Сахалинские зарисовки 5

Глава 4.  Добрались

Дальнейший путь проходил в молчании. Путники спокойно добрались до конца спуска, где стояла запыленная, когда-то покрашенная светло - серой краской, а сейчас неухоженная, стальная Стелла, изображавшая мужскую фигуру в рыбацком облачении и женскую фигуру с большой рыбиной в руках на фоне судов. Большими буквами внизу и сбоку было написано: "Холмск – город моряков, город рыбаков".
«Как будто люди других профессий здесь и не живут вовсе», – подумал наш странник.

Дорога поворачивала вправо и, за поворотом, на отвоеванном у сопки месте, примостилась заправка, принадлежащая Холмскому автотранспортному предприятию. Само оно дальше уходило вглубь между сопок по небольшому распадку, подрезав две небольшие сопки у основания. Единственное в городе. Тогда еще Владимир даже не думал, как тесно ему придется сотрудничать с этим предприятием.

Начался город. И даже дорога оказалась покрыта асфальтом, что немного порадовало Владимира. Да вот улиц оказалось маловато. Сначала ему показалось, что всего две, только очень длинные. Одна параллельно берегу моря, шла понизу. Другая, как бы по задам вокруг города, взбиралась на сопки. Конечно, потом он узнал, что улиц больше, было много переулков, а две основные делились на несколько частей.
Машина довольно быстро проехала городок и мимо небольшого рынка выехала на берег моря, точнее пролива. Сопки местами почти вплотную подступали к берегу, и тогда асфальтированная полоса с идущей параллельно, но ближе к сопкам, железной дорогой прорезала склон. Иногда же эти крутобокие возвышенности отступали от берега, оставив ровные участки земли. Изредка встречались распадки, которые раздвигали крутые сопки, пропуская к морю небольшую речку.

Где-то стояли жилые дома, где-то котельные или промышленные предприятия. Эти строения выстроились вдоль дороги практически непрерывно, но по чьей-то прихоти делились на поселки Каменское, Антоново, Симаково и наконец, Яблочный. Это – один из самых больших поселков в этом районе, расположенный не только вдоль побережья, но и по большому распадку, уходящему вглубь острова километра на три. Из-за этого положения посёлок делился на две части. Главная, рыбколхоз со своим небольшим портом, в народе – «галошей», поселковым советом, садиком, школой, магазинами. И совхоз в распадке. Распадок оказался довольно широким, там же находилась больница, клуб и воинская часть.

Дорога к этой части шла по берегу залива Невельского и перед небольшим мостиком круто, поворачивала направо. Пройдя железнодорожный переезд, дорога полого поднималась в распадок, где напротив гражданской больницы в склоне сопки были устроены заглубленные казематы под резервуары на тысячу кубов, а по вершине гряды шли два ряда колючей проволоки с вышками и столбами освещения.

КамАЗ подъехал к невысоким железным воротам, на которых красовались яркие красные звезды и посигналил. Из здания КПП вышла миловидная, уже немолодая, но еще стройная женщина в синей полувоенной форме и  степенно, с чувством собственного достоинства, распахнула створки ворот.

Вот оно какое, новое место службы молодого старшего лейтенанта. "Лаптежник" заехал внутрь по дороге, залитой бетоном. Справа, отделенный от дороги бордюром и канавой, гордо стоял штаб – одноэтажный, деревянный барак. Свежевыкрашенное голубой краской крыльцо с верандочкой и стены, ухоженные клумбочки у входа и вдоль стены придавали солидный вид этому зданию.

Вездеход остановился прямо напротив штаба. Выпрыгнув из кабины, вновь прибывший повернулся, принимая протянутый чемодан. Краем глаза он заметил какое-то оживление на территории части. Женщина - контролер не торопилась уходить к себе в здание КПП, как бы невзначай, вполоборота, слегка опустив голову, но рассматривала молодого старлея. Из караулки вышла солидная "фигуристка" в такой же темно-синей форме и, взявшись изнутри двумя руками за железную, покрашенную голубой краской решетку, уже не скрывая интерес, уперлась взглядом в нового человека.

«Прям в зоопарке, только банана не хватает» – подумал виновник суеты.
Повернувшись с чемоданом в руке, старлей обнаружил, что веранда заполнилась женщинами. С пяток их высыпало по каким-то, внезапно возникшим делам, ему навстречу, и все с легкой улыбкой и интересом в глазах поглядывали на него.
Почувствовав легкую неловкость от такого внимания, он решил, что правильнее будет поздороваться со всеми, как в глухой деревне, где все желают друг другу здоровья.

– Здравствуйте… здравствуйте… здравствуйте…
Это где-нибудь в большом городе такое приветствие могло вызвать непонимание, или удивление. А здесь нормально. Даже заулыбались в ответ. Среди женщин попадались и молодые, приятной наружности.

Командир, широкий и не только в плечах татарин, невысокого роста с густой, темной, начинающей седеть шевелюрой, встал навстречу и, выслушав доклад, с улыбкой протянул руку для приветствия. У него была сильная,  широкая ладонь, темные, внимательные глаза. Чувствовалось, что это человек, привыкший руководить и добиваться исполнения своей воли.

В разговоре с ним, Володя почувствовал, что лучше слушать. А вот говорить… Только если спросит и лучше кратенько, без лишних слов. Это про таких в армейской среде сложилась шутка: "Если хотите со мной разговаривать, стойте и молчите".

По ходу разговора он ввел в курс всех дел части, указал приоритеты. Коротко охарактеризовал будущих подчиненных. Рассказал о жилом фонде. Спросил о составе семьи, прохождении службы и планах. В конце беседы, узнав, что старшему лейтенанту пришло время получать очередное воинское звание капитана, и командиру нужно будет отправлять представление, сказал: «В таком случае вам нужно будет очень постараться. Буквально "копытом землю рыть", чтобы заслужить своевременное представление».

Что тут ответишь? Владимир уже понял, что ничего, кроме "есть" и "так точно" здесь даже не стоит произносить.

– Понял, – вслух произнес он и подумал: "Но я не конь, да и копыт у себя не замечал".

Хорошо, хоть командир сам руководит частью. Бывает, что в таких маленьких гарнизонах, именно жена командира является единственным и непререкаемым авторитетом и боже упаси попасть к ней в немилость. Как это случилось с Владимиром, когда сменился командир.

После такой содержательной, но не очень продолжительной беседы командир вызвал прапорщика, дежурного по части, чтобы он принес ключи и показал жилой дом, где на выбор предлагалась любая из двух свободных квартир.

Как выяснилось, часть уже подверглась сокращению. Из двух отделов остался один, плюс пожарная команда. Должность командира стала майорской, а всего в части служат три офицера, три прапорщика, пять солдат, команда ВОХР и служащие. Опять женщин в части больше, чем военных.

Знать, крепка наша оборона, поскольку держится на прекраснейшей половине человечества. Обычный штат тыловой части, каких много в каждом округе, в каждой бригаде материального обеспечения из армейского комплекта.

И в такой обстановке, где каждый боец был окружен заботой нескольких женщин: одна готовила еду в столовой, другая выдавала продукты и вещевое имущество со склада, меняла белье, еще несколько охраняли здоровый сон бойцов и ходили, сменяясь дозором по периметру, а ночью вокруг казармы, повесился солдат.
Часть во главе с командиром еще не оправилась после сокращения, как подверглась наезду проверяющих всех рангов, расследующих ЧП. Воистину - женщины страшная сила. Вот только в данном случае виновных не нашли и сделали командира "козлом" отпущения. Отделались выговором. Командир всегда за все в ответе.

Вместе с дежурным прапорщиком, беседуя, сослуживцы пошли в обход штаба, в сторону одноэтажного, оштукатуренного светло-розового здания ДОСа (дом офицерского состава). Это оказался четырехквартирный дом, по две комнаты с кухней на семью. С горячей водой из батареи в период действия отопления, и с погребами подполом, но без удобств. Удобства на улице, скворечники типа сортир и тоже по одному на квартиру.

День прибытия Володе дали на размещение. В этом ему очень помогла начальница объединенных складов. Все что необходимо для нормальной жизни человека, хранилось на её складах. Женщина невысокого роста, немолодая, уже начинающая полнеть, с добрыми глазами, которые могли и хитро прищуриться.

Наутро свеженький, побритый и отдохнувший Владимир прибыл на развод, где командир представил его личному составу. Вот и пришло время познакомиться не только с людьми, но и познакомиться с территорией части, с участком приема и выдачи и не только ГСМ, но и угля для котельной.

Именно в этом железнодорожном тупике, уже став зампотехом,  Володя ближе познакомился с ветром Сахалинским, который ласково встретил его на перевале в первый день. Как хорошо, когда летний ветерок лишь только освежает, ласково толкая в спину или в грудь. Но иногда… Наверное и у ветров бывает плохое настроение и как же опасны и непредсказуемы бывают его шквалы и порывы, которые прилетают неожиданно и откуда меньше всего ждешь. Но рассвирепевший ветер это уже вообще никак не волнует. Творит такое, что Володя и представить поначалу не мог.

Было это осенью, как раз в тот период штормов когда рассвирепевший ветер ищет слабину во всем, что сделано человеком, или природой и разъярённо бросается ломать, сносить, подбрасывать вверх, или играть в высоте чем-то тяжелым, рискуя уронить на головы неосторожных прохожих то, что не выдержало напора его тяжелого характера.

В такой штормовой день маневровый тепловоз затолкал на участок приема воинской части два полувагона с углем. Тупичок имел небольшой уклон в сторону моря, поэтому сцепщик всегда ставил только один башмак под колесо. Для пяти бойцов это большой объем работы, ведь площадка не имела углубления и отгребать весь уголь от вагонов нужно было вручную. А освободить и сдать вагоны надо было до вечера. Пришлось  господину офицеру самому взяться за лопату и двоих гражданских, сливщиков-наливщиков привлечь. За отдельное поощрение.

И вот вечером, в ожидании представителя станции, все, уставшие, покрытые тонким налетом угольной пыли и даже в какой – то мере довольные, что этот тяжелый день заканчивается - сидели в будке. Приемо-сдатчик со станции должен был либо принять вагоны, обрадовав уставших людей, либо указав на недостатки, заставить всех опять проливать пот в душной атмосфере угольной пыли внутри этих, «орудий пытки». Охранник вышел из будки и вдруг вбежал назад с криком: "Вагоны поехали!"
Первая мысль Владимира, как старшего на объекте была: "Как так? Не может быть!"  Он выскочил на улицу и увидел, как два пустые полувагона неспешно катились в сторону закрытых ворот, постепенно увеличивая скорость. А до ворот осталось совсем немного. Эх, поздновато захотелось стрелку сходить «до ветру».

«Что делать? Что делать?» – пульсировало в его мозгу, ведь ворота не остановят многотонную груду отформованного металла, а дальше, совсем рядом автомобильная дорога. Неуправляемые вагоны выкатятся на переезд, а там машина или того хуже – автобус. Яркой вспышкой возбужденное воображение нарисовало картины покореженных машин и пострадавших людей, если он не сможет остановить «сбежавшие» вагоны.
Дело в том, что на море, под вечер разыгрался нешуточный шторм и дул настолько сильный ветер, что ему удалось сдвинуть вагоны. Ведь с противоположной от моря стороны "башмака" не было.

Не придумав ничего лучшего, Володя схватил одну из лопат, прислоненных к стене будки, и подложил её черенок под колесо вагона. Раздался хруст, конец черенка превратился в щепки, а движение вагонов даже не замедлилось.

Оставшийся конец черенка он вновь подложил под следующее колесо. Треск, куча щепок, но движение слегка замедлилось. Вот только в руках остался слишком короткий кусок черенка. Он обернулся, позвать кого-нибудь, чтобы принесли еще лопату. Но бойцы сами уже бежали с лопатами, а один проявил воинскую смекалку и принес лом. Все вместе, дружными усилиями они и остановили вагоны, подкладывая под колеса, кто что мог. С тех пор Володя всегда контролировал, чтобы под колеса вагонов подкладывали башмаки с двух сторон.

ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ.