Карта с флажками по линии фронта

     Школьное детство Маргариты Михайловны Логвиновой началось в 1941-м, когда вовсю уже полыхала война.  Она пошла учиться в Читинскую 24-ю школу (позже школа № 45). Отца, Михаила Ивановича, уже не было в живых. Его, состоявшего на руководящей работе в ПВРЗ, в 37-м вместе с другими   сослуживцами необоснованно репрессировали и расстреляли, а мать, Нина Константиновна, только-только вернулась из АЛЖИРа – Акмолинского лагеря жён изменников Родины. С трёхлетнего возраста Риту опекала бабушка Наталья Андреевна со своим сыном-школьником Александром. Она постоянно боялась, что ее внучку постигнет участь малолетних детей большинства репрессированных железнодорожников станции Чита-1: их распределяли по детским домам. Жили вчетвером в небольшом домике с огромным двором на 2-й Коммунальной. Домик находился там, где сейчас проходит улица Карла Маркса, недалеко от нынешнего Дворца железнодорожников. Мама, как жена «врага народа» долго не могла найти работу, а ее брата Александра, как его родственника, исключили из комсомола, а после окончания школы не приняли в институт. Он танкистом пройдет всю войну и погибнет в апреле 1945-го в Чехословакии от пули снайпера…
 
     В воскресенье, 22 июня 1941 года семилетняя Рита с мамой вышли на прогулку в лес на Титовскую сопку, а вернувшись домой к обеду, от бабушки узнали, что началась война. Их единственный в семье мужчина ушёл воевать с фашистами, а две женщины, мать и дочь, с маленькой школьницей Ритой стали, как говорится, выживать, как умели. Питались с огорода, который возделывали возле дома, собирали черёмуху, ревень, из которого готовили кисель. Когда с близлежащих полей был выкопан картофель, отправлялись туда искать неубранные клубни, из которых пекли оладьи. А еще Рита с одноклассниками бегала к складу недалеко от школы, где хранился жмых для скота. Детвора пробиралась туда, отламывала, как тогда казалось, его лакомые кусочки и жевала с удовольствием. А Ритина мама вместе с другими женщинами ездила по ближним деревням выменивать на вещи что-нибудь съестное. Чтобы в холода протопить небольшой домик, всей семьей  отправлялись на поросшую лесом Титовскую сопку, нагружали в тележку хворост и спиленные небольшие деревца. На той же тележке в бочке возили воду: шли несколько кварталов к водокачке и, простояв в длинной очереди и отдав талон, наполняли бочку водой. В ней же возили воду зимой, только на санях. А когда зимние холода отступали, с санями отправлялись на Читинку колоть лед и его куски привозили домой в погреб, где летом сохранялись продукты.

     Учёба в школе шла своим чередом. Трудности не покидали и здесь. Когда уроки шли в ранние часы или поздним вечером, отключали электричество. Тогда кто-то доставал свечку. Но многие из ребят использовали светильники из картошки: вырезали в ней углубление, куда сливали растопленную свечку и опускали фитилёк-веревочку, поджигали, ставили на парту, и тусклый свет от этого «фонарика» позволял читать и записывать за учителем. Сшитые родителями сумки из простой грубой материи заменяли портфели. Не было тетрадей, записи делали в книжках или на газетах, а когда удалось влезть в какой-то склад возле сада «Коллективный труд», натаскали в школу для этих целей неиспользованные типографские бланки. Как-то Рите досталась для письма книга Ванды Василевской «Комната на чердаке». И она на уроках часто отвлекалась, не слушая учителя, перечитывала в этой книжке страничку за страничкой, сравнивая тяжкую судьбу ее героев – польских детей-сирот со своей, лишенной радости и беззаботности. Когда завершался учебный год, она, как и другие одноклассники, передавала свои учебники младшим, а сама получала их от старших ребят. Поэтому-то они были истрепаны, их странички исписаны и местами порваны.

     Война не баловала детей игрушками. Играли теми, что сохранились с довоенных лет: гуттаперчивыми пупсиками,  набитыми опилками матерчатыми куклами, с прикрепленными и вертящимися головами, ручками и ножками, такими же зверушками. Но они были любимы, их берегли. До сих пор Маргарита Михайловна хранит своего детского друга – небольшого мишку из вельветовой материи, напоминающего ей несладкое военное детство. Действительно, несладкое… О сладостях только мечтали. Изредка доставалась кому-то конфета, которую по очереди смаковали, а обертки собирали и хранили, как какую-то ценность.

     Трудности не пугали, а только больше сближали всех. В школах действовали тимуровские команды, которые помогали семьям фронтовиков. Детвора стремилась сделать полезное и нужное для фронта. Помнит Маргарита Михайловна, как с другими детьми собирала на улицах подсохшие навозные лошадиные шарики и коровьи лепёшки, сдавала их на удобрение, ходила к старикам пилить и колоть дрова. А для воюющих солдат украшала вышивкой собственноручно сшитые кисеты, рукавицы, вкладывала в них ободряющие письма и посылала на фронт. Приходилось часто выступать с концертами перед раненными солдатами в Читинских воинских госпиталях. Пели песни, читали стихи, «строили» популярные еще с довоенных времён гимнастические пирамиды. Маргарите Михайловне особенно запомнилась географическая карта на вспученной от холода стене их домишка. На ней она вместе с мамой и бабушкой самодельными красными флажками отмечала линию фронта и продвижение советских войск после каждой радиосводки о действиях Красной Армии, которая звучала из тёмной «тарелки» на стене или из уличного громкоговорителя, прикрепленного к вершине столба, где у магазина собирались толпы людей.

     Рите было одиннадцать лет, когда пришёл победный май 45-го, и его девятый день навсегда остался в ее памяти. «Мы пришли в школу, а нам объявили, что кончилась война. Уроки отменили. Все устремились в город на центральную площадь. Мы жили далеко от центра, никакого транспорта не было, но жители Читы-1 шли и даже бежали туда.  Помню, что был солнечный день, что были радостные лица кругом, но у кого-то грусть в глазах из-за погибших родных». Сейчас уже в преклонном возрасте Маргарита Михайловна, ветеран педагогического труда, выступавшая в мирные годы в спектаклях на самодеятельных сценах, активист общественных организаций, с какой-то печальной улыбкой рассказывает, как с начавшейся войной с Японией мама с бабушкой и соседи, каждый возле своего дома,  по распоряжению сверху вырыли окопы.  Эти укрытия, к счастью не понадобились, так как военные действия на Забайкальском фронте быстро прекратились, завершив Вторую мировую войну. Но и эта кратковременная военная кампания успела омрачить радость школьных летних каникул. В августе Рита отдыхала в пионерском лагере на курорте Кука. Но с началом военных действий туда за 60 километров от Читы примчались родители и развезли детей по домам…