Яд

«Змий — отец лжи. Яд его сладок, но он погубит тебя. Не дозволяй змеям шептать тебе на ухо», — всегда говорил отец.

Лес золотился. Порывы зябкого ветра метали листья. Следы оленей завели братьев глубоко во владения лесных духов. Хмуролистье осталось где-то позади. Ясна не благоволила братьям — добыча обходила Надея и Волода за версту. Лес будто вымер.
— Подстрелим пару грибов и домой? — усмехнулся Надей.
— Они были здесь! — возмущался Волод, младший брат. — Потоптались на поляне и…
— Я вижу. А дальше?
— Сквозь землю провалились.
— Олени не проваливаются сквозь землю, — объяснил Надей. — И не испаряются. Разве что тонут иногда…
Они устроили привал на прогалине, где осеннее солнце согревало лица и ладони. Ветер шелестел в траве и листьях.
— Еды не много осталось, — заметил Волод, потроша припасы.
— Пока хватит.
Волод подозрительно оглядел полоску солонины и оторвал зубами кусок.
— Уже скучаю по пирогу Ласки, — пробубнил он жуя. — Если б ты на ней не женился, чес-слово…
Надей с ухмылкой погрозил брату пальцем и прилёг на траву. Пирога действительно не хватало. Принести бы только что-нибудь домой.
Волод молчал, и шелест травы убаюкивал Надея. Солнце застыло на пороге заката, и дремота обволокла охотника, как покрывало.
Скоро ли, долго ли — голос Волода сорвал покров.
— Кто здесь?
Надей вздрогнул и сонно поднялся на ноги. Младший брат глядел в сторону одинокой дикой яблони поодаль.
Из-за дерева показался силуэт и заковылял в сторону братьев. Сгорбленная фигура, облачённая в шкуры зверей и выцветший льняной плащ. На глаза спадал капюшон.
— Это затворник, — сказал Надей.
Когда старик приблизился, Надей склонил голову, очертил пальцем серп на груди и поприветствовал:
— Странник с тобой, вестник.
— И с вами, мо;лодцы, — улыбнулся старец, но не повторил жест.
Он откинул капюшон, показав копну седых волос и карие, почти чёрные глаза под узким лбом. Гладко выбрит — редкость для затворника. Надей опомнился:
— Присаживайся и раздели нашу трапезу, вестник.
Солнце багрилось сквозь кроны. Костерок занялся и затрещал, разогнал вечернюю прохладу. Волод исподлобья хмурился, глядя, как затворник подтачивает небогатые запасы. Несколько мгновений Надей слушал огонь.
— Куда путь держите? — спросил затворник затем.
— Охотимся, — ответил Волод. — Далековато нас отнесло от Хмуролистья.
— Ясна забрала всю добычу себе, — добавил Надей, — а Находка не делится удачей.
— Что ж, богам тоже надо пировать. — Затворник широко ухмыльнулся. — Может статься, удачи вам сегодня не занимать! Да не там, где вы ждали.
Видно было, как Волод навострил уши.
— К западу отсюда есть развалины одной хибарки — совсем недалеко. Зиму назад там поселился купец. Старый, чудной. Без царя в голове и без Странника в сердце. Говорят, богатый был, но скупой, что твой ростовщик. Говорили, Змию молился, но слухам верить…
Братья переглянулись. Отец говорил, что нет никого на свете, кто ненавидел бы людей сильнее, чем Змий.
— Да, — понимающе улыбнулся затворник, — всякий есть народ.
— И что с ним стало? — спросил Волод.
— Минувшим летом хата сгорела, а купец сгинул в болоте. — Он покачал головой. — Народ туда с тех пор не совался. Но я знаю, что в погребе осталось немного его богатства. Я ждал тех, кто будет достоин владеть им. С такими сердцами, как у вас двоих.
Надей нахмурился. Затворники и ведуньи, которые остались после Безымянного Странника нести его свет по миру, обучать, врачевать и отпускать согрешения, помогали им порой неожиданными советами. Но Надей никогда не слышал, чтобы мудрецы рассказывали мо;лодцам о кладах. «Не жди от змеи молока, а от злата — добра», говорил когда-то отец.
Волод оживился.
— Сокровище? — воскликнул он.
— Не всё сокровище, что сокрыто, — с улыбкой сказал затворник. — Смотрите в оба — пожарище облюбовал зверь. Здоровая зубастая дура. Вы доброе дело сделаете, если его со свету сживёте, да простит меня Странник за такие слова. Зверь-то немало люда загубил.
— Тот волк, который на дорогах на людей кидается с лета? — спросил Волод. — Варг?
— Он.
— Как же ты там ходил, — спросил Надей, — если варгова земля?
— Кто чист сердцем и без крови на руках, того и зверь лютый не тронет. — Мудрец ехидно ухмыльнулся. — Чего не скажешь о тебе, юноша, а?
Он указал на руки Волода. Костяшки на его правой руке, синеватые и припухшие, всё ещё не зажили.
— Я кровлю помогал чинить! — воскликнул Волод.
Надей спрятал лицо в ладонях. Постыдная ложь как есть, но в лицо затворнику!..
Старик от души рассмеялся.
— Не переживай, мо;лодец. Все мы в юности кровельщики, да крышам от того не легче.
Надей усмехнулся и покачал головой.
— А мне пора честь знать, — объявил затворник, поднимаясь на ноги.
— На ночь глядя? — удивился Надей. — Останься!
— Меня зовут в ином месте. А тьма не так страшна, как народ бает. Будьте здоровы.
Когда его шаги утонули в тиши, Волод нарушил молчание.
— Сокровище… С утра сразу искать эту хату!
— Не на варгов мы пошли охотиться, — мрачно произнёс Надей, не отрывая взгляда от пламени. — И не на чужое золото.
— Ничейное золото! Где это видано, чтоб затворник чужое добро раздавал! Да сам Странник благословил нас его забрать!
Надей поморщился, как от кощунства, и тряхнул хвостом каштановых волос.
— А варг? Так и будет путников таскать? Шкуру с него снимем, прославимся на всё земелье!
— А тебе только прославиться дай.
— Вдвоём одолеем. Подготовленные придём.
— Ладно, — отмахнулся Надей. — Утро вечера мудренее. Обдумаю слова старика, и на заре порешим. Идёт?
— Идёт, — вздохнул Волод.
Казалось, он быстро успокоился. Зевнул, укутался в шкуры.
— Через две стражи разбуди.
— Не учи учёного. — Надей встал. — Я за хворостом. Если тебя сожрёт варг во сне, крикни.
— Чтоб и тебя сожрал?
— Лучше уж варг, чем матушка, если вернусь без тебя.
 
Надей продрал глаза. Заря. Умылся водой из бурдюка. Оглянулся по сторонам. Пепелище костра остыло.
— Влад.
Нет ответа.
— Влад!
Часть припасов исчезла, свежие следы уводили прочь от лагеря.
— Чтоб тебя леший… — Надей осёкся и похлопал по стволу дерева.
И ринулся собирать пожитки.
 
Пожарище действительно находилось недалеко. Лес расступился неожиданно, и на поляне Надей увидел то, о чём рассказывал старик. Обугленные доски и поваленные бревенчатые стены. Хата не сгорела дотла. Наверно, прошёл ливень, и пламя бросило работу на полпути. Сгорела крыша, но дерево у основания осталось почти нетронутым.
Надей подкрался к стене с топориком наготове. Ни звука. Следы говорили, что Волод беспрепятственно вошёл в дом. Надей миновал остатки дверного проёма.
Пол покрыт обломками и осколками утвари, усеян обрывками гнилой ткани. Бурое пятно у дальней стены шевельнулось, и Надей едва не вскрикнул. То, что показалось ему кучей грязных шкур, было лежащим на боку зверем.
По телу хищника пробежала судорога. Зверь кровоточил. Надей подошёл ближе. Бока варга все в мелких ранках, будто кто-то исколол его коротким шилом. Тёмный глаз скосился на Надея, но зверь был не в силах даже поднять голову. Только вздымалась худая грудь.
— Влад! — кликнул Надей. — Ты где?
Скрипнула половица, тихо проскулил варг.
— Куда его… — Надей выругался под нос.
Среди развалин кухни нашёлся вход в погреб — распахнутая дверца во тьму.
— Волод!
Надей спустился по крутой лесенке. Когда глаза привыкли к полумраку, он увидел ряды пустых полок. В дальнем конце — сундук с плоской крышкой. На нём — статуэтка поблёскивает золотом.
Надей подошёл. Статуэтка изображала обнажённую длинноволосую деву со змеёй на плечах. Тварь обвивалась вокруг девичьей руки и впивалась зубами в запястье. В чертах и формах незнакомого идола было нечто острое, мрачное — и чарующее.
У статуэтки стояла раскрытая шкатулка. Золотые монеты и камни маняще блестели со дна. Наполовину пуста.
Лесенка позади скрипнула.
— Твой брат уже ушёл, — донеслась старческая хрипотца.
Тот самый затворник.
— Как увидел золото, так будто бес в него вселился! — хохотнул старик. — Схватил что мог да дёру домой!
— Без меня? — опешил Надей. Он машинально провёл пальцем дугу знамени Безымянного на груди, но затворник снова остался слеп к жесту.
Мудрец пожал плечами.
— Может, знал, что ты пойдёшь по следу. Может, хотел первым рассказать всем историю. Показать, что он уже не малец, — затворник расплылся в завсегдашней ухмылке. Надей нахмурился.
— Зверя-то одолел. Неуклюже, — старик снова пожал плечами, — но сам целёхонек остался. Не отвернулась от вас Находка, вестимо.
Взгляд Надея снова упал на статуэтку. От её холодного прикосновения по руке побежали мурашки. Осторожно убрал в сумку. Затворник, казалось, и не заметил новой спутницы Надея. Эта мысль странно согревала.
Охотник сгрёб монеты из шкатулки.
— Зверь страждет, — снова нарушил молчание затворник. — Немилостив твой брат.
— Искусил ты его, вестник.
— Странник шёл извилистыми путями. И нет прямого пути для нас.
Надей поднялся наверх, где медленно истекал кровью варг. Опустился на колени и обнажил нож. Зверь заскулил, будто поняв затею охотника. Надей безошибочно нашёл острием сердце — и оборвал его стук.
— Шкура никуда не годится, — пробормотал Надей. — Но уходить без трофея…
Он снова вынул топорик и парой ударов отрубил зверю лапу.
 
Вечернее Хмуролистье встретило Надея безмятежно и обыденно, будто они с Володом ушли в лес не три дня, а стражу назад. Дом Надея одиноким сторожем стоял почти на опушке леса — слава богам, никто не заметил возвращения охотника.
Надей спустился в погреб. Широкая низенькая лавка у стены — у неё удобно преклонять колени. Золотая статуэтка наполнила ладонь теплом, снова кольнуло в запястье. Золото рассыпалось рядом, блеснули алые камни.
Прочь, назад, на свет. В дом. Объятья жены.
— Я не видела, как ты пришёл, — сказала она с милым укором.
Волосы цвета пшеницы. Растрёпаны. Моё полуденное солнце, когда-то говорил Надей.
— Где Волод? — спросила Ласка. — Вы, наверно, умираете с голоду.
— Скоро придёт, — пробормотал Надей. — Я поручил ему кой-чего в лесу.
— Вы принесли что-нибудь?
— Два дня выслеживали жирного оленя, — измученно улыбнулся Надей. — Но Влад спугнул его. Наверно, бежал до самого моря-океана. Второй попытки Ясна не дала.
— Не страшно. — Ласка ткнулась лбом в плечо Надея. — Не пропадём.
Надей отстранился и достал из сумки тканевый свёрток.
— Зато я принёс славный трофей, — Надей развернул его. — Я одолел зверя, который…
Ласка закричала. Упала на колени. На глазах показались слёзы.
— Что же ты… Милый… — выдавила она сквозь рыдания. — Как же…
— Перестань! Что на тебя нашло? — возмутился Надей.
Жена сквозь слёзы бормотала молитвы, снова и снова чертя над сердцем дугу.
Надей ощутил чьё-то присутствие за спиной — Странник мягко коснулся его плеча и прогнал змеиный яд. Казалось, свет ударил в очи. Рассеял клубящуюся мглу.
В руке Надей держал не волчью лапу — а человечью руку с отбитыми костяшками.
 
Надей ворвался в погреб, сбивчиво бормоча молитвы. Статуэтка, которой так хотелось построить алтарь, пропала. Пропало и золото. Блеснул в полумраке змеиный хвост — и исчез.
Рыдания пошатнули Надея. Из глубин рассудка всплыли слова отца.
Так поздно.