. Я осваивал технику полета на скутере, Валнет учил меня пользоваться бластером и управлять ранцевым двигателем скафандра. В мои обязанности входило отслеживать новые поступления. Я должен был засечь радаром объект, движущийся по инерции в сторону свалки, рассчитать его траекторию, в нужной точке перехватить и доставить на свалку. Новых крупных поступлений не ожидалось, а с мелкими фрагментами я управлялся сам, предоставив Валнету заниматься монтажом оборудования.
          Кроме скутера и трейлера в нашем распоряжении находились еще два буксира. Это были небольшие самоходные платформы, оборудованные силовыми ловушками для захвата и транспортировки мусора. Один буксир нам пришлось разобрать. Мы сняли с него платформу и двигатели управления. Второй - постоянно находился под рукой и я, по просьбе Валнета, подвозил на нем к месту монтажа аппаратуру, металлические фермы, кронштейны и еще массу всяких нужных деталей, которые мы находили на свалке.
          Платформу от буксира мы укрепили недалеко от места расположения дисков и смонтировали на ней генератор Тольца и двигатель для компенсации тяги. На этой же платформе установили аппаратуру для наблюдения. Монтаж отнимал много сил и времени. Валнет спешил закончить сборку к назначенному сроку, так что иногда приходилось работать без перерыва на обед. Проводить монтаж в скафандре, даже облегченном было трудно и к вечеру, мы валились с ног от усталости. Особенно долго мы провозились с синхронизацией запуска генератора и аппаратуры. В конце концов, мы синхронизировали пуск всей системы с увеличением натяжения нейлоновых шнуров, которыми были привязаны диски.
          Работать с Валнетом было интересно. Я поражался его энциклопедическим знаниям в разных областях техники, его способности и умению собственными руками из подручного материала изготовить простую, надежную конструкцию. Валнет помог мне освоить некоторые полезные технические специальности: монтажника, слесаря, сварщика.
          - Космический разведчик, - говорил он, - должен уметь делать все сам, своими руками, потому что никогда не знаешь, что тебе может понадобиться.
          Через некоторое время я как заправский рабочий высверливал лазерной дрелью отверстия под крепежные болты, сваривал железные конструкции, юстировал оптическую аппаратуру. Наконец, все было готово, и мы провели несколько пробных пусков. Валнет находился на станции за пультом управления, а я в скафандре с ранцевым двигателем подлетал к дискам и срывал один из них. Как только натяжение нити превышало некоторый предел, запускался генератор Тольца, двигатель компенсатор тяги, а на аппаратуре загорались сигнальные лампочки, свидетельствующие о ее включении. Затем, я возвращался на станцию, и мы долго изучали видеоизображение, меняли угол обзора, увеличение, подбирали фильтры. Затем повторяли все снова и снова, пока не отладили работу всех частей системы с точностью часового механизма.
          Я чувствовал, как с приближением недели, на которой ожидалось появление гостей, напряжение возрастало. От былой общительности и разговорчивости Валнета не осталось и следа. Он был краток и собран. Его состояние передавалась и мне. Я четко, с полуслова, выполнял все его команды, понимая, что от слаженности наших действий во многом зависел успех всей операции.
          Теперь мы старались реже выходить из стации и без надобности не появлялись на свалке. Несмотря на то, что за системой визуализации в автоматическом режиме следил центральный компьютер, в первые дни мы не отходили от экранов мониторов. Мы ждали появления гостей, ждали, что вот-вот сработает один из датчиков и компьютер выдаст сигнал тревоги. Однако гости не появлялись. Не появились они и неделю спустя после ожидаемого срока и через две недели, и через три. Валнет не отчаивался.
           - Космический разведчик должен обладать терпением и выдержкой, - повторял он. - Нам остается только ждать, ждать и ждать. Интуиция подсказывает мне, что рано или поздно они снова придут за дисками.
          - Жалко, если это произойдет, когда окончится срок моей практики, - вздыхал я.
          Постепенно напряжение, связанное с ожиданием гостей, спало, и наша жизнь вошла в обыденное русло. О гостях мы больше не говорили и не вспоминали. Я продолжал свою работу на свалке. В свободное время упражнялся в стрельбе из бластера и осваивал фигуры высшего пилотажа на скутере. Валнет занялся профилактическим ремонтом двигателей корабля. Я привык к свалке и Валнету. Мне казалось, что не было ни летного училища, ни распределения на практику, а я всегда так и жил здесь, среди старых списанных кораблей. Единственным напоминанием о прошлом был по воле случая «Квин Мэри 2», который строго по расписанию раз в месяц выходил из подпространства после гиперскачка в третьем секторе Гамма-Центуры. Здесь была контрольная точка, в которой он сверял свои пространственно-временные координаты и связывался с центром. Где-то там, в недрах громадного лайнера мои одноклассники Стив, Кэд, и другие проходили практику. – «Среди них мог быть и я. Интересно чем они там занимаются?» - думал я.  Однако я им уже не завидовал. Действительно, разве были у них такие возможности как у меня. Вряд ли они могли пострелять из настоящего бластера, погонять на скутере. И потом, у меня была свалка.
           Какая-то неведомая сила постоянно притягивала, влекла меня на свалку. Я мог целыми днями бродить по ее лабиринтам, забираться в ее недра, в самые потаенные уголки. Я осматривал старые космические корабли и аппараты, исследовал двигательные отсеки, пульты управления, каюты экипажей, находил много интересных устройств и приборов, приносил их на станцию, показывал Валнету. Назначение некоторых не знал даже он. Вместе мы разбирали их, пытались понять назначение и принцип работы. Однажды я нашел настоящий боевой лазер. Валнет внимательно осмотрел его и сказал, что это интересная, очень полезная для нас «штука» и его можно восстановить. И действительно, уже через неделю лазер стоял в носовой части корабля, и мы проводили боевые стрельбы. У меня аж дух захватывало - будет что рассказать, когда вернусь в училище.
           Время летело незаметно. Шел пятый месяц моего пребывания на свалке. В тот вечер мы с Валнетом разбирали старый спектрометр. Как он попал на один из кораблей, оставалось только гадать. Я рассматривал на просвет линзу, а Валнет, выкручивал отверткой винты крепления поворотного зеркала и при этом что-то напевал. Как вдруг, раздался щелчок, включился монитор и бортовой компьютер выдал на экране предупреждение: - «Аномальный звуковой сигнал в двадцать шестом секторе». Валнет затих и посмотрел на меня. Я смотрел на него и ничего не понимал. И тут, он метнулся к пульту управления и включил громкую связь. Сквозь монотонный гул свалки слышались глухие удары металла о металл, как будто кто-то молотом бил по наковальне. В двадцать шестом секторе находились диски, вспомнил я и почувствовал, как дрожь прошла по всему телу. Пальцы Валнета с быстротой молнии забегали по клавиатуре пульта управления и на экране, высветилась панорама двадцать шестого сектора. Диски находились на месте и также неподвижно висели над свалкой привязанные тонкими шнурами. Камера двинулась дальше и я, через плечо Валнета, увидел, как буксир, припаркованный рядом с тем местом, где находились диски, выписывал замысловатые фигуры, переворачивался вокруг своей оси и ударялся о корпус металлической фермы.
          - Что такое? - недоуменно пробормотал Валнет. - Взбесился он что ли. Срочно включай генератор и систему визуализации.
          Я дотянулся до кнопки пуска, нажал несколько раз, но генератор не включался.
          - Перейди на ручное управление, - подсказал Валнет.
Наконец заработал генератор, включился компенсатор тяги и регистрирующая аппаратура. Я повернулся к Валнету и увидел, как вдруг неестественно вытянулось его лицо и округлились глаза.
         - О, Бог мой! - воскликнул он, - похоже, мы кого-то поймали.
Я недоуменно смотрел на Валнета, затем бросился к экрану. На экране монитора хорошо было видно, как позади буксира высвечивалось силовое поле ловушки, напоминающее по форме вытянутый пульсирующий пузырь. Внутри ловушки беспорядочно металось, что-то серое овальной формы. Оно то сжималось, то разрасталось до размеров ловушки, то, вдруг, вытягивалось в длинный конус, который пытался проткнуть силовое поле. Мы молча, как загипнотизированные смотрели на экран монитора, пока я не нарушил молчание.
          - Что это Валнет?
          - Возможно гость, которого мы так долго ждали.
          - Но, что он делал около буксира, и как могла сработать ловушка?
          - Не знаю, не нравится мне все это, - сказал Валнет. - Первая заповедь космической разведки: не вступать в контакт, не обнаруживать себя, а тем более не предпринимать действий, которые могли бы быть расценены как агрессивные. Оставайся за пультом и следи за буксиром. Я пойду освобожу его.
          Через некоторое время в поле зрения монитора появился Валнет на скутере. При подлете к дискам он резко затормозил, выполнил крутой вираж так, чтобы не попасть в след от работы генератора и остановил скутер на некотором расстоянии от буксира. Затем включил ранцевый двигатель скафандра и вышел со мной на связь. Я корректировал его полет и помогал состыковаться с кувыркавшимся буксиром. В это время мой взгляд случайно упал на небольшое черное пятно в левом верхнем углу монитора, которое закрывало часть свалки. Пятно медленно разрасталось так, что казалось, будто свалка постепенно исчезает, растворяется в космической пустоте. Сначала я не обратил внимания на пятно, однако затем все же решил включить камеру дальнего обзора. И тут, передо мной предстало огромное абсолютно черное полотнище, за которым исчезла часть звездного неба. Оно медленно продвигалось к свалке и накрывало ее черной тенью. Вот тогда то, единственный раз в жизни я почувствовал, как волосы шевелятся на голове. Нужно было срочно предупредить Валнета. Голос срывался, и я изо всех сил кричал в микрофон, чтобы он обернулся и посмотрел, что у него за спиной. Валнет молчал. Связь с ним прервалась.
          Я бессилен был что-либо сделать и лишь наблюдал, как Валнет пытался пристыковаться к буксиру. Наконец после третьей попытки ему удалось подобраться к рычагам управления и выключить силовое поле. И сейчас же содержимое ловушки вытянулось в тонкую струну, метнулось в сторону тени и исчезло. В тот же момент я почувствовал удар и тысячи, сотни тысяч, миллионы тонких невидимых иголочек вонзились в мою голову, в каждую клеточку моего головного мозга. Боль была так сильна, что я не мог кричать. Я только хрипел, упал на пол, зажав руками голову, и потерял сознание, видимо от болевого шока.
           Очнулся я через некоторое время от чувства тревоги. Состояние было странное, я должен был сделать что-то очень важное, но никак не мог вспомнить что. Острая боль в голове сменилась на тупую ноющую, меня шатало из стороны в сторону, все вокруг меня кружилось и плыло как в тумане. По щеке стекали капельки крови, видимо при падении я рассек себе бровь. Кое-как добрался до монитора. Диски висели на месте. Буксир продолжал, по инерции, кувыркаться около платформы. Гости исчезли. - «Валнет? Где Валнет? Что они с ним сделали?» - При мысли о Валнете у меня все похолодело внутри. Я перевел камеру в режим сканирования и через некоторое время увидел две светящиеся точки, удаляющиеся от свалки. Это были скутер и Валнет. Валнет свободно парил в пространстве, неестественно переворачивался, широко раскинув руки и ноги. На некотором расстоянии от него кувыркался скутер. - «Нужно срочно спасать Валнета. Срочно! Потому что в моем распоряжении остался ровно час времени», - мелькнула мысль. - «Стоп, почему именно час?» - И тут я понял, что меня мучило все это время. - «Через час должно произойти что-то ужасное, мы должны успеть покинуть свалку».  Это была уже не просто мысль, случайно мелькнувшая в голове, а уверенность, которая сидела во мне как программа, заложенная в компьютер. Я точно знал, что нужно как можно быстрее убираться со свалки.
           Времени на раздумья не было. До Валнета можно было добраться только на трейлере. Переключив пульт управления в автономный режим, я быстро перебрался на корабль. В отличие от скутера, кораблем мне доводилось управлять всего несколько раз. Казалось, что прошла целая вечность прежде, чем упало давление в шлюзовой камере и открылся люк стартового отсека. После нескольких попыток мне удалось вывести корабль из ангара. Я спешил. Корабль был большой неповоротливый и слишком медленно реагировал на команды. Наконец я развернул его в нужном направлении и догнал сначала скутер, а затем поравнялся с Валнетом. Лишь со второй попытки, с помощью дистанционного манипулятора я осторожно захватил его и завел в шлюзовую камеру. Помню, как стоя у двери камеры и отсчитывая удары сердца, я думал только об одном: - Главное, чтобы Валнет был жив, был бы жив… - Наконец дверь в шлюзовую открылась. Валнет лежал неподвижно на полу лицом вниз. На скафандре ржавыми пятнами выделялись следы теплового воздействия. Я расстегнул скафандр и припал к его груди. Сердце не билось. Нужна экстренная медицинская помощь. Валнет был слишком тяжел и для того, чтобы перетащить его в медицинский отсек мне пришлось отключить генератор гравитации. С трудом снял с него скафандр и подключил к системе реанимации. И сейчас же десятки диагностических датчиков как маленькие жучки поползли по его телу, опутали проводами и тонкими капиллярными трубочками. От меня уже ничего не зависело. Я ждал и нетерпеливо поглядывал на экран монитора. Через некоторое время на экране появилась бегущая строка: – «Система искусственного кровообращения включена. Пульс, дыхание восстановлены. Пациент в глубокой коме. Требуется срочная госпитализация».
           Оставив Валнета на попечение реаниматора, я развернул корабль и устремился обратно на станцию. Теперь я должен был принимать решения и действовать самостоятельно. Оценить масштаб происшедшего мне было трудно, но я понимал, что случилось что-то очень важное, имеющее значение не только для нас с Валнетом и для нашей свалки. В первую очередь необходимо было предупредить центр, поставить в известность о контакте. Вернувшись на станцию, я сразу же бросился к пульту управления и набрал позывной станции слежения за дальним космосом. Через некоторое время на связь вышел начальник станции.
          - Что еще у вас, мусорщики? - раздался его недовольный голос.
          - Говорит курсант Гир Барт, - я с трудом сдерживал волнение, сердце колотилось так бешено, что за его ударами не было слышно голоса. - Контакт с неустановленной цивилизацией с обоюдным обменом ударами. Возможен повторный удар с их стороны. Срочно объявите в секторе пятый уровень опасности.
         - Вы, что с ума там сошли! - грубо оборвал меня начальник станции. - Ты представляешь себе, что такое пятый уровень опасности? Что за идиотские шутки? Передо мной лежит свежая распечатка. Ваш сектор абсолютно чист! И почему на связь выходит курсант? Что за разгильдяйство! Пусть Валнет сам свяжется со мной. Я выскажу ему, что о нем думаю. Все! Конец связи.
           Я в буквальном смысле слова взвыл от отчаяния. Он даже не дослушал меня. Валнет парализован! Что же делать? Через третий сектор проходили транспортные маршруты, и я не мог покинуть свалку, не предупредив о грозящей опасности.
          И тут совершенно неожиданно, по громкой связи, раздался бравурный веселый марш. Затем приятный женский голос объявил:
          - Уважаемые господа! Всем! Всем! Всем! «Квин Мэри 2» приветствует вас, желает чистого космоса и благополучного возвращения на базу. - Из динамиков зазвучал модный шлягер в исполнении популярной певицы.
Я сидел, тупо уставившись в экран монитора, и слушал, как под знойным небом Кутатенпока ветер сдул с чьей-то головы красную шляпку. Оцепенение длилось почти минуту. Наконец я пришел в себя.
          Квин после гиперскачка вышел в контрольной точке третьего сектора. - «Нашел время», - подумал я. Мне ничего не оставалось, как попытаться связаться с ним. С последней надеждой я стал вызывать Квин. Но Квин, как всегда, был неприступен. Видимо там, на лайнере, считали ниже своего достоинства вступать в контакт с простыми мусорщиками. Квин не отвечал на мои вызовы.
          Я с ужасом смотрел на часы, над пультом управления. В моем распоряжении оставалось каких-нибудь пятнадцать минут. Не знаю почему, но я был твердо уверен, что через пятнадцать минут будет повторная атака. - «Думай! Думай! Ведь должен же быть какой-то выход из этой ситуации», - говорил я сам себе. - «Любая задача имеет решение, если поставлена корректно!» - учил меня Валнет. - «Стоп! Ну, конечно, как я не мог догадаться сразу. Квин не отвечает на сторонние вызовы, но на сигнал бедствия SOS он обязан ответить».
           Я быстро набрал код. Однако, вместо Квин ответил бортовой компьютер, высветив на экране монитора короткое: - «Ложный сигнал! Угроза жизни отсутствует!»
          Несколько раз я предпринимал попытку передать сигнал SOS и каждый раз компьютер с упрямством, свойственным только хорошо отлаженной бестолковой машине блокировал его, повторяя одно и тоже: – «Ложный сигнал! Угроза жизни отсутствует!».  И тут, у меня внутри что-то сломалось. Я вдруг стал спокоен.
          - Ну, что же, если ты считаешь, что угроза жизни отсутствует, тогда мне ничего не остается, как создать ее, - сказал я вслух. Затем взял бластер, перевел его в импульсный режим, выставил максимальную мощность, приставил к стене и выстрелил. Отдача была так сильна, что бластер выбило из рук. Сразу же запахло гарью, и пультовая стала заполняться едким белым дымом. В горле першило, из глаз катились слезы. Раздался громкий хлопок, видимо давлением выбило поврежденную обшивку станции и воздух вместе с дымом со свистом устремился в образовавшееся в стене небольшое отверстие. Включилось дежурное освещение, замигали лампы сигнализации, на экране монитора высветилась надпись и по громкой связи зазвучал тревожный голос:
          - Внимание! Внимание! Разгерметизация второго блока пульта управления. Давление падает. Всем! Всем! Всем! В связи с угрозой жизни срочно покинуть станцию. Срочно покинуть станцию … …
          Я снова бросился к компьютеру и повторил попытку передать сигнал SOS. На этот раз компьютер был сговорчивее и сигнал ушел в эфир. На сигнал SOS Квин ответил сразу же.
          - Я «Квин Мэри 2», двести шестой, двести шестой, что с вами, отзовитесь...
          - Говорит двести шестой, говорит двести шестой, - как автомат чеканил я свой позывной. В голосе появились твердые, даже жесткие нотки. - Срочно соедините меня с командиром корабля.
          Через некоторое время из динамиков зазвучал низкий глухой баритон.
          - Командир корабля «Квин Мэри 2», слушает. Что у вас?
          - Помощник капитана экологического трейлера, Гир Барт, - дышать стало трудно. - Экстренная ситуация в районе свалки старых кораблей. Непреднамеренный двусторонний контакт с неустановленной цивилизацией с обоюдным обменом ударами. Капитан Род Валнет парализован. Разгерметизация станции. Повторная атака с их стороны через десять минут. Срочно покидайте сектор. Объявите по федеральной связи пятый уровень опасности.
          Квин взял паузу. Из динамиков слышался слабый треск и приглушенные мужские голоса. Мне показалось, что прошла целая вечность. Наконец командир ответил:
          - Вас понял. Держитесь, высылаю за вами катер.
Я с трудом перевел дыхание и посмотрел на часы.
          - Вы не успеете! Срочно покидайте сектор. Мы будем выбираться сами. Все. Конец связи.
          Дальше оставаться на станции было опасно. Я задыхался как рыба, выброшенная на берег и широко открытым ртом, ловил воздух. Срочно в корабль. Уже на выходе из пультовой вспомнил о судовом журнале. Там были все записи, телеметрия, наши с Валнетом наблюдения. Шатаясь от головокружения, держась за стену, я пробрался к пульту управления и с усилием вырвал блок памяти судового журнала. Затем, бросил взгляд на экран радара. Квин ушел, оставив на своем месте маяк. Уже на входе в шлюзовую камеру я услышал, как включилась громкая связь и мужской голос с хорошо поставленной дикцией прогремел:
          - Внимание! Внимание! Внимание! Говорит командир лайнера «Квин Мэри 2»! Объявляю в третьем секторе Гамма-Центуры пятый уровень опасности! Экипажам всех космических аппаратов срочно покинуть указанный сектор! Центру управления полетами приостановить движение через сектор! Службе безопасности Гамма-Центуры привести в боевую готовность корабли охраны и выдвинуть их к третьему сектору! 
          - Внимание! Внимание! Внимание! Говорит командир лайнера «Квин Мэри 2»! Объявляю в третьем секторе …
          Наконец я добрался до корабля, захлопнул люк и с облегчением, полной грудью вдохнул воздух. Отдышался, проверил показания реаниматора. Состояние Валнета не изменилось. Он также был в коме. Дыхание и пульс поддерживались на минимальном уровне. Действовать надо было быстро. Я вскочил в кресло пилота и, не пристегивая ремни, включил ключ «на старт». Люк шлюзового отсека не открывался, видимо лучом бластера перебило один из кабелей. Недолго думая, вышиб крышку люка боевым лазером, только мелькнуло в голове: - «Какой же Валнет молодец, будто знал, что лазер может понадобиться». Взревели двигатели и корабль буквально выпрыгнул из шлюзового отсека.
          Развернув его в сторону Гамма-Центуры, я последний раз пролетел над свалкой. С ней происходило, что-то странное, непонятное. От этого зрелище становилось еще более притягательным, завораживающим. Забыв об опасности, я припал к иллюминатору. По поверхности свалки голубыми змейками бежали многочисленные молнии, перепрыгивая от одной фермы к другой. Как бенгальские огни в новогоднюю ночь в местах их столкновения вспыхивали ослепительно яркие звездочки электрических разрядов. Некоторые из них разрастались как костер, раздуваемый ветром, и затем взрывались, разбрасывая в стороны огненные снопы искр расплавленного металла. Невооруженным глазом было видно, что ось свалки по непонятным причинам слабо осциллировала.
         Начинается, подумал я и перевел двигатель корабля в режим максимальной тяги. Затем плавно отжал рукоятку акселератора. Корабль сначала нерешительно вздрогнул, затем послушно вслед за рукояткой устремился вперед. Сила инерции вдавила меня в кресло. Боковым зрением на экране монитора я видел, как свалка быстро уменьшается в размерах и удаляется от корабля. И в тот момент, когда она почти превратилась в тусклую красно-желтую звездочку, ослепительная вспышка расколола пространство и вместо свалки появился большой светящийся шар, который с громадной скоростью стал расширяться, догоняя корабль. Шар взорвался. Мощная световая волна отбросила корабль в сторону, обшивка затрещала, иллюминаторы покрылись мелкой паутиной трещин. Помню, как в последний момент, с криком, собрав остаток сил, я до упора отжал ручку акселератора. Корабль тряхнуло еще раз, меня выбило из кресла и бросило на пульт управления. - «Аннигиляционная атака!» - подумал я и от сильного удара потерял сознание.
          Очнулся уже в госпитале. Я лежал в обычной домашней постели весь облепленный датчиками и проводами. Было тихо и прохладно. Прямо надо мной абсолютно ровный потолок излучал мягкий матовый свет и освещал просторную палату. Где-то под потолком равномерно гудел кондиционер. Незнакомый мужчина, в белом халате, заботливо поправлял подушку.
          - Все хорошо. Ты у нас молодец. Лежи спокойно, тебе пока не следует разговаривать. Мне хотелось расспросить его: - «Где я? Что с Валнетом? Что со свалкой?». Однако разговаривать не было сил, и я снова уснул.
          Во всей этой истории, в отличие от Валнета, я практически не пострадал, если не считать сильного нервного истощения и стресса. Со мной долго работали нейропсихологи и большую часть времени я проводил в окружении сложных приборов и устройств, которые жужжали, кололи и все время показывали на многочисленных мониторах какие-то замысловатые диаграммы и схемы. Молодой здоровый организм брал свое и где-то через неделю я уже вставал с постели, а через две мог самостоятельно передвигаться. Мне разрешили навещать Валнета. Он лежал в соседней палате. Его вывели из состояния комы, но правая часть лица и рука были парализованы. Несмотря на болезнь, он был как всегда полон оптимизма.
          - Ничего, - говорил он, - я обязательно поправлюсь. Мы с тобой еще полетаем. - Затем как-то лукаво улыбался и спрашивал - Гир, все-таки, расскажи мне, как ты умудрился согнуть стальную ручку акселератора?
          В ответ я лишь смеялся. Все было позади.
          - Свалку, конечно, жалко, - говорил Валнет, - но хорошо, что все кончилось благополучно. Могло бы быть и хуже.
          Действительно все окончилось благополучно, если не считать того, что свалка была полностью уничтожена. Конфедерацией были предприняты беспрецедентные меры безопасности. К третьему сектору были стянуты лучшие боевые корабли, весь флот приведен в состояние боевой готовности. Однако атаки не повторялись, и гости на контакт не выходили. Сектор был объявлен запретной зоной, и в нем работали специалисты по пространственно-временной топологии. Впоследствии я узнал, что им удалось установить путь, по которому приходили гости.
          Мы покоряли вселенную, отвоевывали все новые и новые места обитания, забыв в очередной раз насколько хрупок окружающий нас мир и как осторожно, взвешено должно быть наше вмешательство. Через третий сектор пролегали маршруты межзвездных кораблей и именно в третьем секторе они выходили из подпространства после гиперскачка. Здесь располагалась контрольная точка, в которой они фиксировали свой выход. Никто не мог и подумать, что многократные гиперскачки с выходом в одной и той же точке могут привести к необратимым изменениям топологии пространства. В результате образовался, как говорили топологи: «неустойчиво нормированный пространственно-временной туннель». Вот через него и приходили гости. Кто они мы так и не узнали. То, что удалось наблюдать нам с Валнетом, были, собственно, даже не сами гости, а их проекции, тени, на наш четырехмерный мир. Все оказалось так сложно, что до сих пор в научной литературе появляются теоретические статьи, посвященные их природе. За ними так и осталось название «гости Валнета».
          История со свалкой оказала большое влияние на организацию межзвездных перелетов. Сейчас прокладкой маршрутов занимается специальная служба, которая следит за топологией пространства и не допускает многократных гиперскачков по одному и тому же маршруту. Все это вы узнаете в старших классах, когда вам будут читать курс звездной навигации.
          - Вот, собственно, и все, - закончил рассказ Гир Барт и обвел взглядом курсантов. - таким было мое первое, настоящее, не по учебникам знакомство с большим Космосом.
          - Ну, а дальше, дальше, что было дальше? - зашумели все разом.
Командор немного подумал, с улыбкой посмотрел на мальчишек, на их разрумянившиеся щеки и горящие глаза и продолжил рассказ.
          - Свалка Валнета сыграла большую роль и в моей дальнейшей судьбе. В училище я вернулся с большим опозданием, когда одноклассники сдали экзамены и готовились к получению дипломов. Курсантам выпускного класса разрешали носить форму корабля, на котором они проходили практику. Все щеголяли блестящими пуговицами, нашивками и значками. Особенно выделялась компания с Квин. Их ослепительно белые кители с золотыми эполетами были завистью младших классов. Поэтому, когда я появился в училище в своей потертой форме с эмблемой мусорщика на фуражке, коротко стриженный и со шрамом на правой щеке, шуткам и насмешкам не было конца. За мной сразу же закрепилось прозвище «Главный мусорщик». Но я не обижался, я был рад вернуться в стены родного училища, снова влиться в шумную веселую компанию своих друзей. На вопросы о том, как прошла практика, что за работу выполнял, откуда у меня на щеке шрам и почему опоздал на выпускные экзамены, я лишь отшучивался, ссылался на неожиданную болезнь и госпиталь, в котором пришлось провести большую часть времени. Через несколько дней интерес ко мне пропал. К сожалению, я не мог рассказать о своих приключениях, так как вся информация о контакте на время расследование была закрыта. Для всех я оставался всего лишь мусорщиком, с которым ничего интересного произойти не могло.
          Центром внимания и героем был Кэд Станов. Высокий, стройный в ослепительно белом кителе, с золотыми нашивками на рукавах он как нельзя лучше подходил для этой роли. Прекрасно сдав экзамены, он должен был получить диплом с отличием и распределение на Квин. Именно он оказался не только свидетелем, но и в какой-то мере, участником чрезвычайных событий, о которых рассказывал при каждом удобном случае. Собрав вокруг себя курсантов младших классов, он с видом старого космического волка вспоминал, как во время дежурства, после выхода Квин в контрольной точке третьего сектора Гамма-Центуры его вызвал сам командир корабля и приказал срочно отнести телеграмму радистам. Краем глаза он прочитал телеграмму. «В секторе объявлялся пятый уровень опасности. На корабле была объявлена настоящая боевая тревога!»
           - И тут, началось такое! - захлебывался от восторга Кэд, давая волю фантазии. Однако курсанты постарше осаживали его.
           - Хватит байки малышам рассказывать, - со смехом обрывали его. - На Квин ты был не один и мы знаем, как вы драпали из сектора.
           Несмотря на это Кэд продолжал рассказывать свою историю, каждый раз украшая ее все новыми и новыми подробностями. Я тоже слушал его, и мне ничего не оставалось, как только смеяться вместе с остальными.
           Наконец наступил день, когда нам должны были вручать дипломы. В конференц-зале собралось все училище в полном составе: преподаватели, технический персонал, курсанты от первых до последних выпускных классов, многочисленные гости, представители флота. Традиционно этот день считался в училище особенным и после торжественной части всех ждал праздничный обед с настоящими фруктами на десерт. Больше всех шумели и радовались курсанты младших классов, так как по заведенной традиции старшеклассники отказывались от десерта в пользу младших.
           Шум в зале стих после того, как на импровизированную сцену поднялся начальник училища. После приветствия и вступительного слова он стал зачитывать список выпускников. Под громкие аплодисменты, повзрослевшие и возмужавшие курсанты поднимались на сцену, где им вручали диплом, лейтенантские погоны и командировочное предписание с направлением на работу. Торжественное собрание подходило к концу, в зале стоял шум и младшие классы уже потянулись в сторону столовой, где были накрыты праздничные столы, когда начальник училища назвал мою фамилию. По залу прошел смешок, кто-то отпустил очередную шутку по поводу моего назначения. Я поднялся на сцену, и начальник училища объявил еще раз:
          - Курсант Гир Барт.
Затем обратился в зал:
          - Попрошу всех занять свои места и соблюдать тишину, мы еще не окончили процедуру вручения дипломов. Приказ Командующего штабом флота!
Начальник училища сделал паузу, обвел взглядом зал и зачитал текст.
          - Приказываю! За личное мужество и отвагу проявленные при выполнении специального задания Четвертого управления штаба флота, курсанту Гир Барту досрочно присвоить звание старшего лейтенанта и наградить именным лазерным кортиком! - Шум сразу же стих. - Направить старшего лейтенанта Гир Барта для дальнейшего обучения в Высшую школу Космической разведки.
           Все было неожиданно и потребовалось некоторое время, чтобы осознать услышанное. Ученики младших классов застыли в немой позе и смотрели на меня широко открытыми глазами. В конференц-зале повисла тишина. Начальник училища вручил мне диплом, настоящие погоны и мечту всех мальчишек - именной лазерный кортик в блестящих танталовых ножнах.
           И тут, зал взорвался таким криком и шумом, сравнимым разве что с ревом маршевого двигателя «Большого Алла». Все вскакивали со своих мест. Такого еще не было, чтобы сразу после окончания училища получить звание старшего лейтенанта, да еще и направление в Высшую школу Космической разведки. А уж, лазерный кортик, который я поднял высоко над головой и вытащил из ножен, произвел эффект разорвавшейся бомбы.
          Меня со всех сторон обступили курсанты, преподаватели, дергали за руки, поздравляли. Я был взволнован, растерян и все еще не верил, что это происходит со мной, происходит наяву, а не во сне. Начальник училища обнял меня за плечи и сказал:
          - Поздравляю Гир, ты заслужил награду. Но, к сожалению, тебе необходимо срочно покинуть училище. Сегодня, на Каунстен, где находится школа, отправляется служебный корабль. Следующий рейс будет только через месяц и тебе нужно поторопиться.
          Сборы были короткими. Уже на выходе из каюты меня догнал мой друг Стив.
          - На свалке старых кораблей, мусорщиком. Но, прости Стив, пока я не могу тебе все рассказать, понимаешь, не имею права.
          - Ну, хотя бы намекни, Гир. - не отставал Стив.
          - Хорошо, но это, между нами. Просто ту телеграмму, которую относил радистам Кэд, отправлял я.
          В тот же день я улетел, в школу космической разведки на Каунстен. Трудно сказать, как бы сложилась моя судьба, если бы попал на Квин. Но, я благодарен воле случая, за то, что был распределен на практику не на шикарный круизный лайнер, а всего лишь на свалку старых кораблей, простым мусорщиком. Благодарен судьбе за то, что она свела меня с таким замечательным человеком как Род Валнет.
           Гир Барт замолчал и задумался. Молчали и мальчишки, с восхищением глядя на своего командора. Под сводом стеклянного купола слабо мерцали загадочные звезды. Было тихо и только далекий гул корабля, стартующего с космодрома, нарушал повисшую тишину.
          - Вот это здорово! - вырвалось у кого-то из мальчишек.
          - Мы тоже будем хорошо учиться, - зашумели все сразу.
          - И тоже станем мусорщиками, - добавил кто-то, и все засмеялись.
Курсант Пэт Ковин, тот самый, которого мальчишки дразнили мусорщиком, вышел вперед и очень серьезно обратился к командору:
          - Господин командор первого ранга, разрешите задать вопрос?
          - Да, да, конечно, - ответил Гир Барт.
          - И все-таки, вы ничего не сказали, зачем гостям Валнета нужны были бериллиевые диски? Может быть, они ими питались?
          - Ну, да, как гамбургерами и еще сверху машинным маслом смазывали, - вставил Кер Тивен. Все дружно засмеялись. Засмеялся и командор.
          - Во всей этой истории вопрос с дисками оказался самым сложным. Никто, вплоть до настоящего времени, так и не смог объяснить, почему гостей Валнета интересовали именно бериллиевые диски. Какие только теории не выдвигались, кто только не брался за решение и все тщетно. На мой взгляд, ближе всех к разгадке оказался все тот же Валнет. Помню, как в последний день моего пребывания в госпитале, я зашел к нему в палату попрощаться и задал тот же самый вопрос. И вот что я услышал.
          - Гир, - сказал он мне, - вспомни, чем ты занимался в свободное время? Ты целыми днями лазил по свалке и приносил на станцию какие-то шестеренки, детали приборов, и еще уйму всяких железок. Зачем они тебе были нужны? Что ты с ними ты делал?
          - Ничего, - недоумевая, ответил я. - Просто, мне было любопытно, интересно.
          - Ну, так вот. Я думаю, что диски со свалки, а возможно и еще что-нибудь, таскал тот самый первый гость, который, в конце концов, и угодил в силовую ловушку. И был он всего лишь таким же любопытным мальчишкой, как и ты. Мальчишкой, который случайно обнаружил огромную инопланетную свалку. Ему, как и тебе, наверное, было интересно лазить по свалке, исследовать ее и приносить домой разные «железки». Ну, а уж для чего можно использовать бериллиевые диски, это мы, взрослые не знаем. Любой мальчишка, придумает тысячу способов. Ими можно играть в классики, или обменять на что-нибудь ценное в школе, или, сидя на берегу какого-нибудь плазменного озера, бросать с берега и смотреть, как они скачут по поверхности, сгорают и разбрызгивают разноцветные искры. Ты, сам, наверное, сможешь придумать с десяток способов.
          - А тот, второй, который появился позже.
          - Вероятно, кто-то из взрослых, возможно даже его отец, который нашел своего перепуганного отпрыска, по другую сторону пространства, в ловушке, расставленной неведомыми существами. Конечно, он рассвирепел. Меня парализовал, наверное, то же самое хотел сделать и с тобой, но когда просканировал твой мозг, то обнаружил, что ты чем-то похож на его сына. Поэтому он тебя не тронул и попросил убраться прежде, чем уничтожил свалку.
          Я замолчал, обдумывая гипотезу Валнета, затем рассмеялся. - Как-то все слишком просто!
          - Никогда не ищи сложных решений там, где есть простые, - улыбнулся в ответ Валнет.
          Гир Барт посмотрел на курсантов и те сразу зашумели, заговорили, перебивая друг друга, как бы соревнуясь, кто придумает больше способов использования бериллиевых дисков.
          - Ну, вот видите, какая оказывается полезная вещь эти самые диски. Наверное, Валнет был все-таки прав, - сказал Гир Барт. Затем посмотрел на часы.      
          - А знаете ли вы, что уже двадцать один тридцать и через пятнадцать минут отбой? Кстати, вы не забыли, что у вас завтра контрольная по линейной алгебре?
Мальчишки как-то сразу сникли и приуныли. Командор встал, сделал строгий вид и скомандовал:
         - Так, приказываю!  Всем срочно по каютам, готовиться ко сну! И, давайте договоримся, если плохо напишите контрольную работу, то больше никаких рассказов!