Нежный друг

Нежный друг.

Настя с Алёной были наслышаны друг о друге от общей подруги Ангелины. Наслышаны хорошо. «Настя такая, знаешь, цыганочка: смуглая, кудрявая. В компании с ней хорошо. Мужчинам такие нравятся. Она всегда точно знает, о чём с ними разговаривать. В общем, вы подружитесь. Обрати внимания на то, как она выглядит: моложе нас с тобою, а по возрасту старше. Генетика хорошая».

Настя приехала в аэропорт прямо с пикника: в спортивном костюме, болоньевом жилете и навеселе. В остальном же вполне соответствовала описанию Ангелины. Приехала с сыном – тихим высоким подростком лет тринадцати, с такой же весёлой копной на голове, как у мамы. Минут через пятнадцать Настя уже рассказала Алёне, что отец Степана, так звали мальчика, впервые изъявил желание увидеться с ним всего несколько месяцев назад. До этого он предпочитал не знать о его существовании.

После многочисленных трудностей в жизни Насти давно уже всё было хорошо. Она работала начальником отдела кадров в стабильной коммерческой организации, генеральным директором которой был её нежный друг. Он был старше Насти на десять лет, но выглядел отлично, хоть по типажу немного напоминал Кощея Бессмертного из сказки. Именно поэтому во дворе его загородной резиденции на толстой ветке раскидистого дуба висел кованый сундук, в котором предположительно обитали заяц, утка и яйцо с иглой. Жена его умерла много лет назад, а дети были уже взрослыми и самостоятельными. Однако он по-прежнему их опекал и нёс ответственность за финансовое благополучие всего семейства.

Из многочисленных женщин нежного друга Настя была основной, давней и стабильной. На официальных и не очень приёмах она часто выступала в роли хозяйки дома. Последние несколько лет у неё была собственная квартира, в которой он бывал на правах гостя и хозяина одновременно. Настю беспокоило отсутствие общих детей и печати в паспорте, а разговоры коллег о любовницах директора регулярно вызывали депрессию. Но все же плюсов в этих отношениях она находила больше.

Нежный друг был очень ревнив, но поездку одобрил и даже дал денег: а –  потому, что с Ангелиной, которую он хорошо знал; б — потому, что с ребёнком. Отношения между «мальчиками» не особо складывались. Старший делал много замечаний. Младший пока относился философски и терпел, потому что безоговорочно любил маму.


В давней дружбе Насти и Ангелины был длительный перерыв. Так получилось, что причиной временного разлада стал нежный друг. Насте «что-то показалось». Чтобы остыть, понадобилось время. Она позвонила сама через полтора года и предложила мировую. Ангелина согласилась, потому что вины за собой не чувствовала и зла не держала.

У Насти было много своих подруг, у Ангелины тоже. Какие-то из них были общими, какие-то нет, но все давние и привычные, а их имена на слуху. Алена, как показалась Насте, возникла из ниоткуда. Она появилась недавно, но как-то уж слишком тесно и часто они общались с Ангелиной. Их дети были одного возраста. Да и вообще, слишком много было Алёны в рассказах Ангелины. Почти все праздники, включая семейные, они проводили вместе. Настя «ревновала» и давно хотела познакомиться. Поэтому, когда Ангелина предложила совместную поездку, она немедленно согласилась.

В час отлёта развесёла Настя органично присоединилась к «предполетной подготовке» взрослых, а Степан без проблем влился в детский коллектив. Предстояло провести несколько дней в общей компании.

Девушки стояли по плечи в воде, поглаживая и перемешивая слои руками. В таком состоянии они могли провести непрерывно около часа, настолько комфортной была температура. Настя, как действующий начальник отдела кадров, шутила, когда к ним подплывал муж Алёны: «У нас производственное совещание. Раздел общие вопросы». Это означало, что девушки секретничают и надо оставить их в покое.

— Вот чего ты переживаешь понапрасну, Настасья? Куда он денется, твой нежный друг? — со знанием дела утверждала Ангелина.
— Он должен был уже приземлиться  и позвонить. Или хотя бы написать...
— Ну, позвони сама!
— Так я уже позвонила. Телефон недоступен!
— Разрядился. Нет связи в аэропорту. Да мало ли еще что. Скоро доберется до гостиницы, подключит телефон и сразу позвонит!
— А может, он специально не включил телефон...
— Ну с чего вдруг?!
— Часто собачимся последнее время. Вдруг он не один там, — продолжала своё Настя.
— Он звонит тебе по пятнадцать раз в день! От моего такого никогда не дождешься!
— Зато ты точно знаешь, что он дома. А моего где носит, понятия не имею.
— А ты не надумывай лишнего. Где говорит, там и есть. Он разве тебя когда-нибудь обманывал?
— Ну, разное было... Ты же знаешь нашу контору. Сразу доносят. Бухгалтерша эта новая, с ногами и титьками, прям вымораживает меня. Зачастила к нему последнее время. Девки уже болтают все подряд.
— Девки и попусту могут.
— Могут, не спорю. А вообще, достал он меня уже. Тяжелый такой стал. Сложно с ним. И со Степашкой не ладит. Напился в одного недавно, опять давай воспитывать. Тот молчит пока. Но сколько это еще так продлится?
— Со Степкой да, серьезное дело.
— Иногда думаю: отправить бы его куда подальше со всеми тараканами! Но ведь и без него не могу! Последний раз две недели не появлялся. Я извелась совсем.
— Да помню я. Но когда на дне рождения сидели в кафе, мне показалось, что все хорошо у вас. Он весёлый был и внимательный. Заплатил опять за всех. Вот это неудобно.
— Ой, перестань, ради Бога. Ты же знаешь, что это для него мелочи.
— Всё равно неловко.

Алёна в разговоре не участвовала. Нежного друга Насти она лично не знала и давать советы не решалась. Положение, в котором она находилась сама, вполне соответствовала определению Насти накануне: «чёрт знает что». В поездке всё было слегка «причёсано»,  но не меняло ситуацию в целом. Очевидно, что постороннему человеку было заметно: всё не так. А уж последний инцидент, случайным свидетелем которого  стала Настя, окончательно развеивал миф о дружном семействе. Резкий комментарий Насти Алёну, конечно же, расстроил. Но ситуация мнимого благополучия тяжела не только тому, кто внутри неё, но и наблюдателю.

Настя близкой подругой не была, поэтому говорила то, что видела. Даже если её не спрашивали. Возможно потому, что у неё была своя боль. Под именем «нежный друг».