Один из Особых

Один из «Особых»


Я хочу рассказать вам об одном удивительном человеке. Он – один из «особых». Я бы назвал его дважды «особым». Первый – потому, что он воевал в Отдельной мотострелковой бригаде особого назначения НКВД СССР. Второй – потому, что отряд, в составе которого от действовал в тылу врага, назывался «Особые».
Это – Александр Павлович Назаров.
С ним меня познакомил бессменный руководитель нашего литобъединения Юрий Яковлевич Петрунин.
- Знаешь, - сказал он. – Нужно помочь одному человеку. Поэт, участник войны, живёт в Мытищах.  Собрал книгу стихов, хочет издать, но самому ему сделать это для него проблематично. Инвалид, без ноги, передвигаться ему трудно.
  Это было в 2009 году…
Что меня поразило при первой нашей встрече – его голос: глубокий мягкий баритон, обволакивающий, завораживающий…  Александр Павлович позже рассказал мне, что одно время работал диктором на Свердловском радио. Интереснейший собеседник.  И жизнь прожил интереснейшую.

Но, по порядку.
Итак, родился Саша Назаров 12 марта1923 года в Илецке (Соль-Илецке) Оренбургской области.
Отец его был врачом, ветеринаром. Родители хотели видеть его священником и отдали учиться в духовную семинарию в Оренбурге. Но не по душе пришлась ему эта скучная наука, бросил, ушёл с первого курса. Каким-то образом поступил в Дерптский университет, потом учился в Риге. Стал врачом – ветеринаром. В Первую мировую войну был на фронте ветеринарным врачом в кавалерийской дивизии. Попал в плен. Бежал. Из Германии добрался через Ригу домой. 
Профессия была востребована: дали работу, дали участок в Соль-Илецке, построил дом. Построил больницу. Женился - вопреки воли родителей - на красавице - дочери мельника Глебовой. Жена окончила училище, стала преподавать в школе.
И всё бы хорошо, но в 1937 году стране срочно понадобились враги народа, много врагов. Его и арестовали, как вредителя. В общей сложности – 10 лет каторги и 8 лет поселений. Там и познакомился с известным певцом Вадимом Козиным и популярной исполнительницей русских песен Лидией Руслановой.
А матери запретили преподавать в школе – нельзя, а вдруг научит детишек всяким буржуазным мерзостям или, того хуже, завербует в шпионы. И работала она в своей школе уборщицей. И воспитывала сына.
А Саша закончил школу в 1940 году. Мечтал стать моряком.  Поехал в Ленинград, поступать в кораблестроительный институт.
Не приняли – сын врага народа.
По дороге домой в поезде добрые люди посоветовали поступать в Институт физкультуры в Москве.  Саша скрыл то, что отец осуждён и в Институт поступил. Благо физически был развит хорошо, увлекался спортом (а кто тогда им не увлекался?)  Да и матери помогал – по вечерам работал грузчиком – вот и накачал мышцы.
А в Институте физкультуры стал мастером спорта по боксу, призёром по гонкам на мотоцикле. Занял второе место по Союзу.
С началом войны Александр, как и многие его сверстники, рвался на фронт. В военкомате говорили: - Не торопись, когда надо – вызовем. 
А тут в институте прошел слух, что на стадионе «Динамо» записывают в армию.  Отбор был строгий, но он прошел его (правда, со второй попытки). В его наградном листе указано: в РККА с 7 июля 1941 года, доброволец, через спортивное общество «Динамо».
Так куда же, в какие войска попал Александр Назаров?


5 июля 1941 г. при наркоме внутренних дел СССР была создана Особая группа, которую возглавил Павел Судоплатов. Личность известная, можно сказать легендарная. Чекист. В 1938 году в Роттердаме он лично ликвидировал одного из лидеров украинских националистов Коновальца, воевал в Испании, участвовал в планировании убийства Троцкого.
25 августа 1941 г.  приказом НКВД СССР оперативные группы местных органов госбезопасности, призванные противостоять парашютным десантам и диверсантам противника, были преобразованы в 4-е отделы Управлений НКВД. А в октябре 1941 г. войска при Особой группе НКВД были переформированы в Отдельную мотострелковую бригаду особого назначения (ОМСБОН) НКВД СССР. Перед бригадой ставились задачи: оказание помощи Красной Армии средствами разведывательных, диверсионных, военно-инженерных и боевых действий; содействие развитию массового партизанского движения; дезорганизация фашистского тыла, выведение из строя коммуникаций врага, линий связи и других объектов; осуществление стратегической, тактической и агентурной разведки; проведение контрразведывательных операций.
А о том, как они воевали, говорит тот факт, что за совершенные подвиги орденами и медалями было награждено 5172 бойца бригады, а 24 удостоены звания Героя Советского Союза.
В память от этом в Мытищах на стрельбище «Динамо» в 1980 году была установлена мемориальная доска «Здесь на стрельбище «Динамо» в первые дни Великой Отечественной войны формировалась Отдельная мотострелковая бригада особого назначения войск НКВД СССР, личный состав которой героически сражался на фронтах и в глубоком тылу противника»
  Вот в эту бригаду и попал Александр Назаров. Среди добровольцев были студенты Института физкультуры, ИФЛИ, пограничники, чекисты. Среди них и известные спортсмены: легкоатлеты братья Знаменские, пятикратный чемпион СССР по боксу Королёв.
         По направлению Коминтерна прибыли антифашисты-интернационалисты: испанцы, болгары, австрийцы, немцы, чехи, словаки, поляки, югославы, венгры, вьетнамцы, составившие интернациональный батальон, где комиссаром был болгарский революционер-политэмигрант, окончивший Военную академию им. М.В. Фрунзе, подполковник Красной Армии И.Ц. Винаров.

После зачисления добровольцы направлялись к местам формирования и обучения - на подмосковные стрельбища «Динамо» (Мытищи) и «Осоавиахима» (ст. Челюскинская). Они изучали оружие, минное дело, овладевали навыками меткой стрельбы, тактикой действий небольшими группами, приемами ведения разведки, топографией, радиоделом, совершали марш-броски, прыжки с парашютом. Готовились к заброске в тыл врага в составе разведывательно-диверсионных отрядов и групп.

Осенью 1941 года бойцы ОМСБОНа воевали на дальних подступах к Москве: минировали дороги, взрывали мосты, устраивали засады.  Вот тогда-то Александр Назаров получил свою первую награду – медаль «За отвагу». Группе была поставлена задача: уничтожить склады боеприпасов, которые были захвачены немцами под Истрой. Прошли туда без особых трудностей – сплошной линии фронта тогда не было. Вышли на место, определили местоположение складов, уничтожили охрану.  Но возникла проблема: боеприпасы были размещены в нескольких подземных хранилищах, а бикфордова шнура было недостаточно. Тогда они разбирали артиллерийские снаряды, извлекали их них порох, выкладывали такие огневые дорожки и потом поджигали их. 
В октябре 1941 года подразделения ОМСБОН передислоцировали в Москву. Обстановка на фронте складывалась таким образом, что их пришлось задействовать в организации обороны столицы: устройство сплошной линии заграждений; минирование промышленных предприятий, стратегически важных объектов, государственных и правительственных зданий, которые предполагалось взорвать в случае их захвата немцами; создание непосредственно в Москве мощных опорных пунктов, с артиллерией и пулеметами.
Александр Павлович рассказывал, что их задачей было не допустить продвижения немцев от Белорусского вокзала по улице Горького в сторону Кремля.  Размещались бойцы его отряда в здании Колонного зала Дома Союзов, а спальное место он устроил себе на втором этаже, на большом бильярде. Строили огневые точки, патрулировали улицы, боролись с диверсантами, мародёрами, паникёрами.
В декабре 1941 года враг был отброшен на 150-200 километров от столицы, но боевая учёба продолжалась,

Ранняя весна 1942 года. Контрнаступление наших войск под Москвой выдохлось, шла вязкая и кровопролитная позиционная война. Командующий Западным фронтом генерал армии Жуков позарез нуждался в передышке для своих измученных бойцов. Хоть на несколько дней отодвинуть начало немецкого наступления, сорвать переброску подкреплений врага по железнодорожным магистралям "смоленского треугольника" Орша-Витебск-Смоленск и то ладно! Все средства были хороши. ВВС? Однако бомбардировочная авиация не смогла решить проблемы. Да и мало её тогда было. Партизаны? Они сами нуждались в помощи... Раз немецкие эшелоны нельзя было разбомбить, а руки у партизан до них еще не доходили, оставалось надеяться только на диверсантов. И Жуков запрашивает их по самому точному адресу - у наркома внутренних дел.
4-е управление НКВД из состава 1 полка ОМСБОН формирует подразделение из семи разведывательно-диверсионных групп под кодовым названием «Особые», под общим командованием майора Петра Алексеевича Коровина. Численность подразделения 259 человек. Перед группами были поставлены задачи разведывательно-диверсионного характера: минирование коммуникаций, разрушение железнодорожных мостов, уничтожение немецких воинских эшелонов, добывание сведений о дислокации частей, техники и опорных пунктов противника. Спецгруппы действовали в треугольнике железных дорог Смоленск – Витебск - Орша.
В конце марта 42-го 259 спецназовцев ушли за линию фронта.
Две недели шли только по ночам. Костров не жгли, горячего не ели, чаи не гоняли - давились мерзлыми сухарями, скудный сухпай берегли на будущее. Каждый нес на себе и тащил на волокушах более 50 килограммов груза: оружие, боеприпасы, медикаменты, продукты, взрывчатку, батареи для раций.

Успешнее всех действовал отряд Бажанова (36 человек), среди них был и Александр Назаров. Они пустили под откос 11 эшелонов противника, подорвали 29 автомашин и 3 мотоцикла, 1 паровоз, Да еще 53 раза рвали железнодорожное полотно, уничтожив при крушениях поездов около 1600 солдат и офицеров противника. К середине мая было чем отчитаться: парализовали-таки чертовы магистрали на 15 - 20, в иных местах и на 50 суток, что и требовалось.
Много рассказывал о тех днях Александр Павлович.
- Самое тяжелое было это – голод и комары. Прятались в болотах: сырость - ни обсушиться, ни обогреться. И костер не очень-то разведёшь. Самолёты летали, как увидят дымок – бомбят.
 А к тому времени отряды уже были в сплошном немецком кольце - за ними охотились. Бойцы с трудом уходили от карателей, но прорывались к магистралям. Они уже и так наделали много шума - охрана железных дорог резко усилилась. По обе стороны полотна на 200-300 метров вырубалась вся растительность, под контроль брался каждый километр путей, через полтора-два километра сооружались пулеметные вышки, подступы к железной дороге минировались, прикрывались частоколами и рядами колючей проволоки. Обычной практикой стало и использование при разминировании путей в качестве "живого трала-миноискателя" местного населения.
- Идём мы на задание.  Подходим к «железке». Вдруг - шум какой-то сбоку и вроде как из-под земли. Подползли, смотрим – яма, вроде окопчика, в ней тётка сидит.
- Ой, солдатики, родненькие… Это ведь немцы придумали: на ночь сажают нас в такие ямы, а коль увидишь партизан – значит, шумни или знак подай – вот за эту верёвку дергать надо. Вы, уж, побейте меня да свяжите покрепче, а я потерплю.  А то ведь убьют меня…
К лету 1942 года практически исчерпав все свои физические возможности, исчерпав боезапас, отряды начали пробиваться к своим. Потери были большие.

Вернулись. Когда стали готовить наградные документы, выяснилась одна интересная деталь: в армию взяли, почти год, как воевали, а оказалось – к воинской присяге привести забыли.  Исправили эту оплошность.
  За участие в диверсионной деятельности в тылу противника Назаров получил вторую медаль «За отвагу».
В наградном листе было написано:
Товарищ Назаров за четыре с половиной месяца действия в составе отряда спецназначения в глубоком фашистском тылу лично выполнил в составе боевых групп отряда следующие диверсионно-подрывные задания, проявив при этом отвагу и мужество:
- установлено 5 мин замедленного действия, подорвано 4 автомашины с грузом и живой силой;
- подорвано железнодорожное полотно в пяти местах, чем выведен из строя участок дороги на одни сутки;
Участвовал в подрыве воинского эшелона.
18 июля 1942 года уничтожено 12 вагонов с живой силой, убито и ранено до 340 солдат и офицеров.
19 июля 1942 года подорван эшелон с боеприпасами, разбито 17 вагонов.
Достоин представления к правительственной награде медалью «За отвагу».

Мне запомнились его рассуждения о тех днях.
- Понимаешь, солдату на «передке» было намного легче.  Противник перед тобой, ты зарылся в землю: окопы, блиндажи…  Да, стреляют, бомбят.  И ты стреляешь, ходишь в атаку.  Боеприпасы закончатся – подвезут. Питание организовано.  Повоевал – отвели в тыл на переформирование. А там переодели, в баньке помыли, кино показали, письма домой написал.  А если ранят – в санбате или госпитале подлечат.  А убьют, что-же, и такое может быть – писарь напишет «геройски погиб… похоронен: севернее деревни Смолевичи, 200 метров, на опушке леса…». Всё какая-то определенность. У нас же там даже выход в деревню, чтобы достать продукты превращался порой в героический поступок.  Изредка прилетит самолёт, сбросит сухари и патроны. А надолго ли?  Когда мы выходили к своим, у каждого бойца - по обойме патронов и граната…    Да, мы знали, что мы – смертники. И были готовы к этому. 

      Затем Александра Павловича направили на Урал, в Челябинске формировалась 70-я ударной армии НКВД. Вот там, в 292 стрелковом полку 181 стрелковой дивизии и продолжил службы младший лейтенант Назаров в качестве офицера связи. 
     В начале 1943 года присвоили звание лейтенанта, получил разведвзвод, потом командовал разведротой.
Под Курском, 4 июля 1943 года -  осколочное ранение, перебита голень. Восемь месяцев в госпитали в Казани, ампутация ноги. Комиссовали.  И началась гражданская жизнь…

Поступил в юридический институт.  В 1945 перевёлся на литературный. факультет педагогического института в Оренбурге. Работал в областной газете «Чкаловская коммуна». После окончания института год работал директором школы № 48 в г. Никель. Преподавал русский язык и литературу.
Затем снова работа в газете «Чкаловская коммуна». Увлёкся журналистикой, написал монографию о творчества Маяковского. В марте 1951 году был участником Второго Всесоюзного совещания молодых писателей. Там познакомился с Константином Симоновым.
Возглавлял областное издательство в Оренбурге.
Когда открывали музей Маяковского в Москве – вспомнили о нём, его работах. Писатель Перцов пригласил его научным сотрудником музея.  В музее – с 1973 по 1980 годы. Дорос до директора музея.
Был знаком со многими писателями и поэтами, особенно с Константином Симоновым, который был председателем комиссии по наследию Маяковского, неоднократно встречался с Лилей Брик.
А жил в Мытищах, на улице Попова.
Запомнилась еще одна подробность. Как-то во время случайной встречи с одним своим фронтовым другом он узнал, что, оказывается, всё это время числился как погибший, и его фамилия выбита на мраморной плите студентов Института физкультуры, павших в годы войны.
12 ноября 2010 году Александра Павловича не стало.  Осталась книга его стихов, магнитофонные записи его воспоминаний… Осталась память о нем…
 Холодный ветер свищет,
Вгоняя нас в озноб.
На Волковском кладбИще
Последний твой окоп.

Труба отбой пропела,
Затих неравный бой.
Израненное тело
Здесь обрело покой.

Такая вот обыкновенная жизнь героического человека, одного их миллионов тех, кто свернул голову фашистской гадине, кому мы благодарны за мир и спокойствие на нашей земле.
Да, все мы смертны. Но пока мы помним об ушедших – они живы.  Живы в нашей памяти.