Городские наблюдения

     День подходил к концу. Бледно-розовые лучи проскальзывали сквозь трамвайные окна, грациозно сливаясь в танце. Солнце одаривало людей убывающим теплом. В последнее время этого так не хватало, но морозы Челябинску тоже идут к лицу.
     Половина пассажиров находилась в сонливом состоянии, другая — слабым движением рук растирала себе ноги, щеки, чтобы согреться немного. Мы подъезжали к остановке «Островского», как вдруг из окна я приметила тощий силуэт, витающий по сторонам. Вагон остановился.
     Этой фигурой оказался мужчина 40 лет. Помнится, нос у него крючковатый и острый, щеки впалые, взгляд пустой, леденящий, лицо надутое и красное от злости. Он немного постоял на ступеньках, оперевшись всем телом на поручни. Затем осмотрел нас всех, попутно проговаривая что-то внутри себя. Пожилая женщина, сидящая справа от меня, заявила:
— Сейчас начнется шоу.
     Мужчина зевнул, а после прокричал:
— Водила, закрой дверь! Мне холодно вообще-то! Ты оглох там?
     Так и не получив ответа, местный буян принялся со всего размаху стучать к водителю.
— Что вытворяешь? — еле слышно произнес кондуктор.
— Я хочу, чтоб вы дверь закрыли, скоты! На улице зима!
— Пройдите в салон, пожалуйста. Люди спокойно сидят, не жалуются, потому что печки работают.
— Еще что тебе сделать? Стою там, где хочу! — ответил он так, из последних сил себя сдерживая.
     Мужичок промаялся целую остановку, разрабатывая в голове план дальнейших действий. На «Теплотехе», выскочив одним из первых на улицу, он не растерялся и встал посредине дорожных рельс.
— Какой урод! Не человек, а пес! — жаловалась моя соседка.
     Чуть позже к общим возмущениям присоединился каждый, водитель же объяснял на кулаках, как в обществе себя вести следует. Я не стала выжидать кульминации, потому и выскочила наружу. Невзирая на то, что Калининский район меня к себе не располагает, захотелось узнать о нем чуточку больше.
     Всякий раз пробегала по этим местам на учебу, но никогда не замечала всеобщую разруху. Меня напугали не бараки выжженного цвета, переплетенные с унылыми многоквартирными домами, а люди с испитыми, одутловатыми лицами, мертвым взглядом, замотанными шагами.
     В одном дворе я встретила мальчика, катающегося на спинке старого стула как на ледянке. Горку он выбрал неудачную, потому что на ее пути стояла деревянная песочница. Как следует разогнавшись, он проехал всего-ничего, но насладиться поездкой не удалось. Спинка стула отскочила при ударе с песочницей, мальчик успел в полете перевернуться.
— Ты не ушибся?! — прокричал его друг из окошка.
— Жить буду! — лежа провопил ему мальчишка.
     Постепенно я вышла к Свердловскому проспекту, в котором шум машин перебивал внутренний голос, не давая сосредоточиться. У местной забегаловки пенсионерка рылась в помойном ведре, рядом с ней стоял ворчливый старик, порицающий ее за подобные действия:
— А когда работать надо, так вы сразу пропадаете! А когда работы нет — ждете помощи от государства.
— Куда ж мне идти с больными-то ногами? А если бы помощь от государства дождаться так легко можно было, то не слонялась бы сейчас по улицам, окаянный!
     Я почувствовала сильный осадок в душе. Как же так вышло, что небо над городом такое чистое, лазурное, хоть и под ним происходят такие, на первый взгляд, непримечательные бедствия? Мне хотелось проводить закат у концертного зала «Родина». По пути к нему я встретила двух подростков, обсуждающих, как спрятать сигареты в варежках, чтобы мама не обнаружила, а затем себя – на случай, если все-таки отыскала; пенсионеров, идущих в обнимку, дворников, высмеивающих человека, передвигающегося на коляске. Не поймите меня неправильно: я не преследую цели за кем-то следить, просто жизни вокруг безумно много, а развидеть ее у меня не получается.
     На мое удивление, людей собралось на набережной немало. Между тем небо заиграло новыми красками. Оно уже не было таким лазурным, зато отлично передавало градиент салатового и фиолетового. Символизм. Челябинск — город контрастов. Ни одно мрачное не способно к существованию без просветленного. И как бы сильно я ни осуждала, как бы слепо в него ни верила, этот город всегда толкает меня на светлые, идейные мысли. Наверное, Челябинск можно любить только настоящей и честной любовью, не доступной для большинства.