Тюльпаны на 8 марта продолжение

- Чего ещё!? Не выдержала очередной паузы подруги Юля. Сколько я тебе говорить буду? Забей на августовский синдром! Пусть они переживают, бездарности. Ты талантлива. Твоё выступление могут слушать в любой стране, и восхищаться, как может звучать скрипка в твоих руках. Ты, человек мира. Но, с такими эмоциями, ты скоро перестанешь не только чувствовать скрипку, но и слышать музыку, как только умеешь ты.
- Поступим так, для начала включай Генделя, хор «Аллилуйя». Идёт?
- Ты что, классику слушаешь? Стала приходить в себя Эльвира.
- Давай включай. Да так, чтобы и я слышала.
- Эля – это не Гендель, но ладно, пусть звучит, не плохо.
- На счёт классики не обольщайся слишком. Слушаю, когда ты приглашаешь на свои концерты. А вот благодаря влиянию твоей бабушки, у меня сформировалось почти профессиональное восприятие любой музыки, за что ей безмерное спасибо. Когда фальшивят музыканты, певцы – слышу, представь себе.
- А помнишь, как Маргарита Львовна по началу не хотела, чтобы ты со мной дружила? Она считала меня грубиянкой. А ты, чтобы я могла бывать у тебя дома, просила меня заучивать имена композиторов. Мне нравилось бывать у тебя дома, и особенно на каникулах, когда мои родители отпускали меня к вам с ночёвкой. Мы с тобой жгли по полной. Смотрели мультики, дурели, уплетали за обе щёки пирожки, и конечно же слушали, как музицирует на фортепиано твоя бабушка. Затем обязательно ты брала скрипку и отрабатывала нужные гаммы, а я гримасничала, и всё заканчивалось хохотушками. И тут же, от куда не возьмись, появлялась бабуля, в каком бы углу в тот момент она не находилась, совсем не маленькой квартиры. Её уши всегда были с нами. Как сейчас помню. Элюня, детка – всё с начала, и обязательно повторить дважды. И не забывай правую руку держать яблочком. А Юлинька пойдёт со мной лепить пельмени. На кухне, помимо своих дел, она всегда попутно рассказывала мне интересные музыкальные истории. Поверь, мы не скучали. Затем, подробно расспрашивала про мои тренировки. Не замерзаю ли я в бассейне. Каким стилем мне больше нравиться плавать, кто мой тренер. Я показывала ей движения руками, как это могло выглядеть на воде, двигаясь по кухне. Мы смеялись, только так, чтобы ты не слышала. Она прикладывала палец к губам. А, когда я не впопад называла произведение или композитора, она поправляла меня и совсем не смеялась. Вот тогда я зауважала её, и поверила, что она больше не считает меня невеждой. Думаю, она тоже это поняла. Жаль, что её уже больше нет с нами. Юля замолчала. Молчала и Эля.
- Наладиться погода, давай подруга, вместе съездим на кладбище, отвезём ей цветы. Не откладывая, завтра же посмотрю на работе график тренировок у девочек, их совсем недавно перебросили мне. Тренера их «ушли» за участие в уличных делах. Общем, уточню и сброшу тебе день. Согласуем, чтобы было не впопыхах. Идёт?
- Я буду только рада, Юля. А ты знаешь, что бабушка мне сказала незадолго до смерти! Эльвира, деточка, ты не теряй дружбы с Юлей. Она тебя не предаст. Затем мы говорили ещё долго о своём, не связанным с тобою. А в конце она опять вспомнила тебя, и сказала: Юля настоящая, поверь. Ты когда, ещё будучи студенткой, вернулась с чемпионата Европы с серебряной медалью, она очень гордилась тобой. Я даже в душе немного нервничала, что она в присутствии музыкантов, сотрудников, в том числе и меня, восторгалась твоими результатами.
- Сегодня, как-никак праздник, сменила разговор Юля. То, что у тебя нет концерта – это я уже поняла. Вопрос следующий.
- Чего сидишь дома? Или думаешь, твое руководство может незапланированно выдернуть тебя для ублажения изысканных запросов. Что?
- Случается иногда и так, не без того. И представь себе, всегда хватает желающих быть рукопожатыми. А так всё расписывается задолго наперёд, затем согласовывается, утверждается. Сегодняшний день принадлежит только мне.
- И…?
- Рома пригласил меня в кино. Ну помнишь, он тогда после злосчастно-мерзкого задержания меня милицией, здорово мне помогал справляться со страхами и депрессией.
- Ну как же, помню конечно. Рома гобоист, так?
- В те безумные дни, я не единожды сталкивалась с ним у тебя дома. Мне он понравился, и я тебе, наверное, тогда говорила об этом. Умный, знающий себе цену. В нём что-то есть такое, внутри, не снаружи, и непременно притягивает. Он, кстати, и твоей Марго тогда понравился. Маргарите Львовне. Да простит она меня великодушно.
- А бабушка знала, что мы с тобой так иногда её называем. К ней, кстати, так могли обращаться в филармонии только из артистической богемы её возраста. Подумать только, крайние двадцать лет своей карьеры, она музицировала практически на одной сцене. Как только я стала жить с ней, а мне было четыре года, когда разбилась моя мама, она вынуждена была отказаться от всех многодневных гастролей. Я только теперь понимаю, как это было не просто для неё, талантливой пианистки.
- Так, а что мне всё-таки делать с цветами? Эля поторопилась сменить тему.
- Радоваться. Сегодня 8 марта. И думай, сколько есть желающих, подарить тебе цветы, и не только на праздник. Мне бы твои заботы.
- Да, и, если всё же, гложет сомнение, отнеси цветы в душ, и хорошенько ополосни их холодной водой. Тюльпанам – это только на пользу. Сто пудов. Ты же помнишь, моя мама знает толк в цветах, и особенно, как за ними ухаживать. Дача для моих родителей, чтобы ты понимала – это, как для тебя контактный концерт со зрителем, в смысле сопереживания. Общем, не сомневайся. Подумав, добавила.
- Сегодня в лабораториях полно всякой «дури», но, несомненно, всё не дёшево, и вряд ли доступно твоим злопыхателям. Что они и умеют делать, так это вещать каждый день о возвышенном, благородном, при этом утратив всякое непосредственное отношение к тому, о чём сами и говорят.
- Всё Эля, заканчиваем рефлексировать, дозванивается мой Ивашко. Мы сегодня семьёй будем лазать по скалам. Это мне такой праздничный сюрприз. Впрочем, думаю мне понравиться.
- Нисколько не сомневаюсь, Юлька. Представляю, твой Иван Владимирович, да и Стёпка тоже, через полчаса сдадутся. Айтишники, как и музыканты, не могут по-настоящему быть вовлечёнными в спорт. У нас нет на это времени. Так что, оба будут сидеть внизу стены и восхищаться, как ты покоряешь выступ, за выступами. Не забудь сбросить фото.
Телефон погас, Эля всё ещё стояла посредине гостиной, которую исколесила за время разговора. Положив аккуратно на секретер красного дерева свой айфон, уверенно направилась в прихожею.
- Заждались, красавцы? Буду исправляться. Эля достала из раздвижного шкафа большие ножницы, не однажды уже использованные в таком деле. Дёрнув ленту, ловким движением разрезала вдоль букета плотную бумагу. Тюльпаны, что оказались ближе к кроям столика, попадали на пол. Упала и совсем маленькая букетная визитка, предусмотрительно кем-то спрятанная внутрь. Не долго раздумывая, девушка присела, и не вставая, разложив открытку на ладони, прочла.
- В шестнадцать заеду за тобой, будь готова. Сюрпризов, много не бывает.

Чуть, пострадавшие тюльпаны, стояли на столе в высокой узкой вазе прозрачного стекла, остальные здесь же в гостиной, роскошно расположившись в красивом ведерке, с нескрываемым любопытством рассматривали всё вокруг, зная, что здесь пройдёт их жизнь.
- Голландец, я же говорил, всё будет хорошо, весело подал голос чопорный бутон.
- Слышу тебя, брат мой, и несказанно рад за неё. Смогла же победить свой страх. Любовь и красота всегда сильнее тьмы. 
Другие тюльпаны – и на столе, и те, что на полу в ведёрке, даже не повернули головы в сторону когда-то сопереживающих за них всех. Натерпевшись неудобств, им совсем не хотелось терять комфорт.