Глава двадцать вторая. Маленчев

ВРЕМЯ ИСПЫТАНИЙ.Книга вторая
Глава двадцать вторая.Маленчев.

 Матвей Николаевич Маленчев – это самая яркая личность, интереснейшая и неординарная, с которой когда-либо Сергею приходилось встречаться. Роль этого человека была слишком велика в его жизни, чтобы он мог когда-нибудь это забыть. Он относился к нему, как чему-то необыкновенному, с почтением и благодарностью. Работая сейчас в редакции над рукописями рабкоров, он с интересом прислушивался к тому, о чём шла речь в беседе его с Элеонорой Кузьминичной.
 - Понимаете,- говорил он,- сейчас мы готовим большой авто-мотопробег по местам боёв Тульского рабочего полка. В пробеге будут участвовать, вместе с комсомольским активом комбината, трудные подростки-старшеклассники из наших двух подшефных средних школ. Даже те, что уже стоят на учёте в детской комнате милиции. У многих из них есть свои собственные мотоциклы. Родители их балуют,ничего для них не жалеют...
 Сергей в этом был с ним совершенно согласен: "Ой, как даже балуют! У многих есть не только "макаки", но и красавицы "Явы", дорогие и скоростные". Такие выкрутасы они на них выделывают, аж, страшно! На одном заднем колесе ездят, подняв мотоцикл вверх, как коня на дыбы. Ковбои! Или разворачиваются круто, на месте, чуть-ли ни сваливаясь с него. 
 "Перед девчонками выпендриваются,- усмехнулся Сергей, вспомнив про это. Один из них умудрился, по порожкам Дома культуры, въехать вверх на одном колесе впритык к самой кассе. И не сходя с "Явы" купить билеты на танцы. Этот его акробатический этюд напугал не только кассиршу, но и удивил Сергея, что же тут сказать про девчонок. Особенно про ту, для которой он купил эти балеты.
 Сергей несколько отвлёкся от чтения рукописей, стараясь не упустить мысль Матвея Николаевича. Между тем, он продолжал:
 - В пробеге будут участвовать наши ветераны, бывшие бойцы этого полка. Правда, с каждым годом их становится в посёлке всё меньше и меньше, но есть ещё способные выдержать эту нелёгкую дорогу. Абаничев, например...
 Маленчев повернулся всем телом к Сергею:
 - Вот ты, Сергей, недавно брал у него интервью, так ведь?
 - "Первый бой?- откликнулся Сергей, продолжая работать.
 - Как он тебе показался?
 - Довольно крепок.
 - И памятью тоже. Изъявил большое желание проехать по местам боёв.
 Повернувшись лицом к Элеоноре Кузьминичне:
 - Комбинат выделяет для пробега крытую грузовую машину. Для ветеранов. Да и не только для них, на всякий случай, коли в дороге у кого-то мотоцикл откажет или  поломается. Или какой-то из мотоциклистов не выдержит дальней дороги. Пробег рассчитан недели на две-три. Маршрут, конечно же, трудный, по бездорожью, лесам, полям и оврагам. Сам бы я тоже поехал с ветеранами, описал бы всё это вам, да вот со здоровьем у меня что-то неладно. Может, Сергея отпустите в пробег?
 Сергею эта идея понравилась. И он оторвался от рукописи: "Неплохо бы прокатиться и отдохнуть в этом пробеге, повидать новые места...". Но Элеонора Кузьминична резко возразила:
 - Нет. На две недели отпустить его никак не могу. Пусть комиссар пробега, с его командиром, вместе напишут. Ребята они молодые, комсомольцы, все с высшим образованием, вполне справятся. К тому же, сами часто пишут в газету о проводимых ими мероприятиях. Правда, Сергей?
 - Не всегда. Приходится напоминать.
 - Вот ты им и напомни, да чтобы кто-то из них фотоаппарат взял...
 - За это вы не беспокойтесь, я уже договорился со старшим в группе художников Волковым, он отдаст нам фотографа Любу на время пробега. Так что снимки будут. Н   
 - Очень хорошо,- повеселела Элеонора Кузьминична. И уже Сергею:
 - Ну, а ты как, подготовил сегодняшние материалы на машинку?
 - Осталось немного. Часть уже Жанна Моисеевна печатает.
 - Хорошо. Сегодня пораньше нужно газету сделать и отвезти в типографию. Тебе ещё и полосы надо смакетировать. Поторопись...
 Сергей принялся за работу с удвоенной энергией. Ему самому тоже хотелось быстрее вырваться из редакции, затем в трамвай и оказаться быстрее в типографии. Там тоже за опоздание очень ругаются. После окончания рабочего дня там люди тоже  не любят задерживаться.
 Матвей Николаевич сразу же заторопился. Он тяжело поднялся, опираясь на край редакторского стола, поставил стул на место и улыбнулся Сергею:
 - Работа-работай, не буду отвлекать. Последний номер газеты мне понравился.Молодцы!
 И обернувшись к Элеоноре Кузьминичне: 
 - Ну, я пошёл. Успеха вам!
 - Спасибо за информацию,- поблагодарила редакторша.
 Лишь только за ним закрылась редакционная дверь, как Элеонора Кузьминична задумчиво произнесла, глядя окно:
 - Рано он собрался на пенсию. Рано.Без него нам и парткому будет работать намного тяжелее, правда, Сергей? 
 - Матвей Николаевич редкостный человек,- подтвердил Сергей,- он приносит всем, как бы и удачу. В том числе, и нам. Одно лишь его здесь присутствие делает находящихся людей лучше. Добрее, что ли? Более воспитанными! Посмотрите, как с ним разговаривают рабкоры: с особым почтением и уважением. Да и не только рабкоры. Он человек искренний, кристальной чистоты, исключительной честности. И это люди в нём ценят. К тому же, он много чего знает, понимает, умеет почувствовать и помочь людям в тяжёлых для них ситуациях. Одним словом, умный человек.
 - Вот и я про то хотела сказать,- всё также задумчиво проговорила Элеонора Кузьминична,- в его материалах всегда чувствуется какая-то проникновенность, чувственность. Умение проникнуть в духовный мир человека. Он тонкий психолог. В нём что-то есть особенное. Не только глубокое знание предмета, о том, что он пишет, в его материалах есть и какая-то особая теплота по отношению людям. 
 - Даже в своих жёстких критических материалах?
 - И в них тоже. Даже по отношению к пьяницам и прогульщикам.
 - Может, потому что он сам многое испытал в жизни?
 - Конечно. И это тоже. Но не только. Просто он видит в каждом человеке человека, это уже многое значит. Всё идёт у него от души и сердца. Вот потому он так часто нам пишет в газету, что хочет сделать людей лучше. Да и работая в парткоме он был всегда, насколько я знаю, полон всяких идей в организации политических и культурно-массовых мероприятий, наполненных глубоким содержанием. Настоящий коммунист.
 - Так это же его идея проведения ежемесячных встреч руководящих работников комбината с рабочими в цехах. В обеденные перерывы. Под названием "Единый политдень".
 - Да. Это его мысль. Эти встречи позволяют нам знакомить наших рабочих не только с положением дел на предприятии, но и в посёлке. В свою очередь, получается, и что высокое начальство, как бы отчитывается перед рабочими по результатам своей деятельности. Это и есть на деле обратная связь с народом. Рабочие могут прямо в лицо высказать начальству любую критику, внести свои предложения и замечания по улучшению их условий труда и быта.
 - Могут?
 - Да, если захотят. Порой, очень даже в какой резкой форме. Но только таких горластых у нас с каждым годом становится все меньше и меньше. Может, благодаря таким вот встречам, да и нам с тобой? Всё замечания, высказанные рабочими во время этих встреч в цехах, фиксируются. И не только парторгами в цехах, но и нами с тобой, с публикацией в газете. Ты же это сам всё знаешь. Без таких политдней нам было бы работать намного сложнее.
 - Безусловно. Здесь нужно нам сказать и Матвею Николаевичу огромное спасибо. Или же вот, скажем, шефство наших цехов над старшими классами в двух средних школах поселка. Проводятся там встречи с старшеклассников с представителями цехов. Или же организуются экскурсии учащихся непосредственно на комбинат, в различные цехи, в те, где работают сейчас их шефы. Именно он, Маленчев, предложил в парткоме приглашать школьников старших классов для участи в торжественных плавках, посвящённых главным нашим праздникам: Первому Мая,  Великому Октябрю или же накануне Дня металлурга. Шефы интересуются успехами своих подшефных в учёбе и общественной жизни.
 - Не только это. Его же идея и проведения "Партизанских встреч" у костра. В нашем пионерском лагере, что на реке Вороньей. После того, как там заканчивается детский оздоровительный сезон.
 - А ещё создание врачебно-инженерных бригад на комбинате, закрепление врачей-терапевтов заводской медсанчасти за каждым из цехов персонально. А также проведение рейдов этими бригадами по рабочим местам и бытовкам. С обязательным участием цехового врача. Рейды проводятся с целью охраны здоровья работников предприятия, что позволяет уменьшить число больничных листов, и количество дней отсутствие работников в цехах по болезни.
 Сергею вспомнилось также, как однажды Матвей Николаевич попросил его съездить в гостиницу "Тула" и привезти оттуда на комбинат Валентина Гагарина, написавшего книгу "Мой брат, Юрий". С каким же тогда вниманием и ажиотажем прошли с ним встречи в цехах. Или же выступления в цехах курсантов Тульского высшего военно-инженерного артиллерийского училища. Привлекались к участию также в подобных встречах студенты и преподаватели тульских институтов - политехнического и педагогического институтов. Приглашались работники культуры и искусства. Подобные мероприятия людям нравились, как и самим выступавшим с лекциями. 
 Роль Маленчева, так считал не только один Сергей, была во многом ещё недооценена. Как в жизни комбината, так и всего Крутого Яра. "Пройдёт время,- думалось ему, готовя газетный материал,- это станет скоро всем очевидна. И время это совсем недалеко. Как только он уйдёт на пенсию. Большое, ведь видится на расстоянии.
 Эти слова Есенина, казались ему сейчас, самыми подходящими. Он завершил вычитку материалов и макетирование своих полос, забрал у Элеоноры Кузьминичны её две полосы, завернул всё это в предыдущий номер газеты, положил в свою спортивную сумку:
 - Ну всё, я поехал!
 - Счастливого пути,- промолвила Элеонора Кузьминична
 - Хорошей дороги,- поддержала её Жанна Моисеевна. Она уже стояла в редакторской у приёмника, пытаясь поймать какую-то станцию. Их рабочий день, можно сказать, уже и закончился.А ему ещё предстояло добраться на трамвае до Тулы и сдать материалы будущей газеты в бюро заказов и вернуться на автобусе обратно. И это не менее двух часов. зависимости от транспорта.
 При выходе из Управления, в его вестибюле он столкнулся с Матвеем Николаевичем. Тот с кем-то беседовал, время от времени затягиваясь папиросой и выпуская дым вверх. Он не сразу заметил Сергея, потому что был слаб зрением, последствие фронтовой контузии, он проходя мимо его чуть зацепил, то сказал:   
 - Всё, поехал?
 - Да,- Сергей спешил.
 - Счастливо!- он улыбнулся.
 В вестибюле было черно от народа. Видно закончилось какое-то совещание в парткабинете. "Надо бы ему мне сказать, чтобы описал всё что там было,- подумал Сергей,- по плану сейчас там ничего не должно быть. Ну, ладно,- успокоил он себя,- сам догадается, ему подсказывать не нужно".
 Сергей был безмерно благодарен Матвею Николаевичу, прежде всего, за то, что он подарил ему свою профессию. Уникальную, интересную, творческую и самую лучшую в мире. Даже сейчас, когда Сергей прочно утвердился в должности корреспондента "Калининца", он продолжал, исподволь и незаметно, его опекать. Это чувствовала Элеонора Кузьминична, как и все в редакции и в парткоме. А вот Сергей не чувствовал. Ему, казалось, что это так должно и быть.
 Как-то копаясь в редакции, в старых подшивках "Калининеца", Сергей прочёл в небольшой заметке рабочего газового цехи Виктора Птахова о нём следующее:
 «…До войны в Крутом Яру был замечательный Дом пионеров, в котором работало много разных кружков и спортивных секций. Я занимался тогда в кружке изобразительного искусства.
 Любовь к этому виду искусства привил нам, ребятишкам, замечательный и талантливый педагог, который, не щадя своих сил и личного времени, работал с нами, детворой. Учил нас любить природу и изобразительное искусство.
 Этим педагогом был человек большой души - Матвей Николаевич Маленчев. Из этого кружка, благодаря его заботе, вышло немало способных ребят навсегда преданных этому виду искусства.
 Но Великая Отечественная война прервала наши занятия. Кружок распался. Матвей Николаевич пошёл на фронт. Оттуда он вернулся инвалидом. Почти потерял зрение. И потому он не мог больше нас собирать и продолжать с нами дальнейшую работу…».
 Прочитав эту заметку, Сергей удивился точности характеристики, данной автором, его словесному портрету Маленчева, как талантливому педагогу-художнику. 
 Художественных способностей у Матвея Николаевича, конечно же, и сейчас не отнять. Не говоря уже о его такте и терпении, присущих этому человеку во взаимоотношениях с людьми. Всё эти качества Сергей мог и сам наблюдать, находясь рядом с ним в течение нескольких лет, работая внештатным инструктором парткома, а затем в газете комбината.
 Парткабинет, куда тогда его направил секретарь парткома, в то время находился в правом крыле здания Управления. Где он и ныне находится. То есть, на первом этаже здания Управления. Сразу же направо от входа. Там же располагались кабинеты секретаря парткома и его заместителей, помещение технического секретаря и сектора учёта коммунистов, в значительной части этого крыла располагался и парткабинет, с небольшим залом для заседаний и партийной библиотекой.
 Партком комбината был, как и сейчас, наделён правами райкома. А это очень большие права. Сергей должен сказать: партийная работа на комбинате проводилась всегда самая настоящая, очень даже серьёзная, значительная и ответственная.
 Потому в коллективе комбината партком имел всегда очень большое влияние на его жизнедеятельность, обладал достаточно высоким авторитетом, пользовался всеобщим уважением. И здесь роль личности самого Матвея Николаевича, была весьма и весьма высока.
 До приёма в партию Сергей почти не бывал в здании Управления. Так как он работал у станка в ремонтно-механическом цехе, что на территории самого комбината. Управление же располагалось вне её, далековато от цеха. Но всегда, когда случалось ему бывать здесь, то его поражала хорошо оформленная, в правом крыле здания на первом этаже, наглядная агитация. И эта партийная агитация всегда порождала в нём какой-то внутренний трепет и чувство строгой торжественности.
 Особенно строгими, казались ему, Красные Знамёна, стоящие рядами вдоль стен в самом вестибюле, а партийная библиотека, пусть она и была здесь весьма небольшой, но аккуратной и уютной, где кроме политической, было ещё и немало художественной литературы.
 На него всегда умиротворяюще действовала атмосфера библиотек. Сергей оказывался здесь в привычном для него мире книг и напряжение его здесь спадало. Он всегда спешил сюда, надеясь найти что-то новое и интересное. Одно время он начал  интересоваться революционным движением в России и кроме двух библиотек, что для взрослых в посёлке, он теперь заинтересовался и партийной.
  А к этому виду исторической литературы у него интерес пробудился ещё во время его подготовки к поступлению в институт, в 1964 году, когда случайно он натолкнулся на книгу его отца: "История Всесоюзной коммунистической партии(большевиков)".
 Отец, видимо, изучал её, когда вступал в партию. На эту тему, да еще и войны, они с отцом никогда не беседовали. Больше всего занимали его повседневные заботы большой их семье. Всё новости узнавал по радио или из телевизора, хотя выпмсывал газету "Правда", к которой пристрастился и сын. Но эта книга Сергея заинтересовала и очень сильно помогла ему при поступлении в институт.
 В ней, действительно, было всё чётко, кратко и понятно изложено. Именно с ней, да ещё с одной отцовской книги "Тайная сила", Сергей начал собирать свою библиотеку, которая вскоре станет семейной в их родовом гнезде. Именно, из этих первых книг Сергей узнает, что такое внутрипартийная борьба и как омерзителен колониализм и что он приносит колониям. В Сергее пробудится ещё больший интерес к истории, да и вообще к литературе.
 Так что библиотека парткома стало для него новым центром притяжения. Да и для многих других на комбинате, особенно, для молодых коммунистов. Здесь было всегда интересно и многолюдно.
 Находясь в Управлении, его посетители обязательно заглядывали в парткабинет, познакомится с последними новостями, поздороваться с Маленчевым и с библиотекарем Марьей Ильиничной Славянской. Они могли порекомендовать им интересные публикации в свежей прессе. А также новые книги. Сергею, особенно, нравилась "Антология мировой философии", с древних времён до наших дней.
 И ему здесь было о чём поговорить с Матвеем Николаевичем. В том числе, и о современной философской мысли. К сожалению, оптимистичного они здесь ничего не видели. Несмотря на жесткий идеологический контроль, в философии наблюдались определенные негативные изменения и тенденции. Официальная философия была основана на марксизме-ленинизме, однако же, в ней стали проявляться элементы критического осмысления и поисков новых путей в гуманитарных науках. И это их наводило на тревожные мысли.
 Сейчас, садясь в трамвай, Сергею невольно вспомнил, как они впервые встретились с Матвеем Николаевичем в Управлении, и какое произвёл на него он впечатление. В тот самый памятный день, когда впервые Сергей шёл на встречу с ним в его  парткабинет. Был уже тогда обеденный перерыв в цехах, а в Управлении перерыв был позже, смещён на час. 
 И потому он не очень торопился. Но, всё-таки, поспешал. Привык исполнять данное им слово, тем более секретарю парткома. Не стал он переодеваться, а прямо в рабочей спецовке, не без некоторой робости, Сергей вошёл в строгое здание Управления, куда можно было входить совершенно беспрепятственно, не предъявляя пропуска.
  Но едва лишь вошёл в него, как сразу же столкнулся лицом к лицу с опрятно одетым, и как ему показалось, довольно пожилым человеком. Лицо его было смугло, чёрные прямые волосы тщательно зачёсаны были назад, которые он, время от времени, поправлял рукой. 
 Был этот человек кареглазый и среднего роста. На нём был костюм скромного покроя чёрного цвета.
 – Извините,– обратился к нему Сергей,– где я могу увидеть Матвея Николаевича Маленчева?
 Добрые, большие и внимательные глаза этого человека смотрели на него прямо в упор, приблизившись совсем близко к его лицу. Лицо было его строго и серьёзно. 
 Был он при галстуке, в расстегнутом настежь пиджаке, верхняя пуговица его неброской рубашки, серого цвета, была тоже расстёгнута.
 Одну руку он держал в кармане, а в другой держал папиросу. Когда же Сергей к нему совсем приблизился, он задумчиво курил, медленно вверх выпуская дым. Видимо, он что-то обдумывал и вначале, всё также, смотрел вдаль коридора, куда-то мимо Сергея. Но затем, как бы спохватившись, он переключился сразу же на Сергея.
 – Это я,– отрешившись от своих мыслей, чуть прищурившись, тихонько добавил,– пройдёмте ко мне.
 И снова, точно также, в упор и очень близко, но уже более заинтересованно, он стал вглядываться в собеседника. Словно стараясь получше разглядеть его, угадать: кто же он и с чем к нему пожаловал. Желая понять: с кем ему предстоит беседовать? Но потом, наконец-то, видимо узнав Сергея, он улыбнулся ему, продолжая более настойчиво, но тактично и аккуратно, приглашать пройти вперёд себя, в его кабинет.
 Письменный стол Маленчева, с приставленным к нему стулом для посетителей, стоял в довольно большом по тем временам, зале заседаний Управления, где часто проводились различные собрания и заседания, лекции и беседы, праздничные мероприятия, торжественные собрания.
 В то время Сергей не знал, что Матвей Николаевич очень слаб зрением и почти ничего не видит. Очки же он не носил, только лишь потому, что они ему были бесполезны.
 Ему они совсем не помогали, а лишь мешали. Слепота его была следствием тяжелейшей фронтовой контузии. Но и без очков, почти что и без зрения, Матвей Николаевич всё хорошо знал, понимал, видел, ибо обладал острым умом и прозорливостью. Иные зрячие не видели того, что видел он.
 Всё и всех он видел насквозь. Знал и чувствовал человека с первого общения, понимал его, видел и сегодня всё, что происходит внутри комбината и вокруг него. Следил за тем, что происходит в стране и за рубежом.
 Никто не чувствовал, как он, остро и объективно, что происходит ныне в заводской жизни и в посёлке. Матвей Николаевич много писал, в том числе, и для заводской газеты, причём, всегда своей собственной рукой, но очень крупными буквами.
 А если, он хотел что-то прочесть сам, то текст подносил, почти вплотную, к своему лицу. Родился Матвей Николаевич в 1920 году в Крутом Яру. С тридцать восьмого года его жизнь, неразрывно и навсегда, связана с газетой комбината «Калининец». Его первые литературные опыты были опробованы, именно, в рабочей газете предприятия.
 Немного в предвоенные годы Маленчев поработал в проектном отделе комбината, затем, некоторое время, поработал корректором в издательстве областной газеты «Коммунар». Перед самой войной в сороковом году, Матвей Николаевич поступил учиться в Тульский пединститут на исторический фркультет, но война заставляет его прекратить учёбу.
 В сентябре сорок первого года он, вместе с другими студентами института, строит оборонительные сооружения в Смоленской области, на участке Дорогобуж-Ельня. И уже в октябре этого же года, вместе со всем Крутояровским металлургическим комбинатом, он эвакуируется на Урал.
 В том же месяце Маленчев вступает добровольцем в Уральский добровольческий танковый корпус. В составе которого, вскоре, он оказывается на фронте, в качестве автоматчика танкового десанта. В сорок четвёртом году, как талантливый и активный солдатский корреспондент (и бывший корректор, а также ещё и студент-историк), он направляется в корпусную газету «Доброволец», где становится военным корреспондентом.
 Имеющиеся хорошие его литературные задатки, позволяют ему часто печататься во фронтовой газете, в том числе, публиковать в ней свои фронтовые стихи, очерки и рассказы. 
 Однажды, находясь у него дома, по случаю празднования 60-летнего его юбилея, Сергей увидел красочно оформленную книгу в твёрдом переплёте, под названием «Уральский добровольческий корпус».
 В ней, к своем радостному удивлению, он увидел среди материалов о фронтовиках-добровольцах и фронтовые заметки корреспондента фронтовой корпусной газеты Матвея Николаевича.
 А также в ней рассказывалось и о его фронтовой жизни. Вот что там было написано о военном корреспонденте Маленчеве, как об одном из авторов книги:
 «…Для гвардии младшего сержанта Малинчева перо было дополнительным оружием к автомату. Когда же он из мотострелкового батальона был переведён в редакцию корпусной газеты «Доброволец», то перо стало главным его оружием. Его, пронизанные жаром боя, заметки, зарисовки о гвардейцах, стихи подкупали искренностью, взволнованностью.
 Матвей Николаевич Маленчев награждён орденом Отечественной войны и шестью медалями…».
 Вот две выписки из предоставления его к награждению медалью «За боевые заслуги» и орденом Отечественной войны второй степени. К награждению медалью: «Гвардии младший сержант Маленчев М.Н. работает в редакции «Доброволец» с декабря тысяча девятьсот сорок третьего года. Зачисленный на должность корректора, он с успехом выполняет литературную работу. Участвовал в качестве корреспондента в боевых действиях шестьдесят восьмой гвардейской танковой бригады на Проскуровском направлении. Позднее выезжал и в другие действующие части корпуса. Проявил высокую ответственность за порученное дело, работал, не считаясь с трудностями и опасностями боевой обстановки».
 Из описания подвига, к предоставлению к награждению орденом Отечественной войны второй степени: « Товарищ Маленчев за время полутора годовой работы в редакции «Доброволец» показал себя верным сыном Отчизны, умелым и инициативным журналистом.
 Во время боёв корпуса он всегда находился в частях шестьдесят первой гвардейской танковой бригады, организовывал военкоровские материалы, сам писал очерки и стихи в газету.
В последних боях Маленчев находился в боевых порядках батальона Скринько. Лично участвовал вместе с танкистами в стремительном наступлении. Товарищ Маленчев сумел подать на страницах газеты поучительные в тактическом отношении материалы, которые учат гвардейцев, как лучше действовать на поле боя.
 В дни наступления резко ухудшилось зрение товарища Маленчева. Врачи направили его в госпиталь на лечение. Но товарищ Маленчев отказался в эти решающие дни уйти со своего поста. Он продолжает умело и отважно выполнять свой воинский долг».   
 Но тогда, при первой встрече с ним в Управлении, Сергей этого ничего и не знал. Это только потом он понял с кем его свела судьба. И что это за замечательный человек, у которого многому можно и должно поучиться. Но тогда Сергей, конечно, ничего об этом и не помышлял. Вот потому его общение с ним тогда было без особого энтузиазма. Сергей думал о том, что вот он пришёл в парткабинет выполнять общественную нагрузку, обычное партийное и рутинное задание-поручение. 
 Но даже и в этом-то, не особенно весёлом его случае, при не слишком большом его отношении к этому поручению, Сергея вдруг поразила, при первой встрече с ним, необычность этого человека, его внимание и уважительное отношение к собеседнику.   
 Ему импонировала серьёзность его подхода к порученному делу, о котором ему Маленчев так легко, подробно и просто рассказывал, то есть, проинструктировал, Сергей сразу всё понял.
 Хотя он вначале как-то весь сразу напрягся, посерьёзнел во время этого разговора, но спустя несколько минут ожил, можно сказать, даже загорелся этим поручением.
 Деловитость, простота и скромность в общении с ним, его подкупили. Всё в этом человеке притягивало к нему, делало его простым и близким, а серьёзность, с которой Маленчев беседовал с Сергеем, передалась и ему.
 Позже эта манера общения с людьми станет для Сергея эталоном поведения,  серьёзность же отношения, к любому порученному делу, станет для него привычным и естественным.
 Но та первая встреча с Матвеем Николаевичем, его тактичное и внимательное, очень аккуратное отношение к нему при первом их знакомстве, та доброжелательность, с которым он отнёсся к молодому рабочему, молодому коммунисту, во многом ещё ничего не познавшего в жизни, запомнилось Сергею навсегда. 
 И его тогдашнее, не слишком почтительное отношение, к его первому поручению, думается, будет простительно для него, если учесть, что Сергей ещё не знал, кто находился перед ним и какая это передо ним замечательная и неординарная личность.
А.Бочаров
2020.