Редакторша

Она явно скучала. С такой радостью согласилась прочесть мою рукопись, что даже я, видавший немало альтруистов на своём веку, удивился. Роман всё же, не рассказ. А почему бы и нет? С этих слов начиналось немало авантюр в моей жизни. И я послал ей весь текст, без купюр и сокращений, которые готовил для издательства. Объём им видите ли не подходит! А как, скажите, уместить в прокрустово ложе редакторских требований мой полёт фантазии? И что вообще эти издательства понимают в литературе?

Она отозвалась раньше, чем я ожидал. И предложила встретиться, чтобы обсудить детали. Сама предложила, заметьте! Давно уже молоденькие девушки не назначали мне свиданий, пусть деловых. Равно как и я не назначал встреч им, справедливо опасаясь насмешек... Так, что там у нас в моде? Герой в белом? Отлично. В гардеробной нашёлся изящный и с виду не претенциозный костюм, вряд ли она разбирается в модельерах, так что сойдёт за повседневный. Кафе? Да, пожалуй. Летнее кафе. Всё это заняло у меня достаточно много времени, так что ретушь у зеркала пришлось накладывать наспех. Не показывать же ей то лицо, которое я вижу по утрам.

По дороге к кафе (выбрал парижский стиль) вспомнил про плющ. Лёгкая пластиковая сетка, увитая плющом, экран, за которым можно расслабиться и не отвлекаться на улицу. Лучше даже — вьющийся виноград. Пожалуй, не Париж, а Прованс. Я крутанулся на каблуке, придя в восторг от собственной гениальности. Кафе было именно таким, как надо. Подошёл я к нему минута в минуту с Редакторшей (так я прозвал её про себя с первых же минут виртуального знакомства). Она пробежала глазами по курящим возле входа посетителям кафе и близоруко прищурилась, заметив меня. Я намеренно помедлил кивнуть в ответ, чтобы насладиться её смущением. О боги, эта девочка умеет краснеть! Замечательно.

Сегодня побуду героем, ведь ей именно такого не хватает в жизни. Им всем не хватает именно такого. На белом коне. Ничего-ничего, без коня вполне обойдёмся, встреча овеяна флёром делового разговора, пусть сама покажет, на что способна. Редакторша заговорила. С первых звуков её голоса я увлекся настолько, что забыл контролировать официанта, он чуть было не прошёл сквозь наш столик. Теряю форму. Но какова речь, а! Похоже, у девочки есть задатки Переводчицы, диковинка редкая.

— Знаете, я читала взахлёб, это необычно для меня, приходится по работе вычитывать море скучных текстов, при этом выполняя корректорскую правку, увлечься смыслом при таком положении дел невозможно. Представьте себе, давно уже не трогаю классиков, вечно мне мерещатся неверные обороты и неудачные метафоры. У вас же всё иначе. Но... это же чтиво. Почему, зачем? При вашей силе слога, богатстве языка...

— Это намеренно, — я скрыл заинтересованность под небрежностью, — спрос, знаете ли. Из всего спектра востребованных тем выбрал самое близкое для себя и... Кажется, вы воспринимаете всё слишком серьёзно. Кстати, что вы будете пить, кофе?

— Латте с лавандовым сиропом, пожалуйста.

Я улыбнулся. Официант отмер и принял заказ. Нет, надо всё же почаще выходить в люди, совсем отвык от всевозможных человеческих нюансов общения. Себе я попросил двойной эспрессо и ледяную воду. Виноградная лоза бросала причудливую тень на наш столик.

Редакторша положила перед собой аккуратный планшет в шоколадном футляре и стала зачитывать замечания. Каждый из отмеченных ей отрывков всплывал у меня в сознании собственными раздумьями. Как чётко она их уловила. Мне захотелось отблагодарить Редакторшу чем-то особенным, и я подозвал цветочницу, лениво бродящую между столиками. Лаванда, она сказала? Пусть будет лаванда. Сиреневый букетик перекочевал из корзинки на столешницу. Почему, кстати, сиреневый, разве это не лавандовый цвет? Я проследил взглядом за удалявшейся цветочницей, в её корзинке сирень и лаванда были одного цвета. Моё упущение или шутка природы?

Редакторша приняла букет с достоинством. Её губ чуть коснулась улыбка, но взгляд был спокоен и выжидателен. Пожалуй, я её недооценил. Не Переводчица, а нечто большее. Но такого не может быть! Слишком долго я живу, чтобы убедиться: среди людей нет такого, кто мог бы понять меня в должной мере.

— Вы без ретуши выглядите гораздо приятнее, — вдруг сказала она и легко провела ладонью перед моим лицом. Запахло лемонграссом и мятой. Но как...

Официант принёс кофе и вазочку для букета. Могут ведь, когда хотят. Постойте, о вазочке я не просил. Неужели...

— А виноград прекрасен, спасибо. Давно я не сидела в таком уютном местечке.

— Но как вы узнали? Мы встречались прежде? Может быть, в лектории или на конференциях творцов? — я говорил ерунду, такие встречи не забываются.

— Нет, что вы. Я обычная. Только свежей лаванды в нашем городе не бывает, тем более в марте. Как и винограда на летней площадке кафе. Я просто чуть более внимательная, чем вы могли подумать. Ещё во время чтения отрывков из вашей рукописи я заподозрила, что имею дело с необычным автором. И ещё... — тут она позволила себе улыбнуться, и словно солнечные зайчики метнулись из её глаз, — Мой дедушка был из ваших.

Сказать, что я опешил — ничего не сказать. Подобная встреча — это нечто за гранью возможного. А я, болван старый, забыл посмотреть на календарь, собираясь на встречу. Взглядом я завернул пространство вокруг нашего столика и взял Редакторшу за руку.

— Вы бы согласились стать...— я замешкался, подбирая слово.

— Соавтором? Конечно, да, — просто сказала она и отобрала у меня узенькую ладошку, — давайте вернёмся к роману.

Через год наш роман переводили на большинство языков мира. Хреново переводили, если честно. Надо бы поискать Переводчика. Или Переводчицу? А почему бы и нет?