100 или 102

Парни, отслужившие армию, собрались в кучку и собирались отметить праздник, было 9 мая. И пока гонцы, бегали в магазин за покупками, остальные стояли и обсуждали свою сложившуюся жизнь:
      - А я, пацаны, еще немножко поухаживаю за Светкой Вишленковой, и наверно буду на ней жениться. Ну, дюже она хорошей  стала, когда уходил, была пигалицей какой- то, а сейчас одна прелесть, заглядеться можно. Все при ней и на лицо красивая и фигура гитарой, ласковая и душевная одним словом, душа моя так и тянется к ней,  как встретимся, так  расставаться не хочется люди, говорят, что я влюбился, а я с ними и не спорю – начал разговор Алексей Завьялов:
      - А это не ее мать парикмахером работает? Толстая такая, килограммов под 130, красивая на вид, но уж слишком упитанная. А если твоя суженная в мать уродиться, что ты тогда, всю женскую работу за нее будешь делать?
      -Да конечно не дай Бог, но  отец то у нее худой, может она в него уродиться и будет нормальной, как все люди. Но это уж, куда кривая выведет, не угадаешь - начал заступаться за свою невесту     жених.
     Но дружба Алексея со Светой, вопреки предупреждениям друзей, привела их в ЗАГС.
До рождения сына,  у них было нормально. Света чуть- чуть поправилась, но это только скрыло в ее фигуре некоторую угловатость, и появилась  мягкая, женская привлекательность,   
которая  так неудержимо, тянула к себе мужской пол,
         Но что с ней произошло, после рождения сына, это надо  было только видеть. Она, стала так много есть, как будто ее годами не кормили и   через год, она стала копией своей матери,  Постепенно женские дела перекочевали в руки Алексея. Она даже не могла сходить в погреб, в него не пролезала ее фигура и когда начиналась заготовка на зиму, Алексей спускался в погреб и делал там, что говорила Света, а она стояла у входа в погреб.  Вот в  таком симбиозе и проходила  у них заготовка. Когда изменения происходят на твоих глазах, то к таким переменам человек быстро привыкает, так и Алексей свыкся и жил не тужил с своей пампушечкой. Однажды Света перенесла простуду, и у нее нос, не стал чувствовать запахи, но это не мешало в их семейных отношениях, а даже в их семье не было ругани по поводу, что Алексей пришел с работы выпивши, определить ей нос  мешал
       Света была в декретном отпуске, Алексей работал инструктором в автошколе. Денег  в автошколе катастрофически не хватало, да еще и набор учеников был на низком уровне, страна еле дышала, и все организации думали, как бы в этот период выжить, любыми способами и остаться на плаву, любой ценой. Автошкола стала заниматься доставкой, что клиент захочет, об этом было сделано объявление в районной газете.
     От межрайбазы поступила заявка на вывоз из станицы, которая была в 50 километрах от города, где располагался винный цех, 100 ящиков готовой продукции. Очередь досталась ехать Алексею, и когда он ехал туда, у него была только одна мысль, как он по такой дороге довезет в целости и сохранности стеклотару, ведь он ее побьет.
     На погрузке его встретила неприветливая кладовщица, или у нее дома, что- то случилось или на работе, кто его знает, но она то и дело в разговоре, срывалась на крик. А когда начали грузить ему ящики, она успела еще и переругаться с водителем машины, следующим за ним.
      При погрузке Алексей сел на кабину и стал вместе с кладовщицей считать ящики. Наконец кладовщица сказала:
    - Все 100, отъезжай
Но у Алексея счет был не 100 а 102 и он уже хотел спросить кладовщицу об этом, но та заругалась, и приказала, что бы быстрее освобождал место. Алексей вспомнил дорогу и подумал, может эти два ящика на бой дают, так хоть бы сказала и думай тут. А может она ошиблась или он и, задумавшись над возникшей проблемой, выехал с территории цеха с душевной тревогой. Но мысли о двух ящиках вина, не давала ему покоя.  Он остановил машину и снова начал считать, но было как-то не удобно, что он сбился со счета  и  радости этот пересчет ему не принес. Но мечта о двух ящиках вина, его всю дорогу не покидала, но и мысль о позоре, если их там 100, а он заберет два, тоже присутствовала. От этих переживаний у него заболела голова и что бы себя успокоить, он перед самым городом нашел глухомань, остановил машину и стал вытаскивать ящики из кузова на землю, а на бумажке стал вести учет. Когда последний ящик был на земле, счет был 102. Алексей стал снова грузить и снова считать, счет не изменился, Сердце у Алексея запрыгало в груди от радости, он все довез, да еще два ящика в его кармане, он тут же их спрятал, что бы потом забрать домой, но что бы Света об вине не знала, это в его план не входило.
      Сдав товар, без сучка  и задоринки, Алексей стал ждать, когда дома не будет Светы и момент настал, она уходила на весь день с сыном к своей матери. Как на крыльях Алексей полетел за своим вином и вот оно в его погребе. И когда на полке стояло 40 бутылок, у него от счастья глаза разбежались, глядя на это богатство, ведь через неделю он шел в отпуск и теперь он у него был «золотым», таких отпусков у него никогда не было.
     В первый день отпуска на столе стояла жареная картошка:
     - Света! Да к картошке надо бы что ни будь солененького, как ты считаешь?
       - Да принеси, чего ты хочешь, погреб в твоем распоряжении – два раза повторять Алексею не надо было. 
И вот первая бутылка в руках Алексея, отпуск начался, как он был задуман. Он решил выпивать по одной бутылке утром и вечером, так по его расчету, ему хватит на весь отпуск. Но однажды у Светы возникли подозрения:
       -Леша! Я что- то не пойму, ты как из погреба выходишь такой какой – то счастливый, улыбаешься и мне такие нежные слова говоришь, что с тобой случилось?
       - Да ты верно подметила. Я как спускаюсь в погреб, обведу взглядом, богатство в нем и душа радуется.
       -  И какое же это богатство, соленые огурцы, помидоры да капуста на зиму, богатство нашел.
     Но богатство у Алексея и Светы было разное, один думал об вине, другая, о квашеной капусте
И когда Алексей вышел на работу и товарищи спрашивали его, как прошел отпуск он отвечал:
     - Если бы в отпуске было всегда так, мне и Черного моря не надо. – но о подробностях, он никогда  и не кому не рассказывал, боялся, как бы в не хорошую историю,  со своим рассказом не влипнуть