Как встретиться с О. Бендером 6

         


               Из цикла "Невероятные приключения Расквасова и его друзей"

                СССР, г. Черноморск, 1930 год

                (продолжение)



Неожиданную случайно возникшую пикировку   прекратил громкий вскрик со сцены песенного поца Бахтенберга:
- Талант не продается! Но деньги  требует всегда!
  - Это он так денег попросил, – пояснил Остап. – Племя такое – ничего святого, один циничный меркантил.  Сценические поросята. Знаете, Герасим, я даже рад, что родная   наша революция избавила  страну от громадного числа вот этих всех певчих под бренчащую гитару, всяких разных чечеточников по столам, гунявых куплетистов и зубоскалов-матершинников. А у вас не так? Главенствуют еще подобные плясуны по ресторанам?
- Еще как главенствуют! – засмеялся Герасим. – Лютуют просто. Диктатура какая-то победивших зубоскалов. Ораторов про трусы и жопы.
- Гнать их всех в шею надо! – твердо сказал Остап. – Мешают работать. Не своим делом заняты.  Их, как говорят наши вожди – давно пора на поля  и в шахты. Или  большим пароходом – к капиталистам. На пробу их таланта! А вы, Герасим, ешьте поросенка! Попробуйте « Буржуя»!
- Не могу…
- Почему?
- Мне его жалко… Сами посмотрите  - ушки, ножки, носик, хвостик… Он же при жизни очень веселый был!  Задорный! Прыгал на полметра! Улыбался всем! Уже учился и даже мог немножко хрюкать! Это же видно! Ну как такого – есть? Над ним плакать хочется…
Тут за соседним столиком, где сидели два человека в  расшитых украинских рубашках, одинаковых кепках-каскетках и  мятых лосняшихся  штанах,  громко заматерились. Если убрать сплошные маты,  вычленялось следующее:
-  Ну почему и тут, во всех газетах одни  журналистские штампы?! Вот - опять «Все бьют тревогу!» - замахал  газетным листом один из сидевших перед носом другого. – Уже везде должны быть нанотехнологии! Ты чего  тупо ешь и пьешь, а, Саня? Где здесь  нанотехнологии?
-   Но инструментария-то у них   нет для нанотехнологий!.. – загорячился в ответ хорошо уже поддатый Саня. – Нет нужного инструментария!
- И что в этом плохого?
- Вот ты, допустим, даже  здесь внес идею. По нанотехнологии… Внес  и ушел… Внес – и ушел! И толку?
- А – почему?
 - А потому, что – инструментария нет!
- О чем они говорят? Это не ваши путешественники? По книжкам и временам? – спросил заинтересованно Остап. – Я лично ничего не понимаю. Это какая-то новая феня…
- Точно наши! Из нашего времени!… - вгляделся в кричащих,  и сразу все понял Герасим. – Этих чертей-журналистов как сюда занесло? Да еще и переодело? Они же в «Позе» со мной были! «Матрасоляп» это такой… Я  вам потом объясню… Ибо  тут пиво хорошее… Слегка разносит… И уносит… Так что не обращайте на них  внимания. Они сейчас улетучатся. Или  напьются. У них, журналистов, так заведено…
 - Да кого куда только не заносит…  задумчиво  сказал Бендер. - Вот  меня  после революции занесло в страну Сиам. В качестве фокусника-укротителя. Привезенного с собой амурского тигра.  Преподавал я там некоторые науки в некоем Ват Па Луангта Буа Янасампанно. Это такой там Тигриный монастырь.
- Как это вы так тамошние слова запомнили?
- Ну, вы же знаете, Герасим, как я люблю все новое! – несколько самодовольно  заметил Остап. – Новые ботинки. Или новые костюмы. Или даже новых собеседников. Тем более всякие новые слова.
- Хорошо, а вы знаете, что как зовут тамошних женщин?
- Естественно. «Патпонг» - это женщины в Бангкоке. Очень мелодично. Я всегда любил эту мелодичную страну.  Они, сиамцы, очень мужественны, я считаю. Не то что наши подкаблучники. Истерички с гранатовыми браслетами. Обожатели разных незнакомок. С бледными ногами. Вот знаете как у них, сиамцев, звучит например, всем нам надоевшая притча о настоящем мужчине и женщине? Ну, та, где он все приносит, а оно все капризничает?
- И как же? – заинтересовался Герасим, представляя, как он будет ее, эту притчу, излагать Наталье – притчу от самого Остапа Бендера.
- Не так слушайте, саимскую притчу. Так поступают мужчины.
 «Зима, январь. Она попросила сначала ананас – и он принес. Но есть она не стала. Попросила дыню. Принес. Есть не стала. Попросила  она арбуз. Есть не стала. Попросила персик. Принес. Есть не стала. Тогда он, настоящий сиамский мужчина, взял и  персик засунул ей в прекрасный рот, намазал дыней любимое лицо и на прелестную голову водрузил арбуз. Потом подумал и осторожно, любя и восхищаясь, посадил свою красавицу на ананас…»
 Герасим засмеялся:
 – Хорошая притча. Только, уважаемый Остап Ибрагимович, есть один небольшой нюанс. В Сиаме, он же нашенский Таиланд – зим практически не бывает.
Остап подмигнул:
- Значит, в период дождей. Главное – правильно ответить на просьбу. И принести, что просили. Давайте пить и  сибаритствовать, Герасим. Посибаритствуем и поедем по делам. Как вы знаете, я тут киноделами занялся. А вечером вновь  сюда вернемся. Тут будет  негроджаз  играть. С Шепетовки. – И Бендер  хищно, с каким-то с тигриным хрустом отрезал половину поросенка…

…В ресторан вошел человек, разительно похожий на Ртищева. Он был  в синей спецовке, недельно небрит и очень озабочен.  Герасим вскочил. Затем сел. Потом опять вскочил.
- Что за пролетарская утренняя зарядка? – заинтересовался Остап. – И чего вы так испугались? Это же обычный теплотехник – видите у него в руках водопроводные ключи? Он даже не истребитель…  И я его даже знаю. Его фамилия Агрегатюк. По имени Мыкола. То есть – Николай. Или Колян. Сейчас он будет чинить краны. Он всегда их здесь чинит.
- А не Ртищев? Может, все-таки – Ртищев? – продолжая тяжело дышать спросил взволнованный Расквасов. – Я уверен, что это – Ртищев! Только немного постарел…
- Может быть в девичестве и Ртищев, – миролюбиво сказал Остап: – вы же знаете какое у нас сейчас время. Сейчас гораздо выгодней и спокойней для сна называться Агрегатюком. Или Семирубелем. Быть в нашей стране Ртищевым – это к бессоннице. И казенному дому. Вы, часом, там не подрабатываете?
- Нет! - С достоинством ответил Герасим. – Никогда! Этого и быть то не может! Я в молодости даже  свободолюбивый роман  писать начал. Назывался роман «День». За который нас с соавтором Кульмановым  чуть ли не каждый день в этот казенный дом и таскали.
 При упоминании фамилии Кульманова, Бендер несколько напрягся и внимательно посмотрел на Герасима.
-  Романы всякие – это не доказательство. –  не сводя глаз с Расквасова, веско сказал Остап.  – Знаем мы таких свободолюбивых. Писателей  и поэтов в том числе. Все мы свободолюбивые – в юности. А потом становимся бухгалтерами, директорами пивных заводов или таможенниками. А в день получки едем с водкой за город – голыми при  луне танцевать. Ну, и кто такой этот ваш Ртищев?
Расквасов махнул рукой.
- Это мой друг. По будущему…
- Понятно… Однако, дорогой Герасим, советую  сейчас к этому Ртищеву-Агрегатюку не бросаться с объятиями.
- А почему?
- А потому! – очень серьезно сказал Остап. – Вы уверены, что он также, часом, в казенном доме не подрабатывает?..
- Ртищев! – крикнул Герасим и заметил, как у склонившегося Агрегатюка вздрогнула широкая спина.
Затем таинственный теплотехник обернулся, скользнул равнодушным взглядом по  Герасиму с Остапом и вышел из ресторана.
               
                (Следующим будет окончание)