великий мастер всеволод мейерхольд

я не автор                Людмила Сахарова Театр Мастера
Людмила Сахарова
               
                ТЕАТР МАСТЕРА

    Они нашли друг друга  в послереволюционном хаосе. Он – великий режиссер Всеволод Мейерхольд, «вождь революционного театра», эксцентричный человек, декадент, ставший символом нового искусства, забыв, что, как правило, революция губит своих героев. Она – Зинаида Райх, в недавнем прошлом – жена поэта Сергея Есенина, мать его детей, посредственная артистка, которую многие считали абсолютно бездарной, на что гениальный Мейерхольд возразил: «Талант? Ха! Ерунда!» Они жили в те времена,  когда вокруг все были уверены, что из крестьянина можно сделать художника, кухарку можно научить управлять государством, а девчонку-машинистку можно превратить в великую артистку.

   К моменту их встречи Мейерхольд был уже не молод. Ему исполнилось 47 лет. За плечами его была целая жизнь: драматические курсы, работа в МХТе, самостоятельная режиссерская работа в провинции. Он был из тех, кого любили, или ненавидели, середины не было. Тот Мейерхольд, которого мы знаем, сделала Октябрьская революция. Его и именовали: комиссар «Театрального Октября». Театр был смыслом его жизни. Они познакомились на режиссерских курсах, где преподавал Всеволод Эмильевич. Она пришла к нему поучиться. Мастер и ученица. Очень скоро Зинаида Райх стала еще одним важным смыслом его существования. Мейерхольд увидел в Райх женщину, которую искал всю жизнь, свою половинку. «Дорогая, горячо любимая Зиночка! Мне без тебя, как слепому без поводыря, как несозревшему плоду без солнца», - писал он ей, объясняясь в любви.
   Чтобы быть с любимой целиком, он ушел от своей жены, с которой прожил большую жизнь, от которой имел трех дочерей. Он покинул семью и любящих людей без сожаления, подчеркнув, что возврата не будет тем, что теперь стал именоваться Мейерхольд-Райх. Однажды он уже менял свое имя, и каждый раз он делал это обдуманно: в 21 год он сменил вероисповедание и из немца и лютеранина Карла Теодора Казимира Мейерхольда превратился в православного Всеволода Мейерхольда. Это имя прославило его в артистических кругах. Теперь, став одним целым со своей любимой, «как две половины яблока», он, известный режиссер, решил сделать из нее знаменитую актрису. Он пригласил Райх в свой театр, из которого тотчас же ушли многие артисты, в том числе любимые: Гарин и Бабанова. Райх не любили, не признавали, с ее присутствием не хотели мириться. Режиссеру было все равно. Главное Зинаида была с ним, его возлюбленная и теперь его ведущая артистка.
   Небольшой актерский опыт у нее был. И со временем она стала действительно хорошей артисткой, играющей «на грани чувств и иронии». Любовь и гений Мастера совершили чудо. Теперь некоторые современники, видя игру Райх, «испытывали  настоящее потрясение» и шли учиться к Мейерхольду. Театром интересовались в Европе, труппа не раз выезжала на гастроли. «Обстановка «славы» - утомительна, - писала из Берлина Зинаида Николаевна. - Мейерхольда интервьюируют без конца. Успех налицо». Берлинская газета, чутко уловив масштаб Мастера, писала: «Мейерхольд попал в Берлин слишком поздно. Но без него невозможно представить развитие европейского театра. Это героическое театральное достижение. Можно даже сказать – аристократическое. По сути – вне связи с массами. И в этом его трагизм, в особенности его трагизм в России».
   В 1922 году они поженились. Но груз прошлого не отпускал их. В 1923 году в Россию  вернулся Есенин, разочарованный, сломленный. Часто выпивший, он приходил к детям, Тане и Костику, настойчиво вторгаясь в уже чужую жизнь. А потом было 23 декабря 1925 года и ночной звонок в дверь квартиры Мейерхольда, и отчаянный крик Райх, узнавшей о самоубийстве Есенина. На похороны они поехали вместе. Мейерхольд поддерживал жену, морально и физически, когда у гроба Есенина ее обвиняли в случившемся: «Ты виновата!» Пережить стыд, горе помогал Мейерхольд и театр, которым оба жили.
   Время шло. Жизнь в России менялась. Эйфория революции прошла, военный коммунизм с его жестокими ограничениями сменился сытым НЭПом, а тот плавно перетек в раннюю советскую империю, символами которой стали массовые физкультурные парады, ударные стройки, бодрящая музыка, льющаяся из репродукторов и героиня советского кинематографа, белокурая, вечно улыбающаяся Любовь Орлова. Теперь театр Мейерхольда с его послеоктябрьской рефлексией никак не вписывался в советскую действительность, более того, стал совсем неинтересным, а значит и ненужным, а его режиссер – недавний «вождь революционного театра» - неугодным. Мейерхольд спрашивал Луначарского: «Чем вызвана такая репрессия в отношении театра, чем вызвана такая репрессия в отношении меня?» Ответа не последовало. Известно, что Сталин не был поклонником театра Мейерхольда и посетил его всего один раз. Зато захаживал Троцкий и оказывал повышенное внимание режиссеру, передавал ему  свои «сердечные приветы», которые очень скоро припомнили бывшему комиссару «Театрального Октября». В 1935 году В.Э. Мейерхольду, единственному из народных артистов России, не дали звания народного артиста СССР.
   Ему лично это было все равно. Но это  уже было тревожным сигналом, предвестником большой беды и они оба чувствовали ее приближение. В разгар нападок на мужа Зинаида Николаевна слегла с тяжелым нервным расстройством, попала в клинику, лечилась у психиатра. Это было тяжелое время для Мейерхольда. «Не покидай меня, тебя любящего, тебя – жену, сестру, маму, друга, возлюбленную», - кричал ей растерявшийся Мейерхольд.
   Ее без того трудный характер после выхода из клиники, стал совершенно нетерпимым. Она ссорилась со всеми подряд. У нее не было авторитетов, кроме собственного мужа, который, обожая ее, все ей прощал. Он знал, что его возлюбленная реагирует на все во много раз острее, чем другие, поэтому нагружал ее ролями, желая, чтобы на сцене, а не в жизни, тратила Зинаида свои эмоции, жила страстями героинь «Дамы с камелиями», «Леса», «Ревизора», «Горя от ума». И Райх любила, страдала, умирала на подмостках сцены, отдавая себя всю без остатка, тревожа этим сердца зрителей. После спектакля, на время, она становилась спокойной и разумной. Но не надолго.  Страхи и раздражение возвращались к ней, она ссорилась с мужем. Соседи по «Дому артистов» в центре столицы  привыкли к ночным крикам, доносившимся из квартиры Мейерхольда.
   В январе 1938 года театр Мейерхольда был закрыт. Началась настоящая травля режиссера. Помощи ждать было не откуда. Райх, как могла, утешала мужа, сама, нуждаясь, не только в успокоении, но и во врачебной помощи: вновь вернулись ее безумства, призраки, не дававшие ей покоя.
   В эти трагические дни Зинаида Николаевна написала дерзкое письмо Сталину, из последних сил защищая и оправдывая своего мужа, прозрачно намекая «вождю народов» на некомпетентность его в деле театрального искусства. Это письмо жены, а также  «приветы» Троцкого сыграли трагическую роль в судьбе гениального режиссера.
    Всеволод Эмильевич был арестован 20 июня 1939 года и попал в застенки НКВД. В течение восьмимесячного заключения Мастер прошел все круги дантова ада. Отчаявшись, что его когда-нибудь выслушают, он писал письма-жалобы. В одном из них, адресованных Молотову, он доверчиво описывал свое состояние и просил о снисхождении к своему возрасту: «Лежа на полу лицом вниз, я обнаружил способность извиваться, и корчиться, и визжать как собака, которую плетью бьет хозяин. Меня здесь били – больного 65-летнего старика: клали на пол лицом вниз, резиновым жгутом били по пяткам и по спине». Его  никто не хотел слышать и чтобы отвязаться от назойливого старика и погубить его окончательно, в одно мгновение превратили Мейерхольда из режиссера в «японского шпиона».
   Тем временем в своей московской квартире зверски была убита жена Мастера – Зинаида Райх. На крики из ее квартиры никто из соседей не вышел.  Из квартиры не взяли ничего ценного, это было спланированное убийство, так и не раскрытое. Райх умерла от потери крови, ей было нанесено восемь ножевых ран.
   «Скоро мы снова будем как две половины одного сладкого спелого яблока», - как-то написал Зинаиде любящий ее Мейерхольд. Теперь любящие сердца соединились навечно. Всеволод Мейерхольд погиб в тюрьме, измученный пытками, 2 февраля 1940 года.