Я Не Могу Писать Про Ленинград

Да, это было много лет назад.

Зову его «Советский Холокост».

Тот, что отправил на погост
Безумное число гражданских жизней,

                и солдат.

Великий город – детище Петра

Усатым, как в ломбард заложен был.

И женщины, и старики, и детвора

Москву спасали: в сорок первом – тыл.

Плакаты призывали люд

«Мы не оставим Ленинград!»

А, немцев орды прут и прут,

По Невскому орудия палят.

Военначальники расходуют солдат,

Как начинающий стрелок патроны.

И генералы лупят наугад,

Бойцов на смерть ссылая, сердцем стонут.

А, город на Неве, как в землю вмёрз.

Сам Б-г распорядился, видно, тем.

Плакаты, как полезен людям джем

Обрывками со стен висят, как капли слёз.

У Жданова язык, что помело:

«Мы победим! Мы не отступим, нет!»

Ему, соратникам и сытно, и тепло,

И вкусно пахнет хлебом кабинет.

Он – связь со Сталиным, с Большой Землёй.

Дорога жизни – выдумка его.

За свой народ стоит горой

Он – местный Б-г, он – местный царь.

                Всего.

Он жить обязан. Без него – завал.

Он главный коммунист Пальмиры всей.

Он пил, он ел, он жировал,

«Переживая» смерти женщин и детей.

И их не стало... чуть не миллион...

Истории пожертвованных лиц,

Что ныне смотрят нам в глаза

С потресканных, желтеющих страниц.

А, город продолжал страдать.

И люди: дети, бабы, старики

От гибели сумели удержать

Мой Питер. И солдатские штыки.

Позор фашистам! Сталину позор!

За тысячу пожертвованных дней

Тех, что спасли Кремлёвский Двор,

Закрывши дула жизнями людей.

Да, что сейчас судить – рядить.

Теперь он снова Питер на Неве.

Не стоит судьбы мёртвых бередить,

Они живут в сердцах, в молве.

Ох, как сильна народная молва!

Её и пулей в спину не возьмёшь.

Как летописи честная глава.

Прислушайся... и всё поймёшь.

.........................................

Ты - боль войны. Ты - горе во сто крат.

Построен на костях; спасён, закрыт телами,

Те голоса в ушах моих звенят...

Голодных, кем-то проклятых ребят...

Я не могу писать про Ленинград.