Всего лишь День...

Опять тяжелый случай… И опять эти мысли… Раньше было легко – это даже не было Решением, ты просто делал… А сейчас…

Женщина, тридцать два года, одинокая, двое детей – трех и пяти лет, мальчик и девочка… Мальчик и девочка… Конечно, терапия, поддерживающий комплекс, все как обычно, но статистика… Еще два-три месяца от силы…

– Черт, что же делать? – он встал и заходил по кабинету… – Одинокая… Мальчик и девочка… Фасовщица из супермаркета, любит смотреть сериалы…

– Я не Бог… Я не могу помочь всем…, не обязан… – Одинокая… Мальчик и девочка… тридцать два года… Знать бы заранее, но… Да что об этом говорить…

Он нажал кнопку на кофемашине. Загорелась лампочка, отсчитывающая секунды… – Чудесный аромат… Он прикрыл глаза и глубоко вдохнул, затем осторожно сделал небольшой глоток… – Хорошо…

Снова под окном вечерний город перемигивался огнями, торопились, расталкивая друг друга, автомобили, спешили по домам черные точечки людей. Снова он впитывал глазами вечер – темнеющее сине-серое небо с набухшей ватой облаков, огненные желто-красные шапки кленов под фонарями далеко внизу, вспышки реклам на высотных зданиях делового центра…

Он снял халат и убрал в шкаф. Взглянул в зеркало. Некогда смолисто черные кудри выпрямились и побелели  – А ведь всего сорок пять… Переодел обувь, намотал шарф поверх плаща, погасил верхний свет и вышел, оставив включенными настольную лампу и рабочий компьютер. Тихо ступая по ковровому покрытию коридора, он кивнул дежурной сестре и прошел в лифтовой холл. Узор на ковре…, звездочки хлорофитума…, прохлада хромированного поручня в лифте…, стоптанные каблуки уборщицы в вестибюле… Входные двери тихо закрылись за спиной. Внезапный ветер взорвал ноздри пряным ароматом опавших листьев и влажной земли. Постояв минуту, он спустился по широкой гранитной лестнице и свернул в сторону от ворот, вглубь принадлежащего центру парка. Он шел не спеша, привычным маршрутом. Неширокая аллея привела его к скамейке у маленького заросшего озера. Утки еще были здесь. Они бесшумно скользили по воде, усердно чистили перышки и негромко переговаривались. Он смотрел вокруг, пристально, цепко, потом закрыл глаза и слушал, внимательно, остро, смакуя…

Час пролетел незаметно. Плащ отсырел. Поежившись, он вернулся в свой кабинет.  – Тридцать два года… Мальчик и девочка… Долго смотрел на фотографию в простой деревянной рамке на столе. Жена и дети. Сколько он еще сможет это делать?... Давно надо было остановиться… Вздохнул и набрал номер. Долгие гудки… – Умеешь ты позвонить не вовремя… Привет! Я посуду мою – руки в мыле… – Извини… Просто захотел тебя услышать… – Опять тяжелое дежурство?  – Нет, просто… Слушай, может возьмем недельку за свой счет и слетаем все вместе куда-нибудь погреться, а?... – Ну ты же знаешь… А кредит как?... Чуть-чуть потерпим, а там уже и новогодние каникулы – тогда обязательно слетаем… Ладно, давай дома поговорим, хорошо? У меня мальчишки голодные… – Подожди…, я только хотел… – Что?  – Да нет, все в порядке… Я люблю тебя…  – И я тебя! Пока!... Телефон щелкнул, экран побледнел, потом погас.  – Пока… Надо обязательно поговорить. Завтра же! Она поймет. Поищу другую работу. Пора остановиться… Но, кредит… Да…, кредит…

Он опять вздохнул. За нее можно было не волноваться. С тех пор, как он сделал это много лет назад, рецидивов не было, да и не будет – он знал, все, чему так удивлялись тогда, уже почти позабылось… Да и родители будут здоровыми до самого конца…

Он все еще смотрел в погасший телефон. Комок в горле не проходил… – Что-то я совсем расклеился… – встал, сделал несколько глубоких вдохов, размял затекшую шею и надел халат.

По пути в палату он вспомнил тот, первый раз. Ему было двенадцать. Холодный ветер также обрывал с клена под окном резное золото листьев. Мама вошла в дом с корзиной яблок, румяная и довольная.   Но вдруг… яблоки на полу…, мама лежит…, и человек в белом халате говорит, что не довезут…, и холодный, ужасно холодный мамин лоб…, и отчаянное, страстное желание помочь, спасти, отдать все ради этого… А дальше –  Слепящая Вспышка, и Темнота вокруг, и обжигающая пульсация, электрическим током сквозь его ладонь, и робкий отклик маминого сердца в ответ…, и первый седой волос, и странное, щемящее чувство потери и пустоты во всем теле… А еще… неизвестно откуда взявшееся знание, что теперь мама всегда будет здорова, и ничтожно малая цена, которую он отдал за ее жизнь – это всего лишь один его день…

Потом… – родственники, друзья, знакомые и просто люди, которые появлялись в его жизни и отчаянно нуждались в помощи… Он расспрашивал их, успокаивал, клал руку на лоб и… опять Вспышка…, и Пустота…, и еще один седой волос… На следующий день, за всеобщей эйфорией никто не вспоминал вчерашнего разговора и его ладонь на лбу… За столько лет никто не заметил… Никто не догадался…

Что стоит один день, всего лишь один день в обмен на целую Жизнь?… Когда тебе двенадцать, кажется, что впереди бесконечность, и ты отдаешь, не считая… Но сейчас… Сколько их осталось?... Сколько было отпущено?...

Может это будет день, когда сын закричит: – Папка! Смотри! Я еду САМ!!!... Или когда ты разбудишь жену первым цветком мать-и-мачехи… А может это будет день, когда ты все-таки слетаешь к матери, пусть на пару часов, без предупреждения – она откроет и ты увидишь ее глаза… Стоит ли чья-то чужая жизнь этого?...

Он вздохнул… Ответа не было…


Дверь палаты тихо скрипнула... Она спала… Тридцать два года. Мальчик и девочка… Он осторожно опустился на стул рядом. Посмотрел в окно… Положил ей ладонь на лоб… Одинокая… Мальчик и девочка… Слепящая Вспышка, и… Пустота, пустота…