Мама не велит. рассказ

                Мама не велит
                Рассказ


         Юра Холин настолько увлекся писательством, что забросил учебу после второго курса филологического факультета Ленинградского университета и уехал работать журналистом в районную газету в поселок Чудово. Там ему освободил место его приятель, вернувшийся жить в Ленинград. Июньский день в Чудово был жаркий, воскресный, в частных домах, на огородах окучивали картошку.  Юра расположился в маленькой комнатке частного дома, которую раньше снимал его приятель. На следующий день ему предстояло идти знакомиться в редакцию. А вечером он решил хоть как-то отметить свое двадцатилетие, которое почему-то не захотел отмечать в Ленинграде, в общежитии университета, среди многочисленных приятелей. Возможно, потому, что шел июнь и у ребят был не сдан еще один, последний, экзамен, а, может быть, и потому, что  денег у Юры было совсем мало.
    Комнатка в Чудово была маленькая, кровать, тумбочка да небольшой стол. Он растолкал вещи и отправился на железнодорожный вокзал, который был рядом,  с намерением купить в вагоне-ресторане проходящего поезда бутылку хорошего вина и хоть как-то отметить день рождения.   Ему повезло: в ресторане проходящего поезда Ленинград-Сочи он, поторговавшись с красавицей буфетчицей, купил бутылку грузинского красного вина «Киндзмараули», лимончик и небольшую шоколадку. В хорошем настроении вышел на перрон и остановился с открытым ртом: навстречу ему по перрону шла его однокурсница Света Белкина, с которой он недавно подружился и даже уже целовался. Света тоже остановилась, увидев Юр, и бросилась ему на встречу, размахивая дамской сумочкой и каким-то кульком. Они обнялись, и Юра с праздничным чувством отметил, что Света красива, загорела и от нее пахнет дорогими заманчивыми духами.
    - Я приехала на твое двадцатилетие, - целуя Юру, сказал Света. – Ты поступил просто отвратительно: смылся, никому ничего не сказав. Я случайно узнала сегодня, где ты, боялась, что еду поздно и не успею до ночи найти, где ты устроился.
      Они быстро дошли до дома, где Юра снял комнату. Света заахала, что в комнате такой бардак в день рождения, стала  все прибирать и раскладывать. Юра смутился, что для праздничного стола  мало угощений, но Света его успокоила:
     - Я подозревала, что ты наплевательски отнесешься к своему дню рождения, и кое-что привезла с собой.
   Она достала из своего пакета две плошечки с салатами, кусок какого-то вяленого мяса и вывалила на стол несколько яблок и груш. Потом сходила в другую комнату, где смотрели телевизор старик со старухой – хозяева дома, принесла нож, вилки, ложки и несколько небольших стаканчиков. По количеству стаканчиков Юра сразу догадался:
    -Ты пригласила к нам старика со старухой?
    - Ты возражаешь? Двадцать лет все-таки…
    - Умница, будешь хорошей хозяйкой.
    - Надеюсь, ты в этом еще убедишься. 
    Старик принес с собой бутылку самогона на черемухе, настоял, чтобы все попробовали. Самогон и вправду оказался хорош. Выпили и любимого вина товарища Сталина «Киндзмараули». Сказал об этом старик, чем очень удивил Юру. Его облобызали, старики ушли спать, но старуха сразу вернулась, подала Свете подушку и новые простыни:
      -Ты ведь у нас останешься с именинником? Вы не беспокойтесь, мы крепко с Михалычем спим.
     Света заправила кровать, сходила во двор в туалет:
      - Тесновато будет, да ничего… Извини, что не успела купить тебе настоящий подарок. Вот возьми, - достала она  из своей сумки книжку Мишеля Монтеня «Опыты»… Ты ведь его ценишь?
    - Огромное спасибо! Ты просто бесподобна! - смущенный Юра стал листать книгу, искоса посматривая, как  Света раздевалась и вешала на гвоздики на стене свою одежду. Он бормотал, что завтра в редакции ему обещали аванс, и они смогут пообедать в местном ресторане.
   Света между тем улеглась в постель, укрылась одеялом и стала возиться под ним.
    - Возьми! – подала она Юре свою сорочку, бюстгальтер и трусики. – Положи на край стола и давай ложись… Плавки можешь не снимать.
    Юра что-то забормотал, в висках у него застучало. Интимной телесной близости у них со Светой ни разу не было, он вообще слышал от кого-то из приятелей, что Света девственница.  Когда он вернулся со двора в комнату, свет там был уже выключен. «Зачем она сказала, чтобы я не снимал плавки?» - мучительно думал Юра. Под одеяло он залез в плавках, чувствуя, как они мешают его естеству. У него однажды уже была близость с женщиной сразу после выпускного вечера в школе. Света взяла его руку и положила на свою обнаженную грудь. Юра навалился на нее, стал целовать,  снял ногами свои плавки и попробовал раздвинуть ее ноги. Его заводило, что она сопротивляется, не дает проникнуть в себя. Он был спортсмен-легкоатлет, ходил со Светой в легкоатлетический манеж, где они и познакомились. Он отлично помнил, какие у нее красивые и сильные ноги. Через несколько минут безуспешной, молчаливой борьбы он не выдержал:
   - Зачем ты тогда разделась? – пыхтел он.
   - Я тебе не нравлюсь?
   - Очень нравишься. Если бы нам было, где жить, я бы сделал тебе предложение выйти за меня замуж.
    - Я разделась, чтобы доставить тебе удовольствие в день рождения.
    - Так в чем  же дело!? – громко шептал он. – Правда, у меня нечем предохраняться.
    - У меня тоже, да я  и не готова на большее: мама не велит – мне еще три года учиться.
    Остаток ночи Юра провел на железнодорожном вокзале и на лавочке под черемухой во дворе дома, где спала, а может и не спала, мучительница Света. Утром Юра уснул на улице. Его разбудила старуха-хозяйка, пригласила пить чай.
    - Твоя-то уехала на московском поезде, - сказала она с улыбкой. - Не велела тебя будить.
                ***
      Прошло три года.  Юра оканчивал первый курс сценарного факультета института кинематографии в Москве. Жил в деревеньке Леоново чудом сохранившейся посреди города. В Леоново было старое маленькое кладбище и старинная церковь, в которой, по преданью, в 1812 году Наполеон-Бонапарт ждал ключи от города Москва. Но так и не дождался.
   Прохладным мартовским вечером Юра растопил печь в своей деревянной пристройке к частному дому, поставил на плиту старый чайник, чтобы попить на ужин чаю с оставшимися пряниками. Денег на еду у него не было, а стипендию должны были дать только через день.
   В это время в дверь постучали, и вошла тучная старуха-хозяйка дома, поставила на стол миску с картошкой:
    - Тут к тебе гости, - загадочно сказала она и отодвинулась в сторону.
    Из-за нее показалась рослая молодая женщина в коротком осеннем пальто и в броской черной шляпе с серой меховой опушкой. Юра не сразу узнал ее. Это была его давняя приятельница Света Белкина, с которой он не виделся больше года, но отвечал на ее редкие хорошие письма,  думая, что она вполне могла бы писать неплохие рассказы. Он даже использовал историю из одного ее письма в своей учебной киноновелле и получил за нее «отлично».
   Юра помог Свете раздеться, чувствуя, как у него задрожали руки: «Она, как и раньше не предсказуема. Как нашла меня? Зачем приехала?» Он сразу вспомнил ее неожиданный приезд на его двадцатилетие в поселок Чудово. После той незабываемой для него ночи они со Светой перестали дружить, но общаться не перестали. Она во время их встреч на какой-нибудь вечеринке оказывала ему явное внимание, приглашала танцевать, однажды даже пыталась целоваться, а он перестал чувствовать любовную тягу к ней, но невольно следил, как она  общается с другими мужчинами, и испытывал удовлетворение, когда видел, что в близкие отношения Света ни с кем не вступает.         
    - У тебя, как водится, бардак в доме и есть нечего, - кивнула она на миску с картошкой. – Но я ничего не принесла. Я в Москве три дня просидела в Ленинской библиотеке, кое-что подобрала для своего диплома, и вот решила посмотреть, как ты тут живешь…  Испугался, что я пришла?
    - Есть немного… А покормить тебя мне и правда нечем… Хотя я замечательно пеку на углях картошку, и чай у меня на травах – хозяйка дает. Сахар и батон есть…  - Юра засуетился, открыл печь, поворошил угли. – Сейчас я быстро все приготовлю… Ты останешься у меня ночевать? – неожиданно для самого себя спросил он.
    Света засмеялась:
    - Не знаю… Хотя кровать у тебя тут широкая, не то, что в Чудово, да и вообще места побольше… Я в Москве у подруги остановилась… У тебя тут есть подруга?
     - Ни подруги, ни времени, - Юра ворошил картошку в мундирах на противне, на углях в печке, а сам вспоминал, какая горячая и желанная была у Светы грудь в Чудово.
   Печеная картошка получилась замечательная. Света нарезала ее ломтиками на большую тарелку, накапала на ломтики подсолнечного масла, присолила. Ели ее маленькими пластмассовыми вилками, оставшимися от лапши «Доширак». Чай тоже был хорош. Света пила его без сахара и нахваливала.
   Разговора за едой почти не было. Было странное общение: то Света, то  Юра вдруг вспоминали что-то веселое и приятное из их прежней жизни, улыбались или смеялись и дружелюбно посматривали друг на друга.
    - Давай располагайся на кровати, ты умеешь, - сказал Юра,- А я пойду дров немного принесу на ночь.
       - Сегодня я могу все, - откровенно посмотрела она на него.
       - Мне ничего не надо, - погладил он ее по плечу. – Я буду спать на диване.
      - Ты точно так решил?- с усмешкой села она на кровать и потрогала матрац на мягкость. – Понимаю: «тебе мама не велит?»
      - Правильно понимаешь: мама не велит, потому что мне еще три года учиться. Я уже в третий институт поступил, а не окончил ни одного.
      - Ладно, иди за дровами…  А там посмотрим.