Игровая комната. Глава 8

Данька

Сразу после завтрака в кафетерии пансионата «Васильковая поляна» Данька поднимался в свою индивидуальную палату и целый час лежал на кровати в ожидании медсестры. Лидия обычно негромко стучалась в дверь, прежде чем войти и отвести на процедуры. Всегда опрятная униформа и добрый взгляд тридцатилетней медсестры напоминали Даньке, что его окружают профессионалы, а находится он в респектабельном учреждении.

Настя уходила на исследования сразу, как они заканчивали завтракать. Почему-то вся эта канитель начиналась у неё на час раньше. Возможно, думал парень, потому что она тут первая появилась со своей бессонницей, и доктор Кацман не решился менять привычный график Настиного обследования. Данькины лабораторные занятия шли следом, наверняка они очень похожи, ведь недуг один и тот же, хоть и природа возникновения совершенно разная: у него посттравматическое явление, у девочки — врожденное.

В лабораториях, где шла основная исследовательская работа, ребята не встречались. Данька думал, что расписание специально организовано таким образом, чтобы они не могли взаимодействовать. К слову, обсуждать процедуры друг с другом ребятам было строго запрещено.

Парень жил уже пятый день в пансионате и четыре ночи в игре. Подумать только, он знает Настю всего несколько дней, а ощущение, будто был знаком с ней всегда. И теперь в ожиданиях медсестры он лежал на кровати с закрытыми глазами и вспоминал белокурую девчушку: худую фигуру, блестящие волосы, зеленые глаза. И никакого смущения перед ней он уже не испытывал. Еще бы! Он такое видел: Настя-Кощей, Настя-Карабас Барабас, Настя-Портос. Игра странным образом распределяет роли, конечно. Кем только сам он ни был: Баба Яга, Буратино, д`Артаньян. Что же игра выкинет сегодня ночью? Точнее, какую комбинацию кубиков выкинут сами ребята?

Даньке вдруг резко стало не хватать воздуха. Он понял, что не может сделать вдох. Парень резко сел на кровати, глаза округлились. Покрасневшее лицо смотрело на него из зеркала. Данька забыл, как дышать! Отражение начало заволакивать туманом, пульс в висках становился ощутимым. Секунда, другая, ещё и ещё. Тут Данька глубоко вдохнул и почувствовал, как воздух наполняет лёгкие. Холодный, приятный, спасительный.

Парень снова лег на кровать. Сосредоточился на дыхании. Вот же — дышит. В дверь тихонько постучали и вошла Лидия. Она приветливо улыбнулась, раскрыла дверь и жестом пригласила Даньку на выход.

***
За обедом ребята снова встретились в кафе.
— Лечат? — Настя с прищуром разглядывала собеседника.
— Пока неясно. Может и калечат, — Данька пожал плечами, вспоминая утреннюю потерю дыхания, — как определить? Тебя в капсулу пихают?
— Нам запретили на эту тему общаться.
— Это мы ещё про игру никому не докладывали. Если узнают, наши ночёвки запретят. Куда в таком случае ночь девать?
— Данил, про лабораторию точно нельзя разговаривать. Нарушить я не могу, это важное условие моего пребывания здесь, пойми. Твои родители могут купить «абонемент» на обследование и возможное лечение, а мой отец и одного дня здесь оплатить не в состоянии.
— Да, прости, ты права. — Парень кивнул. — Уже не терпится спуститься в игровую комнату.
— А ты днем там был?
— Ага. Скукотища. Шашки, шахматы, домино, ну в настольные игры кто-то режется. Всё думаю — вот выберут сейчас наш «Остров» и всей «Васильковой поляной» на нем зависнем, — засмеялся парень.
— Вчера мужики с соседнего отделения кубики кидали, я даже от книги отвлеклась. Всё ждала, что сейчас пропадут. Ничего. Посидели над игрой минут десять и убрали. Так что прячь-не прячь, а срабатывает она только на нас почему-то. Или ночью. Или ещё как.
— Да, странно всё это. Но меня прям тянет к игре. Что скажешь?
— Хочется узнать смысл. Или хотя бы понять идею, — пожала плечами Настя.
— И только? А как же мы?
— Мы? — Девушка смотрела в глаза Даньке. — В каком смысле «мы»?
— Ну, я хотел сказать, — парень замялся, — хотел сказать, что путешествовать с кем-то другим я бы не хотел.
— А, в этом ключе. — Настя улыбнулась. — Ты надежный человек, Данька, настоящий друг!

В полночь, когда пансионат погрузился в сон, ребята сели за большой стол в игровой комнате, раскрыли деревянную коробку, взяли в руки по кубику и бросили на игровое поле. Яркая вспышка ослепила и схлопнула пространство в маленькую точку, которая упала в самый центр нарисованного острова, растворившись в чёрном пятне.

***
Данька с Настей оказались в длинном темном тоннеле, в дальнем конце которого светилось маленькое зеленое пятнышко.
— И что? И где мы? — подростковый голос прорезал тишину, был подхвачен эхом и унесен вдаль, отражаясь от стен.
— Ого! И кто мы? — следом за молодым отправился в путь по длинному тоннелю и старческий голос. Было темно и свет от маленького пятнышка вдалеке не помогал разглядеть окружающую обстановку. Где-то капала жидкость, а любой шорох усиливался отражением от стен, будто в большой трубе.
— Определенно лучше, чем в теле Кощея! — проговорила Настя ломающимся голоском подростка.
— Вперёд, на свет в конце тоннеля! Кажется, я догадываюсь, кто мы, о Волька ибн Алеша! — прокряхтел Данька.

По мере приближения к выходу из пещеры, путники всё яснее могли разглядеть друг друга. Освещение становилось лучше с каждым шагом: можно было с уверенностью сказать, что Настя действительно теперь Волька, а Данька — Хоттабыч.
— Что ещё для нас в запасе у этого безумного острова? — Сетовал Волька. — Одевает меня, девушку между прочим, в странных персонажей! Даже магии вот не досталось!
— Нашла из-за чего расстраиваться: я-то вообще джин!
— С тоником?
— Ась?
— Слышишь плоховато ты, Хоттабыч. А ну-ка поколдуй что ли?
— Так не могу я просто колдовать, мне задание поди нужно. Для себя желания не исполняю, — старик с пареньком вышли из пещеры к ручью.

Дальше за бурлящей водой начинались непролазные джунгли, но идти больше было некуда. Они быстро пересекли ледяной ручей и нырнули в густую зеленую поросль. Волька, будучи в шортах, поначалу берег голые ноги и пытался избежать царапин и ссадин, но флора буквально норовила сделать мальчонке больно. Хоттабыч, казалось, не замечал таких неприятностей и рвался вперед сквозь растительность.

Временами невозможно было пролезть напрямую, и путники искали пути обхода.
— Хоттабыч, ну не могу я больше! Насекомых тьма, а я почти голышом, — заныл Волька.
— Что прикажешь, мой повелитель? Но помни: только три желания! — ответил Хоттабыч и почесал три волосинки на подбородке.
— Велю тебе, значит, прямо сейчас, значит, — Волька осёкся. Чего именно загадать? Прорубить заросли? Но докуда? Неровен час Хоттабыч все кусты уложит и в случае опасности им даже негде будет скрыться. А может саблю запросить? Эдак самим рубить — быстро устанешь. Насекомых изгнать? Так через сутки все те твари, что утоляли голод насекомыми, начнут наглеть и буквально залазить им за шиворот! Да. С желаниями надо бы поосторожней.
— Так чего изволит мой повелитель? — Прервал его размышления старик.

Рядом с путниками раздался громкий рык, заставивший буквально остановиться их сердца. Дьявольский звенящий рокот еще звенел в ушах, когда Волька ринулся бежать в обратную сторону. Через минуту он оглянулся и не увидел старика. Ни секунды не думая, он уже мчался обратно, где оставил попутчика. Острая трава нещадно резала кожу на открытых участках тела. Волька слышал непрекращающийся рёв. Страх спутывал его движения, но паренек полз на зловещее гортанное рычание. Хоттабыч не может защититься сам, ведь желания, в том числе и спасительные, мог загадывать только мальчуган — повелитель джина.

Выползая в изнеможении на примятую траву, где оставил старика, Волька еле дышал. Усталости не было. Сердце бешено колотилось, но мальчик пересилил свои страхи и буквально выкатился к Хоттабычу. Тот сидел в позе лотоса напротив огромного бенгальского тигра, раскрывающего перед ним пасть и рычащего прямо в лицо. Три волшебных волоска на подбородке старика развевались от дыхания четырехметрового ужасного зверя. Нос огромной рыжей кошки едва ли не касался лба Хоттабыча, который сидел с закрытыми глазами и сжимал сомкнутые пальцы с неистовой силой.

Морда бенгальского тигра была усеяна иглами дикобраза. Проколотые ими насквозь щеки кровоточили. Волька закричал:
— Желание первое! Отныне тигры не едят людей!
Громкий треск грома разошелся по деревьям, вниз полетели зеленые ветки и плоды. Морда огромного зверя повернулась в сторону парнишки и с интересом уставилась на него. Волька едва сдерживался, чтобы не броситься обратно в джунгли. Но сидящий без движения старик оставался на своем месте и даже не пытался спастись.
— Желание второе! — Закричал Волька прямо в морду тигра. — Хочу, чтобы эта кошка стала нам другом и проводила к выходу из уровня!

Новый треск прошелся по джунглям, теперь подламывались стволы высоких пальм и огромные исполины начали валиться на землю. Хоттабыч сидел в оцепенении, не открывая глаз. Бенгальский тигр присел на задние лапы и начал облизывать впившиеся в морду иглы дикобраза. Волька перевел дыхание. Оставалось третье, последнее желание.

Но силы покинули Настю. Она, в облике Вольки, сидела и рыдала. Страх оставил её и тело теперь обмякло. Она уронила руки в ладони и ревела, как маленькая девочка, сильно раскаивающаяся в каком-то ужасном поступке. Будто просила прощение за что-то, зная, что прощения не будет никогда. Но это так важно! Это самое-самое важное в жизни: получить прощение.

Слезы невозможно было остановить. Грудное рыдание вырвалось наружу, Настя подползла к Даньке-Хоттабычу, уткнулась лицом в его плечо и отрывисто произнесла:
— Прости, Данечка, прости, миленький, что убежала. Струсила. Я не хочу. Никогда. Расставаться. С. Тобой. Прости!

Хоттабыч молчал, склонив голову. Настино сердце разрывалось в муках. Такое предательство! Она обняла старика, не прекращая рыдать, и прошептала ему на ухо:
— Желание третье: хочу, чтобы Данечка меня простил!

Сильнейший раскат грома вновь сотряс весь остров. Бенгальский тигр продолжал попытки вытащить иглы дикобраза из пасти, не обращая на гром внимания. Данька-Хоттабыч обнял Настю-Вольку и крепко прижал к себе. Так они просидели втроем некоторое время.
— Спасибо за твою магию, — произнес Волька, вытирая слёзы.
— Это не моя магия, — спокойно ответил Хоттабыч.
— То есть? Что значит не твоя?
— Моя борода на месте, Волька, всё это колдовство сотворил ты сам. Настоящие, важные желания исполняются самими людьми, если это очень нужно. Если это необходимо. Если человек сам стремится к этому. А пустые желания — это мишура.
— Но… Но тогда, получается, я сам кудесник? — Волька непонимающе уставился на Хоттабыча.

Старик молча смотрел в глаза мальчишке. Наверное, это было настоящим просветлением для них обоих. Данька взял Настю за руку и произнес:
— Настоящее чудо, которое произошло — наша встреча!