Московские мосты. Глава X. Новый ученик

Новый ученик.

   В тот день, когда счастье вдруг оборвалось, Хауслер опять плясал на кафедре. Точнее сказать, высказывал свои глубочайшие сожаления одному из студентов, к которым его приставили в качестве замены.

- Видите ли, - говорил тот студент. - У нас должен был бы-бы-ть про-о-фессор Б…

- Ни бэ, ни мэ, - отвечал ему Валентин. - Не всегда то, что должно было произойти, происходит. А чаще всего оно происходит вообще не так, как мы хотели или задумывали изначально. И что приходится делать? Выкручиваться.

   Иван Чашин продолжал вызвать негодование у своего случайно свалившегося на голову учителя. И, хоть спор, который вёл сейчас Хауслер, не имел к нему никакого отношения, но вёлся он по почти что той же причине.

- Вы сопротивляетесь даже одной мысли о том, что мир может быть неидеален, - Валент покачивался на преподавательском стуле. - И вам надо, чтобы, если в расписании это написано, вам мозги пудрил конкретный представитель психологического мира. Однако… Как мы видим, получается это не всегда.

- Но разве ВУЗ не должен, - вырвался с трибун голос, судя по внешнему виду, отличницы или даже старосты. - Предоставлять ученикам то, что…

- Должен, конечно, - Хауслер ухмыльнулся. - Но если бы в мире всё было так, как должно быть, этого разговора и вовсе не было. Как и много чего другого.

   Очень часто появление Валента вызывало фурор. Вместо скучных заучиваний терминов и повторений уже кем-то когда-то выдуманных теорий ученики получали целую пару, а то и две, живого общения и изучения предмета с жизненной точки зрения. Всё чаще, к сожалению, Хауслеру встречались Чашины и его подобия.

- То есть, вы хотите сказать, - говорил уже третий студент. - Что такое наплевательское отношение к нам — это нормально?

- Если вы так все любите правила, то перед тем, как что-либо сказать, поднимали бы руку, а не выкрикивали бы с места, - заметил Валентин. - Однако, вы этого не делаете. Как несправедлив и неидеален мир!

   По аудитории пробежал тихий смешок.

- Но разве…

- Вы сами не знаете чего хотите. Вот где тот молодой человек, который говорил про расписания? А вот же он. Скажите мне, юноша, только честно. Вот если бы этот ваш великий мозг психологии взял бы и не пришёл… Вы прогуляли бы пару?

   Трибуны зашумели. Хауслер начинал наконец-то воодушевлять стухшую молодёжь.

- Н… - выдал студент. - Ну…

- Вот именно, прогуляли бы всем курсом или потоком, - ответил за него Валент. - И никто бы и слова не сказал. А так: «Нас лишают, нас ущемляют...» Да если бы он не пришёл, вас бы ветром сдуло бы мгновенно отсюда. Но нет… Конечно, не сомневаюсь, вы были бы разочарованы, но вряд ли потратили бы то освободившееся у вас время на жалобы и походы в деканат. Или среди вас есть и такие зануды?

   Чашин продолжал всё портить себе и окружающим — в чудеса не верил, хотя общаться с Катей начал. И достаточно плотно. Впрочем, иногда Хауслеру казалось, что Самойлова сбегает от его студента на работу, а во время перерывов и вовсе страдает трудоголизмом. Хотя доказать он это не мог. Вся эта авантюра с переворачиванием чужого мировоззрения начинала ему казаться провальной. Мало того, что ничего не переворачивалось, так ещё и начинало повторять какой-то старый сюжет из прошлого. Это не дело. Куда лучше было бы заняться Катей, у неё была куда более светлая голова на плечах. И больше идей.

- Есть! - поднял руку молодой человек крайне странной наружности. Ничего особенного в нём не было, кроме крайне злого и самоуверенного взгляда. И волосы — крашенные под блонд — вызывали некоторые вопросы. Слишком неестественно они смотрелись на нём. Впрочем, быть может, дело было в не очень удачно стрижке. - И я протестую!

- Против чего? - Валент скорчил гримасу, снова вызвав одобрение публики. Порой он чувствовал себя клоуном, а не психологом. Впрочем, ни первым, ни вторым, он по-настоящему и не являлся.

- Против вас.

- Однако!

- Вы пришли вместо другого человека, которого мы ждали.

- А я не хотел, меня заставили. Что вы на это скажете?

- Я вам не верю.

- Могу показать вам бумагу про замены, меня там не числиться. Чем не доказательство, что я тут спонтанно?

- Это не случайность, это подстроенная случайность, вот что я считаю.

- А как это? Объясните. Я старый, я такое не понимаю.

- Это значит, что вы нарочно что-то задумываете, а делаете вид...

- А я всегда делаю вид. Но это так, к слову, продолжайте.

- Вы всё так подстраиваете, что кажется, будто вы кудесник какой, а на самом деле вы просто пользуетесь моментом и дурите людей!

- Батюшки! Слышал бы вас Фрейд.

- Вы даже не умеете отвечать на обвинения, а вот профессор Брумов сказал бы...

   Валент чуть не рухнул со стулом вместе вниз с выступа, на котором стояла кафедра.

- Давно не слышал эту фамилию, - признался он. - Известно ли вам, как этого мошенника выдворили вон?

- Известно, - продолжал юноша. - И ещё мне известно, что это именно из-за вас…

- А я и не скрываю, - Хауслер вновь обрёл равновесие и продолжил качаться на стуле. - Я задал ему во время его диплома такой вопрос, на который он не смог ответить. Ну а потом посыпался весь его карточный домик. А вы как бы поступили, если бы перед вами человек читал заведомо ложную работу?

- Я?

- Да, вы.

- Я…

- Просто пропустили бы этот факт и позволили бы ему врать дальше?

- Ну…

- Меня же вы пытаетесь заткнуть, так почему бы не попытались заткнуть Брумова?

   Аудитория вновь зашумела. Красиво говорить Хауслер умел. А этот студент явно и до этого вызывал некоторые противоречия в группе, отчего его, скорее всего, недолюбливали, так что удачная конфронтация была профессору только на руку.

- Смотрите, вернёмся к этим вашим случайностям… - Валент встал со стула. - Представим себе ваше расписание. Где оно? А вот, прямо тут лежит на кафедре… Эта пара сегодня — последняя. Не пришёл этот ваш Бэ-Брумов. Ну не смог. Вас отпустили. А эта пара, как я читаю, должна была быть посвящена курсовым работам. То есть основывая свои тезисы на записях, которые вы сделали бы во время этой встречи, вы могли бы написать свои курсовые. Пару отменяют — случайность или как-там… Осмысленная? Подставленная случайность. Подстава. Обман. Ну не важно. Вы расходитесь домой пораньше, счастье. Но работу писать не из чего. Вот ведь обида. А на моей ерунде можно столько всего построить… И согласие, и контраргументы, и анализ, и сопоставление… С тем же Брумовым. То есть, случилось чудо, что я здесь у вас появился. Или вы не согласны, товарищ?

- Не согласен!

- Я так и думал.

- Вы просто манипулируете информацией!

- А вы нет?

- А я… Нет!

- Гениально! Я поражён вашему уму и сообразительности, молодой человек. Да уж… Может мне тогда вообще уйти?

   Занятие выдалось непростым.

   Но, как и всё остальное, его Хауслер смог завершить в свою пользу так же, как и прочие свои дела. А потом, прогуливаясь, всё ещё по кафедре психологии, намекнул деканату, что обучать кого-то в стенах ВУЗа, где звучит фамилия Брумова, отказывается. Его поняли почти сразу, извинились, после чего Валент покинул здание.

   На улице он закурил бы, если бы курил, но таких привычек в нём не водилось уже какое-то время. Поэтому, глубоко вдохнув в лёгкие влажный осенний воздух, Валент приготовился путешествовать некоторое время под дождём. Зонтик с собой он сегодня не брал. Не подумал или не захотел.

   Этому путешествию не было дано свершиться.

   Катя Самойлова стояла под дождём, держа в руках свой большой зонт, очевидно кого-то ожидая. Только Чашина в этот день тут быть не могло.

- Какая встреча, - Хауслер вежливо улыбнулся. - А я думал, вы отправились в счастливое совместное.

- Нет, - Катя рассмеялась. - Вернее, почти что да. Но ещё нет. А вообще…

- Что-то случилось? - Валент сделал шаг под дождь, и Катя сделала шаг к нему, так что его цилиндр сразу же оказался под зонтом. - Вид у тебя, конечно, обеспокоенный.

- Почему сразу обеспокоенный? Просто я кое-что придумала, - Самойлова выглядела бодро, но слегка напряжённо. - И Ване лучше об этом не знать.

   Хауслер прокрутил в голове первые попавшие в неё сценарии того, что не следовало бы знать Чашину. Нахмурился. А затем закурил бы, если бы не бросил.

- Например? - решил спросить он, чтобы не впадать в бессмысленные фантазии.

- Я хочу у вас учиться, - огорошила его Катя.

- А я не преподаю, - ответил Валент. - Я просто… Порчу людям жизнь направо и налево, да?

- Ну… Я так уже не считаю, - дождь застучал по Катиному зонтику, под которым с трудом умещался цилиндр Хауслера. - Зачем вы так шутите?

- Но про то, что я не преподаватель — это я не шучу. Это правда. Профессор я липовый, - Валентин прищурился. - И чему я могу научить такую особу, которая нашла работу и перестала быть одинокой?

- А я и не была одинокой.

- Я про Чашина говорю.

- Да ну… Это не самое важное в жизни. Тем более, что с братом его я уже встречалась.

   Валент присвистнул.

- Вот именно, - Катя чуть приподняла зонт. - Пойдём? А то у меня рука уже устала его держать.

- Я могу помочь, - Хауслер попытался взять зонт в руку.

- Не надо. Просто давайте не будем стоять на месте.

   Они двинулись вперёд, куда-то в самый центр дождя.

   Машины проезжали мимо них медленно, стараясь не облить пешеходов. Встречались и те, кого это не волновало, но от них Хауслер научился удачно отбиваться зонтом. Это стоило тех пару-тройку секунд под дождём.

- У вас так много способностей и знаний, а вы говорите, что вам меня нечему учить, - Катя звучала задумчиво и обиженно одновременно. - А я так не думаю!

- Думать — вредно, - кивнул Валентин. - Я вот вообще почти этим не страдаю.

- А как же саморефлексия?

- Рефлексия? Ну… Дело занятное, но опасное. Учить тут нечему.

- Но разве…

- Пусть Чашин тебя учит.

- Но он же дурак!

- Дурак? А зачем же вы тогда вместе?

- Не знаю. Я вообще не уверена, что это надолго. Точнее, уверена, что не надолго.

- Даже так! И в этом тоже я виноват, правильно? Тут, чтобы искупить свою вину за ваше знакомство, я должен буду взять в ученики… Но я не преподаю.

- А чем же вы тогда занимаетесь с Чашиным?

- Вправкой мозгов.

- Неужели?

- У тебя голова более-менее на месте, мне здесь делать нечего.

   Хауслер врал.

- А я думаю, что вы… - Катя замялась.

- Что? Выбираешь самое удачное из списка ругательств? - Валент усмехнулся. - Сегодня меня назвали мошенником, радуйся.

- Почему я должна радоваться?

- Ну как… Я получил по самое… А что, ты правда не радуешься?

- А почему я должна?

- Мне казалось, я на тебя произвёл негативное впечатление.

- Сначала да, но… Вернее нет. Сначала впечатление было нормальное, но потом оно испортилось, только для того, чтобы потом снова стать… Нормальным.

- И только!

   Валентин сделал вид, что обиделся.

- Знаете, я вообще-то думала, что… - Самойлова начинала говорить, а потом замыкалась в себе, словно боялась в чём-то признаться.

- Что? - Хауслер не давил на неё, но чувствовал, что разговор у них выйдет напряжённый. Не напряжённей той конфронтации в аудитории, но всё же.

- Сейчас я вам расскажу историю, а вы её послушаете, - наконец сказала Катя после небольшой паузы. - Дело было так…

   Выбора у Хауслера не было, не то чтобы он был ему нужен. Послушать историю, которая наверняка связана с ним или хотя бы с тем фактом, что эта очаровательная девушка провела время под дождём, дожидаясь его возле стен столичного ВУЗа, такое дело Валентин считал делом чести. И совести. Но только отчасти совести. Чести в нём было куда больше, чем совести. И многие это знали.

   Дождь громко ударял о зонтик, почти никогда не попадая в ритм шагов, который этот раз Хауслеру удалось сообразить.

- Я начала работать на ту фирму, которой руководит Вольная-Бегая. И всё сразу пошло удивительно хорошо, словно я наконец-то нашла своё место. К этому претензий нет совершенно, - голос Кати изменился и стал менее монотонным, более оживлённым и заинтересованным. - Всё идёт нормально, даже хорошо, до сих пор. Вот только был один случай… Тоже неплохой, не подумайте…

- А я продолжаю не думать, - Валент поправил цилиндр. - Не надо помочь с зонтом?

- Нет!

- Ладно, рассказывай дальше свою историю тогда.

- Дело было так — обычный день, ничего такого…

- В такие дни обычно и случается самое ужасное — нечто неожиданное и вон из ряда выходящее. Я прав?

- Именно такое и случилось! Я вышла за кофе, потому что моя начальница, потому что Екатерина любит, а она в этом при вас признавалась, она любит спонтанность.

- Да-да, это я помню.

- Так вот, она предупредила меня, и каждый день я то или иное поручение выполняю. Не одно, но именно таких спонтанных не больше двух в день. Так вот, пошла я за кофе. Не за простым, это был какой-то особый вид латте. То ли тыквенный, то ли лавандовый… У богатых свои причуды. И в кафетерии, в котором я нашла нужный вид кофе, мне повстречалась девушка. Она хотела работать кондитером там, но ей отказали. Мы случайно разговорились…

- Опять это слово.

- Тыквенный латте?

- Нет, случайность.

- А разве? Впрочем, не важно. Мы разговорились, и я как раз вспомнила, как Екатерина говорила, что нам для полного счастья не хватает баристы и… Вы меня внимательно слушаете?

- Очень.

- Точно?

- Конечно.

- Так вот — баристы и кондитера! Про баристу она всегда отшучивалась, мол для этого есть кофемашина или я. Но про кондитера, я думаю, она не шутила. Я вспомнила об этом и сказала этой девушке, что…

- И она дала ей работу, я правильно понимаю?

- А как вы догадались?

   Катя остановилась, но так как они с Валентином шли шаг в шаг, он остановился вместе с ней.

- Иначе в этой истории не было бы смысла, - Хауслер глубоко вздохнул, вдыхая аромат доцветающих неподалёку цветов. - А так он есть. И смысл таков — чудо случилось. Какие вопросы ко мне?

- А вопросы как раз именно к вам, - Самойлова приподняла зонтик, чтобы посмотреть Валенту прямо в глаза. Хауслер придержал её руку своей.

- Какие? - он немного изменил позицию своей руки — поднял её и держал уже не Катину руку, а сам зонтик. - Я исключительно хочу помочь нести зонтик.

- Дело не в зонтике.

- А в чём?

- Разве… Вот вы считаете, что человек сам способен на большее, верно ведь?

- Именно так.

- Но… Вот этот случай…

- Чудо чудесное.

- Да я понимаю, что это не случайность — это уже какая-то закономерность, которая сработала. Но…

- Но?

- Разгадать я причину произошедшего не могу. Может вы поможете?

- В каком смысле? История здесь более чем понятная.

- Ну…

- Катя Самойлова вспоминает мелочь, которая полностью меняет жизнь другого человека. Почти что тоже, что и «Валент Хауслер случайно виноват в том, что Катя опоздала, но теперь она работает в хорошем месте». Чудеса.

- А разве чудо — это закономерность?

- Чудо — это чудо. И не всегда это вообще что-либо значит. Иногда это набор, как ты высказалась языком Чашина, закономерностей. Одно событие притягивается к другому, а рукой провидения является человек. Иногда это вообще просто… Человеческая история. Решил помочь кому-то, а для того это всю жизнь перевернуло. Не всегда чудеса случаются позитивные, это мы тоже знаем. Так к чему же тогда вопросы?

- К вам.

- Нет, это я уже понял…

   По лицу Валентина начинала бегать улыбка. Тот непокорный ему ум, что вероятно существовал в голове Ивана Чашина, не мог идти в сравнение с умом Кати. Она училась, она изучала, она размышляла и слишком много думала. Ей хотелось докопаться до сути… Чашину же хотелось суть исказить. И если речь начинала идти о вопросах, что множились, то чтобы ответить на них, Хауслер должен был задать ещё как минимум один.

- Какие ко мне вопросы? - спросил он.

- Как вы творите чудеса? - ответила Катя. - Такой вопрос.

- А как вы случайно спасли жизнь этой кондитерши?

- Случайно?

- А вот и не так.

- Но я ведь могла пойти в другое кафе!

- А разве там был нужный вид кофе?

- Н-нет, кажется.

- И ты это заранее знала?

- Да.

- Как и тот факт, что Вольная-Бегая ищет кондитера?

- Она обожает сладкое, а постоянно заказывать доставку не хочет. Плюс она мечтает попробовать новые сочетания… Да, я знала и это. Но что это даёт?

- Это даёт в твои руки возможность совершения чуда. Две мелочи — уже не мелочи, а два факта, которые складываются в твоей голове, когда ты идёшь искать кофе.

   Дождь начал интенсивнее стучать по зонтику. Кажется, начинался настоящий ливень. Или гроза. Хотя, до грозы было ещё далеко. Не хватало молний и грома. Хотя прочие вводные уже были на месте.

- Ты идёшь не просто куда-то, а именно туда, где сегодня работу ищет эта кондитерша…

- Но разве это не случайность?

- С твоей стороны? Нет. Уверен и для неё это место было не простой случайностью.

- Да, она сказала, что за неделю договорилась, что придёт к ним устраиваться…

- Вот видишь. То есть уже где-то за неделю до того, как всё случилось, план сотворения чуда уже существовал. Если так взглянуть, это совсем не похоже на случайность?

- Учитывая, что Екатерина сразу её взяла…

- А почему она взяла её сразу?

- У неё были с собой примеры её изделий. Кафетерий уже нашёл работника, но забыл сказать ей об этом, и она была очень огорчена…

- То есть, она пришла к Вольной не с пустыми руками, я правильно понял?

- С конфетами.

- И что было в конфетах?

- Ничего особенного, но если задуматься… Они были очень вкусные. И… О! В одной из них была комбинация… Такая…

- Не из тех ли, что хотела попробовать наша бизнесвумен?

   Катя замерла. Глаза её расширились.

- Откуда вы знаете? - спросила она, пытаясь разглядеть в Валенте хоть долю волнения, хоть как-то разгадать его секрет.

- Я не знаю, - признался Хауслер. - Я лишь предполагаю и верю. А иногда просто делаю. А получаются… Чудеса!

- Ведь это всё случилось из-за глупой ошибки…

- По чьей-то глупости, да. А я говорил, что делать глупые вещи полезно. Кто-то забыл сказать, ты пришла за кофе, вы встретились, конфеты, Вольная…

- А ещё, совсем забыла сказать, сейчас наша фирма собирается кое-что делать… А я пробовалась в другой, той, куда я опоздала на собеседование. Так вот…

- У тебя есть знания, которые на новом месте работы пригодятся? Это же замечательно.

- Но как это произошло? Это же всё не может быть простой случайностью.

   Валентин кивнул. Где-то вдалеке послышалось нарастающее громыхание.

- Знаешь, нам стоит дойти в ближайшую пекарню, например. Хоть куда. Иначе мы рискуем утонуть.

- Согласна.

   Они продолжили идти, и Катя наконец-то отпустила зонтик.

   Количество воды на улице начинало расти. Ливнёвки переставали справляться, и все прохожие, столкнувшиеся с непогодой, промочили ботинки. Хауслер и Самойлова смогли этого избежать, вовремя юркнув в милейшее кафе. В нём готовили замечательные булочки с корицей и мягкий сырный хлеб. Помимо этого — кофе был правда неплох, а салат и сендвичи достаточно свежими.

- Значит, тебе хочется погрузиться в потаённые глубины человеческого бытия, - начал Хауслер, собравшись с духом. - Я могу стать достойным проводником, но зачем?

- Как зачем? Я же сама попросила! - Катя увлечённо уткнулась в только что заказанный молочный коктейль. - Разве этого мало?

   Валентин снова улыбнулся.

- Вам идёт эта улыбка, - заметила Катя. - Вы ей сразу можете показать целый спектр эмоций — от недовольства до возмущения и так далее.

- Иногда улыбка — это просто улыбка, - Валент покачал головой. - Иногда всё простое — просто. И никаких глубоких смыслов ни в чём нет. Иногда не нужно выдумывать.

- А сейчас разве был такой случай?

- Нет, конечно. Я же в целом говорю.

- Вы такой коварный! Мне нравится.

- А звучит так, словно ты недовольна.

- Я недовольна, но мне это нравится. Это интересно. Тем более, такие горизонты открываются…

- Какие например?

   Трубочка, через которую Катя пила коктейль, громко схлопнулась от напряжения.

- Тьфу, - девушке пришлось вынуть трубочку.

- Это всё от напряжения, так и вселенная может схлопнуться.

- А? Разве?

- Да-да.

- Я в космосе плохо разбираюсь.

- А я вообще не.

- А почему тогда…

   Хауслер громко рассмеялся.

- Так что брать тебя в ученики? - спросил он, когда перестал смеяться.

- Конечно брать! - Катя ударила рукой по столу.

- Так, это мы уже видели, такое нам не надо. Не стучи по столу.

- Ладно, я не буду больше.

- Надеюсь.

- Не возьмётесь за меня из-за этого?

- Почему же? Возьмусь… Только чему я тебя буду учить?

- Жизни.

- Ладно, я согласен.

   Валент бросил взгляд на витрину, за которой прятались десерты.

- Гульнуть что-ли? - пробормотал он.

- Конечно же гульнуть! - отозвалась Катя, ещё задолго до этого приметившая там медовик.