Теорема крысы, часть 7-я

Рисунки Глеба Никольского

(Продолжение, начало см. «Теорема крысы», части 1-6)


                Явление шестое

                Входит Маша.


     М а ш а (нехорошо смеется). А вот и наш поручик Ржевский!
     Г е о р г и й. Ты смеешься, Маша, а мой прадед был действительно дворянин, гусарский поручик и белый офицер. Он похоронен на русском кладбище в Париже. Он защищал Зимний дворец, а потом бился с большевиками до последней возможности. Осенью 1920 года белые были разбиты в Крыму, и уже окончательно. Наутро нужно было уплывать их России  навсегда. Последнюю ночь перед эвакуацией он провел на берегу моря, в домике простой рыбачки…
     М а ш а (бьет Георгия  по щекам). Вот тебе простая рыбачка! Вот тебе белый офицер! Это за Ниночку! А это – твоему дедушке! За Зимний дворец!

               Бьет с размахом.

     Г е о р г и й (кричит). Не трожь дедушку! Дедушка не виноват! Зимний дворец защищал прадедушка!
     М а ш а. А-а-а! Тогда – прадедушке!

                Бьет.

     Б у д и л ь н и к (высовываясь из кухни). О! Я же говорил, что это будет очень смешная пьеса!

                Смеется в первый раз за все время.

Мне кажется, что  тут до конца действия  кое-кто еще не раз успеет получить по морде! (Мечтательно.) Может быть, даже кто-нибудь из публики!


                Георгий дверью задвигает Будильника  в кухню, и тот издает какой-то мышиный писк.

Г е о р г и й (совершенно спокойно). Ну что же, Машенька, спасибо тебе. Ты помогла  мне сделать выбор.

                Вписывает имена.

     М а ш а (голосом, постепенно переходящим в крик, а затем в визг). Заберите меня отсюда! Заберите меня отсюда! Из этой  страны. Из этой проклятой дебильной страны!

                Визжит нестерпимо.

 Я готова просить у тебя прощения! Я готова стать на колени!

                Падает на колени.

 Я готова отдаться тебе, прямо здесь на сцене!

                Ползет на коленях к Георгию.

 Я готова продать душу Сатане! только заберите меня отсюда. Из этой проклятой страны.
     Г е о р г и й. Убирайся к черту!

                Передает один экземпляр контракта сэру Джону.

     С э р  Д ж о н  (смотрит на бланк). Вот те раз.  Змей сражен с одного удара! (Сухо к  Маше). Ну-с, изумрудная донна, такие предложения дважды не делаются. Собирайте чемодан.
     М а ш а. Все собрано, Мессир,

                Ползет на коленях к креслу и вынимает из-под него чемодан.

     С э р  Д ж о н (без всякой надежды в голосе). Только тогда вы, Георгий, будете вынуждены остаться.
     Г е о р г и й  и  М а ш а (одновременно). Хорошо.
     С э р  Д ж о н. Пусть будет так! Прощайте, Георгий Петрович! Примите уверения в моем глубоком к вам уважении.

               Вспышка пламени, запах серы. Сэр  Джон исчезает вместе с Машей   и чемоданом. Георгий   в глубоком изумлении стоит посреди сцены, широко разинув рот.


                Явление седьмое

               В гостиную, задыхаясь, вбегает  Прокофьевна.

     П р о к о ф ь е в н а. Ах! Улетел! Улетел! Колено не помазал! Молоко не допил!

               Переводит дух.

 Что, красавец, остался без невесты? Вот и мне господин Жак все обещал-обещал, да так и не женился… Не горюй!

               Георгий  слушает, молча разинув рот.

 Ну, не стой столбом, балда! Не молчи! Не действуй мне на нервы! На-ко стакан! Выпей гадючьего молока… пополам с водкой.

               Доливает в недопитый стакан водки и подает Георгию. Тот машинально выпивает и громко крякает.

Вот, молодец. А теперь приди в себя и скажи что-нибудь умное…
     Г е о р г и й (все еще ошеломлен происшедшим). Каждый патриот своего Отечества должен торчать в своем Отечестве. Даже если ему страшно. А иначе это не патриот своего Отечества, а говно…
     П р о к о ф ь е в н а. Я же просила –  что-нибудь умное!
     Фу ф а е в (в отчаянии бьет себя по голове). Ах, я дурак! Ах, дурак! Как я не догадался попросить черта, чтобы он унес куда-нибудь подальше заодно и мою Ирину!


                Явление восьмое

                Из спальни в гостиную выходит Изумрудов-попугай.

И з у м р у д о в. Эх! Спал-спал, только одно перо за ночь и вылезло…

                Замечает Георгия.

 Георгий Петрович, Вы что, раздумали ехать? А где Маша?
     Г е о р г и й. А она уже черт знает где. Ее только что черт унес.
     Ф у ф а е в.  Когда черт уносит бабу, надо выпить.  Потому что, если баба хорошая, то надо выпить с горя. А уж если черт унес плохую бабу, то надо выпить с радости.

                Разливает водку по стаканам.

Да и за черта надо выпить. Легко ли ему тащить на себе плохую бабу!
      И з у м р у д о в. Да уж. Маша, надо признать, была в последние дни невыносима. Подумать только! На людях, да и еще и заживо ощипать родного  отца! Нет, она у черта не задержится, и поделом. У нынешних молодых людей сплошь и рядом наблюдается некритическая самооценка  личности!

                Взмахивает крыльями и кудахчет.

     Г е о р г и й. Черт сделал все, что надо было сделать. Давайте выпьем за черта!

                Все, включая выползшего из кухни и слегка покалеченного Будильника, выпивают. Пауза.

     И з у м р у д о в. Неловко как вышло. Не видать мне теперь этого контракта как собственных ушей.
     Б у д и л ь н и к (почтительно). У Вас, Владимир Алексеевич, сейчас вообще нет никаких ушей. У попугаев не бывает ушей!
     И з у м р у д о в (раздраженно). Именно это я и хочу сказать!
     Г е о р г и й. Как это – не видать? Вот он, контракт, пожалуйста! Смотрите!

                Показывает всем бланк.

     И з у м р у д о в. Позвольте поглядеть.

                Внимательно читает. Пауза.

Дорогой Георгий Петрович! Поздравляю Вас! Руководителем работ назначены Вы, заместителем – Фуфаев…
     Г е о р г и й. Вы уж простите меня. Все будет просто замечательно. Мы с Семен Семенычем будем создавать теорию Добра и Зла…
     И з у м р у д о в (жалобно). А я?
     Г е о р г и й (смеется). А вы будете разъезжать по белу свету и рассказывать про наши достижения!
     И з у м р у д о в. Это в таком-то виде?

                Взмахивает крыльями.

    Ф у ф а е в. Не грустите, Владимир Алексеевич! Есть много замечательных птичьих болезней. Орнитоз, например. Как только подцепите орнитоз, облезете, мы вас тут же отправим за границу, на международный математический конгресс. (Мстительно). Так что лысейте поскорее.
     Б у д и л ь н и к (без всякой надежды). А я?
     Г е о р г и й. А ты, Ксаверий, будешь печатать отчеты, рисовать графики, подметать полы, и вести деловую переписку!
     Б у д и л ь н и к. Спасибо! Все-таки у меня жена – Будильница, и дети – маленькие Будильнички!

                Плачет от счастья.

     Ф у ф а е в. Что ты все врешь? Никакая твоя жена не Будильница. Станет она носить твою дурацкую фамилию!
     И з у м р у д о в (заметно повеселевшим голосом). Ну коли так, пойдемте поработаем. Нам надо составить план. Семен Семеныч, пожалуйста, закончите как-нибудь пьесу.
     Ф у ф у ф а е в. А на кой черт ее заканчивать?
     Г е о р г и й. Ну… например, для того, чтобы публика покинула театр.
     И з у м р у д о в (радостно). Да,  да! Публика должна покидать театр вовремя. Денежки уплатили, посидели немного, и идите себе, идите. А если кто вовремя не уходит, то это не публика, а говно! Режут стулья, ищут бриллианты!

                Фуфаев громко кашляет. Неловкая пауза.

     Г е о р г и й. Семен Семеныч, пожалуйста,  закончите спектакль. Как-нибудь, на ваше усмотрение. Вы у нас – единственный профессионал. Пойдемте, Владимир Алексеевич. Я буду вам диктовать.

                Обращаясь к публике.

Прощайте, господа! В этой пьесе мы больше не увидимся.

                Кланяется и вместе с присмиревшим Изумрудовым  уходит в кабинет.

     Ф у ф а е в. Легко сказать, на мое усмотрение… Когда еще ничего не кончено! Все еще может повернуться черт знает куда!

                Выходит на миг и возвращается в наряде Арлекина.

Что ж! Попробуем… Пьеро! Трагический монолог!
     Б у д и л ь н и к (бодро). Мигом! Я вот только переоденусь…

               Убегает на несколько секунд со сцены.



ОКОНЧАНИЕ СЛЕДУЕТ