Глава 1. Гильом де Монтобер

  Шевалье Анри-Эсташу де Вогез, лейтенанту Наваррского полка прежде не доводилось бывать в графстве Перигор. Ему пришелся по душе этот холмистый край, в котором замки строили на лесистых холмах по берегам реки Дордонь. Он был наслышан о красотах города Перигё – столицы графства, и она его не разочаровала. Чистые мощеные улочки, полные солнечного света и запаха цветов апельсина, веселые лица южан. Казалось, нигде не может быть так ярко и весело, как в Бордо, но Перигё словно был отдельным островком света и радости. Даже недавняя трагедия ничуть не умалила этого впечатления.

  Губернатор Перигора – господин де Монферран со своей свитой попал в засаду католиков. Он получил сильное ранение и по сей день находится без сознания. Несколько верных дворян, которые сопровождали его, были убиты. Остальные сумели отбить губернатора и доставить в Перигё. В числе последних оказался и Ла Рош Новель, с недавних пор состоящий в губернаторской свите. Де Вогез не видел седовласого перигорца, но слышал, что тот поклялся отомстить. Слухи легко разносились среди наваррцев, многие из которых были дружны с перигорцами. В Перигё они оказались, поскольку сопровождали Её Величество Жанну д Альбре королеву Наваррскую в замок Монтобер к одному из ее вассалов. У четы де Монтобер родился сын, а королева изъявила желание стать его крестной.

  Маркиза де Монтобер, также известная, как Агнеса де Бопре, когда-то была фрейлиной и наперсницей королевы. Потом между ней и правительницей случилась размолвка, но с тех пор она была столь полезна Делу протестантов, что вновь оказалась в монаршей милости. Но дело было не только в этом. Как подозревал де Вогез, графству нужен новый губернатор. А маркиз де Монтобер, полковник, старый вояка, известный своей суровостью, вполне подходил на этот пост. Об этом по секрету ему сообщила его покровительница баронесса де Божё, входящая в ближний круг королевы. И вот теперь Наваррский двор ехал в старый замок де Карназе. Крестным мальчика должен стать граф де Граммон, о чем де Вогезу поведала сама маркиза, с которой он состоял в переписке. Она же пригласила гасконца в замок, иначе он бы нашел предлог, чтобы там не появляться.

  Молодой человек уже и сам не понимал природы своих чувств. Страстное желание хотя бы на миг увидеть Агнесу де Бопре боролось в нем с невозможностью высказать все, что накопилось у него на душе. Слишком многое их разделяло, начиная от ее брака, заканчивая разницей в социальном положении. Эта женщина с тех самых пор, как они познакомились, стала для гасконца своего рода идеалом, достичь которого он стремился всеми силами. Она вдохновляла его на борьбу, но оставалась недоступной.

  Де Вогез ехал в замок вместе со своей покровительницей – баронессой Катрин де Божё. Эта дама уже несколько лет, как овдовела и получила приличное наследство. Она состояла в штате фрейлин королевы и имела вес при Наваррском дворе. Именно по ее протекции бедный гасконец получил звание лейтенанта и вступил в гвардию. Она явно была влюблена в красивого и талантливого юношу, а тот не видел причин не ответить на ее чувства. Конечно, о браке не могло быть и речи, да баронесса и не хотела этого. Ее вполне устраивали их теперешние отношения. Де Вогез опасался реакции маркизы на этот его роман. Они никогда ничего друг другу не обещали, кроме дружбы и преданности, но в глубине души он чувствовал, что может ее огорчить. С другой стороны Агнеса была замужем и даже родила наследника своему супругу, а значит, ее семейная жизнь вполне удачна.

- О чем вы задумались, мой друг, - спросила Катрин, слегка прикоснувшись к руке гасконца. Она прекрасно держалась в седле, управляя белой кобылой, идущей бок о бок с серым в яблоках жеребцом де Вогеза.

  Он посмотрел на нее и обаятельно улыбнулся. Катрин была старше Анри-Эсташа на десять лет, ей уже исполнилось тридцать пять, но красота и свежесть остались при ней. Однако более всего гасконца привлекали ее веселый нрав и редкий для женщины ум. Она трезво смотрела на мир, порой была даже цинична, что также присуще и самому де Вогезу. Баронесса прекрасно разбиралась в литературе и порой давала увлекающемуся писательством гасконцу ценные советы. Беседы с ней бывали интересны и занимательны, а ночи в ее объятиях отличались страстью и пылом. Вот и вчера, едва добравшись до комнаты, в которой они разместились, баронесса прильнула к нему в поцелуе. А он, всю дорогу мучившийся перспективой скорой встречи с женщиной, которую любил столь же сильно, сколь и безнадежно, ответил ей с таким жаром, что даже несколько напугал. Впрочем, она быстро справилась с собой и разделила его желание. Ее разорванное платье с перерезанными ножом шнурками теперь придется чинить, а плечи и спину гасконца избороздили свежие царапины. Он все не мог насытиться. Едва он закрывал глаза, как видел перед собой маркизу в объятиях ее супруга. Тут же он просыпался и шел на новый приступ, чему его любовница только радовалась. Она была великолепна во всех отношениях и очень ему подходила. Катрин имела лишь один недостаток – она не Агнеса де Бопре… Впрочем, не имея возможности достать до звезды, нужно довольствоваться земными цветами.

- Всего лишь о скором отъезде в Париж, моя дорогая баронесса. К сожалению, мне придется Вас покинуть, - ответил он.

- Да, мне тоже будет печально остаться без моего милого кавалера, но такова жизнь. Уверена, когда Вы вернетесь в Бордо, мы снова сможем видеться. Мужчины постоянно покидают нас, то у них война, то дела… Но я буду ждать Вас, мой дорогой,- она легонько сжала руку гасконца, держащую поводья. Он ответил на рукопожатие с нежностью. Как же с ней легко и просто. Совсем не так, как с маркизой де Монтобер.

- Счастлив это слышать, мадам, - кивнул гасконец, а после продекламировал на окситанском:
«Я к вам такой любовью воспылал,
 Что навсегда возможности лишен
 Любить других. Я их порой искал,
 Чтоб заглушить своей печали стон,
 Едва, однако, в памяти вы встали,
 И я, в разгар веселья и бесед,
 Смолкаю, думой нежною согрет.» (Гильом де Кабестань. "Когда впервые вас я увидал...")
 
- Ах, вы очаровательны, мой гасконец, - воскликнула Катрин, улыбаясь.

- Лишь оттого, что рядом со мной такая прелестная спутница, - ответил де Вогез, целуя ее руку.

   Тем временем блестящая кавалькада гугенотов подъехала к воротам Монтобера. Впереди, восседая на белоснежном андалузском жеребце и одетая в сверкающие доспехи, двигалась королева Наваррская. Она соблюдала церемониал, когда в качестве графини Перигорской и сеньора этих земель принимала присягу у своего вассала маркиза. Де Вогез успел застать лишь самый конец торжественной церемонии, ему пришлось позаботиться о лошадях – своей и баронессы, которых разместили в замковых конюшнях. Часть коней и вовсе стреножили и пустили пастись у замковых стен. К сожалению, крепостные стены не могли вместить такого количества людей и животных. Наваррцы разбивали шатры, готовясь провести ночь под открытым небом. Гасконец же вошел в ворота замка. Его сердце бешено колотилось в предвкушении скорой встречи с той, чей образ вот уже год не покидал его мыслей.

  Агнесу он увидел почти сразу. Вместе с маркизом, графом де Граммоном и королевой Наваррской она поднималась по замковым ступеням, бережно держа на руках красный-синий сверток, который, несомненно и был виновником торжества. Сама маркиза также облачилась в красный и синий – гербовые цвета дома Монтобер. Ее светлые волосы, собранные в сложную прическу, придерживала небольшая диадема – символ хозяйки замка. Недавние роды ничуть не сказались на ней. Все та же стройность и хрупкость, которые он помнил. Маркиз поддерживал жену под руку, чтобы она не оступилась на лестнице. Как гармонично они смотрелись, следуя за своей королевой и графом. Де Вогез почувствовал себя лишним. Он отступил в тень, провожая глазами толпу придворных, также направившихся в замок. Перед самой дверью Агнеса на миг обернулась и обвела взглядом собравшихся, словно кого-то искала. Гасконец увидел легкое разочарование, мелькнувшее на ее лице. Но вот она вновь отвернулась и вошла в замок.

  Де Вогез решил издалека наблюдать за приемом, стараясь не попадаться маркизе на глаза. Здесь, в ее замке, в нескольких шагах от нее, этим задирой и повесой овладели смущение и скованность. В последних рядах он вошел в замковую часовню, где совершалось таинство крещения. Королева казалась довольной, когда она и граф де Граммон следовали руководству пастора. Стоящие рядом Монтоберы повторяли слова молитвы, когда это требовалось. Гильом вел себя хорошо. Он совсем не испугался и на заплакал, даже когда его окунали в купель. Истинный маркиз, наследник своего отца.

  По завершении церемонии малыша вернули матери, на руках которой он немедленно уснул. Вслед за пастором гугеноты запели гимны в общей молитве. Агнеса как всегда была прекрасна в своем религиозном рвении. Она словно отрешилась от всего земного и казалась гасконцу ангелом, спустившимся с небес. Едва прозвучали последние слова, а хозяева пригласили гостей на праздничный пир, Вогез поспешил покинуть часовню. Он хотел вернуться к своим товарищам наваррцам, но его окликнула Катрин.

- Мой друг, где же Вы были все это время? – баронеса по-хозяйски взяла лейтенанта под руку. – Я настаиваю, чтобы Вы сопровождали меня.

- Как вам будет угодно, мадам, - поклонился гасконец. Мысли его были далеко.

  Гости уже сидели за богато накрытыми столами, но Монтоберы, королева и граф все не спешили к ним присоединиться. Вогез подозревал, что королева ведет переговоры о назначении маркиза губернатором. Жанна д Альбре всегда была настойчивой и целеустремленной. Едва лишь покончив с формальностями, она вполне могла приступить к делу. Хозяева и их высочайшие гости так и не явились до конца ужина. Слуги убрали столы, дворяне сбивались группами и вели беседы. В углу играли музыканты, желающие могли потанцевать. Большого бала на давали, всем известно, что королева не любительница таких мероприятий. Де Вогез как раз закончил танец с баронессой и вернулся с ней к королевским фрейлинам, когда двери зала распахнулись. Вошла королева, граф и хозяева замка.

  Королева Наваррская потребовала тишины.

- Я приняла решение назначить маркиза де Монтобер новым губернатором графства Перигор. Он согласился. Король Карл уже одобрил это назначение и подписал приказ, -  величественно произнесла она.

  Маркиз низко поклонился королеве. Она продолжала:

- Кроме того, я дарю своему крестнику Гильому де Карназе в личное владение деревню Андриво и титул сеньора д`Андриво, а до его совершеннолетия поручаю Агнесе де Бопре маркизе де Монтобер управлять полученными землями.-

  Раздались аплодисменты и поздравления. В этот момент Агнеса, до этого внимательно слушавшая королеву, подняла глаза и посмотрела на гостей. Ее взгляд задержался на лице де Вогеза, а на губах появилась счастливая улыбка. Она грациозно спустилась с возвышения, на котором они все стояли и сквозь толпу проследовала к гасконцу. Остановившись на расстоянии вытянутой руки, все так же улыбаясь, она произнесла:

- О! Это Вы, наконец-то. Я уже думала, что Вы не приехали.

  Де Вогез заметил устремленные на них удивленные взгляды придворных, которые необычайно его смутили.

- Рад видеть Вас в добром здравии, сударыня. Позвольте поздравить Вас и Вашего супруга с новым назначением и рождением наследника, - произнес он, низко поклонившись.

  Голос его звучал сдержанно и официально. Он старался не смотреть на лицо Агнесы, пока говорил, боясь, что выдаст запретную страсть, которую он к ней испытывает и бесконечную радость от того, что видит ее и говорит с ней. Сейчас и здесь в окружении королевских фрейлин все это неуместно. Катрин сильно, чуть ли не до боли сжала его руку. Это привело де Вогеза в чувство. Его лицо было совершенно спокойно, а взор равнодушен, когда он вновь посмотрел на женщину, которую любил.

  Маркиза словно очнулась. Ее взгляд остановился на лице баронессы де Божё, на руке, которой та держала под руку гасконца, затем она пристально посмотрела в его глаза. Она поджала губы и презрительно прищурилась, затем выдохнула и кивнула. Не осталось ни радости, ни теплоты, лишь напряжение и разочарование.

- Благодарю Вас, шевалье, - произнесла она ровным голосом и вернулась к мужу, гордо выпрямив спину.

- Ваше Величество, шевалье де Вогез спас мне жизнь в Париже, за что я ему очень признательна, - объяснила она королеве свое поведение, после чего прием продолжился.

  Катрин потянула де Вогеза в сторону от толпы придворных.

- Так, так, шевалье. Похоже, у вас есть свои тайны. Что за странный обмен любезностями между вами и хозяйкой замка? –

- Что вы, сударыня. Всего лишь встреча давних знакомых. Мы познакомились в Париже, а я оказался рядом в нужный момент и смог прийти маркизе на помощь. Любой гугенот поступил бы так же, – рассеяно отвечал молодой человек. Мысли его были далеко.

  Поняв, что ничего не добьется от своего спутника, баронесса отпустила его к наваррцам, а сама вернулась к членам свиты.

  Выйдя из замка, гасконец не сразу отправился к товарищам. Сначала он проверил, как устроен его конь Атлант, задали ли ему корма и хорошо ли почистили. Лейтенант любил и ценил своего жеребца, которого в свое время ему подарил дядя после окончания Наваррского колледжа. Серый в яблоках арабский скакун – одна из самых больших ценностей, которыми владел шевалье. Убедившись, что монтоберские конюхи хорошо знают свое дело, молодой человек покинул конюшни. Он продолжал витать в облаках, мало что замечая вокруг себя. «Почему она так разозлилась, когда увидела меня с Катрин? Что я сделал не так? Разве она не живет в счастливом браке с любящим мужем, которому предана душой и телом. И разве не доказательство тому юный де Карназе, которого она ему подарила? Но то, как она подошла, как смотрела… Словно, никого, кроме нас с ней в мире не существует. Если бы я мог быть уверен, что моя любовь не безответна. А что теперь? Я разгневал ее сам того не желая».

- Шевалье де Вогез! Рад вас снова видеть – услышал он внезапный окрик.
У ворот крепости стоял высокий мужчина в доспехах и со шпагой. На его лице добавилось шрамов, но все же молодой человек узнал своего парижского друга, одного из вассалов маркиза де Монтобер.

- Приветствую вам, шевалье де Корильон, - гасконец улыбнулся и подал руку, - рад, что ваши раны зажили. Признаться, в последний раз, когда мы виделись, вы выглядели так, словно вот-вот отправитесь к Создателю.

  Великан перигорец усмехнулся, пожимая предложенную руку:

- Со мной случалось и похуже. Но что вы делаете здесь в такой час? На вас лица нет. Неужели вам не нашлось места среди гостей маркиза?

- Я не мог там оставаться. Думаю, вы как никто понимаете почему.

- Я понимаю, но считаю, что это напрасные терзания. Впрочем, пройдитесь со мной, когда я закончу проверять посты, то мы сможем провести остаток вечера за бутылкой доброго вина и беседой. Обычно его Милость маркиз сам занимается контрольным обходом, но сегодня он слишком занят, -

  Де Вогез кивнул, принимая приглашение. Франсуа де Корильон был приставлен к маркизе в Париже в качестве охранника. Там они и познакомились, а после не раз рисковали жизнью, защищая Агнесу де Бопре, сражались бок о бок и отлично понимали друг друга. Именно такой собеседник ему сейчас нужен, чтобы избавиться от тоски, поселившейся в сердце.

  Обходя посты, он был приятно удивлен предусмотрительностью маркиза. Его люди профессиональны и дисциплинированны. С таким мужем Агнеса в надежных руках. Покончив с делами, мужчины удалились в комнату Корильона. В замке было шумно, праздник продолжался. Мальчишка-слуга принес им холодной говядины, сыра и два кувшина вина, местного производства, которое пилось легко, но оказалось неожиданно крепким. Корильон пояснил, что рецепт этого крепленого вина придумал еще дедушка маркиза, а сейчас – это главный товар, производимый в замке. Именно с его продажи Монтобер получает основной доход. Обычно молчаливый перигорец стал весьма разговорчивым. Он поведал о недавней поездке в Венецию, из которой маркиза привезла итальянского учителя фехтования. Теперь ей не терпится начать уроки, но Помпе де Карназе пока запрещает супруге перенапрягаться. Он очень любит Агнесу и окружил ее всяческой заботой.

- Пожалуй, за все эти годы я впервые вижу его таким счастливым, - закончил де Корильон свой рассказ о жизни семейства де Монтобер.

- А маркиза? Она счастлива в браке, - неожиданно для себя просил гасконец.

- Я думаю, ей наскучил мир и покой, похоже, не в ее характере сидеть на одном месте. Вспомнить хотя бы, как она убежал из-под моей опеки в Париже, переодевшись в горожанку. Я тогда чуть не поседел от тревоги, а ей хоть бы что. Надеюсь, переезд в Перигё ее развлечет.

- Да, она настоящий борец за нашу Веру и наше Дело. Именно благодаря таким людям мы когда-нибудь победим, - с восхищением произнес гасконец.

  Корильон пристально посмотрел на него:

- Я представляю, о чем вы думаете, шевалье, когда смотрите на маркизу. Но последуйте моему совету: отриньте подобные помыслы. Оглянитесь вокруг, в мире полно красивых и свободных женщин.

- Но ни одна из них даже отдаленно не походит на вашу госпожу. Впрочем, вы зря тревожитесь. Она равнодушна ко мне, а сегодня я даже чем-то ее прогневал. Боюсь, что теперь она не захочет даже написать мне…

  Перигорец усмехнулся:

- А я готов поспорить, что как только у нее появится свободная минута, она тут же сядет за перо. Все это время она ждала ваших писем, как манны небесной. Маркиз предпочитает не обращать на это внимания, но я вижу, что он встревожен. И как его давний друг, я был бы рад, если бы ваша переписка прекратилась.
 
  Гасконец вздохнул:
- Я не в силах последовать вашему совету, но готов дать слово, что не позволю себе ничего, что могло бы причинить вред или опорочить честь госпожи маркизы.

- Поступайте, как знаете, Вогез. Но признаюсь, считал вас разумнее. Ах, черт побери! Вино закончилось. Эй, Этьен, принеси еще кувшин, - крикнул Корильон куда-то в коридор.

- Кстати, вы слышали о нашем хромом нормандце де Менвиле? Он успел повоевать во Фландрии, да столь успешно, что получил чин лейтенанта Перигоского полка. Теперь этот пройдоха командует эскадроном,- поведал перигорец, вновь наполняя кубки.

- Очень рад за него, думаю, ему давно пора задуматься о карьере. Увы, я не столь проявил себя на войне и даже побывал в плену у испанцев, - подхватил тему гасконец.

  Они засиделись до глубокой ночи, беседуя о политике, войне во Фландрии и покушении на губернатора Монферрана, а после Вогез уснул в комнате перигорца на соломенном тюфяке, заботливо предоставленном его гостеприимным товарищем.