Лабиринты одиночества. Глава девятая

 
                РАЗЛУКА НЕ БЫВАЕТ БЕСКОНЕЧНОЙ
                (ЮСУФ)

       Меня била дрожь нетерпения. Чувствовал, что близок к цели и будто слышал дыхание моей Сауле. Но комиссия из Департамента архитектуры категорически не разрешала   открыть вход, обнаруженный на крыше небоскрёба, опасаясь обрушения здания.  Зато специалисты при сканировании заметили внутри «воздушной подушки» движение.
      Сердце моё замерло: Сауле?
      И тут же мелькнула страшная мысль: неужели Кямран замуровал её?
      - Изверг! — вне себя от ярости я выкрикнул это вслух.
      Коллеги разом повернулись в мою сторону. Я кинулся к монитору и попросил показать предыдущие записи. На них был виден лишь силуэт – он то появлялся, то исчезал. Будто падал без сил и оставался несколько часов в этом положении без движения.
      — Это Сауле! - уверенно сказал я. - Полгода прошло как она канула в неизвестность.  Мы знаем, привезли её в Нью-Йорк на частном самолёте и похоже прямо с крыши втащили в это помещение. Как же она до сих пор жива? Получается, что Кямран подкармливал жертву и наблюдал за этим. Бессердечная тварь!  Мы должны найти вход в это пространство. Должны, понимаете?
      - Но зачем Кямран Анарли   всё же поддерживал   силы своей узницы?   - удивился сотрудник Департамента архитектуры Адам Смит.
      -  Да уж точно не по доброте душевной.  Я не исключаю того, что алчный барыга заставлял Сауле рисовать. Она очень талантливая.
      - Но девушка могла отказаться, - возразил Адам.
      — Значит, она хотела жить, верила, что в Кямране проснётся совесть. А скорее всего, надеялась на спасение. Она сильная! Давайте искать все возможные варианты её освобождения из этой клетки.
      Мы сгрудились у монитора и разложенных рядом чертежей и документов.
      - Из прямоугольного строения в разные стороны существуют непонятные проходы, как лабиринты, - озадачено потёр лоб Адам Смит. - В одном из них объект постоянно исчезает...
      - В каком именно проходе? И к какому лифту он находиться ближе всего? - заволновался я.
      - К пятому.
      — Это же над квартирой Сауле! -  Я до боли закусил губы, чтобы рыдание не вырвалось наружу.- Надо спешить и скорее вызвать лифт на последний этаж. А через его крышу подняться в это пространство.
      - Но ведь по всем чертежам там сплошные бетонные стены, - засомневался Адам. - И потом, между лифтом и этим пространством не менее пяти метров.
      - Я думаю, моя Сауле, искала выход из этого лабиринта и что-то предпринимала.
      - И что же она делала мистер Умари?
      - Может быть долбила стену...
      - Бетонную? - округлил глаза Адам. Но я уже мчался к железной двери на крыше, следом за мной бежали сотрудники следственного управления.
Спустившись с крыши на последний этаж, я вызвал лифт. Мне казалось, что время остановилось.
      - Ну, быстрее! Быстрее! - кричал я, сжимая кулаки.
      Лифт остановился. Открылись двери. И вдруг… Звук удара какого-то тяжелого предмета по крыше лифта   заставил нас вздрогнуть. От этого мощного удара сработала сигнализация, взвыла сирена и в миг отключилось электричество.
      — Это хорошо, - подумал я. — Значит лифт никто не сможет вызвать.
      Попросил у коллег фонари и самую высокую стремянку, чтобы открыть дверцу на крыше лифта. Меня почти не было слышно, всё заглушала сирена. Нашли пожарную передвижную лестницу. Я полез на верх. Верхняя дверца лифта открывалась кодовым ключом. Времени не было искать инженера и рабочего ответственного   за обеспечение работы лифтов и я решил взять у коллеги оружие, чтобы выстрелить в кодовый ключ. Но в последний момент испугался. Подумал, а если на лифте Сауле? Пуля может пройти сквозь дверцу и убить её!
     Мысленно твердя молитву, направил дуло пистолета не вверх, а в сторону от внутренней стороны замка и выстрелил.   Цифры на кодовом замке стали бегать по кругу. Я выстрелил ещё раз и дверца лифта с шумом падая одной стороной, открылась. Отверстие прохода было не широким и там наверху казалось светлее. Я поднялся и в ужасе замер от увиденного.
      Моя Сауле лежала лицом вниз в луже крови. Что-то было привязано к её спине. Затаив дыхание, я проверил   пульс. Она была жива, но без сознания.  Осторожно стал отвязывать ношу со спины.  Попросил у ребят складной нож, перерезал верёвку.  Увидел свёрнутые в рулон холсты и заплакал...
     Коллеги уже звонили в службу спасения 911 с просьбой организовать срочную эвакуацию пострадавшей на вертолёте.
     Адам Смит поднялся ко мне и глянул на стену над шахтой лифта. Прямо над нами зияла дыра.
     — Это сколько же сил надо иметь, чтобы пробить бетонную стену? - удивлённо присвистнул он. - В жизни бы не поверил, если б не увидел своими глазами. Не каждый мужчина на такое способен. Сауле жива?
    - Жива. Она оказалась очень сильной.  Надо спасти её во что бы то ни стало - единственного свидетеля всех злодеяний «неуязвимого» Кямрана.
     На крышу лифта поднялись врачи. Стали осматривать мою Сауле.  Я вцепился в руку доктора, на бейджике которого значилось «Дэвид Стивенсон. Служба спасения. Нью-Йорк». И, глотая слёзы, спросил:
     - Она не умрёт?  Доктор, эта девушка-моя любимая...
     Стивенсон крепко сжал моё плечо и строго ответил:
     - Очень надеюсь, что пострадавшая будет жить. Срочно перевезём её в госпиталь.  Слава Богу, густые волосы девушки смягчили силу удара при падении.
     Только сейчас я заметил, как изменилась причёска Сауле. Она всегда предпочитала короткую стрижку, а теперь волосы выросли в огромную гриву.
     - Она упала спиной на ношу, привязанную к себе. Это её спасло, - сказал другой доктор.
     - Она художница, - разъяснил я, - а на спине её картины, свёрнутые в рулон.
     - Надо скорее эвакуировать пострадавшую, - распорядился доктор Стивенсон. - Наш вертолёт уже на крыше. - Он подтолкнул меня к Сауле и приказал срочно освободить её спину от привязанного груза. Иначе транспортировать больную через узкую дверцу на крыше лифта будет невозможно.
       Я осторожно отрезал все верёвки, отложив рулон с холстами в сторону. Двое ассистентов переложили Сауле на носилки, крепко перевязав её в нескольких местах.
     - Доктор, её надо отвезти в лучший госпиталь, к лучшим врачам. Она важный свидетель.
     - Лучший это Пресбитерианский.  Свяжитесь с главным врачом, а мы примерно за десять минут прибудем туда на вертолёте.
     -  Спасибо! - Пожал я руку доктора. И упросил взять меня с ними в вертолёт.
В больнице Сауле сразу увезли на операцию. Она всё ещё была без сознания. Только после того, как врач сказал, что она в реанимации, я вернулся к месту преступления.
       По дороге позвонил турецкому другу и коллеге Мехди.  Сообщил  ему, что по данным следствия Кямран  в Анкаре  с Ковидом в больнице: впал в кому и умер, не приходя в сознание. Его тело сегодня должны похоронить в фамильном склепе на Караимском кладбище Стамбула.
       - Пусть Бог меня простит, но я не верю в смерть Кямрана. – сказал Мехди.
       - Я тоже.
       - Тело не дадут эксгумировать, я думаю. - В голосе Мехди звучали нотки беспокойства.- По закону  умерших от Ковида сжигают. Но тело Кямрана по документам подвергли дезинфекции и разрешили предать земле. Я пойду на похороны.
       - Ты ещё не был в его картинной галерее?
       - Не успел.  Из Анкары поспешил сразу в Стамбул. После похорон займусь галереей Кямрана.
       - Что-то здесь не чисто, - предположил я.
       - А что в этом деле чисто? Полный криминал! Главное, что Сауле жива. Дай Бог ей быстрее прийти в себя и дать показания.
       - Будем молиться об этом. Звони почаще, Мехди, и держи меня в курсе.   А эксгумацию тела Кямрана надо организовать обязательно.
       Я вернулся к небоскрёбу. Там меня встретил мой коллега Питер Макинтош, который только что вернулся из Сиэтла.
       - Какой же ты молодец, Йозеф! - пожал он мне руку, обменявшись приветствием. - Нашёл всё-таки свою художницу. А ведь скажу по секрету ни я, ни мои сотрудники отдела криминальных расследований до конца не верили в эту «легенду».
      - Я сам уже был на грани отчаяния. Но с помощью твоих ребят мы смогли обнаружить   Сауле, - признался я. – А что интересного ты обнаружил в Сиэтле?
      - Много чего! - Питер посмотрел на меня, прищурившись, как кот  после удачной  охоты.- Ты даже представить себе не можешь, что  за фрукт этот Кямран Анарли. Хотя какой там фрукт? Хищник!  И великий манипулятор.  Так виртуозно умел увиливать от правосудия. А умер, говорят, от Ковида?
      - Знаешь, Питер, мне кажется, Кямран   живее всех живых и просто  воспользовался пандемией.
      - Неужели? Хотя те факты, которые я привёз тебе из Сиэтла, очень многое могут прояснить. Но это потом, после осмотра помещения, в котором находилась жертва. 
      - А ты уже был там?
      - Нет ещё, но я посмотрел наброски, которые предоставили мне ребята Адама Смита из Департамента архитектуры. Они просто поражены этим «архитектурным шедевром». Этакая одиночная тюрьма-лабиринт внутри 40-этажного небоскрёба!
      - Хочу быстрее туда! — потащил я его к лифтам.
      Питер почему-то нажал на 39 этаж. Я сказал, что он ошибся. Но тот ответил:
      - Сейчас всё узнаешь.
      Мы зашли в апартаменты, находящиеся прямо под квартирой Сауле. Квартира была с собственным лифтом. Его обнаружить было не так-то легко. Как будто сплошная стена. Лифт поднимался на два этажа выше - на огромную чердачную часть крыши.  Нашли пункт слежения за узницей Кямрана. Здесь я увидел   сломанные мониторы компьютеров с вырванными проводами и кучу картин.    Очень обрадовался этой находке, сразу узнав в полотнах руку моей Сауле. Потом в лифте мы с Питером поднялись наверх к лабиринтам. И вот она мастерская-тюрьма художницы: пустые банки из-под красок, разобранные мольберты со сломанными ножками и дорожка в строительной пыли в один из лабиринтов, которая  заканчивалась пробитым проёмом...
      - Поражаюсь силе духа твоей художницы, - осматривая дыру в бетонной стене, произнёс Питер.- Слышишь, лифт поднимается? Внизу он кажется просто точкой.
      Я согласно кивнул и вдруг спохватился. А где же картины, которые остались на крыше лифта?
      - Знаю, о чём ты беспокоишься, - похлопал меня по плечу Питер. – Все картины мы отвезли в Департамент, как вещественные доказательства.
      - Спасибо тебе, Питер за поддержку и помощь.
      - Не за что, дружище, это наша общая работа.
      - Мне бы хотелось узнать, что происходит в Сиэтле - в штаб-квартире корпорации Кямрана? Он якобы умер. Успел ли он передать кому-либо бразды правления?
      - Перед отъездом в Турцию Анарли объявил банкротство. Все капиталы куда-то улетучились. Тысячи и тысячи людей, начиная от конторских служащих и до квалифицированных строителей, инженеров и простых рабочих, остались на улице.   И, главное, теперь не с кого спросить, босс-то умер. Я изъял многие документы, мы их вместе просмотрим, Йозеф.
     - Опять улизнул! -  С досадой стукнул я кулаком по стене.
      Звонок телефона прервал меня. Это был   Мехди.  Сообщил, что получил разрешение на эксгумацию и сразу договорился с лабораторией. Вместе с судмедэкспертами он облачился в скафандр и за 15 минут выяснилось: это не Кямран,  а  другой человек – глаза у похороненного были карие.
      - Что и требовалось доказать! – воскликнул я.
      - Пазлы сошлись, мой уважаемый коллега, - Питер удовлетворённо потер руки.
- Осталось главное – задержание и наказание. Кямран должен ответить за всё содеянное.
      - Да, ты прав, Йозеф. И куда же мог деться этот криминальный строительный магнат?
      - Я уверен, сбежал в Венесуэлу и конкретно - в Каракас. Туда собирался уехать Самуэль Тейлор - прежний босс Нью-Йоркского отделения центрального  управления криминальных расследований. Ему предложили возглавить благотворительный фонд. Там и будем искать.
      Наконец мы вышли на улицу и тут же оказались в окружении журналистов. Я так устал, что мне было не до интервью. Питер умело отделался от назойливых репортёров, и мы поехали к нему в офис.
      Поиски Кямрана Анарли и Самуэля Тейлора продолжались. Через Интерпол был направлен запрос по поводу деятельности новой благотворительной организации в Каракасе.  Выяснилось, что руководитель фонда Самуэль Тейлор тоже оказался в списках умерших от ковида. Нашли его в аэропорту Нью-Йорка, в день вылета в Каракас.
      - И от него легко отделался. Очередная жертва, - с возмущением сказал я.
      И ещё один факт заинтересовал Интерпол. Несколько дней назад в числе акционеров PDVSA - крупнейшей нефтедобывающей компании Венесуэлы, обладающей монопольным правом на добычу нефти и природного газа на континентальном и морском шельфах страны, появился крупный акционер Сантьяго Рамирес. На цветных фотографиях, присланных Интерполом, был запечатлён в разных ракурсах незнакомый мужчина.
     Я с трепетом ждал звонка из больницы и наконец мне  сообщили,  Сауле после сложнейшей операции пришла в себя.  Пациентка очень слаба, постоянно произносит имя Юсуф и просит позвать его.
     Питер предложил отвезти меня в госпиталь в полицейской машине с сиреной.   Машинально я захватил с собой со стола фотографии  Сантъяго Рамиреса.  Через полчаса мы были в больнице. Врач вначале ограничил время  посещения, но увидев на мониторе улучшенные данные,  разрешил остаться подольше.
     В это время позвонил Мехди и сказал, что частная галерея Кямрана пуста. По сведениям ответственных работников галереи два дня назад в срочном порядке все экспонаты были собраны в контейнер и на грузовом корабле отправлены в город Маракайбо - крупнейший порт Венесуэлы. Питер извинился и поехал обратно в свой офис, чтобы связаться с Интерполом.
     Я вошёл в палату к Сауле и сердце моё сжалось. Голова любимой была  словно в шлеме от бинтов. Измученные родные глаза смотрели на меня с нескрываемой нежностью.
     Я опустился на колени перед кроватью и взял Сауле за руку:
     — Вот мы и встретились.  Я нашёл тебя, моя дорогая! И очень счастлив!
     Сауле слабо улыбнулась:
     - Разлука не бывает бесконечной, верно, Юсуф?   А теперь, пожалуйста, говори всё о Кямране, я выдержу.
      Коротко, чтобы не утомлять больную, я рассказал как продвигается следствие. Потом вынул из кармана фотографии. Сауле попросила показать их поближе. Долго и пристально смотрела на каждое фото.
       - Этот человек тебе знаком? - с волнением спросил я.
       - Кямран! - прошептала Сауле. – Это его глаза, хотя и с изменённым цветом. Похоже линзы вставил.  А вот и кольцо с огромным янтарём и любимые чётки на левой руке - он никогда с ними не расстаётся...
       Она   виновато отвела взгляд в сторону и судорожно вздохнула.
       Я нагнулся, близко посмотрел в глаза Сауле и осторожно поцеловал её дрожащие губы. Почувствовал, что она ответила на поцелуй и слабой ладошкой нежно погладила меня по щеке…
       По лицу от счастья потекли слёзы. А Сауле, прижав мою руку к своей груди, еле слышно сказала то, о чём мне мечталось долгие годы:
      - Я люблю тебя, Юсуф! Прости меня за всё! Теперь мы никогда не расстанемся. Хочу быть с тобой и в радости, и в горе.
      - Хватит с тебя горя, моя родная, - стыдясь своих слёз, возразил я. - Давай будем радоваться, что мы живы и нашли друг друга.
      ...Ещё год продолжалось следствие. Благодаря Интерполу мы смогли вернуть картины из частной галереи Кямрана. Самому же преступнику опять удалось  исчезнуть. Его заочно приговорили к двум пожизненным срокам заключения. Я подумал, что Кямран сам спрятал себя в лабиринт одиночества и теперь судьбе его никто не позавидует.
      За этот год многое изменилось в нашей жизни. После длительного лечения и реабилитации я увёз мою Сауле домой  в Алматы. Мама и брат Юнус от радости не находили себе места.  Его жена Зумрад, сын Расул и дочка Олия сразу же полюбили мою избранницу. Мама рассказала Сауле о безвременной кончине её бабушки Айнуры-ханум. Не дождалась, бедная, свою внучку, не вынесла горя от разлуки и переживаний. Завещала Сауле их огромную квартиру и просила сохранить семейное гнездо.  Мы с Сауле поженились и ждём ребёнка. Она по-прежнему рисует картины.
     А я, как всегда, любуюсь ею…
 
Душанбе — Дубаи, 2023г.