Кукла мотанка и клавесин. Глава12

Глава 12. Леся Адам и Ванюша такая светлая достойная семья, из которой изгнали урода, а покой так и не наступил

Две женщины вышли из квартиры. И остановились у двери этажом ниже.
– Я позвоню завтра, – пообещала Офелия, а Голда нажала на кнопку звонка.
Дверь немедленно распахнулась и Голда оказалась в объятиях Адама.
– А ты все хорошеешь, хотел сказать, не изменилась, куда там, ты помолодела, – отвесил комплемент хозяин дома, размыкая объятия.
– Да, ну не льсти, все мы стареем, – ответила женщина, не принявшая лесть.
Голда невольно сравнила две квартиры, отметив одинаковую убогость и бардак.
«Жилища матери и дочери одинаково убогие и неприбранные. Ничего удивительного. Надо рвануть себя по живому и вырвать стереотип и предрасположенность жить подобным образом. Так рвать больно, а поддерживать направленность, приятно и привычно»:
Подумала Голда и прошла вглубь квартиры, на прокуренную до сизо-желтых потолков кухню и присела на неудобную табуретку в углу возле распахнутого настежь окна. На кухонном столе вещи, не относящиеся к кухонной утвари, обитатели квартиры свалили в кучу, посыпали солью, сахаром, пеплом, пыль разместилась на них сама.
Леся отодвинула гору хлама и включила электрический чайник, каким-то чудодейственным образом отыскала его в этой горе нужных вещей.
– Кофе, чаю? – услужливо спросила Леся.
– Кофе и давай я сама заварю, я сегодня, почти выпила свою норму, – приняла участие в своём угощении Голда.
– Я признаюсь, не ожидала встретить тебя в квартире моей дочери, – высказалась Леся, ставя перед гостьей чашку и банку с молотым кофе.
– Пути они такие, приводят туда, куда и не планировал. А вообще люди ходят одними и теми же дорогами, особенно знакомые, – ответила Голда, тщательно отмеривая кофе.
– Она уже много грязи на Адама и меня вылила, в основном на меня? – начала с выяснения Леся без лишних реверансов.
– Пока нет, я с ней только второй раз встретилась. А должна вылить, есть повод? – не скрывая раздражения, спросила гостья.
– Дочурка рассорила нас с однокурсником, у неё извращённое представление о нашем к ней отношении. Офелия с удовольствием бы отдала мне своих детей, и забрала бы все наши деньги, – начала Леся пояснение.
Голда подняла руку.
– Стоп, то же я скажу и вашей дочери, если дочурка начнёт рассказывать гадости о вас. Мне не интересны ваши семейные войны. У меня нет подобного опыта. Лучше расскажите, как ваши дела? – остановила она словесный водопад.
– Да как, заказов мало. Мы же заняты Ванюшкой, сын наследник в аспирантуру поступает, талантливый мальчик, утешение и радость, – немедленно переключилась Леся на приятную тему.
А гостья вспомнила некрасивого мальчика, невысокого роста, с выражением безотчётной радости на лице.
– Ваня институт окончил в прошлом году. Пойдём я тебе его работы покажу. Пока не вернулся с работы, начнёт стесняться, он скромный. После института сын устроился на работу. Мы ему не мешаем, – наконец, в беседу вступил Адам.
Голда рассматривала работы Ивана, хвалила, но почему-то не находила их талантливыми. Старательно выписанными, не более.
– А почему, в аспирантуру сразу по окончании института не поступил? Так проще, – задала вопрос Голда, заставившийся смутится восторженных родителей.
– Козни, в последний момент родители одной девки подсуетились, денег руководителю занесли, какая-то сложная игра под ковром, количество мест ограниченно, – сообщила Леся.
«Просто руководитель, не захотел возиться с вашим мальчиком. Ничего сложного, я где-то сама преподаватель, меня невозможно заставить заниматься со стрёмным учеником, даже за деньги. А без оных и подавно. Мест действительно не хватает на всех особенно элитных и под солнцем»:
Подумала Голда. Все трое вернулись на кухню. Общих тем не нашлось. Молча, пили кто чай, кто кофе. Леся принялась заполнять пустоту, бесполезным трёпом.
– Скоро придёт Ванечка, надо приготовить котлетки. Останешься, пообедаем, – мурлыкала счастливая мать.
– Нет, вы меня простите, я уйду, – отказалась от угощения и общения Голда.
Её замутило от запаха фарша, она ненавидела запах сырого мяса и лука.
– Ну, как знаешь, не забывай нас. Адам проводи, – приказала Леся.
Адам брёл по лестнице следом за женщиной, вспоминая фразу, услышанную много лет назад: «На бездетной женщине взгляд отдыхает». Он устал от жены с детьми, от дочери с детьми, от себя с детьми. Ему хотелось творить, он физически ощущал, как уходит время, а ничего шедеврального так и сотворено.
Голда подошла к автомобилю открыла дверцу.
– Жара, пусть чуть салон проветрится, – пояснила она причину своей остановки у автомобиля.
– А кондиционер? – поинтересовался мужчина, отказавший от покупки автомобиля много лет назад по настоянию опять же жены.
– Как ты живёшь? – обратилась к мужчине Голда, пропустив вопрос вежливости.
Во время работы на выставке Ореста, женщина отследила симпатию со стороны Адама. Естественно, от неё не скрылись несмелые намёки мужчины, но она всегда чётко следовала правилу, никогда не смешивать деловые и сексуальные связи, и ещё не связываться с мужиками, обременёнными семейными обязательствами.
– Что тебе сказать, хреново. Знаешь, мне все до крика надоело, я бы с радостью послал на фик всех баб и детей, у меня больше нет сил, заниматься их проблемами. Я хочу творить. А вместо этого я по шею занят аспирантурой сына, строительством убогой дачи, возвожу там мастерскую, осваиваю какие-то технологии для сына, бегаю за багетом… Что мы всё обо мне… Ты как? – Адам остановил себя.
– Я работаю, живу одна, ничего в моей жизни не изменилось, даже послать некого, только своё отражение в зеркале, – ответила Голда и подумала:
«Что мне твои намёки. Я понимаю, ты с радостью воспользуешься плодами моих многолетних трудов. Видела я твои реверансы год назад. Вот только не дашь ты мне ничего. Передохнешь и вернёшься к своим отпрыскам, к Лесе, такие как ты, выводок не бросают. Униженной останусь я. А ты достроишь дачу и с ещё большим рвением начнёшь пахать на Ванюшу, от вины усердие возрастает. Нет, я скорой помощью у мужиков не работаю».
– Зато можешь заниматься любимой работой, – нашёл положительную сторону Адам.
– А кто тебе мешает? Откажись обслуживать свою семейку, я так понимаю, все половозрелые, кроме внучек, им конечно надо помогать, но это по большей части забота Леси, и твори, – дала несложный совет Голда.
– Легко сказать. Я же люблю Лесю, она моя половинка, – не принял суть совета мужчина.
– Поехала. До встречи, – попрощалась Голда и села в автомобиль.
Ей не хотелось тратить силы на бесполезное сотрясения воздуха. Ещё она боялась наговорить гадостей, которые ничего не изменили бы, а только усугубили конфликт в семье.
«Его ребёнок, зарабатывает раздеванием перед каким-то мужиком извращенцем, который её, скорее всего лапает, а потом трахает, внучки приобретают опыт потаскух, а он и его сын играются в творческих людей. Дипломы собирают. Прокладки, затычки в Леськиной дырке, а не мужики. Жалуется он мне на жизнь. Так ему и надо. Из Офелии беспринципную попрошайку воспитали, вместо того чтобы научить работать. Дай я ей хоть 10 долларов, все не спастись, придётся её посылать на хрен в грубой форме, или содержать. Сволочная семейка».
Подумала Голда, воткнула флешку в проигрыватель, и в салоне заиграла соната Моцарта в исполнении одного из её учеников.
«Блин, сука, я же ему сто раз показала, как исполнять этот кусок. Бездарь лентяй, скотина».
Прошипела Голда и выдернула флешку из проигрывателя. Сбавила скорость, остановила истерику, страх попасть в аварию, оказаться в клинике беспомощной и одинокой сработал лучше любого успокоительного.
Адам вернулся домой.
– Ну, ты переговорил с ней? – спросила Леся.
– Нет, не решился, надо как-то по дипломатичнее, – ответил муж, не выполнивший задание.
– Все надо делать самой, неужели так сложно поговорить о музыкальном сопровождении выставки Ванюши, неужели ей тяжело отыграть по дружбе у неё и так денег девать некуда, не разориться. А на выставком это произвело бы впечатление, – вздохнула Леся, переворачивая котлеты.
– Сама говори, вы бабы, вам насчёт детей легче договариваться, кто я ей такой, чтобы просить о бесплатных услугах, – огрызнулся Адам.
Кухня заполнилась запахом жареных котлет и сигаретного дыма.
Адам вспомнил аромат духов, и запах ароматизатора автомобиля, посмотрел с ненавистью на жену и ушёл в мастерскую, в которой устоялся запах красок, скипидара, растворителей и лаков.

продолжение следует: http://proza.ru/2023/03/29/232