ШКАФ

   
 
   (похоже, что это настоящая трагедия, основанная на реальных фактах)

1.
Он был немолод, но ещё хорош собой. Крепко сколоченный, солидный, - в нём чувствовалась порода. Основательный и несуетливый, он многое мог выдержать на себе. Его существование проходило в атмосфере спокойствия и философских размышлений. Он задумывался и рассуждал о смысле жизни и о духовности, которой определяется место каждого на белом свете. Высказывались предположения, что именно духовность обеспечит особое место в дольнем мире, когда подойдёт к завершению земное существование.

Он представлял себя в числе тех избранных, коим такое место будет обеспечено в дольнем, если он никому не даст себя разрушить и поколебать его твёрдые устои.

Он ревностно следил за тем, что было заложено в него, за окружением и сопротивлялся неистово малейшим попыткам навредить ему хоть чем-то. Не допускал грубых прикосновений, резких движений и  слишком яркий солнечный свет не радовал. Он опасался заскорузлости,сухости внешнего облачения и потери естественных красок, которыми дорожил, зная, каким добротным и живым был материал, из которого он сотворён.
Его пугали раскрытые нараспашку окна,– через них врывались сквозняки, дождевые капли, проникала дорожная пыль и мельчайшие маслянистые частицы выхлопных газов, на которые любила клеиться пыльца растений.

Он не позволял себе сердиться или выказывать недовольство тем противным скрипом, который многие из его собратьев используют, чтобы попортить нервы близким. Его идеалом было тихое и бесшумное существование, сосредоточение на самых высоких, бесценных материях, которыми редко кто мог похвастаться и о которых даже не догадывались. Хвастовство было не в его правилах и он предпочитал слышать о себе искренние, похвальные отзывы достойных, уважаемых , умных и чистосердечных.

2.
Шкаф ценил себя и берёг в ожидании настоящего и всепоглощающего чувства - любовь. Те объекты, которые располагались поблизости были не против стать его избранницами, но не вызывали в нём эмоций, которых он ождал. Он знал, что сразу и безошибочно определит настоящую любовь, хотя не употреблял это слово, которым часто принято называть главное в судьбе, и даже про себя не произносил его . Он не хотел унизить то великолепное, непостижимое, и высокое чувство, что приходит однажды , повергает и завладевает до конца дней земного бытия.

Как все в этом мире, Шкаф не был совершенно независим. Честный и надёжный, он имел свои обязанности и прослыл добросовестным служакой. Ему доверяли многое и  очень дорогое, не сомневаясь в сохранности доверенного. В благодарность за службу Шкаф умасливали и сдували с него пылинки. Натирали бальзамами с  воском, пчелиным мёдом и ароматическими маслами. Старались не беспокоить шумами при ремонтах и укрывали тщательно не допуская запылиться от сухих строительных штукатурок.

Однажды ход привычных событий нарушился звуками открываемого кртонного ящика, шуршанием тонкой упаковочной бумаги, восторженными тихими возгласами и удовлетворёнными вздохами. Шкаф удивился и ощутил, как в него заселяется нечто, ранее ему не знакомое.

Этим нечто оказалась чудесная новая Шуба. Она вырвалась из оков , в которых была доставлена, от навязчивых и испытывающих её терпение прикосновений, от болезненных выворачиваний наизнанку, от любопытных , и откровенно завистливых взглядов.

Радушно распахнул он перед ней двустворчатые дверцы из прекрасного, ясеневого дерева. С мужской деликатностью и лёгким поклоном подставил ей отполированные, со скруглёнными формами, плечи. Темнота, а не ненавистный полусвет, окружила её. Шуба ощутила райское блаженство и безмятежность в глубине надёжного Шкафа.
Они познакомились и поняли, что созданы друг для друга.

3.
 Шкаф не верил своему счастью. Близость прекрасной Шубы приводила в смущение и рождала в нём незнакомые переживания. Он ощутил тепло, оно обретало пылкость,  жаркость, мягкую и волнующую, страстность. Он вспомнил,- похожее чувство охватывало его на утренней или вечерней зорьке . Теперь оно усилилось и буквально распирало его изнутри, доводило до экстаза.

Он терял ощущение своей солидности, веса, устойчивости. Он становился невесомым, парящим над твёрдым, надёжным основанием и был безмерно счастлив, восторжен и радостен . Теперь он ждал утренние и вечерние зори, когда смягчаются краски в наступающих сумерках и небо тихо сияет невероятными , поминутно изменяющимися красками. Их затихающий , неверный свет, пробуждает затаённые мечты о нежности, которой он хочет окутывать его, только его, Шубу, шептать ей о былом одиночестве, наполненном ожиданием встречи с ней.

 Чудесные всполохи солнечных лучей, утром ещё не поднявшихся из-за кромки далёких лесов, а вечером , уже сокрытых за горизонтом, проникающие сквозь чистоту утреннего или вечернего воздуха , вызывали в нём юношескую пылкость, доселе неизвестную . Он знал, что его, его пушистая и милая Шуба испытывает к нему жаркую взаимность и будет наградой за верность чистым идеалам. Цельный и чистый, сильный и уверенный в себе, Шкаф с радостью отдаст ей всего себя со всей, присущей ему щедростью.

4.
 Шуба блаженствовала. Наконец, раскованно могла расправить все складочки и воланы, распушиться , чуть приподнять маленький воротничок над его, Шкафа, ласковыми плечами. Ах, эти плечи, - думала Шуба, - о таких можно только мечтать, в тесной упаковке и обёрнутой папиросной бумагой. Плоская, противная и шуршащая от малейшего прикосновения, бумага! Примитивная и недолговечная. Никакой поддержки и ласковости от её прикосновений. Способная порваться в самый неподходящий момент. Бумага ! Как пошло звучит! И Шуба сильнее прижималась к лаковой округлости плеч Шкафа, нежно прикасалась к его стенкам воланом на подоле.
Шкаф! Её Шкаф ! Шуба каждой ворсинкой ощущала искреннюю натуральность его существа, лёгкие ароматы природного дальневосточного ясеня, представляла, как при свете переливается на нем замысловатый рисунок, узор, отражающий годы взросления Шкафа и благородство его древнего рода.

 Шубу распирало от гордости и успешности. Она представляла, как кокетливо приподнимет маленький воротничок и пройдёт мимо бывших подружек с достоинством , одарив надменной улыбкой. Шуба знала, как они судачили у неё за спиной, когда ей пришивали маленький воротничок. Как ехидно посмеивались, предрекая  будущее в фанерном старом шкафу, среди поношенных и побитых молью вещиц. Жестоко сулили недолгую жизнь. Она тихо плакала среди  недошитых шубок. А теперь, в Шкафу, она чувствует в своих карманчиках маленькие ,округлые подушечки, набитые настоящей французской лавандой, украшенные крошечными шёлковыми бантиками.
Ей улыбнулась удача. Она , настоящая Шуба, обрела капитана Грея, у неё есть прекрасный, собственный Шкаф.

5.
 Шкаф не узнавал себя. Он полностью был поглощён своей Шубой, он не мог думать ни о чём другом, когда она была так близко . Он – властелин, вершитель их общей судьбы и хранитель трепетного чувства, которое пронзало его с остротой булатного клинка, заставляя вздрагиваить и замирать от счастья. Его Шуба! Единственным огорчением и испытанием для него становились дни, когда Шуба покидала уют и тёплый сумрак Шкафа . Ей приходилось испытывать ужасающие условия общих гардеробных при ресторанах, театрах и ужасных ночных клубах. Она возвращалась, прижималась к его плечам и засыпала, уставшая и помятая. Иногда Шуба была усыпана крошечными водяными капельками,– это не были дождинки - капельки были чуть солоноваты и у Шкафа разрывалась душа и он понимал, что его милая, драгоценная  Шуба плакала. Особенно отвратительны бывали дни, когда ворсинки его Шубы были пропитаны табачным дымом. Ужасный дым проникал в каждую ворсинку и даже лаванда не могла перебить отвратительного, с примесью гари, запаха. Шкаф ненавидел огонь и дым. Он частенько задумывался, испытывал угрызения совести при мысли, что для его рождения пришлось погубить живое дерево. Но успокаивало, что иначе судьба дерева была бы плачевна - его могли сжечь в камине! А Шкаф, родившись, продлил его существование и заботился о нём .

6.
Когда двое счастливы и любят, неприятности кажутся мелкими и преодолимыми. А непреодолимые принимаются смиренно - главное сохранить то, что объединило их навсегда. Время лучший индикатор. Шуба всё чаще возвращалась к Шкафу далеко за полночь, а то и к утру. Бывало, когда она вообще не ночевала в Шкафу. Да,и через некоторое время Шуба почувствовала себя не то что уверенней, она не сомневалась в собственной правоте, неотразимости и что она по-настоящему шикарная Шуба! Её чувства следует поддерживать не только ласковыми плечиками , нежностью и признаниями в закрытом Шкафу. Нет ! Она заявила Шкафу, что если бы он только видел, каким бешеным успехом она пользуется у мужских кожаных курток, меховых пальто, т как смотрят на неё мужские кашне, изготовленные в самых дорогих мастерских по заказу, он бы придумал способ украсить его любимую Шубу.
Например, сказала она, к её воротничку очень подошла бы брошь из белого золота с крупным натуральным жемчугом. Хороши бы были и несколько драгоценных сапфиров, - для некоторой холодности броши. Это пристало Шубе, как сугубо прагматической, полезной даме. У неё, в конце концов, есть свои обязанности: она украшает и обогревает!  Шуба негодовала, истерила, требовала, унижала Шкаф упрёками.  Пушистые ворсинки Шубы наэлектизовались и с треском опасно искрили электрическими разрядами, причиняя Шкафу невыразимую боль и страх - он мог вспыхнуть.

7.
Шкаф был в отчаянии. Не в его правилах  шляться по ресторанам, театрам и ночным клубам. Он не пройдёт дресс-контрольи ему не дадут войти. Его габариты не позволят переждать даже в гардеробе ! И где он получит драгоценные камни, жемчуг и белое золото? А транспорт? Как он будет передвигаться по городу?.
Шуба не желала слышать никаких оправданий и извертелась на его плечах. Она шикарная , полноправная Шуба, а не какая-то кроличья кацавейка, полушубок или палантин, накидка-перелина! Она великолепна , износостойка и достойна драгоценностей. Это общепринято - одаривать любимую. И чем дороже украшения, тем нагляднее любовь, которая связывает Шубу и Шкаф.
Связывает?! Шкаф был в ярости! Вот плата за беззаветность и нежность. Каково коварство, рассчётливость и низость шикарной Шубы! Шикарной ?!
Шкаф ходил ходуном, с визгом и скрипом распахивались дверцы, с сухим треском закрывались. Рояльные петли, которые только вчера тихо наигрывали чудесный вальс Шопена и улаждали слух обожаемой Шубы, теперь чудовищно визжали и басовито  хрипели. Шурупы креплений срывались и летели внутрь шкафа, пронзая в кромешной темноте Шубу, пулями навылет оставляли дыры в её пушистом теле. Шуба пыталась выскочить, шипела, споткнулась и Шкаф в ярости, не помня себя, задушил её ,с силой прижав дверцей.

Всё было кончено.

Прибывшие полицейские и бригада медиков констатировали факт убийства Шубы, которое Шкаф совершил в состоянии аффекта.
Это незначительно повлияло на приговор - Шкаф был арестован и осуждён на пожизненное заключение . Его физическое здоровье оказалось сильно подорвано, дверцы слетели с петель, корпус совершенно расшатался. О душевном состоянии говорить не приходится.
Короткое время спустя его утилизировали.
Говорят, что после демонтажа, останки Шкафа были тихо переданы бывшему хозяину. Он  использовал их для растопки камина, а факт утилизации заверил актом.
О Шубе ходили неверные слухи, что её останки были использованы для изготовления стелек для зимних ботинок.