Просто улыбнись и осознай суть творимого мифа

                Саше де Сад
     - Ютгурчи его звали ?
     Посольство Эйрика Яйцезвонкого, отправившись к границам давно всем известной Ойкумены, перезимовав в Айдольбъорге, наняло местных, посулив шиш да кумыш, купило у родственных варангов пузатый коч под Панамским флагом, приписав тот по пути к порто - франко Каудилистана, что ограждало их от назойливого внимания никому не подчинявшихся сбиров, доброхотно собиравших мзду со всякого проезжающего и проплывающего в киргизы, но путь решительных северных людей лежал куда как севернее.
     - Катепан Барабаш.
     Свеандр прислушивался к замысловатому говору местных, успевавших править кочем средь стремнин ледяной речки, безымянной, как словоохотливо пояснил Старшой бродников, носивший вычурную шапку и овечий хвост. Тысячи ручьев этой холодной земли сливались и вновь разбегались, казалось, что никакой Полибий не охватит ширь, накрытую белесой мглой, но нашлись все же какие - то отчаянные люди, что на заре времен бывали здесь. Они и прозвали эту часть земли Биармией, населенной, по слухам, псоглавцами и путиноидами, странными и страшными нелюдями, ходящими наотмашь и бьющими любого встреченного, кто не носил печати Антихриста на лбу, ледорубом по зубам.
     - Врешь ты все, Махор, - сказал Старшой бродников, свешивая в стремнину хитрый приборец, именуемый местными говном на палочке. Что проще - измерить силу потока и попытаться сосчитать донный лед ? Вот и выдумали аборигены приборец, ловко приспособив еловую шишку к протыкающей ее овальное туловище палочке, назвав получившееся говном на палочке.
     - Чего говно - то ?
     Старшой задрал куцую бороденку к могучему Свеандру, опирающемуся секирой о фальшборт.
     - А чтобы вороги разные не додумались, - шепотом ответил Старшой, вынимая из вод, стремнин и прочих стержней приборец и пряча его за пазуху, - у нас изначально так пошло, от самого Рутмора Гумозного, именовать вещи неправильно. Мы и карты фронтовые семиверстки обманно малюем, - осторожно похвастал Старшой, отодвигаясь от нахмурившегося варяга. - Мы, мил человек, собственные войска, бывалоча, теряли миллионами, пока они блукали по неверным картам.
     Лишь головой покачал Свеандр, не силах постичь многомудрости местных. Надо же, своих обманывать !
     - Никакие они не свои, - снисходительно ощерился Старшой, угощаясь протянутой варягом папиросой, - они потенциальные предатели и враги народа, ведь может же среди них оказаться шпион, верно ?
     Варяг пожал плечами, щелкнув китайской зажигалкой. Старшой выпустил клуб сизого дыма и долго смотрел, как он рассеивается среди белесой мглы, окутавшей коч от верхушки мачты, где в вороньем гнезде торчал керль ярла Команч Вторый, до тяжко ворочающих веслами рабов нации, одержавших решительную и по очкам победу в прошлом туре всеобщих выборов.
     - И как доверить будущему врагу народа военную тайну ? - вскричал Старшой, аккуратно погасив окурок и спрятав его пол шапку. - Все они гниды, - забормотал он, вставая на четвереньки, - весь наш народ падлы и сволочь, того и гляди, продадут ни за грош, подонки и говно. Зато нас никто и никогда не победит, - заорал Старшой, прыгая за борт.
    На куотербек вышел ярл. Со стоном потянулся, громко зевая.
    - Сиганул ?
    Свеандр молча кивнул. Прошел в трюм и обратился к бродникам с воодушевляющей речью, призывая их тотчас избрать нового, уже седьмого Старшого, обосновывая свое требование некоторой растратой в наличном составе Старших, ведь только что шестой Старшой бросился в надлежащую волну, не в силах мириться с несправедливостью этого мира.
    - Вот он будет, - решили бродники, выталкивая вперед дедку Орелика рваны ноздри, что всю каторгу насквозь прошел, в самом конце обнаружив сидящих за решетками и запорами не за хер людей, - Старшим. Ему один хрен терять нечего.
    Дедка Орелик кланялся в пояс и благодарил общество за оказанное доверие, а затем вылез на палубу и бросился в воду.
    - Еще один погиб на производстве, - заметил ярл, сморкаясь за борт. - На хрен всех Старших, внедряй, Свеандр, им в бошки идею воли.
    Вот так, моя милая Саша, и произошла на Руси смычка западной философской мысли с малопонятной сущностью местных, об чем умолчали Кармазин и Соловьев, Ключевский да Гумилев, суки рваные, а коала, почему - то решивший отныне веселить британскую трансгел, достиг и произвел, знакомя тебя с тайнами историцкой науки очень странной территории на востоке Европы, называемой вами, бриттами, Тартарией или Московией, по хер.