Экс-ры IX 6 Ложка с надписью предателя

Глава 6

Взяли за глотку  —  ложка с надписью предателя  —  чрезвычайное любопытство господина приёмщика — переход

Ложка с надписью предателя

— Пусть дозреет тут-то мы его и сорвём его как яблочко с ветки, — сказал Виталий на другой день на полоке, когда Алексей его охаживал, берёзовым веником.
— Да пусть дозреет, но думаю, он к нам первый прибежит ждать, когда мы придём к нему сами это пытка, — согласился с ним Алексей.
— Кипяточком покропи, — попросил Виталий.
Банщик ополоснул веник в крутой кипяток и, перенеся его на венике к полоку, покропил на Виталия, от чего тот аж вжался в деревянную поверхность.
— Терпи, сейчас остынет, — сказал Алексей, и тот час плавно провёл кончиками поникших листьев веника по коже друга от пят и до шеи. После чего второй веник с ворохом горячих капель обрушился на ноги, и быстро стал подбираться к спине, жалея белую худую задницу товарища.

— Отлично… — прошептал на выдохе Виталий и тут же получил рой жалящих на кипятке листьев по заду.
— Ну как оно! — крикнул Алексей, врезав ещё раз.
— Ух ты как пробирает!
— Ну, тогда держи ещё!
— Ты что делаешь, изверг я тебя так не лупцевал! — заорал Виталий, с грохотом спрыгивая с полока и выскакивая за дверь.
— Ты куда?
— На речку! — донеслось издалека.

Плеск на раскалённых камнях коротко прошипел и выбросил вверх облако нестерпимого жара, отчего даже сам банщик пригнулся и, бросив лавку веники, натянул на уши шапку. Чуть присев банщик вдарил веником себя наотмашь по спине, чтобы прочувствовать всю прелесть парящих завитков.
Чуть привыкнув к жару, врезал с разворота по спине ещё, но уже с другой стороны и, войдя в раж начал поухивая накладывать на себя попеременно смоченные веники. Потом достал запаренные в ушате веники из пихты и, вдохнув их аромат, так приложил с оттягом обе ягодицы, что аж в ушах зазвенело.

— Ого, хорошо пошло, со звоном!
— С белым калением! — засмеялся Виталий, выглядывая из-за двери.
— Жжёт как, — растягивая слова в своей излюбленной манере, проговорил Алексей, отворачиваясь чтобы скрыть кривую от боли гримасу на лице.
Виталий озорно, пригибаясь от раскалённого воздуха к полу, ужом пролез к Алексею пока тот стоял к нему в позе зю он, макнув пихтовым веником в кипяток, так хлопнул им его по заду, что его друг в то мгновение действительно прочувствовал пихтовое каление. Алексей от резкой боли даже развернутся не смог на месте, чтобы лупцануть шутника, но его хватило только на то чтобы закатить глаза, едва не теряя сознание.
— Ну, всё хана поганцу, — едва придя в себя, сказал он и побежал за ружьём.
— Леха ты, куда я тута! — крикнул с крыши бани Виталий.
— За солью!

Забежав в чулан, Алексей отодвинул сундук и, подняв доску, достал из тайника неучтённое ружьё шестнадцатого калибра. Потом открыл жестяную коробку из-под чая и выбрал подходящие патроны, заряженные специально особой солью для садовых воров. Зарядив оба ствола, он выскочил на двор, где наткнулся на Виталия, стоящего на коленях с распростёртыми к нему руками.
— Виноват, каюсь, не убивай! Хочешь, я сошью тебе перчатки из рыбьей кожи, пожалей батюшка будущих сирот! — завыл, придуриваясь, Виталий.

В миг, охолодев Алексей, выстрелил в пробегающую мимо курицу, отчего у той только перья полетели.
— Повезло, что ей соль досталась, а не тебе скотина! — сказал он ему.
— Зато солить не надо, спасибо брат!
Алексей положил на крыльцо ружьё и направился к бане.
— Прости брат, - продолжил включать дурака Виталий, ползя за ним на коленях.
Всё бы ничего, да только всю их беготню заметила ватага местной детворы, которая со всех ног бросились посмотреть, чего это два голых мужику орут и бегают друг за другом.

— Оболтусы, — смеялись дети, тыча на них пальцами.
— Оболтусы, — хохотали, валяясь в пыли две рыжие собаки.
— Оболтусы! — горланили во всё горло петухи, свесив ноги на плетнях.
— А кто там нагишом носится? — спросили у кур вышедшие из своей клетушки заспанные индюки.
— Да хозява наши ёптать Потоскуев Алёшка да Залунин Виталька.
— А чего так матерно?
— Да задолбали эти жуки-навозники! — ответила коричневая курица, высматривая бегущего жучка.

— Идиёты, — сказал, сплёвывая Львов, наблюдая в щель ворот за уползающей задницей Виталия на задний двор Алексея. Он как раз пришёл поговорить о насущной проблеме, а этим придуркам, похоже, не до него.
— И что же этим балбесам известно, — стал рассуждать Львов. — Ну, допустим, они прочитали мои следы, коня Шебалина и Анатоля, ну прошёлся я до коряги, под которой упокоился Анатоль. Нашли ли они его? Собаки от табака свой нюх потеряли точней не куда, но это нужно проверить. Что дальше? Конь привёз вещи этих кретинов к лавочнику в дом и получается уже не Алексей на подозрении, а я. Если урядник от жены Шебалина всё знает надо срочно рвать когти... Но Алексей сказал, что они могут сказать уряднику, значит, пока не сказали, да и зачем они же пришли за золотом. А сказала ли уряднику жена лавочника, это надо срочно проверить.
Он не стал стучать в ворота к придуркам, а направился к магазину Шебалина.
Его встретила жена Шебалина без малейшего намёка, что она что-то знает о судьбе своего мужа. И Львов решил взять её за жабры.

— Мужа позови, - сказал он, положив карамельку из ящика в рот.
— Конфеты нынче не дарённые, — заметила Наталья, с намёком щёлкая костяшки на счётах.
— Ну, тогда я схожу за урядником, — сказал он глядя хищно ей в лицо.
— Сходи.
— Ага, значит, Шебалин выгреб, всё, что у него было, и уехал, — подумал Львов.
— Говорят, конь один вернулся? — спросил он.
Наталья вдруг пошла красными пятнами и из её глаз покатились крупные слёзы.
— Убили Сашеньку, — зашлась было она в крике.
— Молчи дура! Только урядник узнает тот час, учинит обыск и вызовет следопытов, а они-то дознаются, чем промышлял твой Сашка!
Опомнившись, она посмотрела на него и бросилась закрывать дверь в магазин, не забыв повесить перед окном табличку «ЗАКРЫТО».

— Думаешь, это Бесы его убили? — её лицо стало думающим и просчитывающим всю эту ситуацию.
— Ничего я не думаю, где конь?
— В конюшне бок весь располосован, но замазан смолой. Из вещей только мешки мужа с пологом да всякой мелочью и тряпьём.
— Где?
— Да в конюшне бросила, куда мне это. Камней нет… зо… — Наталья прикусила языки и выдала не к месту, но с находчивостью купчихи. — Золу говорю надо на огород вынести, помог бы как нить, а то бывает, спину так прихватит, что так и хожу, согнувшись, да опасаюсь, а вдруг кто подол поднимет… да пристроится.

Львов хохотнул и подумал.
— Нет печали на вдове и что-то тут не чисто, а не захаживает ли кто к ней в отсутствие мужа в гости... Дети не мешают, живут в Екатеринбурге, муж ходит как во сне.
Львов в её сопровождении прошёл во двор.
— Когда он ушёл?
— Ночью и ушёл.
— Камни забрал?
— Да тебя он испугался, ты же ему сказал, что придёшь с обыском.
— Дурак он твой Шебалин. Ничего я ему не говорил про обыск, сказал, что он незаконно скупает самоцветные камни и приду поговорить, может и сладимся.
— А он подумал, что надо тикать, нагрузил камни на коня и уехал к родственникам в Билимбай, - сказала она и чуть не прикусила язык, понимая, что проговорилась про место сбыта самоцветов.

Но Львов и виду не подал, что его это так интересует, мало ли кто куда поехал. И продолжил её расспрашивать видел ли кто коня, может, кто знает, что конь пришёл.
— Да никто ничего не видел. Конь ночью пришёл, стукнул копытом в ворота ну я, и открыла ему. Глянула, а весь бок в крови и длинный порез. Не иначе как медведь напал. Были бы у него патроны, то может и отбился бы, а то забыл их и ушёл на свою погибель.
— Откуда тебе знать, что это был медведь?
— Не в городе живу, знаю! Уж повидала раненых коней этой злодюкой. От ножа другой порез, да и от пули другая царапина. Я как увидела, сразу поняла, что Сашку медведь зарезал. Всё одна я осталась.

— А дети?
— Девки не сыновья, разберут и хоть волчицей вой.
— А ты с условием живите у меня места много, а зять вон пусть рядом дом рубит. Вот в городе один купец так и сделал, подписали бумаги, что после смерти главы семейства всё будет поделено поровну, чтобы не было склоки кому больше, а кому меньше.
— Кабы раньше знать...
— А вдовушка что-то не слишком печалится, — отметил про себя Львов глядя на деловитую женщину. — Вот с кем можно завести партию, а дурочка Малаша пусть с молодыми парнями гуляет.
— Общество тебя не оставит, ты Наталья поди посмотри, может там кто в магазин уже стучится, — сказал Львов осматривая коня который стал его сторонится.
— Видишь, как конь напуган, — уходя, сказала Наталья.
— «Камней нет… зо…» ...лота тоже нет, — досказал мысленно фразу Натальи Львов. — Золота тоже нет, вот что её беспокоит больше всего.

Львов осмотрел вещи в мешках и, найдя жилетку надел её под себя, а ложку спрятал в карман.
— Жилетку с ложкой она, видать, нашла, даже не осмотрела дура вещи. А ложка это улика против меня. Хотя на ней не написано, но запах для ищейки остался.
Конь отвернулся, чтобы не смотреть на Львова и трясся мелкой дрожью.
— Ладно, коняга не дрейфь, не обижу, — сказал Львов отпинывая мешки подальше и вышел во двор. — А про золото Наталья молчит, значит, правду ему сказал верный человек, что золото Шебалиных было разбойничье…

Скрыв главные против него улики Львов, успокоился, да и что ему могли предъявить Виталий и Алексей то, что они видели следы на месте гибели Шабалина. Ну и что Львов и Анатоль могли там проходить чуть раньше. Кто им запрещает ходить по звериным тропам никто. И разве они виноваты, что старый медведь напал именно на Шебалина, а не на них. И то, что Шебалин не взял патроны, это он сам виноват, нечего бежать, сломя голову.

А что до Виталия и Алексея у них самих рыльце в пушку после убийства братьев Сазонов. Его верный человек и здесь всё раскопал, правда, беря за свои услуги слишком много чем было уговорено, но за ценную информацию как не крути надо доплачивать. Так что ложка с вырезанной предательской надписью уже никак не коснётся ни оболтусов, ни самого Львова.

А золотую монету, брошенную в его горницу, он никак потерять не мог, жалованье не позволяет ему обзаводиться, такими средствами. Да и зачем ему своё жалованье обращать в золотые монеты от них и так одно беспокойство. Чем меньше видят у него такие монеты, тем проще жить в такой глуши. Днём люди как люди, а к вечеру лучше дома сидеть, не ровен час, кто топором из темноты рубанёт. Даже урядник предпочитает к темени на улице в одного не появляться.
Вечером к нему под окно пришли оболтусы, когда Львов в очередной раз  ругал переводчика, сравнивая перевод с французского со своим оригинальным тестом.
— Ну и сволота! — грозился он.
И снова читает оба текста.
— Что тут у меня ага ну вот же…

«…Машина скользит на скользком асфальте, раскручивая спираль против часовой стрелки, дальше выброс в кювет и многоразовое кувыркание с длительным падением вниз. В кабине всё залито кровью. Пассажиров в кабине нет, их выбросило при падении, и они лежат на скальном склоне. У  водителя,  сидящего на первом правом кресле  глаза, чуть приоткрыты, страховочный ремень с надписью на немецком языке «Народный вагон» сильно прижимает его сломанные рёбра к креслу, он смотрит перед собой на другой край каньона и еле шепчет - какого чёрта…»

— А что перевёл этот ненормальный? Да за такие деньги можно весь посёлок напоить три раза!

«…Машина скользит по скользкому асфальту, вращая спираль против часовой стрелки, затем выталкивает ее в кювет и повторно переворачивает с длинным падением вниз. В кабине есть кровь. Пассажиров в кабине нет, их выбросило при падении, и они лежат на каменистом склоне. Водитель, сидящий на первом правом стуле, глаза слегка приоткрыты, ремень безопасности с надписью на немецком языке "народный вагон" сильно прижимает сломанные ребра к креслу, он смотрит перед собой на другой край каньона и едва слышно бормочет - какого чёрта?…»

— Но ведь есть расхождение! — вскрикивает Львов и лупит переводной текст кулаком.
Вдруг в стекло окна что-то щёлкнуло, отчего Львов вздрогнул и, поднявшись с кресла прошмыгал в тапках на звук. Глянув в щель между занавесками, он увидел оболтусов одетых едва ли не смокинги при тростях.
— Похороны что ли? — подумал Львов и догадался. — Значит, Шебалина привезли из тайги, хоронить будут.
Переставив цветок с геранью, он открыл шпингалеты.
— Ну чего вам?
— Юрьич ты золотую монету-то верни, — сказал ему Алексей.
— Какую монету мужики, вы что-то путаете. Сроду у меня таких монет не было. Обхожусь мелочью да бумажками.
Алексей, видя, что он промахнулся со Львовым, сказал с угрозой, что расскажет уряднику что, мол, он Львов был на месте гибели Шебалина, где он и Анатоль застрелили медведя.
— Какой медведь? — искренне «удивился» Львов. — Вы бы лучше рассказали уряднику, как вы убивали братьев Сазонов, это было бы намного интереснее и красочней чем слушать ваши домыслы про медведей и вообще мне некогда, работать надо!
Своим сообщением про Сазонов Львов как пригвоздил их на месте, и они, онемев от услышанного, долго смотрели на закрытое Львовым окно с красной геранью.

— Вот же гад, этот ёрш покрупнее Масальщинера будет, — сказал Виталий. — Знаешь, мне что-то мне расхотелось идти в «Балканскую ночь». Пошли в баню там и напьёмся.
И они пошли обратно.
— А как он узнал? — спросил, всё ещё пребывая в шоке Алексей.
— Трепать языком меньше надо! Небось, когда с Ползунихой в бане кувыркался под самогонку ей всё и выболтал! — огрызнулся Виталий.
— Я с Ползуновой уже недели три не встречался!
— А с кем тогда в бане кутил? Я видел, как ты с какой-то бабой возился на полоке, жаль окошко, запотело… я как раз до тебя приходил, а ты куканишь там кого-то.

Алексей нахмурил лоб, тяжко соображая, с кем из местных баб он в последнее время квасил в бане.
— С кем, с кем… — пытался вспомнить Алексей про себя, да и так и не вспомнив, он стал отпираться, что никому ничего не рассказывал и до чёртиков не напивался. Хотя раз пять он просыпался то в навозе, то в курятнике, ну, а что он мог сболтнуть он не мог сообразить. И с кем он последний раз пил самогон тоже не мог вспомнить.
— Всё надо завязывать напиваться до усрачки и свой болтливый язык держать в упряжке, — решил про себя Алексей.
— Ну что так и не вспомнил? — спросил Виталий и отвесил ему подзатыльник. — Наверно тявкнул по пьянке, а Львов тот ещё кобель ему баба на ушко за красивый камешек и он в курсе событий. Значит, через тебя ему всё и стало известно!
— Не может быть!
— Трепло собачье!
— Не может быть… с кем, с кем… — опять наморщил лоб Алексей.
Виталий, видя, что его товарищ не может вспомнить с какой он бабой пил самогонку отвесил ему пинком под зад и направился к магазину.