Глава 21. Прибытие. Хостел

Знакомство с Владивостоком началось рассветом. Точнее – с попытки его встретить. Так получилось, что мне ни разу в жизни не довелось наблюдать восход солнца. Конечно, были моменты когда я рано утром шел по делам и в то же время барьер горизонта брала колесница Гелиоса, но так, чтобы специально прийти в какое-то особое место и лично поприветствовать светило – такого не было.
Поезд мой прибыл около 6:30 утра – слишком рано, чтобы делать что-либо, кроме кофе. На вокзале я проверил погоду и обратил внимание, что метеорологический сайт обещает восход солнца не ранее, чем через час. Карта города подсказала идеальное место для встречи рассвета – небольшой мыс с маяком в шести километрах от вокзала.  Однако я не учел, что моё недельное пародирование Ленина и туристический рюкзак на плечах ощутимо снизят среднюю скорость. До маяка оставалась ещё пара километров, когда я понял, что не успеваю. Очень кстати рядом оказался небольшой сквер со смотровой площадкой и лавочками, обращенными к востоку. Более получаса я просидел в утренней сырости, вглядываясь в серое небо и увидел лишь туман, сливающийся с облаками в сплошную дымную завесу над морем. Начинался мой первый день во Владивостоке, а уже всё шло не по плану.

В очередной город Маршрута я прибыл с рюкзаком вещей и имел при себе чуть больше 12000 рублей. Что бы я делал, если бы жилье во Владивостоке стоило как и на Сахалине, по 10000 в месяц – не знаю. Но мурманский опыт длительной безработицы научил меня одному: сколько бы денег ни имелось на очередном старте – все равно придется голодать. Все-таки в договоре с Судьбой были специально отмечены пять тяжёлых лет, а не каких-нибудь других. Тогда я искренне верил, что суть Маршрута заключается в балансировании на грани социальной пропасти. Без возможности укрыться в безопасности, но и без риска окончательно сорваться – ведь сама Судьба хранила меня от крайностей. Именно поэтому, никакого страха перед новыми городами или путешествиями у меня не было – я просто следовал Маршруту.

Хостел нашелся быстро. Я ещё утром созвонился с хозяином, но он несколько раз откладывал встречу и в итоге ознакомил меня с условиями только вечером, когда времени на поиск альтернативного жилья не оставалось. Я оплатил 5000 рублей за месяц проживания, занял свободную койку и только после этого задумался, куда вообще попал. Первой моей сознательной мыслью в новом жилище было: "ну, дольше месяца я здесь точно не останусь". Однако прожил там несколько дольше, чем собирался, а именно – девять месяцев. За это время в мире мог бы появится новый человек, но у меня появился лишь страх стать ночной трассой для тараканьих бегов. Конечно, постояльцы оплачивали проживание владельцу квартиры, но истинными хозяевами хостела являлись тараканы и было их настолько много, что ни у кого даже не возникало желания бороться с паразитами. Днём их почти не было видно, если не заглядывать в туалет, на хлебные полки или за полуотклеившиеся обои. Ночь же принадлежала насекомым безраздельно. Не раз я просыпался от омерзительно неуловимого касания и с отвращением сбрасывал со своего тела незваных гостей. Свет тараканы не любили, но сдавать свои позиции они любили ещё меньше. Поначалу я заходил среди ночи на кухню чтобы выпить чая и включив электрическое освещение, видел, как десяток темных, жиденьких тел разного размера, мечется по столу в поиске укрытия. Однако, спустя пару минут, насекомые как-то понимали, что человек на кухне всего один, а их много и переставали прятаться. По плоскости стола медленно двигались в сторону моей кружки ничтожные хозяева ночи и долго выдержать это наползание мне было не по силам. Довольно скоро я распрощался с идеей ночных чаепитий, признав ночной суверенитет за противным народцем. Есть в тараканьей сущности что-то противоположное человеческому чувству эстетики. Быстрые, хлипкие, мягкотелые паразиты кажутся чем-то противоестественным и неприличным. Уверен, если бы тараканы могли закончить школу, то работали бы таксистами или риелторами.

Но в хостеле жили и люди. В двухкомнатной квартире нашли себе приют 14 человек. В той комнате, что была побольше, стояло четыре двухъярусные кровати, а в той, что поменьше – три. Более престижной считалась комната поменьше, но меня конечно же поселили не в ней. Также, среди местных обитателей считалось успехом занять нижнюю койку, впрочем я сразу решил: провел неделю на верхней полке – посплю и на верхней койке.
На тесной кухне могли с трудом разместиться одновременно не больше пяти человек, однако действовало негласное правило, дающее приоритет за столом тому, кто собирается есть перед тем, кто просто смотрит телевизор или сидит без дела. Многие постояльцы со вторых ярусов кроватей проводили свой досуг именно на кухне, соблазнившись возможностью присесть, но даже крупные старожилы освобождали место, когда на кухне появлялся человек с тарелкой и кружкой. Из четырех конфорок на старой электрической плите, работала только одна, на хлебных полках хозяйничали тараканы, а из холодильника безвозвратно исчезала еда. После первой пропажи сосисок и майонеза я понял, что кулинарные навыки мне здесь не пригодятся.
Также в хостеле имелся туалет, с бегающими по стенам насекомыми и ванная, с плохо работающим сливом. Раз в неделю в квартире прибиралась уборщица, а для соблюдения порядка в комнатах и на кухне были установлены камеры наблюдения.

Первым человеком, с которыми я познакомился в хостеле, был Юра – необъятный моряк 28 лет, весом не менее 130 килограмм. Говорили что, его сначала тоже определили на верхнюю койку, но уже после первой ночи человек, спящий под ним, предложил поменяться. Крупный мужчина являлся одним из самых авторитетных людей в хостеле и жёстко пресекал чужие попытки нарушить негласные нормы поведения. В основном это касалось шума после полуночи, неубранной посуды и неосвобожденных мест за столом. Поддерживал внутренний устав Юра не от большой любви к порядку, а от скуки, потому что долго не мог уйти в рейс на рыболовном судне и сидел в хостеле без дела, изредка находя разовые подработки. При первом знакомстве он поинтересовался, не студент ли я? И получил в ответ: "вроде того". После этого в хостеле за мной закрепилась кличка "Студент".
Прямо под мной поначалу спал лысый повар лет 30. Добродушный и приятный человек, но первую мою ночь в хостеле он сделал очень неловкой. Я долго не мог уснуть из-за того что за предыдущую неделю пересёк несколько часовых поясов и оказался на семь часов ближе к будущему, чем раньше. В соседней комнате было темно, а с высоты второго яруса мне были видны все обитатели комнаты, кроме того, что спал прямо под мной. К сожалению, повар тоже мог видеть всех, кроме меня, что и помешало ему верно оценить ситуацию. Я лежал под одеялом в наушниках и смотрел какое-то видео, пытаясь уснуть, но тут кровать начала ритмично сотрясаться. Лысый мужчина определенно чувствовал себя в Кремле и изо всех сил тряс руку президенту. К счастью, пресс-конференция завершилась довольно скоро и кровать перестала шататься, а тактильный интервьюер отправился в ванну. Это была моя первая ночь во Владивостоке и я совершенно не понимал ритма города. Больше история с ночными рукопожатиями не повторялась и через несколько недель лысый повар покинул хостел. До отъезда он успел отличиться лишь одной историей – когда попытался присвоить себе теплые носки кыргыза с соседней койки, но был уличён.
Обычные же носки в хостеле было перепутать легко, поскольку простые русские мужики не укутывают свои стопы ни в какой цвет, кроме черного. На выходных, когда большинство постояльцев затеивало стирку, общая сушилка была завешана траурной чернотой и лишь мои полосатые носки виделись неуместно весёлыми, словно гость, перепутавший поминки с юбилеем.

На место лысого повара заехал тоже повар, но более волосатый и уверенный в себе. Мужчина, лет 35 недавно освободился из тюрьмы и ввел в хостеле моду занавешивать нижние койки полотенцами и покрывалами, получая тем самым небольшое личное пространство. Судимость автоматически поставила его в один ряд с самыми значимыми людьми хостела, однако властью он не злоупотреблял – подрабатывал грузчиком, пока не устроился в ресторан и изо всех сил пытался наладить свою жизнь.
Напарником отсидевшего повара в работе грузчиком стал Серёга – высокий мужик, недавно вернувшийся с Сахалина, где отработал вахту на путине. Рыбы в том году снова было мало, но он хватался за любую работу и за три месяца заработал достаточно, чтобы по прибытии во Владивосток купить себе ноутбук и оплатить койку в самом дешёвом хостеле города. Конечно, чтобы найти работу за 20000 рублей в месяц, вовсе не обязательно было ехать на Сахалин, но в объявлении, которому мужчина доверился, обещали действительно хорошие деньги. Работа вахтовым методом в России напоминает золотое руно, с одной стороны находится способ обогатиться, а с другой стороны – баран.
Большую часть свободного времени Серёга проводил на своей койке с ноутбуком, приспособив подоконник под компьютерный стол. Высокий грузчик также имел вес в двухкомнатном обществе, но не благодаря статусному прошлому, как его судимый товарищ, а из-за физических данных, как Юра.

Однако социум не может состоять из одних авторитетов. Хостел населяли и обычные люди, вроде меня, а также те, чье поведение не всегда оценивалось окружающими одобрительно, а иногда и осуждалось.
В элитной комнате на шестерых проживал очень положительный и безобидный старичок, бывший моряк. Под аккуратными морщинами проступали благородные черты лица, седые усы и короткая стрижка без возрастных залысин делали его похожим на актера, а манера вместо мата использовать несколько французских словечек наделяла высококультурным шармом. Если бы мы жили сотню лет назад, во времена гражданской войны, утончённого пенсионера могли бы заподозрить в принадлежности к дворянству и у него возникли бы серьезные проблемы с советской властью. К счастью, мы жили в наше время и единственной проблемой пожилого человека было то, что он всю жизнь проработал в море, а в старости вынужден жить в хостеле полном тараканов и нетрудоустроенных людей. Пенсионер большую часть времени вел себя довольно тихо, но периодически сильно напивался где-то в городе и приходил в хостел пьяным. Не всегда он возвращался на оплаченое койкоместо самостоятельно и не всегда чистым, но всегда население двухкомнатной квартиры относилось к нему с пониманием и почтением. Пока его пьянки не стали напоминать запой. Однажды бывалый моряк в очередной раз еле добрался до подушки и уснул, но долго оставаться в кровати не захотел. Своими неуклюжими и шумными попытками подняться, чтобы сходить покурить он возмутил добродетельные чувства Серёги и высокий грузчик силой вернул пенсионера на место, наказав тому спать, пока не протрезвеет. Лишь через час кто-то понял, что старик не стоит на ногах и еле шевелит языком не от алкоголя, а из-за отнявшейся после инсульта половины тела. Тогда и вызвали скорую помощь. В хостел мужчина не вернулся. Говорили, что у него была взрослая дочь, которая и забрала пожилого работника моря к себе. Надеюсь, что это правда.

Ближе к концу осени в комнату на восемь человек заселился пухлый парень из небольшого городка, Уссурийска. Очередной житель провинции, который надеялся, что переезд в большой город решит все его проблемы разом. Поначалу он часто советовался с Юрой, разбавляя скуку местного авторитета своим любопытством. Новому парню важно было знать все: как искать себе девушку и как мыть посуду, где лучше работать и как пользоваться стиральной машиной, в каких ситуациях стоит идти на конфликт и для чего в комнатах видеокамеры. Однако вскоре вопросы стали больше походить на жалобы и Юра послал внезапного ученика разбираться со своими проблемами самостоятельно. Потому что жаловаться на жизнь безработному человеку в дешёвом хостеле, словно прилечь ещё на пять минуточек после отключения будильника – занятие не только бесполезное, но и вредное.
На окружающих пухлый парень смотрел с каким-то заискиванием, будто надеялся на внезапную похвалу и выглядел почти что жалко, пока однажды ему не позвонила из Уссурийска бабушка. Как же он ее отчитал за непонятливость и задержку при отправке пенсии на его банковский счёт. Новичок был груб, безжалостен и строг, к тому же разговаривал громко и не выходил из комнаты, словно хотел, чтобы случайные свидетели разговора поняли, что в каком-то доме он тоже является хозяином. Парень искал работу во Владивостоке безрезультатно, зато недолго и большую часть времени проводил за переписками на местном сайте знакомств. Вскоре он нашел себе даму лет на 15 старше и переехал к ней. Видимо, привык жить за счёт женщин в возрасте. О своем отъезде уссурийский ловелас никого не предупредил и постарался напоследок одолжить у соседей хоть чего-нибудь, ведь смена места жительства автоматически освобождала от необходимости возвращать долги. Лично у меня он просил сначала зарядку от телефона, а потом павербанк, но в тот момент я ими пользовался сам и отказал. В итоге парень удовлетворился мелочью на проезд, которую обещал вернуть вечером. В хостеле он больше не появлялся.

Запомнился ещё один переселенец из провинции, который долго в хостеле не прожил, но успел отличиться. Потому что не понимал ценности наушников в общественной жизни и производил слишком много шума утром и перед сном. Невысокий парень выглядел так, что воображение само дорисовывало к его образу резиновые сапоги, грабли и коровник на заднем фоне. Однако работу нашел он очень быстро и чуть ли не на следующий день по приезде во Владивосток устроился таксистом на арендном авто. Впрочем, проработал парень недолго. Однажды в обед он вернулся в хостел раздосадованным и рассказал, что его остановили гаишники на обычную проверку документов, но увидев в паспорте родной город, направили водителя такси на прохождение наркотического теста. Парня сильно возмутило такое предвзятое отношение правоохранительной службы и он был уверен, что имея владивосточную прописку, с подобным отношением бы не столкнулся. Впрочем, кроме концепции социальной справедливости его волновал и другой вопрос – выдаст ли тест положительный результат, если недавно новоявленный таксист ездил домой, где как раз и употреблял наркотики?
Похоже, тест всё-таки сработал, как и ожидали автоинспекторы, потому что через пару дней хостел лишился очередного жителя провинции.

Сам я хотел от жизни в хостеле только покоя и старался никому не создавать проблем, чтобы никто не создавал проблем мне. Всего-то и требовалось: не включать аудио через динамики, протирать стол после еды и не выходить из ванной пока вся вода не уйдет в слив. Общался я в основном с одним моряком моего возраста, фитнес-тренером и Юрой, который как-то сразу проникся ко мне симпатией и сохранял ее в течение всего периода нашего соседства, кроме одного дня. Также в кругу моего общения была ещё пара человек, появившихся в хостеле позже.
То, что вопрос с местом проживания решился сразу, было хорошо, но имелись и другие вопросы, которые, словно спагетти при варке – требовали внимания.