Гитара

   На летних каникулах в своем богом забытом поселке Бриакан окончивший первый курс института Санька сдружился с Ленькой Бажиным, также приехавшим на каникулы из летного училища. Ленька играл на шестиструнной гитаре. Санька мечтал овладеть шестистрункой. Студент и курсант, как нельзя лучше, подходили друг другу для коротания скучных вечеров на прииске. Ленька играл, а у Саньки был неплохой голос между баритоном и басом.
   Встречались они на купалке, взбирались на десятиметровую вышку. Каждый приносил по бутылке «Агдама», популярного полусладкого вина отечественного разлива. Выпив по первой, начинали репетицию. Ленька привез из училища много новых дворовых и бардовских песен. У Саньки были свои. Почти все песни объединял задушевный минор, так называемые три аккорда или русский квадрат с добавлением "ля мажор". Встречались и мажорные аккорды, но реже. Санька внимательно следил за Ленькиной распальцовкой, чтобы потом дома потренироваться на своей старенькой гитаре, с которой он убрал лишнюю седьмую струну.
   Репертуар был готов.
   – Я думал, что ты моя половинка, – запевал Санька, и Ленька ударял по струнам.
   – А ты оказалась, холодной, как льдинка, – с надрывом в голосе сокрушался вокалист.
   Чередуя песни с выпивкой, два доморощенных музыканта давали настоящие концерты родному поселку. С каждой порцией вина голос становился все чище и сильнее, а гитара так и обволакивала его объемным струнным звучанием. Казалось, песни плыли по воздуху в ночной тишине:
      Отшумело, отгремело бабье лето,
      Паутинками опутал листья ветер,
      А сегодня журавлей поднялась стая,
      И кричат они, призывно улетая.
   У будущего летчика наворачивались слезы на глазах, когда пели «Серегу Санина» замечательного поэта и барда Юрия Визбора:    
      А он чуть-чуть не долетел, совсем немного
      Не дотянул он до посадочных огней.
      То взлет, то посадка,
      То снег, то дожди,
      Сырая палатка,
      И почты не жди.
      Идет молчаливо
      В распадок рассвет.
      Уходишь - счастливо!
      Приходишь - привет!
   Люди из близлежащих домов выходили во двор, слушали. Никто не возмущался, если концерт затягивался допоздна.
   По искренности и проникновенности исполнения самодеятельный дуэт не уступали популярной эстраде. Их песни прямой наводкой били по зачерствевшим душам поселковых работяг. На другой день они подходили к исполнителям, хвалили, просили повторить полюбившиеся номера. С клубной сцены таких песен не услышишь. Там цензура, художественный совет, тщательный отбор. Потому их и называли дворовыми или бардовскими. И любили такие песни поболее, чем постоянно транслируемые по радио «И Ленин такой молодой» или «Идет солдат по городу».
   Ленька улетел в свое училище. На удивление быстро Санька овладел его манерой игры и смог самостоятельно воспроизводить разученный репертуар. Но на купалку один не ходил. Концерты прекратились. Без хорошего товарища и задушевной выпивки высокой планки в исполнении не достичь.
   В Хабаровск Санька вернулся с твердым намерением обзавестись хорошей гитарой. Стипендии с трудом хватало на еду. Ребята с общежития подрабатывали по ночам и воскресеньям на разгрузке–погрузке вагонов и барж. Выглядело это так: в общежитие заявлялся «бугор», занимающийся набором желающих, бросал клич:
  – Народ, кто на калым?
  Недостатка в добровольцах не было. Записался и Санька. Загружали баржи с северного завоза. Они снабжали продуктами питания удаленные районы, с которыми в зимнее время транспортной связи не было. Бугор подгонял в порт работяг. За досрочную отгрузку барж хорошо приплачивали, поджимали сроки навигации. В спешке Саньку чуть не прибило ящиком с трехлитровыми банками компота. Кто-то обронил его сверху, когда Санька размещал груз в трюме, он едва успел отскочить в сторону. Бугор с подельниками привыкли бесплатно лакомиться соками и компотами в стеклотаре. Существовала норма боя при погрузке, ей они и пользовались. Ящик, летевший на Саньку, в эту норму мог бы войти. Но воспользоваться вишневым компотом, разлетевшимся вместе с осколками стекла, к большому сожалению работяг, не пришлось. Довольствовались шестью оставшимися по норме банками яблочного сока, изъятыми из другого ящика.
   За несколько воскресений Санька скопил приличную сумму. Ее хватило на красивую акустическую гитару с адаптером. Вся дальнейшая студенческая жизнь прошла под песни. Он стал званным гостем на пирушках. Хулиганистые приятели из Северного микрорайона так его и звали «Гитара».
   Репертуар значительно расширился. Добавились популярные вещи Окуджавы, Высоцкого, Городницкого, Кима, Кукина и, конечно, самые русские, самые проникновенные песни на стихи Есенина:
   А теперь я милой
   Ничего не значу,
   Под чужую песню
   И смеюсь, и плачу...