Мишель Мартен

МИШЕЛЬ МАРТЕН

- Доброе утро, месье! Вам как всегда, месье? - и не дожидаясь ответа, - через пару минут, месье!
Шустрый малый  этот Жак. Я даже не успел кивнуть ему в ответ. Правда я и не торопился. Сегодня с самого утра мне не хотелось шевелиться. Пару часов ушло на то, чтобы заставить себя встать с постели, натянуть джинсы и воткнуть босые ноги в кроссовки. Пройдя квартал до любимого бистро, я как никто другой начал понимать Христа на его "Пути скорби". Утешало только то, что в конце пути меня ждали кофе с круассаном, а не римские легионеры с молотками. Во мне было столько боли, что казалось её хватит на все хосписы Парижа. Несмотря на то, что апрель только начался, я ощущал себя Елисейскими полями 14 июля. По мне прокатились танки, отмаршировала пехота и в завершении лихо прогарцевала кавалерия.
Теперь вам понятно, почему я не торопился кивнуть?

А началось все за неделю до этого завтрака. Я сидел, размачивая булочку в кофе, и нехотя просматривал в планшете объявления о найме на работу. Кончался мой срок получения пособия. Хочешь - не хочешь, а работать придётся. Но если вы не были ни разу в своей жизни тридцатилетним безработным лентяем без образования, то вам будет сложно даже представить, как трудно мне найти работу. Тридцатилетнему лентяю без образования...
"Вакансия помощника по проведению вечеринки. Требования к соискателю: 30 лет, проживание в Париже, пол не важен...". Дальше шло очень странное требование, которое меня тогда напрасно не насторожило из-за указанной вслед за ним суммы наличными. "... по имени Мишель Мартен. Оплата наличными за три часа работы - 150 евро". О-фи-геть. Тусануться на вечеринке, а тебе за это ещё и отвалят полторы сотни. Работа мечты. Готов хоть каждый день. Я позвонил по указанному номеру. Инструкции, которые мне дали по телефону, были несложными, но на всякий случай я записал их на салфетке карандашом Жака. "В субботу. 20:00 на входе в ночной клуб "Бандуш". Предъявить ID на имя Мишеля Мартена, получить 150 евр. Тусоваться до полуночи. Все напитки бесплатно". Читать я не люблю, но всю неделю, каждое утро и каждый вечер я с удовольствием читал салфетку и предвкушал.

" Как тут всё ритмичненько". По ушам хлопали басы, по глазам хлестали разноцветные прожектора. Лазерные лучи выписывали кренделя в напущенном дыму. Народа набралось человек сто. Я пробрался к стойке и прокричал бармену про виски. Бармен, лет тридцати, с табличкой "Мишель" на груди в ответ жестом показал на свободный столик, окруженный мягким диваном. На столике лежали горкой прозрачные пластиковые пакетики и стояла вазочка с таблетками. Свет бесновался и пульсировал так, что я не сразу увидел надписи. На пакетиках - "Сахарная пудра" и на вазочке "Парацетамол". От чтения надписей меня оторвала большегрудая официантка. Она наклонилась ко мне со стаканом виски и я прочел её имя - Мишель. Третий вискарь усилил во мне желание познавать мир, а четвертая порция вырвала мою задницу из цепких лап дивана и бросила в толпу танцующих. Через пол часа ритмичной демонстрации моих достоинств (широкие плечи, гибкость, античный профиль и мускулистый зад) мы плюхнулись с ней на диван:
- Мадам, меня зовут Мишель, а Вас?
В ответ она рассмеялась так, что чуть не утонула в диване с головой:
- Так Вы ещё не поняли??? - новая попытка утонуть в диване, - мы тут все Мишели, все Мартены, все из Парижа, всем по тридцатнику!!! Даже весь персонал.
"Удобно" - подумал я. Отпала необходимость представляться. Мишель (официантка) принесла шампанского Мишель (хохотушке) и Мишелю (мне) ещё виски. Теперь мы смеялись втроём. И вот в этот самый момент и случился Национальный праздник с парадом и кавалерией. Ритм и свет оборвались на полутакте. Стало светло, как днем. Образовавшаяся было тишина тут же осыпалась осколками криков "Полиция! Никому не двигаться! Все на колени!" Пространство клуба наполнилось роботами в черных латах. Танки, пехота, и кавалерия утюжили посетителей, заламывали руки, цепляли наручники, шарили по карманам, били по почкам и по ногам.
"Эх! Плакали мои денежки! "- и ведь не проверишь. Руки за спиной. Полицейские автобусы выгрузили нас в отделе по борьбе с наркотой. Всех. Даже охранника по имени Мишель Мартен. Я посмотрел ему на руку. Время было 20 минут первого. Ночи. Начался мой любимый месяц. Апрель. А я не испытывал никакой радости. Только боль и унижение.
Я всегда знал, что Париж это город очередей. В модные рестораны, музеи, железную башню и прочие развлекалова без очереди не попасть. Но что бы простоять всю ночь очереди на собственный допрос?
Утром я уже был шестым и меня наконец-то запустили внутрь. Вслед за мной прошел мужик в дорогом костюме. Без наручников. Где-то я уже видел эту рожу отвергнутого за жестокость бандита. "Это же комиссар полиции" - вспомнил я репортаж по телеку. Рожа скрылась в кабинете начальника борцов с наркомафией. И оттуда через минуту раздалось ржание. Кавалерия. Что с них взять. Как только кони утихли, дверь открылась и комиссар вместе с начальником роботов пошли в обход по местам допросов. Каждый раз выходя из допросных они вспоминали свое конское происхождение и тихо принимались ржать.

- Нет, полковник, Вы видели их лица? А? Всю ночь, каждый протокол. И каждый арестованный - Мишель Мартен, 30 лет, Париж, сахарная пудра и парацетамол? Особенно мне понравилось лицо у капитана Ришара!!! - комиссар хлопал по плечу начальника наркотиков. Оба заржали, не стесняясь.
- Господа полицейские! Всем внимание! - проорал полковник на всю богадельню, - допросы отставить! Всех задержанных отпустить! Комиссар поздравляет наш коллектив с первым апреля!

______________________
©Алан Пьер Мюллер.
Из сборника рассказов "Таксидермия"
Перевод А. Никаноров