Выходной день

Дима упал в ванной и проломил себе затылок. Он позвонил мне, сообщил об этом и попросил подъехать к нему в больницу. То было в субботу. Паршивый выдался денёк. Утром меня вырвало. Дважды. В перерывах я, держась обеими руками за ободок унитаза, корчился от опоясывающей боли в области живота и поясницы. Выходил камень. Достаточно мелкий, как оказалось, камень, и немного песка. Ощущения что надо. Член буквально разрывало изнутри.

Только ближе к обеду боль оставила вахту. Я улегся на диван и даже немного приспал, но вот, вдруг, звонит Дима, чтоб его.

— Слушай, я только что ссал кровью.
— А?
— Почки. Больные почки. Я еле выссал камушек с бритвенно-острыми краями, и теперь совершенно не хочу куда-то ехать.
— У меня в городе больше никого нет, — слабым голосом, сказал он.
— Поеду, если простишь долг, — вздохнув, ответил я.
— Какой ещё долг?
— Крепко ты, видимо, головой долбанулся.
— Прощу я тебе долг, — пробубнил в трубку Дима.
— Три тысячи?!
— Три тысячи. Приедешь?
— Приеду. Что-нибудь из еды привезти?
— Из еды — нет, меня тошнит, — ответил он, и отключился.

Уже через час я был у Димы. Он, с наглухо перебинтованной головой, лежал на койке, рядом с которой стоял оцинкованный таз, наполовину наполненный водой. Его действительно рвало.

— Как это случилось-то?
— Пришёл с работы. Разделся, пошёл в душ. Телефон с собой взял... Короче, залез, намылился, и тут слышу — звонит кто-то. Ну, я воду выключил, отодвинул шторку, встал одной ногой на коврик и ответил. Мама звонила. Я поставил на громкую связь, положил телефон и полез обратно, а сам ещё говорю: «Мам, я в душе, отключись сама, я чуть позже перезвоню»...
— А дальше?
— Темнота. Я минут пять в отрубе был. А мама еще не отключилась, рыдала в трубку. Я крикнул ей, что упал, и что мне нужна помощь. Вся ванная в крови. П*здец, короче. Приехала скорая, забрали... Плохо помню — отрывками. Сначала взяли под руки и повели на рентген, потом обкололи всего, и я уснул...
— Ладно, что от меня требуется?
— Я дам тебе ключ от квартиры. Адрес помнишь?
— Помню.
— А номер квартиры?
— 49.
— 49?, — неожиданно, уточнил он.
— Ты меня пугаешь.
— Я них*я не помню. Вообще... И врач только в понедельник будет.
— А меня ты помнишь?
— Да. И мать помню, и отца, и дом в деревне, а что тут было — фрагментами. Вчерашний день вообще не помню.

Я попытался изобрать на своем лице что-то вроде сочувствия.

— В общем, нужно, чтобы ты привез мне одежду: пару футболок, штаны, шорты, носки, ну и трусы — штук 5. И зарядку. Зарядки нет.
— Всё привезу. Но не факт, что сегодня успею.
— Надо бы сегодня. Попробуй передать. Если что, я договорюсь, или шоколадку там медсестре купи, не знаю.
— Ладно, давай ключи...


Я зашёл в квартиру и, казалось, тотчас же очутился на месте преступления. Настежь распахнутые двери шкафа напоминали вспоротое брюхо большого медведя, с выпотрошенными наружу кишками — всевозможные кофты, куртки, и другие вещи. Весь пол был в кровавых разводах, сохранивших отпечатки следов обуви медработников. Жутковатое зрелище.

В ванную я заходить не стал — хотелось как можно скорее убраться оттуда, так что я, не разуваясь, стремительно занырнул в кухню-спальню. Ненавижу квартиры-студии.

На кухонном столе аккуратными стопками лежали рецептурные препараты: две упаковки антидепрессантов, большая упаковка сильного снотворного; неопиоидные, но достаточно мощные анальгетики; транквилизаторы и миорелаксанты — всё по две упаковки. Я догадался проверить мусорное ведро и обнаружил там пакет с чеком на покупку всего этого добра, которое я, конечно же, забрал себе, засунув всё в свой рюкзак.

Затем я сгреб необходимые вещи в спортивную сумку, которая торчала из шкафа в прихожей, и убрался прочь.

Следующие полгода я чувствовал себя замечательно.


2023