В молодости

Дружба с Александрой

Ольга звала её Сашей, Саней, Александрой или Александрой Павловной, и никогда Шурой.
Ей казалось, что Шура – устаревшая форма этого красивого имени.
Хотя позднее она услышала, что мать и институтские подруги называют её Шурой, и тем не менее Ольга звала её по-своему.

Александру направили в Новосибирск на деревообрабатывающий комбинат после Свердловского лесотехнического института и определили работать мастером лесобиржи в то время, когда Ольга вернулась из отпуска по Таджикистану («Кайраккум»).http://proza.ru/2018/10/07/984
Ольга была несказанно рада, что у неё появилась близкая подруга и в общежитии, и на работе, т.б. их определили работать в одну смену.
С появлением Александры, Ольге на работе стало гораздо легче, т.к. до этого ей приходилось отвечать и за лесоцех, и за лесобиржу.

И добираться после второй смены до общежития стало намного спокойнее.
Хоть служебный автобус и довозил до дома, но от дороги до дверей общежития в третьем часу ночи надо было ещё добежать.
Ольга не была трусихой, но случалось, что сердечко её замирало от непредвиденных ночных встреч («Ночные бега»).http://proza.ru/2019/05/29/1211

А вот обходить одной ночью после смены большой цех, с его подвальным помещением, проверять оборудование, выключать свет, а затем закрывать цех на замок, Ольгу не пугало, и о страхе она не думала.
А теперь она ездила с работы вместе с Александрой, и они всегда были рядом, и это было здорово.

Однажды служебный автобус сломался на Учительской (есть такая кольцевая остановка в Новосибирске), им ночью предстояло бежать три остановки до Стадиона Сибирь.
Вот когда Ольга особенно порадовалась, что не одна.
Стоял октябрь, дома вокруг были затемнёнными (в 1979 такого освещения не было, как сейчас), рядом с тротуаром росли деревья, которые днём являлись украшением, а ночью могли стать укрытием для сомнительных личностей.
Но им вдвоём было нестрашно, а даже весело. Они подбадривали друг друга, сменяя размеренный шаг на быструю ходьбу или бег.

Ольге, которая была тонкого телосложения, нравилась большая и толстая Александра, которая любила печь пироги, варить борщи, носила простые неброские вещи, никогда не носила брюк и спортивной одежды.
Тогда, как Ольга любила спортивную одежду, шорты и брюки.
Александра казалась Ольге домашней, тёплой, доброй, и Ольга стремилась к ней, как когда-то к мамке под крыло.

Соседки

Жить в комнате общежития, в которую Ольга заселилась год назад, теперь было ей не в радость.
Дело в том, что Элка – весёлая и забавная «немчура» («О нечисти и бойне»), http://proza.ru/2017/12/06/1546
забеременела, и переехала в квартиру, которую ей выделили на работе.

Элке было под 30, и пора было на что-то решаться: «Не получилось выйти замуж, значит надо родить ребёнка», - думала она.
Она работала секретарём у начальника СМУ на Учительской, в большом здании, в котором располагалось множество строительно-монтажных управлений, входящих в состав «Сибакадемстроя».
Элка была девушкой располагающей и весёлой, знала всех жильцов общежития, была любима всеми - от коменданта до вахтёрш и уборщиц.

У Элки был ровный шоколадный цвет кожи и многие спрашивали её:
«Откуда? На каких лазурных берегах загорала?».
Ольга тоже при первом знакомстве не удержалась от этого вопроса.
Но её «лазурные берега» оказались под окнами общежития.
В выходные она брала льняное покрывало, книжку и выходила на свою полянку в лесопарковую зону рядом с общежитием.
Она любила и дома ходить в купальнике, или модном нижнем белье, предпочитала гипюровые бикини и такие же лифчики.
У неё была стройная фигурка.
Ну, а если бы ещё чуток удлинить ноги, чтоб добавить роста; слегка увеличить грудь и уменьшить окружность головы, то фигура была бы просто идеальной.
Её лицо, по мнению Ольги, нельзя было назвать русским.
У неё были крупные глаза, но не такие, как у русских девушек с большими глазами.
У неё был крупный нос, и опять же не такой, как у русских.
У большинства людей, нос обычно не выделяется у бровей, а книзу утолщается, принимая свою форму.
У неё же нос был утолщён от бровей и одинаков до кончика носа, как будто бы он был вытесан из камня.
Рот у Элки был небольшой, но губы широкие.

Пожалуй, с таким лицом, она могла бы быть хорошей натурщицей для художника или скульптора, оно было идеально для создания скульптуры или написания картины.
В этом Ольга убедилась, когда рассматривала фотографию Элки в кругу работниц кондитерской фабрики.
С этой фабрики Элка в юности начинала свою трудовую деятельность.
На фото девушки сидели за столом в белых халатах. Элка казалась красивее всех.
На самом же деле Элка вовсе не была красавицей, но её черты лица были самыми выразительными и привлекали к себе внимание.
В лицах русских девушек на фотографии, наблюдался плавный переход линий – черт лица, и чтобы понять лицо русской девушки, надо было вглядеться в него и осмыслить.

В начале знакомства с Элкой, Ольга, со свойственной молодости прямолинейностью, спросила:
«Вот ты немка, от русских вроде ничем не отличаешься, говоришь и думаешь на русском языке.
А какие они немцы? Такие же как русские? В войну вон они как зверствовали…»
И хоть девчонки лежали на разных кроватях, свет в комнате был выключен, и Ольга не видела лица Элки, но почувствовала, как она напряглась и стала серьёзной.
«Я родилась и жила в немецком поселении, но сумела убежать и больше не хочу туда возвращаться. Никто из моих родственников не знает, где я, и я надеюсь, что никогда не узнает…»

Ничего хорошего из своей жизни среди сородичей Элка не рассказала, наоборот.
Всюду- Обязан беспрекословно подчиняться старшим, с детства выполнять, возложенную на тебя работу.
Должен рано вставать и рано ложиться, и никакой жалости, любви и ласки.
Всюду строгость, дисциплина и наказание при любой незначительной провинности…
Элка никогда не говорила ни о матери, ни об отце, и они никогда не появлялись на её горизонте.

Девчонки доверяли друг другу, часто вели разговоры по ночам.
Иногда случалось, что Ольга, прибежав после второй смены, рассказывала, давясь смехом, забавные случаи, связанные с фортелями солдатиков на работе.
Элка включалась в процесс и тоже начинала смеяться.
А потом просыпалась Аня, цыкала на девчонок, и они замолкали.
А после этого, в 7 утра, когда у Ольги был самый сон, соседки просыпались, и собирались на работу.
Аня гремела вещами и выговаривала Элке за вчерашнюю болтовню и смех во время её глубокого сна.
Так что теперь от громких Аниных разглагольствований просыпалась Ольга, и лежала молча, дожидаясь, когда девчонки уйдут.
Ольга понимала, что теперь они квиты - вчера она потревожила сон Ани, а сегодня Аня потревожила её сон.

Элка забеременела от женатого мужчины, который работал в соседнем кабинете инженером по технике безопасности.
Какое-то время у них были забавные отношения. Они вместе пили чай на работе, и смешили друг друга, и вот «досмешились».
А потом об их отношениях узнала жена инженера и подала на развод.
-Элка, он же теперь свободен. Вы можете пожениться, - говорила ей Ольга.
-Оль, он так сильно пьёт, быстро постарел, поседел и обрюзг.
Не нужен он мне! Не нужен! У меня теперь есть квартира, сын.
А этот «папаша» будет только обузой.
И вот теперь Элка с сыном жила в своей квартире в новом микрорайоне.

Вторая соседка по комнате – украинка Аня вышла замуж за русского парня из общежития.
И хотя у её мужа было койко-место в мужском крыле, он проживал с женой.
Ольга естественно была лишняя в этой комнате, и стремилась как можно меньше бывать в ней, когда молодожёны были дома.
Если она работала во вторую смену, они неделю фактически не виделись.
Утром, когда они уходили на работу, Ольга спала; вечером, когда приходили, она уже была на работе, а возвращалась в 3-и ночи, когда они спали.
А вот, когда она работала неделю в первую смену, было сложнее.
Тогда она не шла после работы сразу домой, а заходила в диетическую столовую на «25 лет Октября» (так называется остановка, а столовая находится на улице Народная).
На тот месяц (август 1979г) у неё были талоны на диетическое питание, которые ей выдала участковый терапевт 25 МСЧ Чалкова.
После ужина в столовой, Ольга шла в кино, чаще всего на последний сеанс в кинотеатр «Космос» - это остановка ДК Горького, недалеко от общежития.
В этом кинотеатре были самые удобные кресла, нигде таких удобных кресел Ольга не встречала, и очень жалела, когда после ремонта в 80-е, театральные кресла в «Космосе» заменили на менее удобные.
Для неё не было проблемой ходить одной в кино, театр, кафе…
Страшно было первый раз, а потом она привыкла, страх отступил, и она получала удовольствие и от еды в одиночку, и от кино, или просто от прогулки.
Конечно, ходить в культурные заведения с подругой или компанией, было, куда интереснее, но не все подруги могли разделить с ней досуг, хотя бы из материальных соображений.
Ольга тратила деньги, не жалея и не задумываясь, и в то же время она никогда не была на мели.
Ещё в выходные и по праздникам, она ездила к сестре в посёлок Садовый, а иногда и к брату – в областной район.

Много времени Ольга проводила в комнате, где жила Александра с Алей Пахомовой.
Аля была симпатичная стройная девушка с Ростова на Дону.
Многие военнослужащие, работающие в смене Ольги, были как раз с Ростова.
Однажды, рассматривая Алины фотографии, Ольга увидела на фото её класса, знакомого парня, который был военнослужащим и работал в её смене.
Девчонки, в том числе и Аля, уезжали из дома, чтоб встретить на просторах страны своего суженого.
И вот по совету Оли, она встретилась со своим одноклассником.
А через три месяца - в ноябре 1979, когда была демобилизация,  Аля вернулась домой в Ростов с суженым из Сибири – с тем самым парнем, с которым они учились в одном классе.

Месяц Ольга прожила в одной комнате с молодожёнами.
В один из дней, по совету Александры и Али и по собственному желанию, Ольга перетащила свои вещи в их комнату.
Позднее, комендант сказала Ольге, что не хотела отдавать комнату семейным.
"А я не хотела мешать им строить нормальную семейную жизнь,
И сама хотела жить в нормальных условиях, с людьми, с которыми мне жить хорошо".

На фото - военнослужащие из смены Оли. Парень со снежком - одноклассник (Али)

Продолжение следует:
27.03.2023