Рассуждающий о жизни

Морозным зимним днём прохожий Иван Петрович Толстыепяточки, очень худой рядовой сотрудник артели № 19641985, шёл по городу мимо различных зданий и людей и рассуждал, как он сам говорил, «об жизни».
— Что есть жизнь? — думал он меланхолично, и от самого себя ему становилось очень печально. — Жизнь есть необыкновенно странное, необыкновенно необычное стечение разнообразных обстоятельств, которые составляют жизненную дорогу. А что сказал бы об жизни Александр Сергеевич Пушкин? Не знаю и не могу знать. Однако ж могу с полной уверенностью сказать, что жизнь есть нечто странное, полное оскорблений, обид и печально-грустных случаев.
С такими мыслями и шёл по дороге Иван Петрович Толстыепяточки, рассуждая, как он сам говорил… Впрочем, это вы уже знаете.
— Да, бедный я человек! — плаксиво говорил он про себя. — Разнесчастный я гражданин! Общество, или, как принято выражаться в этом псевдоцивилизованном мире, социум, отобрал у меня, невзрачного, смысл жизни! Отвратительный дядька Дормидонт Семёныч Булочкин, мой начальник, урезал мне зарплату на пять рублей за то, что я, видите ли, деталь неправильно выковал и наработал браку на 3,75 %! А я, быть может, совсем не должен быть сотрудником артели! Я, быть может, философствоваю об жизни! Я, быть может, должен быть мыслителем, Аристофаном, Коперником, Леонардой да Винчи, Эйнштейном! Я должен, должно быть, стать надеждой современного мира, просветителем этого безграмотного, расхлябанного общества! Я, между прочим, хочу писать великие произведения, сочинять замечательные сочинения, рассуждать об культуре и создавать культуру! Я желаю купить удочку и ловить форель и лососей! Но теперь у меня нет денег, а, следовательно, нет и удочки!
Так шёл он, ноя, мимо реки, где изрядно замёрзшие мальчишки, сидя на корточках на берегу, ловили рыбу, сделавши удочки из каких-то веток.
— Великий я человек! — думал Иван Петрович, идя далее. — А люди меня не понимают! Некультурные они, невоспитанные, неинтеляктуальные, не имеют они интеллягентности чувств! А я имею! Я хочу, быть может, быть руководителем искусства, хотя бы в масштабе нашей артели! Я уже даже придумал себе должность — начальник Начальства над искусствами при артели № 19641985 Иван Петрович Толстыепяточки! О — как красиво звучит! Я, быть может, вообще хочу снять лучший фильм на планете Земля, и чтобы он выиграл на Московском кинофестивале! Но для этого — о, жалость! — мне нужен самый лучший киноаппарат!
Так, думая о своей возможной карьере, он шёл мимо пригорка, где какие-то продрогшие энтузиасты снимали на мобильный телефон искреннее кино, через полгода победившее на Московском кинофестивале.
— Я, быть может, могу быть Гайдном, Моцартом или Канчели! Я, должно быть, стану Бахом, когда куплю себе орган. Но где ж его купишь? Да и за какие деньги? Или же я могу стать вторым Высоцким и петь наболевшее. Но гитары дорого стоят.
Пошёл снег, а Иван Петрович всё брёл. Вспомнивши снова, как ему урезали зарплату, он опять заныл и, называя себя несчастным, пошёл в магазин, где купил себе салями за 35 рублей, желая успокоиться. А в это время где-то мимо него шёл медленно больной человек на костылях с ясными и добрыми глазами, который, глядя на вечереющее небо и снежинки, шептал: «Благодарю Тебя, Господи! Какой же я счастливый человек! Какой снег Ты дал людям…».

2022 г.