Дневник. Февраль 1972

3.02.1972 Четверг.

Во вторник мы хорошо поиграли в волейбол. Я боялась, что Таня с Надеждой мне
втык дадут за то, что в выходные каталась без них. Мне просто очень хотелось
поноситься по лесу и у себя разведать местность, - вот я и не стала им звонить.

Но все обошлось. Таня не пришла (давно пора ей уехать куда-нибудь, а то в каникулы
не знает, куда себя деть, ох, если б мне каникулы!), а Надежде - явно не до лыж:
похудела и высохла вся с 72-х до 64 - х кг., у нее гастрит и еще что-то. Неужели и я
буду болеть, когда стану закоренелой старой девой?

После тренировки возвращались с девчонками, теперь мне с ними и в метро ехать
вместе (в сторону Ленинских гор никто из них не едет).

Разговаривала с Любой - хорошим человеком. Она мне говорила о моих недостатках
в волейболе, учила, как надо бить, как работать должна кисть. Сама она играет классно,
конечно, и очень предана волейболу. Хотя она-самоучка, в секции не занималась, разве
что, в школе.

По виду трудно определить ее возраст. Мать ей все говорит: "И что ты все мотаешься?
Ну сколько же можно играть, старуха уже и все туда же, ни семьи, ничего. А Любка не
может не играть. Ее заедает, что мы здесь будем играть, а она нет.

9.02.1972 Среда.

По горло влезла в работу над контрольной. Надо подогнать. По химии прислали
первую, ни одного замечания, все хорошо. На этой неделе надо закончить вторую, а
там уж останется физика на как-нибудь.

Сегодня отдала на проверку часть задачек и вырвалась в кино. С Машковой ничего
не вышло, смотрели фильм с мамой. Очень жуткий и страшный фильм о Руси 1400-х
годов, о церковном иконописце Андрее Рублеве, о людях-зверях. Такие дикие пытки!
Потом там есть эпизоды "Ночи любви", бегают совсем голые и мужчины и женщины,
тут же совершаются таинства, вообще, сплошные страсти. На меня так неприятно
подействовала картина, времени уже много (первый час ночи), а я не могу уснуть.

Думала, что в "Бресте" уже знакомых не встречу, но ошиблась. Правда сделала вид,
что не заметила, так, знакомые ребята из школы. И видела еще Валеру Точилина. Он
сидел в фойе, вроде бы один, задумчиво смотрел перед собой. Он очень изменился,
стал симпатичнее и взрослее. Интересно, есть у него девчонка, - он ведь такой хороший.

Если бы я была без мамы, я бы, может, подошла бы к нему, поговорила б за жизнь.
А может быть он ждал кого-то. Так или иначе, я отвернулась и прошла мимо.

После фильма, такого жуткого мне вдруг захотелось, чтобы рядом со мной — как
Соловьева некогда сказала: "под боком хорошо, когда ухажер сидит" - был Он, милый
и добрый друг, которого я могу любить, жалеть и считать своим. Полезли в голову
разные бабьи мысли.

Соловьева (что-то ее цитирую без конца сегодня) как-то сказала, смеясь: "Да чтобы
Наташка замуж вышла, что вы-она же хер оторвет, если к ней кто полезет!" И я тогда
смеялась, зная, что это правда.

Начитаешься, наслушаешься таких разговоров, узнаешь все подробности, и противно
станет от этого. Конечно, интим - это в своем роде удовольствие и пр., но надо
подумать и о последствиях сего греха.

Я, правда, не считаю это грехом, даже наоборот, думаю, что прежде чем расписываться
и жениться, в общем, нужно, даже необходимо посмотреть друг на друга во всех
экспозициях и почувствовать, узнать, можешь ли ты жить с этим человеком. Впрочем,
чувствовать и видеть невозможность жизни без него можно и нужно до интимной
близости.

Только сейчас я поняла, какой дурой была бы, согласись я встречаться с Петей.
А Генка? Случись все по-другому, может я была бы сейчас его женой и нянчила б уже
его ребенка. Была бы я счастлива? Я не знаю. Забылись бы лыжи, перестала временно
ходить на ОФП, да и вообще, много было бы мелких неудобств.

Интересно, кто из них первый заговорил о замужестве? И когда они познакомились,
долго ли встречались, писала ли она ему в армию письма? Зачем мне это знать? Мне
интересно знать многое из жизни и о жизни любимого человека. Счастлив ли он?

12.02.1972 Воскресенье.

Дневничок, мой родненький, у меня совсем нет времени писать тебя, вернее вести.

Эти выходные я не каталась на лыжах, снегу совсем нет, а оставшийся тает. Сидела
дома, все писала контрольную по химии. Вторую. Написала. Завтра отошлю.

В субботу вырвалась в "Бородино" на "Пармскую обитель", с участием Жерара
Филиппа, но фильм не понравился.

Видела Оськина. Он вернулся из армии, поступал в этом году в "Тимирязевку" на
заочный, не прошел. Говорит, что поступить было легко, просто не готовился, пошел
на удачу. Надо же, любимчик Нины Семеновны (нашей ботанички) не изменил
сельскому хозяйству.

Вот поговорили мы с ним, и легче мне стало. Потому, что он поступал в с/х и еще
потому, что он разговаривал со мной, не забыл. Я, увидев его, нарочно прошла,
подумав, что может и он такой же, как все те, которые сливаются у меня в одном
образе, в образе Генки.

Тот не хочет меня узнавать, не хочет помнить и вспоминать, просто знать меня не
хочет. От этого мне бесконечно тяжело, я не знаю, как все это перенесу.

А сегодня я бегала, устроила себе кросс, устав сидеть и писать. Измучилась так с
непривычки, забежала черти куда, а обратно хоть на носилках неси, правда, некому.

Горнолыжники порывались сегодня на горы идти, но сыро, очень слякотно.

Вечерком приезжала Машкова. После веселого времяпрепровождения простудилась,
не знаю, как поедем с ней в театр во вторник, опять же, тренировка у меня горит, уж
и не помню, когда в последний раз была.

Господи! Столько дел! Еще на письма отвечать, их накопилось... Контрольные эти...
Уже середина февраля! Кошмар.

В Саппоро уже Олимпиада кончается. Думала я кое-что записать о лыжниках наших,
но все откладывала. Ну ладно, по газетам может что и вспомню, черкану. Молодцы,
наши олимпийцы! Веденин и Кулакова вообще неотразимы.

А время бежит. Завтра опять на  работу, опять увижу эту мразь Соньку. Она хуже
"страсти американской", как Соловьева называет гражданскую оборону.
Сплю. Все остальное на потом.

15.02.1972 Вторник.

Была на концерте Дина Рида. Я потрясена до глубины души! Всем увиденным я
потрясена. Хочу писать. Не получится как хотелось бы. Но описать этот концерт
необходимо.

16.02.1972 Среда.

Ехала сегодня в автобусе и увидела Сашу Коробицына. Но отвернулась. Многие так
делают, просто не хотят замечать. Вот и я тоже. Только вчера мы с Машковой об этом
говорили, нехорошо мол.

Да, стало быть, были мы с ней вчера на концерте американской знаменитости — Дина
Рида. С трудом достали билеты на этого любимца публики.

Гостиница "Россия" построена не так давно и являет собой вполне современное
сооружение. Находится в центре Москвы, на ул. 25-летия Октября. Мы еще здесь ни
разу не были, и все нас здесь приятно поражало, ибо было здесь очень здорово.

Дин Рид пел восхитительно. Начал он свое выступление с песни "Элизабет". Спрыгнул
со сцены в зал, подхватил какую-то женщину с первого ряда, она не растерялась, что-то
изобразила наподобие танца. Меня поразило то, как он по-свойски общается с публикой.

Он не просто поет, он поет нам, зрителям, свои песни, он поет их часто не со сцены, а
прямо из зрительного зала. Сядет на свободное место среди зрителей и поет. И девушки,
сидящие в это мгновение с самим Дином Ридом, навсегда запомнят это минутное счастье.

По русски он говорил мало и плохо. Ему помогала сестра его - Марина; долгое время
жившая в России, она прекрасно владела родным и русским языками. Она переводила
его выступления, его комментарии к песням, разговоры с поклонницами, осыпавшими
его цветами.

Поклонницы - обычное явление, но о них потом. Сначала я хочу написать немного о
нем самом, каким он мне представился и запомнился здесь, в Московском концертном
зале. Гастролирует он у нас уже второй раз. Удивился, что в Москве мало снегу, - ведь
говорят, что зима в России суровая и снежная, особенно в феврале. А тут, действительно,
ерунда такая, нет снега, тепло, пахнет весной. Он сказал по этому поводу: "Почему так
мало снегу в Москве? Это нехорошо. Если у вас будет много снегу, позвоните мне в Рим,
и я обязательно приеду, посмотреть."

Пел он песни любви и протеста. Один из его комментариев: "Сейчас я хочу исполнить
песню о любви. Это очень печальная песня. О любви между мужчиной и женщиной.
Эта любовь страстная, но она не вечна. И когда она кончится, мужчина должен уйти
от женщины незаметно и тихо, когда она спит. Потому что если она проснется и он
увидит ее глаза, он уже никогда не сможет уйти от нее. И ему станет печально и грустно.
Я не знаю, как у вас, а у меня часто так бывает..."

Песня была действительно печальная, но я не поверила, что Дину Риду жалко бросать
одну женщину и уходить к другой. Он весьма щедрый. Одарить своей близостью такое
количество женщин...

Но простим ему этот грех, такая уж у него профессия, от поклонниц деваться некуда.
Одна дама поднялась на сцену, цветы ему преподнесла, которые он положил к
микрофону, как к памятнику, поблагодарил ее, поцеловал. А она так обомлела, что
забыла, где она находится. Прям прижалась к нему и лепечет что-то о песне про любовь,
чтобы он вроде бы ее исполнил, вся стала томная такая, даже в микрофон раздалось ее
"О-о-х".

В зале иронически засмеялись, многим стало противно. Теперь я уже поверила в то,
что на концертах Магомаева наши девки выбегали и кричали: "Отдаюсь!". Теперь я
этому верю. Так унизиться! Боже мой! Ну, Магомаев-то вроде свой, всего насмотрелся
на Руси, даже в тюрьму попал за это самое распутство, хотя не в чем его винить-то.
Виснут на нем девицы. Очень стыдно за них, но что поделаешь-обычное явление.

Машкова спросила меня: "Ты что, впервые видишь что-ли? Я к этому давно привыкла."
А я не могу! Не могу! Что значит "привыкла"? Ты ведь сама ни за что не посмеешь
так сделать? Ведь нет? Конечно, глупо спрашивать. И я не позволю себе. Как же они
могут? Зачем это?

Впрочем, черт с ними. Ты, Наталья, монашка и ни хе-хе не понимаешь в интимных
делах. Как Сонька выразилась: "Ты, Наташа, еще не согрешила и богу тебя не в чем
упрекнуть." Грехи, конечно, разные бывают, ибо, если грех только в этом, то я и до
конца своей жизни могу не согрешить.

Ну, ладно, как там Дин Рид? Не устал еще от баб? Устал. Говорит им: "Здравствуйте!
Я рад вас видеть. Спасибо. Как Вас зовут? Вы замужем? Вот такие вопросы он задает
им всем по очереди. Спать ему, видно, не скучно. Ну почему вот, я прихожу послушать
артиста и вижу, что искусство тесно переплетается с этой вот "современностью".

И все так банально. Я все понимаю: он красив, молод, строен, замечательно поет,
раздирает душу девчонкам, они просто не могут не выразить ему своей признательности.

Кстати, вспомнила один эпизод из жизни Лемешева. За ним ведь табуном бегали дамы
в то время. И вот, значит, одна девица счастливо так говорит:
- Знаете, я сейчас разговаривала с Лемешевым!
- Да, при каких обстоятельствах тебе это удалось?
- Я села в его машину. Он подошел и сказал мне: "Подите отсюда вон". Впрочем, для
кого-то и в этом счастье.

Помимо песен о любви Дин Рид пел песни протеста. Это песни о партизанах, о
кубинских революционерах, о патриотах своей Родины. Песни очень мелодичные.

"Теперь настало время, - говорит Дин Рид, - спеть нам всем вместе песню на русском
языке." Он снова в зале и заставляет зрителей петь "Пусть всегда будет солнце!"
У кого получается неплохо, кто неважно поет, конечно, от волнения голос срывается
там, или еще что, но выглядит все это довольно интересно.

Что он только не вытворяет: взял у зрительницы бинокль и со сцены на нее посмотрел.
Наконец, попросил зрителей исполнить английскую песню: "Клорэ, Клорэ, Алиллуя!"
Одна закричала в микрофон: "Не надо!" Дин Рид сказал: "Из тех, кто ходит на мои
концерты, робкие не садитесь в первые ряды, потому что я, обычно, подхожу к ним и
заставляю петь вместе со мной. У робких людей взгляд мечтательный такой, как будто
они в каком-то другом мире. А я думаю, что они просто молятся, как бы я не подошел
к ним и не заставил их спеть."

Действительно, мы с Люськой удивлялись, как у них только языки поворачиваются,
когда Дин Рид подбегает к ним с микрофоном. Тем не менее, "Алиллую" спели хорошо.

В заключение Рид исполнил три песни под гитару, чем окончательно всех очаровал.
Толпа девиц бросилась на сцену с цветами и программами для автографов. Парень,
сидевший сзади нас, сказал своей спутнице: "Ну хватит балдеть, пошли."

Мы тоже двинулись к выходу. Немного походили по фойе. Видела я свою давнишнюю
знакомую по "Тучково" Тоню Клочкову. Как она изменилась! Худая и стройненькая,
как былиночка, с длинными блондинистыми волосами, маленькая какая-то. Если бы
не ее резкие характерные жесты и мимика, я б ее не узнала. Меняются люди.

С Машковой мы расстались в метро. Она сказала: "Даже не верится, что мы с тобой
сейчас разъедемся в разные стороны." Стороны - это что, а вот взгляды у нас разные.
Она рассказывала мне о заседаниях бюро, о том, как принимали в комсомол одного,
как оставили ее секретарем еще на год, что надо много работать в бюро, что она теперь
инженер, с чем ее можно поздравить.

Я поняла, как я далека от нее. Даже в спорте она теперь отошла от меня, а ведь когда-то
здорово бегала, на равных со мной, мы с ней были соперницами на короткие дистанции.
А теперь она стала ужасно слабенькой и курит много. Зову ее побегать по лесу, хотя знаю,
что устанет тут же, а терпеть она не может, да и говорит, что времени нет у нее.

А у кого оно есть, время-то? У меня оно есть? Кто-то может скажет, что есть, потому
что не делом занимаюсь. Что за дело - писать дневник, читать "Сагу о Форсайтах",
которую я с таким трудом и к огромной своей радости достала, еще бегать дурацкие
кроссы?

Даже тот аргумент, что без бега этого жить не могу, не оправдает меня перед теми, кто
этого просто не понимает, кто сам никогда не ощущал того блаженства, счастья, какое
дает бег.

"...Если человек в свободное время занят спортом, это не значит, что у него есть
свободное время..." - сказал один спортсмен, очень здорово сказал, крылато. Не
представляю, что бы я делала, если б еще встречалась с юношей. Хорошо, бог миловал
хоть в этом. А тоска? А любовь? Ну, от тоски спрятаться можно в делах, а от любви...
Любить тоже надо, ибо на любви все держится, вся жизнь.

Любовь не обошла мою избу. Я люблю, очень люблю, знаю, что это такое — любовь,
и очень хочу в жизни быть для людей хорошей, воспитывать себя, любить людей,
забыть о своем счастье, если не смогла быть хорошей и любимой для Генки тогда.
Теперь смогла бы, обязательно смогла, но уже поздно.

Жизни так угодно было учить меня, так нужно было судьбе, чтобы я бережно
относилась к этому чувству, к человеку, которого люблю.

Влюбленной психопаткой я была раньше, эгоисткой, маленькой гордячкой. Ох,
самолюбие, самолюбие, сколько тоскливых нескончаемых ночей на твоей совести?
Теперь уже ничего не вернешь. И хотя многие теперь ко мне относятся неплохо и
поддерживают в жизни, мне не хватает его, мне без него очень плохо, и я с ужасом
думаю, что никого и никогда так, как его, так, как тогда, уж больше не полюблю.
Я гоню его, а он не уходит. Столько лет не уходит. Сердце не отпускает. Во мне все
еще борьба, хотя бороться-то уже не за что, все давно ушло.

23.02.1972 Среда.

День Советской Армии. Не только в автобусах, но и на улице в воздухе стоит
специфический винно-спиртовой дух. Наверное, нет такого мужчины, который бы не
отметил этот свой "мужской день". Даже в жизни моего шефа, то бишь, Ю.А. этот день
ознаменовался столь необычным и заслуживающим внимания (не проходите мимо)
событием.

Вчера один аспирант из НИИСХ защищался, вечерочком был устроен шикарный
банкет в не менее шикарном ресторане. Ю.А. оказался приглашенным на этот банкет.
Напившись и сойдя по этому поводу с ума, он ударил официантку и сотрудницу из
нашего института, его соседку по квартире, выбив ей зуб.

Это событие настолько унизило его в глазах института (хотя до этого наблюдалось
такое его поведение), а я вообще не могу даже смотреть на него - противно. Помимо
всего выгнал жену опять в 12-ом часу ночи, не думая, куда пойдет она так поздно.
Какое он все-таки ничтожество!

Действительно, не сразу узнаешь людей. Теперь-то от больших денег совсем сбесился.
Какие жестокие звери — люди! Они опускаются, напиваясь и зверея. Сегодня вот он
трезвый. Ходит, улыбается, как будто ничего и не было.

Почему его вчера не забрали в милицию? Потому что он без пяти минут доктор что ли?
Впрочем, в зональном что ни день, то новостишки одна другой чище. Они привыкли и
к пьяным дракам с их,  жуткими порой, последствиями, считают все это в порядке
вещей, даже шутят.

Соловьева говорит сегодня: "Ему (по поводу Ю.А.) теперь придется и за зуб платить!"
- За зуб-то он заплатит, денег у него много.
- А зубы в кредит делают? - спросила вдруг Соловьева. Все рассмеялись. Тетя Шура
Свиридова ответила ей: "Мальчика или девочку в кредит могут сделать, а потом
выплачивать семнадцать лет."

24.02.1972 Четверг.

В автобусе встретила Володю Полякова. Все такой же неугомонный, худой, заботливый,
обаятельный. С зачехленными лыжами и спортивной сумкой он спешил на тренировку.
Тренируются они недалеко от моего теперешнего жилища, около загородной больницы.

Сообщил мне удивительные, хотя и вполне реальные вещи. Галя Карачева вышла замуж
за какого-то инструктора физкультуры. Родителям ее он вроде бы не нравится, так,
проходимец. Тайникова родила и бегает опять, Задорожная учится в институте
физкультуры.

Веру Васильеву он недавно встретил: "Подходит, "здравствуй, Володь! - говорит, -
"как вы там, надо будет прийти посмотреть на ваших девок." А сама уж 3 года на
лыжах не стояла.
Замуж собиралась. Но... то ли врезался он во что-то, в общем, в тюрьму посадили."

Он рассказывает, а я не могу сдержаться от смеха, так похоже изображает. Сашенька
Батов (теперь уже Александр, наверное) ушел в двоеборье; я помню: он любил прыгать
с трамплинов и здорово так у него это получалось. Остальные ребята, которые в то
время только начинали, бегают здорово.

Меня приглашал снова попробовать: "Ну как ты теперь? Я помню, техника у тебя
тогда была вроде неплохая." Да ну, куда уж мне старухе теперь... Да, Люба Пашкина
все бегает, правда, проигрывает молодежи, слабенько так бегает, может, потому что
мясо не ест... Да и ветеран она теперь.

27.02.1972 Воскресенье.

Солнышка у нас в комнате более чем достаточно. Окна - на юго-запад. С 11 часов и
до захода неумолимо светит. Весна! Снегу почти нет. И лыжи уже можно смолить и
складывать на зиму. Как мало я покаталась.

Да разве это зима? У нас в институте еще намечаются какие-то соревнования лыжные,
закрытие сезона в марте. Но в лесу во всю уже проступают жухлые травяные участки.
Мимо дома нашего все еще ходят одинокие фигуры лыжников, - такое впечатление,
что и летом они так же вот будут шагать с лыжами на плече, в куртках и тяжелых
горных ботинках.

Что они делают на горах? Некогда сбегать посмотреть, висит надо мной физика. Хотя
я и устраиваю перерывы для пользы дела и здоровья. Вчера, например, я ходила
смотреть наш новый дом. С лоджиями, в окружении леса, в каком-то глухом месте, он
мне понравился. И я, наверное, буду рада, если мы туда когда - нибудь переедем.

Ну а сегодня я, как всегда по воскресеньям, бегала кросс. По солнышку, по лесу -
какое блаженство! (Как Татьяна скажет: "У меня даже слюньки потекли от твоих слов.")
А потом банька, да с сухим парком! Ой! Чудо! А дома ждет меня Сомс Форсайт и
эта идиотская физика.

В пятницу ездила в театр, в филиал Малого театра, смотрела "нагрузку" "Украли
консула". Из знакомых актеров - Юдина (Лола), которую я, в общем-то, не люблю и
В. Соломин. С некоторых пор стала брать по одному билету. Еще вот в среду поеду
во Дворец Съездов на "Фауста".

Перед поездкой в Малый мне даже дали напутствие бабы на работе. Обычно, прощаясь
со мной, они говорили: "Счастливо". Но в этот раз они сказали мне далеко не это.
После того, как я не стала пить чай из-за назидательных слов Кузьминой о том, что я
не мою после себя чашку. Это было так нелепо, что я не нашлась, что сказать.

Обычно, или я мыла все чашки, или кто-то мыл их все. Ну я не разозлилась в ответ
на эти слова, хотя пить мне уже расхотелось. Чай я вылила, сполоснула чашку и
поставила ее.

Этот мой поступок произвел такой эффект, которого я, признаться, не ожидала.
Кузьмина начала обливать меня помоями в ответ на мое молчание. Хорошо, что она
не знала хоть моей родословной, мало вообще обо мне знала, но все равно из этого
малого выискала что-то, чем можно и обидеть.

"Ты - псих! - кричала она и правильно ты делаешь, что замуж не хочешь выходить,-
зачем людей мучить?" Еще она кричала, что отбила я у нее весь аппетит на чай. И я
решила уйти пораньше, чем лишние минуты слушать эту одностороннюю брехню.

Когда я вошла к ним в комнату, чтобы переодеться, она снова стала бранить меня
и задавала вопросы в мое оправдание. Я посмотрела на нее: какая далекая, какая
чужая женщина. Все они здесь чужие, все не любят меня, я не люблю их.

При чем же здесь замужество? Ведь без любви и уважения я не выйду замуж. А сама
тетя Маруся? Ей разве хорошо живется? Муж пьет, бьет ее, она не ночует дома, плачет
и ... терпит. Разве это жизнь? Неужели и я должна быть такой: терпеливой, уступчивой,
работящей, все выносящей?

Я улыбнулась, спокойно сказала: "Поменьше внимания на меня обращайте и не
расстраивайтесь по пустякам". И вышла, попрощавшись. Мне не было обидно.
Просто я еще раз убедилась в том, что этим людям, начиная от научников и кончая
рабочими, ничего нельзя говорить.

Я, в общем-то, молчу целыми днями и отвечаю только на вопросы. Сколько злости,
сколько презрения и зависти в их словах и взглядах, когда они берутся меня осуждать...
"Некоторые вон по два раза в год на курорты ездят. Обеспечена, одна у мамы дочка,
конечно, чего не ездить." "...Ой, спортом занимается, со старухами играет..." "...время,
говоришь, не хватает? Ничего, брось развлекаться", "мешок что-ли не поднимешь, а
еще спортом занимаешься", и все в таком духе.

Боже мой! Я это слышу о себе. Но что я слышу об их детях? "Сашка мой в доме отдыха.
Устал, конечно, отдохнуть ему надо. Сейчас столько задают, у Сашки совсем нет времени
на все." "...а парень у нее, такой хороший, в институте учится, спортом занимается, да,
куда-то ездит, стройный такой, молодец, парень." Значит не всех, не всех они осуждают
за это.

Господи! Не могу больше работать с этими бабками! Не могу! Не везет мне что-то.