Глубина резкости - 13

     Глава 2. Раздвинутые горизонты

     1. Острые ощущения

     Отныне единственной темой работ Артёма в студии стала обнажёнка. Кандидатки в фотомодели время от времени приходили сюда и предлагали свои услуги. Девушки старательно демонстрировали свои прелести в различных позах и ракурсах. Меллер и Окунев придирчиво оценивали внешние достоинства претенденток. Часто их взгляды на красоту и привлекательность значительно расходились. Паша внимательно выслушивал мнение своего коллеги, но окончательное решение оставлял за собой. Это обстоятельство серьёзно досаждало и портило настроение. Но работа продолжалась. Из немалого числа желающих позировать отбирались несколько красоток. С ними у Артёма начинались рабочие будни, переходящие время от времени в более тесные отношения.
     Вскоре обилие голых женских тел набило оскомину. Хотелось как-то разнообразить свою трудовую деятельность, вернуться хотя бы частично к прежним традиционным портретам, городским и природным пейзажам. Но поскольку Паша ничего не хотел слышать об этом, Артём стал заниматься своим увлечением в свободное время. Вечерами он бродил по городу с личным фотоаппаратом в поисках интересных видов и сюжетов. Объектами его внимания становились фрагменты городских пейзажей, скверы, забавные ситуации и, конечно же, лица людей, на которых в определённые моменты проявлялись глубокие чувства или яркие эмоции. Такие ситуации возникали неожиданно и длились считанные мгновения. Их нужно было как-то уловить, прочувствовать, предугадать. И это необъяснимое, неведомое чувство просыпалось в нём всякий раз, как только Артём брал в руки своё сокровище. К тому же объектив с широким фокусным диапазоном позволял делать снимки издалека, оставаясь практически незаметным для тех, кто попадал в поле зрения фотографа.
     Вернувшись в квартиру, Артём садился за компьютер и просматривал результаты своей фотоохоты. Всё, что не соответствовало его личным требованиям и не вызывало резонанса в душе, безжалостно отбраковывалось. Из десятков снимков отбирались единицы, но это были настоящие жемчужины. Особенно впечатляли лица взрослых и детей, случайно попавших в прицел фотоаппарата. Люди не знали, что их снимают, поэтому вели себя вполне свободно и естественно. Радости, восторги, печали, слёзы, смех – всё было настоящим, искренним, без позирования и наигранности.
     Впрочем, и с позированием дело обстояло неплохо. Иногда прямо на улице Артём заговаривал с людьми, которые привлекали его внимание своей яркой, интересной или необычной внешностью. Как правило, это были девушки, женщины или молодые и не очень молодые пары. Он объяснял незнакомцам причины своего интереса и предлагал им послужить фотомоделями, обещая сделать высокопрофессиональные портреты и не требуя за это платы. Люди реагировали по-разному. Одни удивлённо переглядывались, пожимали плечами и всё же уходили. Другие просили дать время на раздумье. Третьи давали положительный ответ практически сразу. Охотнее других соглашались пары – мужчина и женщина. При полном отсутствии мужского сопровождения женщины вели себя решительнее, если их было не менее трёх.
     В арендуемой квартире, в комнате, представляющей собой мини-студию, Артём закреплял «Никон» на штативе – и начиналось священнодействие, заставляющее его забыть обо всём на свете. По окончании работы он демонстрировал своим случайным фотомоделям результаты съёмок, пролистывая снимки на компьютере. Как правило, на гостей просмотр производил яркое впечатление. Не в силах сдержать эмоции, люди говорили, что не ожидали ничего подобного, что сами даже не подозревали в себе такой привлекательности. Они горячо и от души благодарили фотографа. Для Артёма это были минуты истинного счастья. Он обещал всем запечатлённым разослать их портреты на электронные адреса, которые они ему сообщали, и с удовольствием выполнял своё обещание.
     Он не ставил Пашу в известность о своих несанкционированных фотосессиях. Да и при чём тут был Паша? Артём занимался своим любимым делом, занимался для души. И не был обязан перед кем-то отчитываться. Однако у Меллера на этот счёт оказалось другое мнение. Однажды он сказал с недовольством:
      - До меня дошла информация, что ты водишь домой случайных людей. Мне это не нравится.
     - Эти люди ничуть не хуже тех тёлок, которых я периодически снимаю голыми в студии, а затем «снимаю» в другом смысле этого слова и тащу в кровать, расположенную в спальне твоей квартиры, - возразил Артём. – Но ты почему-то против этих распутных девок ничего не имеешь.
     - Тёма, я не обязан тебе что-то объяснять, - медленно, почти по слогам произнёс Меллер, буравя собеседника холодным взглядом. – Однако запомни: с некоторых пор всеми твоими работами распоряжаюсь я. Кто платит, тот и заказывает музыку. Поэтому ни на побочные заработки, ни на щедрые подарки ты не имеешь права, не согласовав эти вопросы со мной.
     - Кто тебе сказал про то, что я кого-то вожу домой?
     - Не будь ребёнком.
     - Ладно, понял: бережёшь агентуру. Но есть ещё вопрос: откуда ты узнал, что я там провожу фотосессии?
     Паша отвёл взгляд в сторону.
     - От верблюда, - проворчал он.
     - Это не ответ, - тут же вцепился в него Артём. – Я могу понять, что кто-то наблюдал за мной и докладывал тебе. Но как он мог узнать про то, что происходит в квартире?
     - Чёрт возьми, да очень просто! – вдруг взорвался Меллер. – Каждый раз при тебе был фотоаппарат. Короче, всё: точки расставили, тему закрыли.
     Можно было ещё поспорить с шефом. Ведь свою любительскую деятельность Окунев развернул лишь потому, что в студии Паша прикрыл все работы с классическими портретами, переключив всё внимание на эротические снимки. Но сейчас Артёма волновало не это. Посеянные Анжеликой сомнения вновь зашевелились в его душе.
     После той нервозной встречи и не слишком удачной ночи они ни разу не виделись и не созванивались, хотя прошло уже почти два месяца. Тогда Артёму никак не удавалось расслабиться, пока он не напился. Накачавшись коньяком, он немного успокоился, но настроение не улучшилось. Глухое раздражение продолжало будоражить душу. Лика, обрушив на кавалера свои женские чары и ласку, пыталась вернуть его в состояние душевного равновесия, и в некоторой степени ей это удалось. Благодаря её стараниям Артём не потерпел в ту ночь полное фиаско.
     Утром она отвезла его до дома, не заезжая во двор. Высадила у кромки тротуара. Перед расставанием сказала:
     - Когда возникнут проблемы, непременно позвони мне. Буду ждать твоего звонка.
     Она так и сказала: «когда возникнут», а не «если возникнут». Эта фраза вновь поселила в душе Артёма смутную тревогу.
     Однако его растревоженная душа быстро успокоилась, когда Паша Меллер вдвое увеличил оплату каждого снимка. Фотокартины обнажённых женщин, помеченные в правом нижнем углу замысловатой рыбкой, пользовались спросом и, судя по всему, высоко ценились. Банковский счёт Артёма стал увеличиваться значительно быстрее, хотя он продолжал жить, ни в чём себе не отказывая. Окунев пришёл к выводу, что Паша с ним достаточно честен, а все мутные разговоры на его счёт являются либо мышиной вознёй, либо глупым розыгрышем. Даже если Меллер где-то в чём-то хитрит и финтит, то какое ему, Артёму, дело до всего этого? Он получает хороший заработок, а остальное его не касается. Меньше знаешь – крепче спишь.
     Но вот сегодня опять появился повод для сомнения. Вернувшись домой, Артём тщательно осмотрел всю квартиру, но ни жучков, ни камер не обнаружил. Однако душа на этом не успокоилась. Он решил, что при таком тёмном и непонятном раскладе нужно сделать единственно правильный шаг – срочно сменить жильё. Сбережения позволяли обзавестись пусть не слишком большой, но собственной квартирой. Правда, пришлось бы немного повременить со сменой автомобиля.
Меллер, узнав о его решении, сказал:
     - Не глупи, Тёма. Сейчас ты приличную хату в Новосибе не возьмёшь. Потерпи чуток. Скоро к нам такие бабки потекут, какие тебе и не снились. Ещё малость подкопишь и сможешь выбрать себе приличные апартаменты. А если ты взбрыкнул из-за разногласий по поводу съёмок в моей квартире, то я готов пойти на уступки. Как говорится, чем бы дитя ни тешилось, лишь бы не плакало. Хочешь заниматься классикой – занимайся. Хоть дома, хоть в студии. Я не стану возражать, если твоё хобби будет не в ущерб работе.
     В его словах, несомненно, был резон. Как бы не хотелось Артёму поскорее сменить жилище, всё же он решил повременить. Вечером на всякий случай ещё раз провёл обыск в квартире – и вновь безрезультатно. Он уже не знал, что думать и кому верить. Окунев сел на кровать, с грустью и тревогой размышляя от том, что у него начинает развиваться паранойя.