Весть озарила картофельную страду

     Августа Григорьевна Мальцева, Почётный железнодорожник, член Совета ветеранов Управления Забайкальской железной дороги, как и сёстры Хоменко, в предвоенные годы проживала в том же районе возле ПВРЗ на улице Кондукторской (ныне это улица имени Юшкова). Она говорит, что дом, куда её принесли после рождения, сохранился, также как и тот, в котором она проживала с трех до шести лет у своей бабушки Прасковьи Николаевны Кушелевской, маминой мамы, когда та после окончания курсов счетоводов уехала поработать на рудник в Усть-Каре. Ее мама Вера Матвеевна Кушелевская, в замужестве Глухова, была комсомолкой 1920-х годов и вместе с такими же активными молодыми ребятами участвовала в благоустройстве Железнодорожного района Читы: высаживала здесь тополя, выравнивала уличные газоны, создавала сад «Коллективный труд», который сейчас называется Парком культуры и отдыха железнодорожников.

     Когда в 1939 году Гутя пошла в школу № 23, она жила с мамой и старшим братом Германом у другой бабушки Натальи Сергеевны Глуховой все в том же районе железнодорожников близ ПВРЗ и тоже на улице Крестьянской, где проживала семья Хоменко. Как уже мы писали в очерке об этой семье, с началом войны эту школу отдали под госпиталь, и Гуте Глуховой пришлось ходить учиться в одно из зданий будущей Школы военных техников. Всю войну брат и сестра Глуховы были рядом с мамой, бабушками, дедушкой  и их родственниками. Под крылом бабушки Натальи Сергеевны – во время школьной учебы, а уж летом – «на горе», на улице Кооперативной, на западном склоне Титовской сопки, в доме бабушки Прасковьи и дедушки Матвея, где были и сад, и огород, где по утрам звонко будил петух, квохтали куры и пищали цыплята.
 
      Когда после окончания второго класса Гутя отдыхала в пионерском лагере курорта Кука, детям во время обеда в столовой объявили: «Сейчас выступит по радио товарищ Вячеслав Михайлович Молотов». Все затихли, удивились, почему вдруг для них передают сообщение такого важного государственного лица. А по радио заместитель Председателя  Совета народных комиссаров СССР, народный комиссар иностранных дел Молотов горестным голосом сообщил: «Сегодня, 22 июня в четыре часа утра, без предъявления каких-либо претензий к Советскому Союзу, без объявления войны, германские войска напали на нашу страну…». Дети не были удивлены, как будто получили обычную для себя весть. Каждый слышал от взрослых, что совсем недавно Красная Армия сражалась на Хасане и Халхин-Голе и победила. Думали, что и сейчас она быстро справится с врагом. «Только когда вернулись из пионерлагеря, увидев озабоченные лица и тревожные взгляды взрослых,  поняли, что это надолго, что скоро печаль придёт в каждый дом».
 
     Весёлую и никогда не унывающую Гутю горе военных утрат обошло стороной. Отец оставил семью еще в 1930-х, и они виделись изредка. Другие родственники были железнодорожниками и из-за брони были освобождены от военной службы. Война не принесла в их семью страдания и слезы, хотя пришлось повидать, как горевали соседи по погибшим родным. Большая семья всегда держалась вместе, помогая друг другу в хозяйстве, обеспечивая друг друга продуктами. Помогала мама и своей сестре, которая с двумя сыновьями перенесла Ленинградскую блокаду: когда им чудом удалось вырваться из осажденного Ленинграда и их вывезли на Алтай, мама отправляла туда теплую одежду и обувь.
 
     Когда Гутя стала постарше, начала учиться в школе № 24, куда ходили только девочки. Тогда-то вместе с одноклассницами она приходила в военный госпиталь, разместившийся в другой школе, № 20 (ныне школа № 43). Это было добротное трехэтажное каменное здание, рядом располагался стадион, кругом были высажены деревца.  Здесь девочки устраивали концерты, в которых Гутя Глухова всегда солировала. После концерта шли в палаты к тем бойцам, кто из-за тяжёлого ранения не мог сам написать родным, и под их диктовку писали письма, зачитывали им весточки из родных мест.
   
     Каждое лето детей возили на работу в село Колочноё, где еще в начале 1930-х Управление Забайкальской железной дороги организовало подсобное хозяйство. «Поливка, прополка и другая работа по выращиванию овощей – это еще не самое сложное, что могла делать я со своими сверстницами, – рассказывает Августа Григорьевна.- Нам было всего двенадцать лет, а мы уже умели вязать снопы!». Это уже была работа осенью на уборочной на совхозном поле. И постоянно взрослые наставники напоминали, что их труд не пропадёт даром, что он нужен фронту, нужен Победе над врагом. Но еще кроме уборки хлеба на совхозных полях дети вместе со взрослыми ходили в лес за грибами и ягодами. Собирали не только для себя. Какая-то часть выделялась для отправки воевавшим бойцам.

      А самым важным и основным продуктом была картошка. Августа Григорьевна особенно запомнила, как добывали этот второй хлеб всей семьей. Огород был за кладбищем на склоне Титовской сопки, поросшем березой. Чтобы попасть туда, надо было пройти мимо могилок, а иногда и петляя среди них. Школьнице Гуте, на которой лежала обязанность огребать картошку, было жутковато ходить этим путём, но выхода не было, и она, неся на плече тяпку, которую брала в бабушкином сарае, преодолевая страх, шла на поле. А осенью копали картошку все вместе и вывозили её на тележке на хранение в бабушкином хозяйстве.

     Весть о Победе пришла в семьи в мае, а тогда уже началась картофельная страда. И воспоминания об этом важном для всх событии переплелись у Августы Григорьевны, впрочем, как и у многих читинцев, кто запомнил этот день, с картошкой, спасавших их от голода в тяжелые военные дни. 9 мая 1945 года в женской школе № 24 в шестом классе, где училась Гутя, учительница немецкого языка Рабинович вела урок. В дверь постучали, учительница выглянула в коридор, послышался разговор. Потом она с каким-то необычным сиянием в глазах вернулась к столу и сказала: «Дети, война закончилась. Занятий не будет, идите домой». «Я со всех ног бросилась бежать к бабушке Прасковье «на гору», прибежала, а дома ни бабушки, ни дедушки, ни дяди с невесткой: видимо, ушли вскапывать поле под картошку. Я через кладбище бегу, спотыкаюсь, думаю: «Как можно в такой день думать о картошке! Прибежала, кричу радостно, что окончилась война. Очень была горда, что принесла такую счастливую весть, – рассказывает Августа Григорьевна. – Все бросили работу, пришли домой. Бабушка затопила печь, приготовила сдобное тесто, добавила в него тёртый картофель, всё это испекла в духовке, а потом порезала на кусочки (Августа Григорьевна назвала это блюдо бондами и сказала, что больше ни у кого и никогда не ела такую вкуснятину). А вечером после работы пришла мама, и все сожалели, что нет в такой день рядом Германа: он накануне уехал во Владивосток поступать в мореходное училище».
 
     Спустя год Августа окончила семь классов и поступила в Школу военных техников, где прошёл учебу и известный забайкальский поэт и писатель Георгий Граубин. После, получив высшее инженерное образование, работала на Забайкальской железной дороге, занималась общественной работой, которую не оставляет и сейчас, в свои восемьдесят пять лет.