Жизнь российская Книга-1, Часть-1, Гл-83

Глава 83

"Временная неразбериха"
Туманная ситуация



Абросим не просит, а дадут – не бросит.
(Русская пословица)



Кульков, обескураженный и отрешённый, с рецептом чёртовым и проставленными на нём для чего-то печатями и штампами отошёл от окна с номером «четыре» в мрачном состоянии и без всякого настроения. Выглядел он вялым и подавленным, избитым как блохастый цуцик, даже убитым наповал произошедшим неординарным событием.

На полусогнутых конечностях, как обезьянка цирковая, он передвигался по фойе и головкой вертел по сторонам без конца, словно ища от кого-то помощи, понимания, сочувствия или простого людского сострадания.

Лицо Васино огнём пылало. Нещадно. Как на пожаре. Было пунцовым. А ещё его щемило. Спасу нет. Уши горели. Дымились. Хоть прикуривай. В носу свербело. Во рту кошки нужду справили. Горько там, во рту. Ох, как горько… Да и на душе тоже горько.

Глаза ни на кого бы не глядели. Да надо. Одному тоже плохо оставаться.

Ему было нехорошо. Ему было неловко и стыдно. За себя стыдно. За тех, которые занимались таким непонятным и ненужным делом. За других людей тоже.

Он чувствовал себя как побитая собака.
Он ощущал себя униженным и оскорблённым!

Да!! Зачем они нужны?? Печати-то? И штампы?
Для чего? С какой целью их шмякнули?
Непонятно!! Вообще непонятно!!

Присобачили их на этот рецептик не глядя!
Приляпали! Пригвоздили! Приклеили! Припаяли! Пришпандорили! Прибабахали! Присундучили! Приутюжили! Прифигачили! Прихреначили и прихерачили!
Ох… черти они полосатые…

Василий Никанорович из сил выбился, за стенку судорожно одной рукой схватился, вторую к сердцу плотно прижал. Плохо ему было. Ой, как плохо…

Стоял он у стеночки… обтекал… Мыслил, как дальше ему быть, как жить.

Но вскоре взял себя в руки. Да-с… С волками жить, по-волчьи выть! Вот как!

Раскинув умом, повертев мозгами, Кульков слегка успокоился и принял для себя некое решение: «Ну да ладно, коли существует такой порядок, то пусть он исполняется. Пусть шлёпают эти черти болотные свои печати и штампы… Хоть куда. Хоть на что. Это их работа. Их обязанность. Им видней… Чёрт с ними… Мне по барабану! Мне… Мне…»

– Мужчина! Вам плохо?? – молодая женщина выразила своё сочувствие, видя столь неадекватное поведение пожилого человека с синими губами и сморщенным лбом, из рук которого торчал беленький листочек бумаги, дрожащий как осиновый листик на ветру.
– Что? А?

– Вам плохо??
– Что? Что вы сказали? Не слышу… Громче говорите… Уши у меня заложило…

– Мужчина! Вам плохо?? – усилила голос дама.
– Это вы мне? Нет! Уже хорошо. Спасибо!! Огромное вам мерси!! А чего вы орёте, как оглашенная?? Не надо так кричать!! Я не глухой… Я… Я… Я… Короче, я не такой…

Мадам фыркнула по-кобыльи, слюна даже брызнула во все стороны, глаза её сперва округлились, затем квадратными сделались, губы зло и надменно сжались в тёмно-синие жгутики. Она произнесла, еле сдерживая себя:

– Фу! Какой же вы грубиян… Не ожидала от вас такого… Ладно… Бог с вами. Какой уж есть, такой и есть… Переделать вас трудно. Даже невозможно. Живите дальше таким. Может, когда-нибудь поймёте, что грубить нельзя. А женщинам тем более. А я, гражданин… Я, господин-товарищ-барин, желаю вам всего хорошего. Да-да! Здоровья и счастья я вам желаю. Ну и благополучия. Не переживайте вы так… Жизнь наладится… Всё у вас будет хорошо… всё получится… Вот увидите…

И её сдуло с этого места. Добрая женщина со своим рецептом и с печатями на нём куда-то быстро ретировалась, вероятно, по своим больничным делам.

Кульков кисло улыбнулся, поморщился слегка, но промолчал, ничего не сказал. Ему было очень неловко за своё такое поведение. Но он не специально так разговаривал с милой и доброй женщиной. Так уж вышло… Нервы это виноваты. Да! Они! Нервы!!

Какое-то раздвоение личности сейчас произошло.
Кое-чем он был доволен.
А кое-чем… нет… не доволен…

Зря женщину обидел. Но он не хотел… Так уж вышло само собой… Так уж получилось, к великому сожалению…

А тут рецепт ещё… на психику давит. Тоже двоякое состояние… Как быть??

Надо разбираться…
Надо анализировать…
Надо всё по полочкам разложить.

Так Кульков всегда делал. Это его кредо.
Василий Никанорович был такого склада ума и характера.

Сейчас он будет сортировать свои действия и поступки, свои вопросы и ответы, свои слова и предложения.
Всегда он так делал. Хорошее в одну стопку. Плохое в другую.
Всё наглядно и понятно. Можно дальше жить и не тужить.

Вообще-то, он, господин-товарищ-барин Кульков, остался весьма доволен этим результатом, этой процедурой ненужного штампования нужных бумажек.

Почему?

Да потому, что теперь перед ним была прямая дорога в аптеку. И она открыта.
Да! За лекарствами можно идти!! Востребованная процедура этого медучреждения соблюдена. Штампы пришпандорены.

Как говорят в определённых кругах, вечер перестал быть томным, и кто-то за этот банкет должен заплатить.

Платить Василий Никанорович не собирался. Ещё чего!

«Пусть те платят, которые меня туда-сюда гоняли, как пацана какого-то. Но я понял, что без этого борщ не сваришь, что эти медики чёртовы не сдадутся. Стоять до конца будут. До последнего. У них закон соответствующий. У них приказ. У них этот… как его… Норматив у них. У них инструкция. Правила у них эти дурацкие. Чёрт с ними. Мы люди не гордые. Сходили… в очереди постояли… бумажку, вылетевшую из дырки, поймали. Мы люди такие… Мы пскопские… Хи-хи. А ещё… А ещё… А ещё…»

Человека заклинило. Много он нервных клеток сегодня сжёг. Ой. Ай. Уй.

«Ладно. Чего уж… – поставил точку в своих измышлениях Кульков. – Пусть эти штуковины, печать и штампик, красуются теперь на этом замечательном медицинском документе. Да. Пусть красуются. Мне нисколечко не жалко. Чёрт с ними. Всё. Надо в аптеку бежать. За пилюлями… А то очередь пройдёт… Или какой-нибудь биндюжник пришлый вперёд меня проскочит…»

Он снова прошёл мимо лифта, поднялся по лестнице и вскоре оказался у того же окна выдачи аптечного киоска. Настроение немного поправилось, ведь он выполнил все их указания, хоть и были они какими-то странными и нелепыми.

Но… всё. Конец. Закончились страдания. Закончились хождения. Сейчас получит долгожданное лекарство. Вот за этим человеком… Нет, не за ним. За другим.

За мужиком «стояла» бабушка с палочкой, которая «сидела» в углу на стульчике.

«Ты посмотри… какая великолепная игра слов… Вот он наш… великий русский язык…» – Кульков переключился на литературную волну, внезапно на него набежавшую и нахлынувшую.

Он начал философствовать по этой интересной теме, разбирать и по полочкам раскладывать. Он это умел делать.

Вася-Василёк перебрал кучу разных интересных и чудных слов, строил из них фразы, которые вставлял в предложения. Получался текст. Как у наших замечательных писателей. Как у Льва Толстого. Как у Ивана Бунина. Как у Николая Александровича Некрасова. Как у Ивана Сергеевича Тургенева. Как у Горького Алексея Максимовича. Как у другого Толстого… у Алексея… у Николаевича…

«Хождения по мукам» у него стали выходить. Но свои… кульковские…

Да-с… Свои ближе к телу… Свои дороже… Свои заметнее, труднее и больнее.

Азарт завладел им. Дальше больше. Хождения стали увеличиваться по размеру.

Кульков всецело переселился туда… в свои бесконечные хождения… но, заметив косым зрением весьма нахальных и наглых пациентов, стремящихся во что бы то ни было попасть к застеклённой аптечной амбразуре без всякой очереди, он тотчас отставил своё интересное, полезное и увлекательное занятие, тут же застопорился и военизировался.

Вот черти полосатые. Куда лезут? Поперёк батьки. Ведь он же стоит. Ожидает. А это важно. Здесь ухо востро надо держать. А то много хитрющих и наглючих людей, которые всегда хотят быть первыми. Любым методом они стремятся вперёд пролезть. Надо прогнать их. Во что бы то ни стало. Чтоб знали, паскудники, своё место.

Стоп!! Необходимо тут вообще со всеми разобраться! Кто за кем. Кто с кем. Кто есть кто. Ху из ху. Ну и так далее. Упорядочить, так сказать, очерёдность.

Так-с… он, доблестный Вася Кульков, за этой плюгавой старушкой с посохом.

Она – за теми архаровцами… в спортивных костюмах…

Но… между ним и бабкой почему-то оказалась девушка в слегка потёртом серо-голубом джинсовом прикиде.

Как это? Её здесь не стояло!!! Так говорят… обычно… в таких ситуациях…

Деваха же (с голубой лентой в волосах) на голубом глазу с завидным упорством утверждала, что именно тут она занимала, но… отходила на секундочку.

Василий подумал-подумал и не стал с ней спорить. Мол, себе дороже. Дескать, с женщинами он не воюет. С женщинами нельзя воевать! Женщин уважать надо! Да-да! Уважать! Ну и любить… Невозможно без любви на этом свете жить. Да, невозможно…

«А ну её к монаху… Пусть стоит… Чёрт с ней… Я сегодня добрый… Я сегодня радостный… Я сегодня счастливый… Будем жить и веселиться!»


Продолжение: http://proza.ru/2023/03/26/339

Предыдущее: http://proza.ru/2023/03/24/398

Начало: http://proza.ru/2022/09/02/1023