Экс-ры IX 6 Чрезвычайное любопытство господина при

Глава 6

Взяли за глотку  —  ложка с надписью предателя  —  чрезвычайное любопытство господина приёмщика — переход

Чрезвычайное любопытство господина приёмщика

Львов проследил, куда отправился Виталий. Из его бокового окна, что выходило к воротам со стороны улицы, было прекрасно всё видно магазин Шебалиных, дом Ползуновой с которой разводил шашни Потоскуев в отсутствии жены, даже дом его бывшей зазнобы Пульхерии Красимировой что находился на отдалении. Одно радовало, что напротив его находился дом Модеста Петровича, а не дома этих разбойников. Пристроившись у окна за геранью Львов видел, как Залунин пнул своего закадычного друга и как тот безропотно принял этот удар. А не Виталий ли тот самый полюбовник купчихи Шебалиной подумал вдруг Львов.

Прикинув, он перебрал всех местных кобелей кого успел узнать, и всё свелось к персоне, которая только что зашла в тот магазин. Не иначе Виталий оказался тем самым полюбовником, но зачем это ему надо, ведь у него самого через жену появился достаток в доме. И тестюшка его не самый последний человек в Санкт-Петербурге. Хотя это всего лишь его подозрения, но чем чёрт не шутит, а может Виталий что-то пронюхал насчёт разбойничьего золотишка. Золотыми червонцами ещё швыряются… Чтобы не тешить себя подозрением он отправился к магазину, прихватив дорожную сумку.
С тихим ужасом обходя огромных свиней залёгших в огромную лужу, он осторожно, чтобы не разбудить это лихое воинство прошёл к магазину купцов Шебалиных. Поднявшись по ступеням на высокое крыльцо, он потянул на себя ручку, дверь оказалась запертой изнутри, глянув в левое окно, он увидел
табличку «ЗАКРЫТО».

Он тихонько постучал, но открывать ему явно не спешили.
Походив у запертых дверей Львов, обошёл угловой дом магазина с узким проулком между заборами, где не было домов с предательскими окнами и, подпрыгнув, ухватился за верхний край забора. Сторожевой Пёс Кнут, узнав во Львове своего тайного кормильца-искусителя, получил свою котлету и благодарно пропустил его в дом через заднюю дверь. Сняв ботинки Львов, прокрался по начищенному до блеска  паркетному полу до спальной комнаты, откуда доносились звуки трепещущих тел.

Затем он поднялся на второй этаж и пробежался как кошка по комнатам. Там он обратил внимание на длинный во всю стену книжный шкаф и, пригнувшись, посмотрел на покоившуюся серебристую пыль на полке перед дверками. У одной дверки пыли не было, словно её кто-то систематически там вытирал. Надев перчатки, он открыл створки шкафа и тщательно осмотрел корешки стоящих томов и определил, какую часть книг и где вынимали чаще всего. Он так же вынул те самые тома и, увидев дверку, открыв её с помощью воровского инструмента, он обнаружил аккуратные стопки бумажных купюр и тугой мешочек. Рядом лежал бумажный свёрток, сложенный в несколько слоёв, дрожащими от волнения руками он развернул его и увидел, что это была карта какой-то местности с крестиками и другими символами. А сам мешочек был забит золотыми николаевскими червонцами  без пятирублёвиков и действительно, зачем ей ещё одна лишняя тяжесть. Сложив карту в прежний свёрток, он положил её обратно.

— Не время тебя грабить вас госпожа Шебалина не время, — сказал тихо Львов и, поставив обратно книжные тома Львов, закрыл шкаф и удалился из верхних покоев.
Не снимая перчаток Львов, продемонстрировал самому себе лисью осторожность, а также комнатным кошкам, которые с любопытством следили за каждым его шагом. Читая новые труды по дактилоскопии Львов, почерпнул для себя немаловажную новость, что с введением нового метода станет сложнее работать всем гражданам воровского мира.
 
Ещё в 1895 году англичанин Френсис Гальтон предложил новую науку как дактилоскопия по выявлению преступников по узорам на кончиках пальцев. Он, вероятно, это слизал из работ Уильяма Гершеля высказавшего ранее, что папилляры человека кожи никогда не меняются и остаются неизменными, даже если бы их прижечь кислотой. А Хауан Вучетич завершил все эти изыскания тем, что стал разрабатывать метод определения дактилоскопических отпечатков, чем Львов был ну очень обеспокоен, ведь не за горами то время когда его же отпечатки могли бы ну как бы «случайно» попасть во всемирную картотеку опознания преступников. Во всяком случае, как доказательство его вины чего он особенно боялся как любой мало-мальски просвещённый воришка. И он ещё заметил, что на его костюме появились кошачьи волоски, а это уже была улика, по которой его могли бы запросто вычислить образованные в этом плане сыскори.

Покинув второй этаж Львов, заскочил на чердак, но ничего, чтобы напоминало скрытую заначку, не нашёл. Спустившись по лестнице, он едва не поскользнулся на скользком паркете, прокляв эту новоявленную моду на такие полы.
— Вот деревенские идиоты! — чуть не гаркнул Львов, но вовремя спохватился.
Уходя он обратил внимание что под лестницей был свободный угол скрытый вязанным половиком. Откинув край половика, он увидел крышку люка с кольцом.
— Значит, здесь Шебалин хранил своё золото, а может, что там ещё есть? Но лезть туда было опасно, вот если бы Шебалина отправилась послушать аккордеониста в «Балканскую ночь» тогда бы он навестил этот подвальчик.
Львов постоял за дверью, за которой Виталий ублажал Наталью и, пройдя быстро в магазин, смёл, что ему было нужно в лавке в сумку, при этом сняв крючок с двери и даже чуть-чуть её приоткрыв.

— Ну, а теперь воркуйте голуби, - усмехнулся Львов.
Уходя Львов, подошёл к двери горницы, за которой уединились полюбовники, он услышал «стучащую» музыку из музыкального аппарата «Симфониона». Чуть потянув неслышную дверь на себя, он оказался перед тяжёлой зелёной бархатной шторой и, прислушавшись, узнал нечто такое, от чего у него перехватило дыхание. А именно Шебалина была уже на середине своего рассказа о самоцветной копи, которая досталась её мужу от отца его разбойника. Львов ясно услышал и о карте той местности и о том, откуда у него вообще взялись самоцветные камни.

— Чёрт я же видел ту саму карту, чего же я не рассмотрел её, — чертыхнулся про себя Львов.
Прикрыв дверь Львов, не вытирая вспотевшее от услышанного рассказа лицо, он перекрестился и, ступая на цыпочках, удалился до выхода во двор, где его поджидал прохвост Кнут.

Во дворе он снова угостил котлетой кобеля, который был к нему уже настолько лояльным, что весь извивался перед ним от запаха, идущего от его кармана. Львов зашёл в амбар и, позвав Кнута, приказал ему искать то, что тут мог прятать его хозяин, и кобель сразу направился к закромам с пшеницей, где поскребся лапой в их угол.
— Спасибо Кнут, но это потом время уже на исходе, - сказал Львов, посмотрев на часы и отдавая псу третью котлету.

Обратно Львов между заборами не пошёл, а вышел за огороды к лесу, где среди высокой крапивы оставил увесистую сумку, чтобы не светится с ней на виду у всех. Походя через заросли чертополоха он не заметил впереди небольшой ямы с водой и свалился в неё вымокнув с ног до головы.
— Сколько раз здесь ходил никакой ямы не видел и вот же угораздило, о да тут свиньи полоскались ну и дух! — Львов понюхал рукав и чуть не задохнулся от поросячьих фекалий.

Придя домой, он снял грязную одежду и бросил в корзину для грязного белья, затем сходил в огород где отмылся от зловонного запаха из дождевой бочки.
Порывшись в белье Масальщинера он напялил на себя гусарский костюм и посмотрелся в зеркало.
— Вот уж красавец что можно и замуж выходить! — глядя на себя сказал Львов и позвав Малашу, попросил быстренько простирнуть его охотничий костюм и подать что-нибудь перекусить.
— Ой какой вы красивый, — всплеснула руками Малаша увидев разодетого Львова.
— А что в таком наряде можно пойти и на танцы, пойдёшь со мной? — спросил Львов у девушки.
— Ага, сначала на танцы, потом за амбар, а жениться кто будет, — ответила Малаша.
— А тебе кто-то уже предлагал сходить за амбар? — спросил чуть возмущённо Львов.
— Сотский, да я сказала уже ему... Отец вам зайца прислал, так я его потушила с капустой, хотите?  — спросила девушка.
— А со мной составишь компанию?
— Нет, я уже с сестрой поела куда ещё-то, да и чаю напились с карамельками, сахар-то вы весь испили со своим пропавшим товарищем.
— Ну ладно неси и может плюшки, какие есть к чаю, а то может, баранки купишь в магазине.
— Да вот ещё деньги тратить я сама вам сейчас пирожки с луком и яйцом испеку, у меня скоро и опара подойдёт.
— Ну, тогда с зайцем и принесёшь, а пока стряпаешь мне позаниматься науками надо, - сказал Львов и, примостившись у окна с книгой, стал украдкой наблюдать за магазином.

Кошачья шерсть на костюме подвела его на мысль завести себе любимого кота, чтобы отбрехаться где он мог бы подцепить кошачью шерсть. Причём выбрать из котят кошек у самой Шебалиной. Увлёкшись чтением Львов, пропустил выход Залунина из магазина но когда оторвался чтобы посмотреть обстановкой на улице увидел стоящую на крыльце магазина Шебалину которая озабоченно осматривала дверь вот она её закрыла потом снова закрыла.

— Ага, не помнит, закрывала дверь на крючок или нет. Открыла, закрыла. А потом будет спрашивать у своих соседок, не видели они ли случайно, кто суетился вокруг её магазина. Ну, скажут, что Львов приходил да подёргался и ушёл. Но он-то не входил тогда кто, может какие ребятишки забегали. Но вряд ли она будет развивать эту щекотливую тему, ведь скажут, что выходил Виталий. И она сама знает, что ушёл пустой тогда кто? Или она сама обмишурилась и накинула крючок абы как, формально не убедившись, что он прочно держит дверь. Вот ей заноза-то будет на весь день! А за головкой сахара надо послать Малашу, а то ведь донесут, что приходил Львов, а зачем?

Не дожидаясь пока Малаша испечёт ему баранок Львов встал собираться к выходу в тайгу, чтобы вновь отправится на поиски «пропавшего» Анатоля. На самом деле он решил сходить в урочище Большие Каменюги и узнать, что же находится в той самой таинственной воронке в большом камне, куда спускались Виталий и Алексей. Но вначале ему надо было засвидетельствовать своё пребывание у урядника, чтобы вновь попросить людей в помощь к розыску товарища.

Пожалев что его походная одежда не просохнет до утра Львов засобирался в том в чём был одет. Перед уходом Малаша положила ему в сидор душистых пирожков и накормила тушёным зайцем с капустой. Целовать он её не стал, как просили её глаза, а пожелал ей быть хорошей. Урядник увидев щегольски разодетого Львова сказал что он похож как попугая какаду из зоопарка.
 
Львов не обиделся и сослался что его одежда сушится, а поискать друга надо срочно. Урядник тщётно отговаривал Львова от его затеи пойти искать Анатоля сказав на последок что искать в такой дремучей тайге это как иголку в стоге сена, но Львов настоял на своём и урядник, чертыхаясь, послал с ним двух объездчиков. Львов специально повёл объездчиков своим старым маршрутом с целью затоптать все оставшиеся там следы.

Размышляя в пути на эту тему, Львов пришёл к выводу, что если Потоскуев и Залунин и обнаружили чьи-то следы, это не говорит о том, что это были именно Львов и Мачнев. Мало ли кто шатается по тайге. Но свои сапоги Львов поспешил спрятать в тайге и просмотреть весть свой путь, на счёт своих следов, перекрывая их другими сапогами и обувью других спутников, где было особенно грязно. И этими спутниками стали посланные урядником объездчики. Но на подходе к Закудыкиным горам они встретив следы огромного медведя оробели и повернули обратно оставив Львова одного на что он и рассчитывал. Вернувшись обратно, они конечно получили нагоняй от урядника и лесничего, но всё рано назад идти отказались.

Оставшись один, Львов сменил обувь, надев вместо сапог войлочные боты, пропитанные адским зельем, чтобы отбить у идущих по следу собак их чутьё. Следуя по своим зарубкам, он добрался до урочища Большие Каменюги где произвёл два выстрела тем самым отпугнув местных медведей находящихся по его предположению поблизости.

Решив перекусить он устроился на старой еловой подстилке, откуда он наблюдал с Анатолем за Большим Камнем с воронкой, куда спустились охотники-оболтусы.
Достав облачённый в бамбуковый ствол зеркальный сосуд Бергера Львов, открыл пробку, налил кружку горячий чай.
— Молодец Малаша постаралась, — нахваливал пирожки Львов и тут же подумал, жалея её. — И жениться нельзя и целовать опасно.
Львов подумал, что случись, что её папаша с братовьями ему накостыляет так, что впору заказывать инвалидную каталку и поэтому воздерживался от близких отношений с девушкой.
— Надо было возрастную тётку приглашать немую и сироту.

Утомившись с сытной еды, Львов незаметно для себя уснул и проспал чуть ли не до самого вечера. Проснулся он от зябкого холодка. Поднявшись, он, было, направился к камню, но что-то его дёрнуло назад и он, спрятавшись за ближайшим деревом, оглянулся на еле слышный разговор, который приближался.
Деваться на открытом участке ему было некуда и он, обойдя дерево, встал боком, но так чтобы его не было видно.
Скоро мимо него прошли двое в странной одежде с карабинами в руках.
— А это ещё кто такие?  — удивился Львов глядя на неизвестных