Онтология афоризма

МИНИСТЕРСТВО ОБРАЗОВАНИЯ И НАУКИ РЕСПУБЛИКИ КАЗАХСТАН

Северо-Казахстанский государственный университет им. М. Козыбаева




В. М. ГОНГАЛО






ОНТОЛОГИЯ АФОРИЗМА


Учебно-методическое пособие















УДК 1 / 14
ББК 87
Г  65


Издается по решению «Учебно-методического совета Северо-Казахстанского государственного университета
им. М. Козыбаева»  (протокол № 1 от 20.09.2005 г.)

Рецензенты:
 кандидат исторических наук  С. И. Ибраев;
кандидат исторических наук  А.А. Плешаков



Г 65 Гонгало В. М.
Онтология афоризма: Учеб.-метод.  пособие. – Петропавловск: СКГУ им. Козыбаева, 2008. – 145 с.

ISBN  978-601-7138-02-8

Для студентов, учащихся колледжей и лицеев, изучающих курс философии и культурологи,  для тех, кто всерьез задумывается  над проблемами нашего бытия, для всех, интересующихся  культурой  и феноменом афоризма.




ББК 87
Г  65



© Гонгало В. М., 2008.
ISBN  978-601-7138-02-8       © СКГУ им. М. Козыбаева, 2008.
ВВЕДЕНИЕ

Многие философы древности излагали свое учение  в форме в диалога, известно, ничто еще не располагает так к дружескому общению, как непринужденная беседа, и никогда еще так не рождаются  крылатые  выражения, как в этом случае. И вот всякое  Слово есть обращение; вопросы, касающиеся  учебы, любви, счастья, смысла жизни  относятся  к разряду вечных,  общечеловеческих  вопросов. Ответы же на них  получить не так легко или, иначе, отвечает на них сама жизнь. Если мы углубимся в чтение текстов из Священного Писания, великого произведения или  действительно  талантливого сочинения, то обнаружим кладезь замечательных изречений, поражающих своей  искрометностью  и глубиной, что само по себе может служить свидетельством о глубоких онтологических основаниях афоризма. Словно драгоценные камни они скрываются в нем, служа украшением  и  сияя  светом истинной мудрости. «Известно, – пишут авторы учебного пособия по «Истории философии» Б. В. Емельянов, К. Н. Любутин, Ф. А. Сим, – что еще в XXVII в. до н. э. в Шумере имелись сборники изречений. До нас дошли сотни шумерских пословиц(см. Крамер С. Н. История начинается в Шумере. М., 1965). В них на уровне обыденного сознания мы обнаруживаем первые попытки обобщения, начала этических представлений»(40.44  – здесь и далее первая цифра указывает порядковый номер источника в списке  литературы, вторая – номер страницы).
Гимны богам древних индийцев, Священное Писание, Коран, стихи, максимы, цитаты, мысли, афоризмы, изречения, сентенции, метафоры, народные пословицы и поговорки – не отражай все это, что называется,   мудрость веков, не будь сказанное  в них  актуально сегодня  так же,  как  сотни и тысячи лет назад, то давно бы кануло в Лету. Однако, многие слова из перечисленных источников стали, что называется,  «крылатыми»: «Мал золотник да дорог»; «Веревка лучше длинная, а речь короткая»; «Назвался груздем – полезай в кузов» и «взялся за гуж, не говори, что не дюж», – гласят русские пословицы; «Золотые яблоки в серебряных  прозрачных сосудах – слово, сказанное прилично»(12.Пр.25:11 –  при цитировании Священного Писания использовалась общепринятая система сокращений библейских книг); «Радость человеку в ответе уст его, и как хорошо слово вовремя!» (Пр.12.15:23); «Лучше скажи мало, но хорошо», – напоминает русский писатель К. Прутков(117.111); «Non multa, sed multum – в немногих  словах – многое», – гласит латинская поговорка; «Краткость – сестра таланта», – замечал мастер мягкого юмора, врач по образованию, писатель по призванию А. П. Чехов; и так, сказанное, казалось бы, между прочим, становится квинтэссенцией  мудрости, плодом человеческой мысли с глубоким философским подтекстом. Словно звенья  невидимой  цепи, они прочно связывают воедино, казалось бы, не связываемое, являясь своеобразным мостиком, методом, способом перехода от одного к другому, например, от смешного к серьезному, от великого к смешному, от  веселого к грустному и т. д.
Хорошее начало – половина дела и всякое дело начинается с обращения: «В начале было Слово…»(12.Ин. 1:1). Слово это начало и конец, альфа и омега. Слово не стареет и не стирается.  Порой слова, на первый взгляд, никак не связанные и произнесенные  мимоходом, и в этом одна из загадок, заставляют человеческий ум искриться и светиться светом истинной мудрости.
Если провести небольшой экскурс в историю философии, то нетрудно заметить,  что в центре внимания многих философов, писателей, поэтов, стоит его величество человек. Позволим себе  перечисление  хотя немногих, но без преувеличения, великих сочинений.
 «Библия» – «книги», Притчи Соломона,  «Беседы и суждения» Конфуция, «Даодэцзин» – «Книга перемен» Лао-Цзы, «О душе» Тертуллиана, «О природе вещей» Эпикура,  «Начала» Евклида, И. Ньютона, «О жизни, учениях и изречениях знаменитых писателей и древних философов» Диогена Лаэртского, «О природе» Гераклита, «Органон» Аристотеля, «Новый органон» Ф. Бэкона, «Сравнительные жизнеописания» Плутарха, «Рассуждение», «О предопределении» Ориугена, «Опровержение» Ибн – Рошда, «Книги» «исцеления», «спасения», «знания» Ибн – Сины, «Книга тайны тайн» Ар-Рази, «Алхимия счастья» аль-Газали, «Книга тайн» Фаридуддина Аттара (Химика), «Диван-и-Хикмет» (Книга о премудрости) Ходжи Ахмеда Яссави, «Божественная комедия» Данте Алигьери, «Об уме» Левкиппа и К. Гельвеция, «Об ученом незнании» Н. Кузанского, «О наслаждении как об истинном благе» Лоренцо Валлы, «Логика или искусство мыслить» П. Николя, «Мысли» Б. Паскаля, «Опыты» М. Монтеня, и Д. Локка, «Рассуждения  о методе», «Начала философии» Р. Декарта, «Утопия» Т. Мора, «Да и нет» П. Абеляра, «О граде Божьем» Аврелия  Августина, «Исповедь» А. Августина, Ж. Ж. Руссо,  и Л. Н. Толстого, «Трактаты» аль-Фараби, Д. Мильтона, Д. Юма, Э. Б. де Кондильяка, Д. Беркли, и Вольтера, «Мысли к объяснению природы» Д. Дидро,  «Рассуждение о неравенстве» Ж. Ж. Руссо, «Речи в похвалу разума» Фирдоуси, «Наука быть счастливым» Ю. Баласугунского, «Город солнца» Т. Кампанеллы, «Человеческая природа» Т. Гоббса, «Речь о достоинстве человека» Пико делла Мирандолы, «О человеке» Т. Гоббса и К. Гельвеция, «Логика» Аристотеля и «Наука логики» Гегеля, «Нравственные письма  к Луцилию»  Сенеки, «Монадология» Г. В. Лейбница,  «Жития» святых Сергия Радонежского, Антония, Феодосия Печерских, протопопа Аввакума и др., «Размышления», «Краткое руководство к красноречию» М. В. Ломоносова, «Письма к сыну» Честерфилда, «Письма к современникам» Сен – Симона, «Письма к Серене» Дж. Толанда, «Человек – машина» Ж. О. Ламетри, «Или-или», «Страх и трепет» С. Кьеркьегора, «Человеческая комедия», «Шагреневая кожа» О. Бальзака, «Миф о Сизифе», «Бунтующий человек» А. Камю, «Гаргантюа и Пантагрюэль» Ф. Рабле, «Похвала человеческой глупости» Э. Роттердамского, «Ромео и Джульетта», «Гамлет» и «Король Лир» В. Шекспира, «Страдания юного Вертера» и «Фауст» И. В. Ф. Гёте, «Красное и черное» Стендаля, «Горе от ума» А. С. Грибоедова,   «Сказки», «Маленькие трагедии» и «Евгений Онегин»  А. С. Пушкина, «Герой нашего времени» М. Ю. Лермонтова, «Отцы и дети» И. С. Тургенева, «Мертвые души» Н. В. Гоголя, «Война и мир» Л. Н. Толстого, «Идиот» и «Преступление и наказание» Ф. М. Достоевского, «Что делать?» Н. Г.Чернышевского, «Кто виноват?», «Былое и думы» А.И. Герцена, «Человеческое, слишком человеческое» Ф. Ницше, «Книга слов и назиданий» Абая Кунанбаева, «Прощай, оружие» и «Старик и море» Э. Хемингуэя, «Как закалялась сталь» Н.А. Островского, «Этюды о природе человека» и «Этюды оптимизма» И.И. Мечникова, «Жестокий век» И. К. Калашникова, «Потоп» и «Камо грядеши» Г.Сенкевича, «Живые и мертвые» К. М. Симонова, «Блокада» и «Победа» А. Б. Чаковского., «Аз и Я» О. О.  Сулейменова, «Братья и сестры» Ф. А. Абрамова и др. «Афоризмы»  и «Изречения» Конфуция, Лао-Цзы, Гераклита, Диогена, Демокрита, Эпикура, аль-Фараби, аль-Газали, аль-Санайи, аль-Аттара, А. Навои, Накшбанди, Джами, Ф. Бэкона, Ж. Лабрюйера, Ф. Ларошфуко, Вольтера, Н. Шамфора, Л. Вовенарга,  Г. Гейне,  И.В. Гёте,  А. Шопенгауэра, Г. К. Лихтенберга, А. Фюрстенберга, Абая Кунанбаева, О. Уайльда,  О. Штейнберга, В. О. Ключевского, Ф. Ницше, А. Моруа, Л. Крайнова – Рытова,  К. Ижиковского, Ф. Г. Раневской, Н. А. Бердяева, П. Л. Капицы и др.; одно только перечисление этих замечательных имен  и наименований книг наполняет душу благоговением и  оптимизмом.
Предметом  исследования является афоризм как оригинальный способ  проявления мысли и сущностной  характеристики    человека.
«Афоризмами» впервые назвал Гиппократ  собрание своих диагностических и терапевтических  советов и правил…, которое открывается знаменитым изречением: «Жизнь коротка, искусство вечно»(70.43). Афоризмами  становилось все самое лучшее, которое скоро становилось тем, что Гомер назвал  крылатыми словами(и назвал их так потому, что  они летели от языка говорящего к уху слушающего). Что же такое афоризм? Вот что говорят об этом  словари: «Афорисмъ  м. греч. короткое  и ясное изречение, правило, основанное на опыте и разсуждении; отрывочное, но полное по себе положение. Афористический, к таким правилам относящийся; изложенный в отрывочных  положениях; отрывчатый, бессвязный. Афорист м. – тка ж. Кто пишет или говорит  афорисмами, коротко, сухо, отрывисто и положительно»(131.30). «Афоризм, – а, м. Краткое выразительное изречение, содержащее обобщающее умозаключение»(93.32). «Афоризм»   [гр. аphorismos] –  изречение, выражающее какую-либо обобщённую мысль; для афоризма одинаково обязательны и законченность мысли и отточенность формы»(113.80). «Афоризм   (греч. aphorirein – отграничивать) – изречение, выражающее какую-либо мысль кратко и убедительно, и которое отличается законченностью мысли и филигранной отточенностью формы. Напр.,  «Дети – цветы жизни»; «Всему свое время»; «Ничего сверх меры» и т. д. Афористический язык – краткий, сжатый,  убедительный, блестящий по форме»(50.47). Как видим,  определения    рассматриваемого слова различаются несущественно.  По мнению испанского философа Х. Мариаса, «афоризм – ложный путь философского высказывания…Когда  я изрекаю афоризм, я никогда не поясняю, почему я так говорю»(7.10). Когда, например, известный режиссер говорит: «Счастливых семей не бывает», – то очевидно, что если бы он сказал: «У нас счастливая  семья», – то вряд ли это вызвало бы мысль, но утверждение  от противного,  просто провоцирует ее возникновение.  «Мышление… не может продолжаться афоризмами...Но афоризм  действительно знаменует  конец размышления;  он очерчивает  границу  познанного, ставит мысль перед бездной не-мыслимого, укореняет слово в неизреченном»(7.10).
Целью и  задачей работы являлись следующие положения.
• Анализ теоретических и практических вопросов, составляющих философско-онтологическую основу афоризмов. Используя  довольно значительный  объем  фактического материала, накопленного  в выдающихся произведениях  человечества, выявить то общее, что объединяет  труды самых различных авторов и эпох.
• Показать, что мысли многих авторов не просто схожи, но близки как по смыслу, содержанию, сути, так и по способу их подачи, по стилю и форме.
• Пройти  на примерах путь рождения афоризма от мысленного образа до его полного логического и словесного завершения.
• Широко использовать мысли и изречения древних и современных авторов для подтверждения «вечной» ценности  мысленных образов – онтологических  оснований афоризма.
Методологической основой   исследования является диалектический метод  изучения онтологических оснований афоризма, который можно еще уподобить удачному выстрелу, так, например, небезызвестный русский писатель К. Прутков (хотя и в свойственной ему шутливой манере) писал: «Бердыш в руках воина то же, что меткое слово в руках писателя»(117.113). Беседа, как это нам представляется, более, чем монолог, приближается к диалектике. Диалектизм, в сочетании с междисциплинарным подходом, может представлять интерес как для литераторов, так и для педагогов, социологов, политологов,  психологов. Помимо  этого,  данный  метод позволяет представить достаточно цельную концепцию  генезиса  афоризмов, крылатых слов и, главное,  способа  их осмысления.
«Я решил записать свои мысли,  – писал французский физик, математик и «философ человека» Б. Паскаль, – при   этом не  соблюдая никакого порядка, и эта чересполосица будет, возможно, намеренной: в ней то и заложен настоящий порядок, который с помощью этого самого беспорядка выявит суть трактуемого мной предмета. Я оказал бы ему слишком много чести, если бы изложил свои мысли в строгом порядке, меж тем, как моя цель –  доказать, что никакого порядка в нем нет и быть не может»(128.416). Центральной темой нашего исследования являются онтологические основания коротких и сильных выражений. Афористичность, по нашему мнению, есть способ определения существенной, качественной характеристики человека; юный поэт выразил свое самоощущение в следующем стихотворении, названном им «Я – ЧЕЛОВЕК!»:
Я вышел  из вселенской грязи,
Омыт слезами горных рек.
Я не из черни. Не из мрази,
Я – человек!

Меня ломали и топтали,
Из года в год, из века в век.
Я не из камня, не из стали,
Я – человек!

Меня молили в жажде чуда,
С кровавой пеной из-под век.
Я  не апостол. И не Будда.
Я – человек!

Я был и есть, и вечно буду,
Остановив столетий бег.
Я не Иисус и не Иуда.
Я – человек!

Человек человеку Бог, – утверждал Л. Фейербах, – не Бог создал человека, а человек создал Бога. Как бы подтверждением данного положения, на наш взгляд, являются слова выдающегося индийского философа и общественного деятеля Вивекананды: «Религия – это идея, превращающая животное в человека, а человека – в Бога» и: «Вы не можете верить в Бога, если не верите в себя». Вероятно, человек многое  может, вмещает в себя частицу, искру Бога, но только не совсем понятно, когда говорят о  человеке «был»: «Жил – жил человек, а потом взял и умер», - и тогда его уже как бы и не было, и что напоминает о нем? «Непонятно зачем он жил, еще менее понятно зачем он умер?» И если человек – Бог, то как можно говорить о нем в прошедшем времени, разве Он не Тот, кто есть всегда? Мы желаем, порой, человеку долгих лет жизни, хотя, представляется, лучше было бы пожелать ему больше мужества.
Новизна  работы, на наш взгляд, заключается в следующем:
• в комплексном подходе к онтологическим основаниям афоризма, который  рассматривается сквозь призму таких человеческих категорий и понятий как любовь, счастье, мысль, слово, учение, составляющих основу того, что можно было бы назвать смыслом жизни;
• показан целый ряд выдающихся  изречений и афоризмов от глубокой древности до современности; при этом использовались многие источники различного характера: Священное Писание, философские тексты, поэзия, проза, эссе и т. д.;
• проведен анализ изречений и афоризмов, пропущенных сквозь призму времени;
• утверждается, что рождению афоризмов предшествует возникновение  мысленного образа. Особое внимание уделялось генезису выражений, ставших крылатыми словами, при этом, наряду с  комментированием, делалась попытка осмысления того или иного изречения;
• особое внимание уделялось Мысли и Слову, как способу трансляции общечеловеческого опыта;
• на многочисленных примерах показан ряд выражений, появившихся в результате наблюдения и собственного осмысления  действительных явлений.
Афоризмы, вошедшие в плоть и кровь народа, оставили нам  многие великие философы и писатели; кроме того,  жанр афоризма  как способ выражения мысли, сказать  в немногих словах многое, так или иначе,  использовался почти всеми мыслителями, писателями  и философами, работ же, посвящённых данной теме не много(например: Акбаева А. Н. Морально-этическое содержание христианских афоризмов. Автореф. канд. дисс. Алматы. 1999). 
Мы рассматриваем онтологические основания афоризма сквозь призму таких человеческих категорий как  любовь, счастье, учение, мысль, слово. Материал, которым мы располагаем, нам щедро предоставляет  сама жизнь, и предоставляет  с избытком. Священное Писание, сочинения  великих философов, писателей, ученых, люди, неожиданные встречи, нечаянно подслушанное у природы – все способно дать пищу  пытливому уму. След человека(21), – одноименное название книги А. И. Васинского,  одна большая глава которой так и называется: «Бесследных не бывает жизней». Обращаясь к молодежи,  автор замечает, что след человека можно уподобить «подписи под хорошо сделанным тобою делом – той подписи, которую оставляет художник на своей картине… умный наставник, сформировавший личность своего ученика»(21.5), строителю, построившему хорошую дорогу, врачу, вылечившему  ребенка – только такой след имеет право быть.   След человека можно уподобить вспыхнувшей после дождя радуге на небе, пройдет время и этот след, казалось бы,  исчезнет навсегда, но нет, потому что он остается  в памяти. А память это уже культура. «Уважение к прошлому, вот что отличает образованного человека от дикаря», – писал  А. С. Пушкин. А  когда начинаешь читать сочинения мудрого Абая, то нельзя не подумать как просто и понятно все, что им написано. «Книга слов» («Слова назидания») это и пособие для юношей, и правила для руководства  ума, и раздумья о жизни. Если  возможно заключить смысл жизни в слова, то нельзя не удивиться внешней простоте и глубочайшей мудрости Абая. Вообще каждое его «слово», это раздел, глава, отдельная повесть, и поэтому заслуживает специального исследования.
Errare humanum est – человеку свойственно ошибаться, гласит латинская поговорка. Действительно, не ошибается только Бог, и совершенен только Он. По этому поводу мудрый автор  «Слов» замечает: «Быть правоверным – значит верить…»(1.сл.13). Но, увы: «В груди не стало тепла, а в сердце веры. И далекие дни детства представляются сейчас  еще более прекрасными. То было утро, и мы стремились познать окружающее»(1.Сл.7). Это то, что близко и понятно каждому живущему. Какое глубоко верное замечание. Человек мечтает о лучшем будущем, но всегда тоскует по прошлому, действительно, мы все родом из детства. «Человек приходит в жизнь с плачем, умирает сердясь. В промежутке между этими двумя событиями, так и не изведав истинного счастья, не распознав до конца ценности и неповторимости дарованной ему жизни, он бездумно прожигает ее в унизительных ссорах и недостойных спорах… Почему же прозрение приходит к людям так поздно?»(1.сл.4). «Подлинный оптимизм строится не на убеждении, что все будет хорошо, а на убеждении, что не все будет плохо. Нельзя ради жизни терять смысл жизни» – это изречения, которые должен знать и помнить каждый образованный человек. Лучшим мы называем то, что  достойно повторения. Amiqus certus  in re  incerta cernitur – верный друг познается в несчастье, – гласит латинская поговорка; но насколько более тонкое определение дает мудрый Абай: «Плохой друг подобен тени. Когда светит солнце, от него не избавишься, а когда вокруг тебя собираются тучи, его не найдешь»(1.сл.37).
Идеи этих и многих   других великих авторов положены в основу нашего исследования, и если оно действительно получилось, то самым неблагодарным делом будет объяснение того, как это получилось. Вообще, есть такая точка зрения, что если у человека есть что сказать, то слова сами найдутся, поэтому нам надо заботиться не о том, что мы скажем, а скорее, о том, чтобы у нас было что сказать. «Когда мы прониклись идеей, когда ум, говорит Вольтер, хорошо овладел своей мыслью, она выходит из головы вполне вооруженной подходящими  выражениями, облаченными в подходящие слова, как Минерва, вышедшая из головы Юпитера в доспехах»(120.410). И если нам удалось  что-то сказать, то это  благодаря тем замечательным  людям, которые  были нашими  учителями, и Учителями.
Теоретические положения и раздумья, сформулированные в работе, позволяют решать задачи, которые ставит перед нами сегодняшний день. Как известно, мы должны знать прошлое, чтобы предвидеть будущее.
Французский философ  эпохи Нового времени М. Монтень  отмечал, что начинать сочинение следует с самого главного, то есть с конца, считая, что самое важное  произносится в конце его.  Самого Цицерона он упрекал  за его длинноты и приготовления к тому, что  собирается сказать: «Я приступаю к делу, будучи вполне готов: мне не нужно никакой лакомой приманки, ни соуса, я охотно ем готовое мясо, а эти подготовки не только не возбуждают сколько-нибудь мой аппетит, а, наоборот, лишь ослабляют и утомляют его»(51.16). Классик русской литературы А. П.  Чехов заметил в одном из своих рассказов: «Русский человек любит вспоминать, но не любит жить…»(147.299), – то есть он не живет настоящим, но всегда только прошлым или будущим. Видимо, речь идет о довольно таки зрелом  человеке, потому что  молодые люди это скорее, те, которые живут будущим, и сами они все в будущем. А зрелые часто живут  уже воспоминаниями о прошлом. Что же тут можно поделать? Но, так или иначе,  действительно, одни целиком устремлены в будущее, другие  все в прошлом. И в каждом из нас непостижимым образом соединены как прошлое, потому что все выходят из прошлого, так и будущее, потому что человек это тот, кто любит мечтать. Мысль, как и Душа, как и  Слово, возраста не имеет, можно сказать, вечно нова. «Следовать за мыслями великого человека есть наука самая занимательная», – любил повторять А. С. Пушкин, и: «Едва оторвавшись от книги, записывает свои мысли о ней»(74.74) (и, кроме того, нередко еще вкладывал в книги маленькие листки со своими  замечаниями – см. 74.75). Как часто нам не хватает доброго, умного, хорошего, светлого, красивого  Слова. И все же не все так мрачно, ведь всегда можно найти верного друга и собеседника в авторе прекрасной книги. Здесь вспоминаются строчки  известнейшего в свое время  советского  поэта П. Г. Антокольского,  написанные им по случаю рождения младенца:
Будь смелым и добрым.
Ты входишь, как в дом
Во Вселенную в гости.
Она ворохами сокровищ
Сверкает для встречи с тобой.
Определенное влияние на становление философии оказала и народная  мудрость, издавна существовавшая  в форме примет и афоризмов, пословиц и поговорок, – пишут авторы учебника «История философии»(34.7); при обращении  к афоризмам, изречениям древних, крылатым словам, пословицам, поговоркам, ко всему  тому, что принято называть кладезем народной мудрости, неизбежно встает проблема авторства. В любых случаях мы приводим афоризмы Пушкина, Крылова, Грибоедова, уже не думая об авторах тех или иных строк, а пользуясь их словом, как слитком народной мудрости, – замечал белорусский писатель Я. Колас; притом, даже при чтении сочинений нелегко установить авторство. Слишком неуловима грань, отделяющая творческую авторскую мысль от всего того неисчерпаемого богатства, которое единственно и вызывает эту самую  мысль, что называется, собственную. На этот очень важный вопрос мы пытались ответить словами мудрейших, достойнейших представителей рода  человеческого, например, Геродота, Юстина,  Сенеки,  Гёте или Ницше.
Мысли, собранные здесь, взяты из большого количества различных сочинений и, где только это было возможно,  указывался источник.  В случае, когда  определить авторство  не представлялось возможным, приходилось писать: «Неизвестный автор»; правда, с другой стороны, что стало народным, то вряд ли нуждается в авторстве. Замечания, не сопровождаемые ссылками или сносками, являются результатом длительной и упорной  работы автора, своеобразным плодом «ума холодных наблюдений и сердца горестных замет»(102.186). 


Глава 1. ОНТОЛОГИЯ И ГНОСЕОЛОГИЯ АФОРИЗМА

1.1 Онтология  мышления, слова,  учения,  любви и  счастья

Известно, что многие наши мысли навеяны чтением современных и древних  авторов, а также  долгими  наблюдениями за «самой удивительной из тайн», т. е. за человеком. Начинать всякое дело лучше всего следовало бы тогда,  когда знаешь, чем следует закончить, именно тогда почти что готов к делу, ибо  видишь все как бы с высоты, видишь целиком то, что обычно скрыто от  многих глаз. Так, скульптор видит в глыбе камня то, что он собирается иметь, композитор в какое-то мгновение слышит всю симфонию целиком, остается только  начать и без устали трудиться. В народе это  еще называется иногда так: «Брать быка за рога». Читая всякое порядочное сочинение, замечаешь, что параллельно с этим в уме происходит своя собственная, творческая работа – направленная, нужная, необходимая и чрезвычайно интересная. Может быть, к делу следовало бы приступать не  прежде, чем иссякнут все превосходные эпитеты, которыми люди склонны обозначать малознакомые предметы и вещи? «Матушка природа есть книга, которую надо читать и видеть»(147.16), – полное скрытой иронии замечание автора этих строк, способно завести (или даже вывести) кого угодно, лишний раз показывая, что «слово тоже есть дело». И если замечательный автор смеется над маленьким человеком и всем тем, что тот считает несомненным достоинством, то он смеется все же так, как порядочный человек, т. е.,  сквозь слезы. Если этот маленький человек сам, прежде всего, поражается глубине собственных  мыслей, то, тем не менее, и он, как говорится,  имеет место быть. Казалось бы, это странно, но  глупости, так часто еще совершаемые в мире, имеют право на существование наряду с  тем, что принято называть достижениями человеческой мысли. Если учесть, что глупость  обходится нам слишком дорого, то это, конечно, далеко не безобидная вещь. Нужно иметь смелость сказать, что может быть даже важно не то, что мы читаем, но гораздо важнее то, какие  ассоциации и мысли возникают  при этом у всякого читателя. И сколько бы ни было сказано и написано достойного, замечательного, лучшего,  человек все же никогда не будет исчерпан, понят, раскрыт, объяснен  и «разложен по полочкам» так, как бы это кому-то хотелось представить. А все потому, что сам он есть, в известном смысле, начало и конец, говоря языком древних, альфа и омега всего сущего. Можно предположить, что действительно учит не только ученая мудрость, но также и глупость. Древнекитайские мудрецы, к примеру, утверждали, что нужны не только хорошие учителя, но и плохие, у первых следует учиться, как надо  делать, а у  вторых – как не надо делать.
Мысли,  высказанные выдающимися писателями,  рассыпанные в сочинениях, важны сами по себе, являясь как бы ориентиром, образцом, своеобразным маяком  для  всех, плавающих по житейскому  морю; есть у мудрейших  обильный запас изречений, много полезных советов  может в нем каждый найти, – писал древнегреческий поэт Феокрит. Слово лечит, слово и калечит, словом можно возвеличить человека,  и словом можно убить, слово успокаивает, утешает и возбуждает, заставляет собраться,  и дает возможность расслабиться. «Всему свое время, и время всякой вещи под небом»(12.Еккл.3:1), –  пророчески замечал  древний мудрец. «Кто ясно мыслит, тот ясно излагает», – замечал известный французский мыслитель Н. Буало; быть точным важнее, чем быть сильным. Слово такое же оружие,  как и всякое другое, если  человек добрый, то  оно служит высокой истине правды, добра,  красоты; а если нет, то, напротив, разрушает всё и вся, сея  непонимание, страх и, даже,  злобу. Как цепная реакция деления атомных ядер сопровождается колоссальным высвобождением энергии, так и пущенное слово запускает механизмы, становящиеся неуправляемыми, поэтому  нет важнее задачи, чем направить его величество Слово в нужное русло.
Преклонение перед учеными авторитетами – прекрасная черта  для всякого учащегося, но наступит и такой момент, когда он понимает, что то, что он должен сделать, никто не сделает. Тогда, отдавая дань уважения Учителю, он, все же делает свое дело. И это нормально, ибо, как замечает автор книги о Заратустре: «Плохая награда учителю, если  ученики его так и остаются учениками»(91.67). Правда, здесь верно и другое, а  именно: плох тот ученик, который не превзошел своего учителя. Конечно, все не так однозначно, и на всякое утверждение легко можно найти противоположное и, как бы  это ни казалось странным или даже парадоксальным, тоже правильное. Так, «прологом к теории двойственности истины… послужили такие слова Августина: «К изучению наук ведет нас двоякий путь – авторитет и разум…Авторитет людей добрых  представляется полезнее для невежественной  толпы, а разум приличнее для ученых…»(43.100-101). «Кто рабски следует  за другим, тот ничему не следует. Он ничего не находит, да и не ищет. Non sumus sub rege; sibi quisque se vindicet – над нами нет царя; пусть же каждый сам располагает собой – гласит латинское выражение. Главное – чтобы он знал то, что знает. Нужно, чтобы он проникся духом  древних мыслителей, а не заучивал их наставления. И пусть… не  страшится забыть…, откуда он почерпнул эти взгляды, лишь бы он  сумел сделать их  собственностью. Истина и доводы разума принадлежат всем, и они не в большей мере  достояние тех, кто высказал их впервые, чем тех, кто высказал их впоследствии»(104.46), –  пониманием, покоем и вечностью веет от этих неторопливых слов М. Монтеня. Тем же, кто  еще не нашел, что называется себя, остается пока только следовать за выдающимися умами, – но разве это не благо – повторять лучшее и то, что достойно подражания?
Склонность к философствованию свойственна всякому человеку в той или иной мере. Кто-то мыслит глобально, кто-то весь погружен в  дело. Один думает о вечном, другой  о нынешнем. Но и то и другое – части единого целого. Соединить отдельные части, значит, создать  целостную картину мира, включая внутренний мир человека. Мысли  философов и ученых являют  нам замечательные примеры в этом. Однажды девятилетний сын Эйнштейна спросил отца: «Папа, почему собственно, ты так знаменит?» Эйнштейн  рассмеялся, задумался, а потом объяснил: «Видишь ли,  когда слепой жук ползет по поверхности шара, он не замечает, что пройденный им путь изогнут, мне же посчастливилось заметить это»(120.282).
Когда мы стреляем из винтовки в тире, то стараемся попасть в цель, тогда нас не интересует ничего другое. Подобно  этому, когда мы говорим, тоже должны из множества образов выбрать  один - два. Так что, в известном смысле, Слово можно уподобить выстрелу. Вышеупомянутый К. Прутков метафорически указывал на это: «Бердыш в руках воина то же, что меткое слово в руках писателя»(117.113). Очевидно, дело не в том, чтобы сказать все, но, скорее в том, чтобы  сказать необходимое.
Слово тоже есть дело. Причем, нашей задачей является произнести его так,  чтобы оно оживало, как заметил мыслитель, надо взять из истории, огонь, а не пепел. Русский поэт И. А. Бунин написал ёмкое стихотворение, которое так и называется «Слово»:
Молчат гробницы, мумии и кости, –
Лишь слову жизнь дана:
Из древней тьмы, на мировом погосте,
Звучат лишь Письмена.
И нет у нас иного достоянья!
                Умейте же беречь
Хоть в  меру сил,  в дни злобы и страданья
 Наш дар бессмертный – речь.
                (20.45-46)
Alit  lectio inqenium – чтение питает ум, – гласит латинская  поговорка; «Все, что кем-нибудь хорошо сказано, я считаю и своим»(17.4), – заметил римский философ-стоик, воспитатель императора Нерона, Сенека.           Французский  мыслитель М. Фуко утверждал, что философия это изначально дискурсы, то есть совокупность высказываний. Дело философов – подвергнуть их конкретно-историческому анализу. В своих сочинениях он показывал, как на протяжении веков практика дискурсов  вырабатывала те или иные мировоззрения. Философское скрыто в дискурсах, как ядро в  ореховой  скорлупе. По мнению М. Фуко, достоин осуждения тот, кто страшится объема дискурсивной работы(45.134).
Начало это и конец, не раскрыл рта и уже все сказал, один всю жизнь говорил и ничего не сказал, а другой всю жизнь молчал и все сказал:
Прежде чем сделать первый шаг, ты уже у цели.
Прежде чем открыть рот, ты уже все сказал.
Прозрение приходит прежде, чем успеешь понять…(7.11.);
Воспитатель Нерона,  Сенека писал, что каждый прожитый день принадлежит смерти, а у по-русски  простоватого писателя  есть такое замечание: «Первый шаг младенца  есть первый шаг к его смерти»(117.113).
Правда жизни. Что это такое? Всякий верующий охотно процитирует слова из Священного Писания: «Не обманывайтесь: Бог поругаем не бывает»(12.Гал. 6:7). Непосредственным же продол¬жением здесь является   до боли  известное: «Что посеет человек, то и пожнёт...»(там же).
Повторим еще раз, метод важнее факта, это верно также, как и то, что образ важнее слов.
Мораль это то, что общепринято, как лучшее, право же обеспечивает выполнение закона, другими словами, мораль только предполагает его установление. Мораль это то, что желательно исполнять, право это то, что написано и подлежит  исполнению.
Перефразируя слова гениального русского писателя(«Не все стриги, что растет» – 117.117), можно вновь сказать: «Не все говори, что думаешь».
Мы слышали тысячу раз лозунг, написанный на храме в Дельфах и о том, что самая большая победа, это победа над самим собой, если бы только еще эти такие простые слова можно было понимать, как следует.
Что же лучше слышишь – слово или тон?
Перефразируя известное выражение выдающегося американского писателя  ХХ в.Марка Твена («На войне могут убить и даже  ранить»), можно сказать, что словом человека можно ранить и даже убить.
Унизить человека очень легко, мы слышали, что человека можно убить, но нет, еще более того, прежде всего, убивают словом, «морально».
Жить – мучиться, а умирать не хочется, – гласит  народная мудрость, но если бы человек  презирал смерть,  подобно древнему, то перестал бы бояться чего бы то ни  было. Ох, как часто ему, что называется, найтись важнее, чем что-то действительно сделать, и верно: слово это и дело. Легче, кажется, повернуть ветер в другую сторону, чем  убедить человека!
Говорить, это все равно, что молчать, нередко и сказать нечего,  и так все понятно, отсюда могло родиться сокровенное,  библейское: «Но да будет слово ваше: «да, да»,  «нет, нет»; а что сверх этого, то от лукавого»(12.Мф. 5:37);  «но да будет у вас:  да, да  и  нет, нет…»(12.Иак. 5:12).
Nomina sunt odiosa – имена ненавистны, не будем называть имён, – гласит латинская поговорка; иначе, не хочешь человека видеть, – не видь его, и самое интересное, что тогда он никак не назовёт тебя назойливым. Когда чувствуешь недостаток силы,  то ищешь себе союзника, а когда твоим словам не хватает убедительности, то ищешь авторитет, на который можно было бы  при случае сослаться.
Надо понять самое простое, что если ты жил только один день, то ты все-таки жил, дело оказывается отнюдь не в том, чтобы непременно жить долго, да это и невозможно в мире, где, как замечал Н. Шамфор,  «…сердце должно разбиться  либо окаменеть»(последние слова «француза-весельчака» – 89.809).
Власть это такое качество, такое состояние, когда личная воля становится правительственной, вспомним  слова  французского короля Людовика  XIV: «Государство – это я!»
«Мы оставим этот мир таким же глупым, каким застали его при своем рождении», – заметил человек - легенда Вольтер, и с этим трудно не согласиться, особенно если учесть, что, как гласит русская пословица, «плетью обуха не перешибешь», – и: «Нельзя объять необъятное»(117.110, 114, 120). «Мне известны две бесконечности – Вселенная и глупость, впрочем, я не уверен насчет первой», – замечал гениальный Эйнштейн; судя по этому высказыванию, можно предположить, что человеческую глупость знаменитый физик считал, как и вышеупомянутый  «воинствующий атеист», беспредельной.
Человека  привлекает, прежде всего то, что интересно, а не то, что правильно, вспомним вновь слова  мудрого Вольтера: «Все жанры хороши, кроме скучного».
Сила чувствуется не только в словах, но и в молчании, как заметил философ: «Только несгибаемый вправе молчать о самом себе»(89.760). Мы  знаем, что «хорошо там, где нас нет», – безысходностью, отчаянием и пессимизмом продиктованы эти слова, нам следовало бы придерживаться принципа прямо  противоположного: «Хорошо там, где мы есть!» (а если нас там нет, то что там  может быть хорошего?).
Если не знать корней слов:  «Сaesar», «цезарь», «кесарь», «кайзер», «басилевс», «царь», – то все они  будут представляться разными, между тем, все они имеют один корень, различно лишь произношение их в языках. Подобно тому,  как слова: «Пионер», «прима», «приоритет», «премьер», «президент», «председатель» и др., вероятно,  берут   свое  происхождение  от   латинского  слова   «primus» –  «первый».
«Где тонко, там и рвется»,  –  гласит  русская пословица, когда кому плохо, то будет  еще хуже. Можно заключить, что изначально все должно быть хорошо, следует радоваться, независимо от того,  что день грядущий нам готовит.
Утром мысли, как пруд, чистые и глубокие.
Сформулированную мысль можно уподобить удачному выстрелу. Самая  смелость есть  результат свободомыслия.
Почему - то глубокие мысли формируются, как правило, у глубоких людей, и еще более того, все их мысли  скоро  становятся глубокими.
Прежде человек прославится, а потом уже его мысли становятся глубокими, не  иначе.
Нередко еще плачут и жалеют об умерших, но хоть бы кто  плакал и жалел живых. Но это опять наводит на мысль о всеобщей связи, включая и мертвых.
Нам очень нравится известное: «Кто ясно мыслит, тот ясно излагает», – но тогда, говорить ясно ещё важнее, чем говорить верно, и во всем этом ты  должен разобраться сам!
Хороший актёр отличается от плохого тем, что показывает все, как есть, естественно, в смысле,  показывает то, что испытывает. Так что уже невозможно отличить, где он играет, а где  на самом деле. И почему это играть отрицательного героя много легче, чем сыграть положительного?
Все общие мысли, выводы, заключения, имеют источником вполне частные случаи, верно, так океан питается маленькими ручейками.
Чем больше читаешь, тем меньше места оставляешь собственным мыслям, потому что видишь, об этом уже думано. Подобно тому, как не сохранилось на земле места, где бы не ступала нога человека, так не осталось и мысли, которая бы никому до сих пор не приходила в голову.
Человек чувствует себя в безопасности, когда оставляет свои главные мысли при себе.
Человек смотрит на звездное небо, а сам неизменно стоит на земле, так и в мыслях, и в любви, и в жизни – душа взлетает ввысь, к лучшему, к небесному, а возвращается к земному, и опять оправдывается  расхожая  мудрость: «Лучше синица в руках, чем журавль в небе». Не потому ли еще  любят одних, а живут с другими, впрочем,  можно ли  любить того, кого нет?
Мы порой спрашиваем – кто же мудрый? Мудрость царя это одно,  а мудрость простолюдина это совсем другое,  как замечал немецкий  философ  XIX века Людвиг Фейербах: «Во дворцах мыслят иначе, чем в хижинах».
Украшением человека является мысль, а  украшением природы сам человек.
В минуту тревоги мысль о том, что все нужно пережить утешительна, вспомним строчки гениального русского поэта XIX века:
Живя, умей все пережить:
Печаль, и радость, и тревогу.
Чего желать? О чем тужить?
День пережит – и слава Богу!
           (134.136)
Если верно, что несчастье учит, то верно и то, что именно учит мыслить глобально.
Порой еще люди говорят прежде, чем успевают подумать, правда,  с другой стороны, мысли веселыми не бывают, вот и народная мудрость гласит, что дуракам везёт, но это, конечно, не так.
Мы уже знаем  со времен Гегеля, что философия это «эпоха, схваченная в мысли»(43.7), –согласимся, тем более, что подобно тому, как люди делают историю, так и сами эти люди становятся  историей и эпохой.
Чтобы петь, нужно  искусство, уметь мыслить - искусство, быть здоровым это искусство, даже жить и быть собой это искусство! Что же тогда есть естественное? И, верно, разве дарование не больше искусства? Дерево всегда есть дерево – ни хорошее, ни плохое, человек же представляется то прекрасным, то ужасным.
Слушать вообще имеет смысл только при том условии, чтобы оставлять за собой право самостоятельно принимать решение и опять  можно привести афоризм гениального русского писателя:  «Всякая  человеческая  голова подобна желудку: одна переваривает входящую в оную пищу, а другая от нее засоряется»(117.123). Короче не скажешь, как говорится с легкой руки А. П. Чехова: «Краткость сестра таланта».
Человек больше всего ценит постоянство, и хоть бы один заметил, что он сам постоянно меняется, даже мысленно.
У французского мыслителя эпохи просвещения  Ж. Ж. Руссо есть сравнение о том, как появилась собственность, встретились двое – мошенник,  достаточно наглый (может, отсюда известное – «нахальство второе счастье»?), чтобы объявить  часть земли своей собственностью и простак,  достаточно простодушный, чтобы поверить этому.
Еще раз повторим, что когда мы на верном пути, то у нас не будет недостатка ни в спутниках, ни в помощниках. Если, как мы слышали, абсолютной истины нет, то это наводит на мысль, что, верно, истин нет вообще. Впрочем, если и есть, то кривыми путями идут к ней,  торных же дорог к истине, видимо, нет,  и не может быть.
Бессмертный мыслитель средневековой Европы Блез Паскаль  называл человека «мыслящим тростником»(128.413), и писал, что «достаточно пара, капли воды, чтобы убить его»(128.413), только, в отличие от растения, человек всегда в поиске смысла, всегда в творческом поиске. Само творчество можно определить как неустанный поиск, и здесь нет, и не может быть конечных результатов.
Если абсолютных истин нет, то это наводит на мысль, что, действительно, «истин нет», тем более, что по замечанию великого физика: «Ни одна из истин не  верна вполне»(Р. Эмерсон).
Входить, что называется, в положение другого, «становиться на его место» – бессмысленно, ведь невозможно ни прожить жизнь за другого, ни умереть за него.
Все неудачи человек преодолевает ради одного успеха,  в известном смысле можно сказать, что неудачи ничему не научают его.
Быстрее всего, как известно, мысль, подобная молнии, а сильнее всех власть имеющий (он то и есть «владеющий собой»).
Повторим еще раз, мысли  веселыми не бывают,  лучше не думать. Даже французский философ эпохи Просвещения Вольтер сетует, что: «Паскаль в своих «Мыслях» делает из нашего существования цепь горя и бедствий»(128.467), – а  в своем  замечательном  сочинении «Кандид»,  вкладывает в уста  Мартэна  следующие слова: «Будем работать без рассуждений, это единственное  средство сделать жизнь сносною»(128.461).
Развиваться может только то, что посеяно (посажено), замечательный русский писатель XIX в., видимо, не без тайной мысли  заметил: «Не все стриги, что растет»(117.117).
Мы знаем, что страшнее смерти нет ничего, но бывает такие минуты, когда и самая мысль о  смерти может служить утешением, как замечено, «лучше ужасный конец, чем ужас без конца».
Этот мир существовал до тебя  и  ты  его   не изменишь, не стоит и пытаться, но ты можешь, по крайней мере, изменить себя. Если же ты и этого не можешь, то что ты тогда вообще можешь!? Величайший поэт Востока писал так:
Пришел я в этот мир по принужденью,
Встречал недоуменьем каждый  день я,
А ныне изгнан, так и не поняв,
Исчезновенья смысл и цель рождения.
(69.115)
Богатого убивают за деньги, бедного просто так, немецкий «философ жизни» Фридрих Ницше по этому поводу заметил: «Если ты появился на свет бедняком, от родителей, которые во всем только расточали  и ничего не скопили, то ты «неисправим», это значит – созрел для каторжных работ  и дома умалишенных…»(88.142). Украинская поговорка, хотя и в несколько  видоизмененном  виде, приблизительно  имеет тот же смысл: «Чого бiдный? Бо дурный. А чого дурный? Бо бiдный» («Почему бедный? Потому что дурак. А почему дурак? Потому что бедный», – впрочем, вряд ли сказанное  нуждается в переводе).
Когда кто хочет стать большим, то начинает мыслить  глобально: «Кому дозволена цель, тому дозволены и средства», – гласит иезуитская мудрость, русские люди выразили эту мысль  более определенно: «Для достижения цели все средства хороши».
Нелегко знать человека и уважать так же глубоко, как прежде:
Кто жил и мыслил, тот не может
В душе не презирать людей.
(102.202)
Уже стало крылатым выражение французского мыслителя Н. Буало: «Кто ясно мыслит, тот ясно излагает», – однако, человек хочет быть понятым и непонятым одновременно.
Будучи постоянно занятым,  избегаешь многих  ненужных мыслей.
Находились ли мысли настолько глубокие, чтобы  их нельзя было высказать?
Не побоимся повторения, но наши мысли, наши мечты, действительно, наше истинное украшение.
Великое в нашем исполнении нередко становится смешным, подтверждая справедливость сказанного французом Ж. Ж. Руссо: «Разум может ошибаться, чувства – никогда!»(5.51).
Человек есть существо морально негодующее, в смысле, знает, что хорошо, а что плохо или думает, что знает.
Смех – дело серьезное, так что если размыслить, то уже не  останется ничего смешного.
Найти что-то достойное у других авторов все равно, что  найти самому, недаром мудрейший Сенека отмечал в письме к Луцилию, что когда кто скажет хорошо, то он считает это и своим. Здесь, как это нам представляется, будет уместна следующая цитата: «В «Ведах» нет авторства. Древнеиндийские мудрецы, считая, что все знание от Богов, не подписывали   имени»(59.19).  И это  вполне объяснимо, ибо  даже не очень умно думать, что лучшая мысль может прийти в одну голову. Делая так, как делает другой, никогда не ошибешься, скорее, наоборот, только тогда и ошибаешься, когда делаешь не так, как все.
Еще  древними  жизнь определялась как движение, верно и обратное утверждение, что движение это жизнь, следовательно, и мысли есть там, где есть движение. Правда,  выдающийся представитель Элейской школы Парменид, впервые выработавший понятие «бытие»,  утверждал  прямо противоположное: «Бытие – это то, что всегда есть; оно едино и вечно – вот главные его признаки…Вечное, единое, неделимое бытие неподвижно. Ибо откуда взяться движению из того, что не изменяется?»(138.66)
«Спешите делать добро», – написано  на могильной плите доктора Гаусса, если отвлечься от высокого смысла слов и перевести на земной язык, то можно продолжить так:  потому что чем больше вы сделаете доброго, тем больше будете иметь оснований презирать всех тех, кому вы сделали добро. Но для этого уже нужно быть, скорее, представителем другой философской школы – школы киников, более известных нам, как циников.
Еще раз. Не то страшно, что человека ломают, а то страшно, что он боится, хотя это бессмысленно!
Переживание по поводу того, что будет или может быть, бессмысленно.
Известно, что человек говорит одно, думает, и это нормально,  другое, иметь что сказать еще важнее, чем говорить, желать следует, скорее, первого, чем второго, к сожалению, нередко еще человек говорит больше, чем имеет сказать.
Человек, видевший страдания и смерть других людей, не может быть нормальным в обычном понимании этого слова, в лучшем смысле, ибо все, что он видит – ужас, грязь, отчаяние, мрак – все  накладывает свой отпечаток. Не может не обижать других тот, кто сам обижен, здесь действительно уместны слова «самого  одинокого из философов»: «Ах! Как это по-человечески!»
Еще не было такого богатого, который не экономил бы на спичках, и в этом простом, на первый взгляд утверждении, заключена великая мысль.
На вопрос: «Какое вино самое лучшее?» – древний Диоген из Синопа, видимо, не без умысла отвечал: «Чужое». По аналогии с этим, можно спросить: «Какое время самое лучшее?» – и ответить: «Краденое». Если учесть, что: «Человек – самый жестокий   из зверей»(91.194), то уместно предположить, что воровство вполне в природе человека.
Заполняя пустоту, человек одновременно наполняет жизнь величайшим смыслом.
Consuetudo est altera  natura(лат.) –  привычка – вторая натура, – замечал Аристотель; действительно, в пожилом возрасте друзей не заводят и привычкам не изменяют.
 «Сила привычки – страшная сила», – писал величайший философ и экономист  Карл  Маркс; но, так нельзя было бы сказать, если бы человеку не был присущ определенный тип или, как говорят, стереотип мышления.
Человек говорит одно, думает другое – и хорошо еще если так,  если думает.
Историю, как известно, делают люди, и чем дальше, тем больше, в связи с этим вспоминается утверждение французского мыслителя Ж. Ж. Руссо о том, что все прекрасно, что выходит из рук Творца и наоборот, отвратительно все, что  побывало в руках человека.
Если верно  утверждение, приписываемое Сенеке: «Жизнь – борьба», – то верно и то, что в этом, в борьбе,  заключается и смысл  ее.
Если человек глубокий, то и мысли его, соответственно, как омут, а  сильные умы, как замечал немецкий философ, увлекают много запутанных голов.
Смысл – есть ли он? Хотя, с другой стороны,  умные мысли те, что приходят вовремя.
Человек еще не смысл, скорее, посылка, та, что ищет его и находит в поиске… Так,  человек это еще не тот, кто есть, а тот, кто должен стать.
И еще о смысле. Жизнь была бы бессмысленной в случае, если бы человек ничему не научался.
«Величие человека так заметно, что доказывается даже самой немощью… Все наше достоинство заключается в мысли»(128.409-410), – замечал  французский математик, физик и мыслитель Блез Паскаль; однако, он никогда не бывает настолько велик, чтобы успокоиться в этом: «Человек всего лишь тростник, самый слабый в природе, но это мыслящий тростник»(128.413).
Глубокой следовало бы называть только ту мысль, которая содействует самостоятельной деятельности ума.
Учиться, учиться и учиться, – недаром эти слова приводят в уныние молодые сердца, ибо это означает не что иное, как путаться, путаться, путаться, путаться  и ошибаться: «Наши недостатки суть лучшие наши учителя, но  к лучшим учителям всегда бываешь неблагодарным»(89.760).
Учиться,  значит,  повторяя, следовать  за учителем.
Популяризовать,  значит, излагать для всех, по сути, выхолащивать учение.
Учиться, значит, большое разнимать на части, и подвергать сравнительному анализу. Учиться друг у друга, значит, смотреть на  другого.
Учиться это познавать и сравнивать, вспомним: «Все познается в сравнении».
Молодое дерево гибко, учиться, значит оставаться  молодым.
Лучшие, смелые, бесстрашные, мужественные, не были бы такими, если бы не служили  примером  для  всех прочих  людей.
Что говорит друг? Всегда то же, что и судьба, когда тебе  плохо, тогда он еще добавляет, великий поэт и ученый Востока писал так:
О жестокое небо, безжалостный бог!
Ты еще никогда никому не помог.
Если видишь, что сердце обуглено горем, –
То немедля еще добавляешь ожог.
(69.105) 
Когда же судьба улыбается, то и друг тоже тебе улыбается; здесь, кажется, уместно привести слова мудрого Абая: «Плохой друг подобен тени. Когда светит солнце, от него не избавишься, а когда вокруг тебя собираются тучи, его не найдешь»(1.сл.37).
Мудрый  Будда  говорил, что рождение человека есть  страдание, болезнь – страдание, расставание с близкими и дорогими людьми – страдание, близость  нелюбимых – страдание, смерть – страдание, и вся жизнь есть страдание.
Когда люди поняли, что мораль ничего не меняет в поведении людей, то они установили законы – dura lex, sed lex  – закон суров, но это закон  (лат.). Чтобы жить счастливо, человек должен изучать законы, ведь даже незнание закона не освобождает от ответственности.
Лучше всего поддаются обучению молодые люди, что касается прочих, то им остается только совершенствоваться.
Что такое опыт? Возможно, это действительно, наши собственные ошибки, которые пошли нам на пользу. Так,  ясновидящий, кормчий видит препятствие задолго до столкновения, и это позволяет ему обойти его благополучно. Вот и «последний поэт деревни» С. А. Есенин, по его собственным  словам,  стал  другим:
Теперь года прошли.
Я в возрасте ином.
И чувствую, и мыслю по-иному.
И говорю за праздничным  вином:
Хвала и слава рулевому!
(41.143)   
Повторим еще раз, как только забудешь всё, чему тебя учили, так и становишься годным для какого-нибудь дела.
От руки до машины, как до тех гор, что синеют вдали - рукой подать! Да и само орудие есть продолжение руки и взлетевшего разума. Но все-таки, сначала человек учится ходить, а потом уже бегать и танце¬вать, и, тем более летать.
Светлая голова  это еще лучше,  чем хорошее здоровье, самые замечательные люди, такие как: И. Ньютон, А. В. Суворов, А. Эйнштейн, И. Кант, Ф. Ницше и др.,  в  детстве  отнюдь не блистали здоровьем. Возможно, это дало им время на обдумывание  и  занятие  другим делом, которое  как - то компенсировало недостаток   физической силы.
Повторим еще раз, все лучшие хороши тем, что утешают нас, можно даже сказать, что человек это тот, кто нуждается в утешении. Душу нашу можно уподобить пламени костра, а то, что мы называем духовной пищей - поленьям.
Человек жив  надеждой и живет в ожидании счастья, но закаляют его удары судьбы:  «Горе –  учитель мудрых», – гласит пословица.
Если бы возможно было создание такого лучшего сочинения, которое удовлетворяло бы всех, то оно, несомненно, давно  бы появилось.
Из всех дел человек легче склоняется к тому, что у него лучше получается, но это большое умение - идти до конца.
Какое это неблагодарное дело изучать человека, самой существенной чертой  которого, по замечанию русского писателя Ф. М. Достоевского, является не что иное, как неблагодарность(120.340).
Мы  знаем с детских лет, что надо учиться, учиться и учиться, и дух уныния уже  «сушит  кости» («…унылый дух сушит кости» – 12. Пр. 17:22), но что значит учиться? И не значит ли это  учиться улыбаться, улыбаться и даже смеяться, короче, учиться радоваться, а если нет, то для чего всё это?
Что такое любовь? Очевидно только одно, что  любовь это то, то или то, или напротив, не то, не то и не это, в общем, чем дальше в лес, тем больше дров. И, к тому же, вспомним слова великого русского поэта:
Той бездны сам я не хотел бы видеть,
Которую  ты можешь осветить…
То сердце не научится любить,
Которое устало ненавидеть.
(85.50).
Мы знаем от ученых педагогов, что маленькая ложь рождает большую  ложь, заметим, что подобное производит подобное, и большая ложь состоит из многих маленьких обманов.
Это очень недурно замечено, что молчание – золото, особенно если учесть, что молчать и слушать отнюдь не означает не думать.
Если верно, что все люди одинаковы, то достаточно  хорошенько изучить   одного-единственного.
Если верно, что несчастье учит, то верно и то, что именно учит мыслить глобально.
Первым шагом на пути к долголетию, является  умение не сокращать жизнь, также и умение не думать о плохом, есть первый шаг к тому, чтобы думать лучше. А если постоянно вздрагиваешь и ждешь плохого, то тебе, точно, никто не поможет.
Школа учит, жизнь переучивает и на все это уходит время. И так всегда, одни в счастливом неведении, другие в мучительных раздумьях.
Учиться, это действительно может означать: не останавливаться. Когда же становится совсем невмоготу, то вспомни то,  что учили наизусть: «Умей жить и тогда, когда жизнь становится невыносимой, сделай  ее полезной»(94.7). Мудрый Абай писал: «Хороший человек тот, который приносит пользу людям»(1.сл.38). Ученый и философ средневековья Т. Кампанелла,  проведший почти тридцать лет в тюрьме, неустанно работал: «…читал, если ему давали книги, писал, если давали бумагу. Если не давали ни книг, ни бумаги, вспоминал прочитанное и размышлял о нем…Все  его сочинения, в том числе и «Город Солнца», опираются на прочитанные им книги»(74.70). Если же не находишь ничего, что радовало бы, если никакая  мысль  не согревает и не вселяет надежду, то, видимо, здесь что-то не так.
Верно, смерть, это относится ко всем, как пишется в учебниках по логике «человек смертен», но люди ведут себя так, будто это их не касается, известный каждому дому детский поэт С. Я. Маршак,  выразил это отношение в следующих строчках:
Но сознавая жизни быстротечность,
Он так живет наперекор всему,
Как будто жить рассчитывает вечность,
И этот мир принадлежит ему.
Учить? Учить это путать и запутывать, но для этого нужно  обладать талантом Сократа.
Опять повторим, знать, это не повторять сказанное, знать это уметь, а чтобы уметь, следует учиться, и уж лучше делать что-нибудь, чем не делать ничего.
Человек  склонен  философствовать  по природе; так, сначала его учат, а потом он учится сам.
Все неудачи человек преодолевает ради одного успеха,  в известном смысле можно сказать, что неудачи ничему не научают его.
Всю жизнь учимся, учимся, учимся и только в конце понимаем, что нам было действительно нужно.
Чтобы дело получалось, его надо любить, – вот чего не хватает всякому человеку! В этом его ограниченность, гениальный Эйнштейн однажды заметил: «Лучше умереть, чем устать», – к сожалению, нередко человек устает прежде.
Солнце испускает рассеянный свет, задачей ученого является сфокусировать его лучи.
Учиться…, но что значит учиться и, главное, чему и где учиться? А что касается тех, кто не получил,  что называется, образования, то разве они не учились? Разве  их жизнь не была их учителем?
Ученый приходит к тем или иным выводам, неученый мечтает иметь их готовыми – и это называется учением!
Человек,  прежде всего человек, а потом уже – врач, учитель, летчик, космонавт или шофер.
Если бы неудачи чему-то учили, то  род человеческий давно уже вымер бы, к счастью, неудачи ничему не научают  людей, может, поэтому жизнь продолжается.
Нам всегда приятнее говорить о том, что думают другие, чтобы только не говорить о том, что думаем мы, но это и значит учиться.
Люди столько говорят о смерти, что можно подумать, человек рождается для того, чтобы умереть:
Мы прославляем матерей так много,
Благоговеем перед словом мать.
Но только мать, что носит  в сердце Бога,
Детей научит жить и умирать.
(Вера Кушнир).
Хотя бы весь мир  и представлялся сплошным хаосом, то человек должен  быть тем, кто призван  явить ему гармонию и порядок. Еще древние учили, что человек по самой природе  своей имеет высшее достоинство и назначение, состоящее в свободе от внешних привязанностей, заблуждений и  страстей – в непоколебимой доблести мужа, прославленного В. С. Соловьевым:
Когда б весь мир, дав трещину, распался,
Бестрепетным в развалинах остался.
     (120.77)
(120.77; что, видимо, навеяно  Горацием: Лишь если мир, распавшись рухнет, /Чуждого страха сразят обломки. – см. Таранов П. С. Философский биографический словарь, иллюстрированный мыслями. – М., 2004. с.193)
Свободен тот, кто свободен от авторитетов, вспомним первого русского ученого М. В. Ломоносова: «Никому не желаю подчиняться, ниже самому Господу  Богу». И если даже верно, что «все – ложь», то вот опять будет кстати нестареющее: «Сказка ложь, да в ней намек, добрым молодцам урок».
Что значит иметь свое лицо? Это значит делать не так, как другие. Спросили Саади: «У кого ты учился благовоспитанности?»   «У  неблаговоспитанных, – ответил он, – я избегал делать то, что делают они»(126.399).
Что значит учиться? Учиться, значит открывать новое.
Кто думает о смерти, тот скоро  умирает, а кто думает о деле, тот бессмертен. Нет, наверное, такого человека, который был бы силен ответить на наши вопросы - но что тогда значит учиться?
Во времена варварства и дикости, когда господствовал принцип: «…око за око и зуб за зуб»(12.Мф.5:38), – учение Христа  представлялось действительно новым,  совершенно  непохожим  на ветхое.
Древние пророки учили: любите всех, – они знали, что говорили, ибо это было именно то, чего  всегда не  хватало.
Пока учишься, – все ясно, вопросы возникают, когда начинаешь учить.
Учиться, значит не стесняться своего незнания.
Что значит работать? Это значит работать на износ, как  жить, так уж гореть:
Коль любить, так без рассудку,
Коль грозить, так не на шутку,
Коль ругнуть, так сгоряча,
Коль рубнуть, так уж сплеча!
(132.314) – и никаких полумер, никакой неопределенности!
В чем, в чем, но русскому человеку нельзя отказать в прямолинейности;  действительно, уж если бить, то наверняка или никак.
Нелегка доля учителя – приходится изо дня в день говорить то, что знают все.
 Учиться, значит желать узнать некую тайну, то, что стоит за тем или иным местом, положением, заявлениями, словами и так далее.
Ученый, можно сказать, знает только то, что ничего не знает, потому что, по сути, чем больше он узнает, тем больше открывается  возможных вариантов, тем труднее  сориентироваться, так что счастливым он скорее выглядит в глазах других, чем есть на самом деле.
С самого раннего детства нас учат: не откладывай на завтра то, что можно сделать сегодня, «утром сей семя твое, и вечером не давай  отдыха руке твоей…»(12.Еккл.11:6), и мы внимаем этому, как откровению, между тем, есть и аналогичное  данному латинское выражение: «Carpe diem»(«Лови день»).
В Святом же Писании сказано: «Все, что может рука твоя делать, по силам делай; потому что в могиле, куда ты  пойдешь,  нет ни работы, ни размышления, ни знания, ни мудрости»(12. Еккл.9:10).
Учиться, значит  вычленять из ряда существенное, из многого выбирать немногое.
Человек есть существо морально негодующее, даже «худшему из зол», равнодушию, он  учится  у природы.
Несмотря на все достижения научно-технического прогресса, люди все так же несчастны. Их учат, учат, учат, но повторяется все то же самое. Одно из двух: либо учителя не великие, либо люди неисправимы. Стоит только обратиться к тому, что называется сокровищницей человеческой культуры, например, к книге,  чтобы увидеть, сколько прекрасных вещей окружает нас. Но, увы и ах, человек все тот же, и вот, наконец, сбылась многовековая  мечта: радио изобретено, самолеты летают, компьютеры повышают работоспособность в десятки  и  сотни раз, а  всеобщего счастья нет. И, по-прежнему, счастливым нет никакого дела до страданий других себе подобных, и по-прежнему счастье считается делом рук самого человека.
Любить, значит прощать все и претерпеть всё; когда терпения нет, или когда оно кончается, любовь проходит. Пользовавшийся европейской славой Эразм Роттердамский (1469 – 1536) в своем произведении «Похвальное слово глупости» замечал: «Часто так называемое высшее счастье  покоится на обмане»(53.103), – кто же тогда «любит правду?»
Чем больше думаешь, тем больше ненавидишь, потому и любовь недаром считается лучшим видом безумия.
Туманность высказываний всегда служила хорошим прикрытием для человека.
Человек смотрит на звездное небо, а сам неизменно стоит на земле, так и в мыслях, и в любви, и в жизни – душа взлетает ввысь, к лучшему, к небесному, а возвращается к земному, и опять оправдывается  расхожая  мудрость: «Лучше синица в руках, чем журавль в небе».
Люди – звери, человек – зверь; «Человек – самый жестокий из зверей»(91.194), – так говорил Заратустра, и неясно что это – комплимент самому себе или обличение?  Добавим, человек это тот, кто находится как бы в подвешенном состоянии. Мы  читаем в Святом Писании: «…любящим Бога…все содействует ко благу»(12.Рим.8:28); и все против, когда Он отворачивается.
Мы  знаем, что культ это почёт, почитание, если ягодка и грибок «поклон любит», то что уже говорить о человеке?
Любят у нас еще говорить, что такое счастье, а все просто, жизнь украшают мелочи, не большое,  если у человека есть все, спросите его – доволен ли он? Счастье это когда можешь сказать: «Я вас люблю!»
Героев любят все, но сами герои, совершая невозможное, не могут в глубине души не презирать всех.
История, как известно, это наука  о прошлом, а если б не было любви, то наверное, не было бы и истории. «Все истории, рассказанные до конца, кончаются смертью», – заметил грустный И. С. Тургенев, но мы знаем, что на самом деле, все рассказанные истории о любви, и для нее нет смерти.
Написано  в Священном Писании: «…кого любит Господь, того наказывает»(12.Пр. 3:12). Так  отец, который наказывает сына, потом жалеет его; также, когда кто бьет кого, то потом жалеет; подобно  этому, обида высказанная, перестает быть обидой.
Вопрос: «Какая вода самая дорогая?» Ответ: «Купленная». Вот почему больше всего на свете  люди любят получать еще даром.
Человек может любить, может не любить, но не хватает ему одного терпения.
Те, кого мы любим, недостойны нас, кто любит нас  – тоже, и все же, нам еще мало чести, когда любят нас.
Что бы там ни говорили, любить всегда значит жертвовать, и когда мы кого любим, то единственное, на что мы способны, это спросить с него втрое, впятеро и в тысячу раз больше, чем со всех прочих.
Человека можно  любить, можно не любить в конце концов, но открыто презирать – в этом есть что-то дьявольское.
«Люби ближнего, но не давайся ему в обман»(117.134), – писал известный русский писатель XIX в. Козьма Прутков, но что значит «не даться ему в обман»? Как нам представляется, здесь будет уместно вспомнить евангельское: «Но да  будет слово ваше: да, да,  нет, нет; а что сверх этого, то от лукавого»(12.Мф. 5:37); что можно прочитать еще и так: «Кто – кого», – а это значит не   что иное, как обмануть его самому. Но что значит обмануть или перехитрить  другого? Это все равно, что перехитрить самого себя!
Можно  кого-то любить по человечески, можно ненавидеть, но только  нельзя любить всех.
Говорить  о  равенстве в любви так же глупо и смешно, как говорить о равенстве вообще.
Человек это тот, кто власть любит больше жизни, подобно мифическому орлу, который сказал ворону: «Лучше я буду пить кровь, и жить тридцать лет, чем  буду жить триста лет,  и питаться   падалью».
Любит ли, ненавидит ли, человек это тот, кто склонен к преувеличениям, нередко бросаясь из одной крайности в другую. Но кто же тут нормальный? Чтобы определить это, необходимо прежде найти образец, эталон, но как его найти, когда у людей различная шкала ценностей? Что одни считают хорошим и даже лучшим, то другие находят, по крайней мере, неприличным. Молодые люди пребывают в глубоком уверении, что они лучше отцов, но, тем не менее, в чем-то существенном повторяют их судьбу, наследуя не только внешние данные, но и психические особенности души.
Кто  любуется  собой, тот неприятен,  а кто не любит, тот смешон.
По сути, если человек действительно любит правду (как он это заявляет) и не хочет  обманываться, то он должен любить одни горькие слова. Вспомним бессмертные строки автора Заратустры: «От всего сердца люблю  я одну только Жизнь и, поистине, больше всего тогда, когда ненавижу ее!»(91.95).
Покажите  нам того, кто любит возиться с детьми, и мы скажем кто он, и какой он.
Любить человека, – значит желать быть с ним до конца.
Человек любит точность, поэтому никто не любит гуманитарных (человеческих) дисциплин, что тут все размыто и неточно. Следовательно, человек есть нечто неопределенное, неокрепшее, неоформленное.
Повторим еще раз – счастлив тот, кто любит  других  людей.
Мы знаем, что истина не любит назойливых, заметим, коль истина любит скрываться, она вообще никого не любит, скорее, это её любят.
Мы слышали, что женщины любят деньги, что все любят деньги, а работать никто не любит, заметим, что лучше бы было наоборот.
Сентенция, едва  ли не пародийная: вообще-то, «жизнь это не то, что с нами происходит, а то, как мы воспринимаем происходящее». Каждый часто убеждается только в том, в чем он хочет убедиться, потому и достигает вершин тот, кто верит в  большое  и светлое, кто любит людей.
Перефразируя  известное выражение, заметим, человек без любви, что птица без крыльев.
Меньше всего церемонятся с теми, кого любят, ибо, когда любят, то полагают, что знают.
Когда нам особенно трудно, то нам не хватает хорошего, умного друга, а когда хорошо, тогда никого не надо, к счастью, такого практически не бывает или бывает очень редко. Мы всегда нуждаемся в ком-то другом, и любовь  здесь выступает здесь как «искусный прием»(89.479);  «Полюби человека, сразу станешь сильней», – но это уже  слова из  совсем  другой  песни.
Любовь. Плохо живет тот, у кого нет в жизни того, ради чего он был бы готов отдать все, что у него есть.
Мы любим тех, кто помогает нам,  а кто не помогает – нет.
Мы,  порой, ищем тех, кто любит нас больше, чем мы сами себя, и ничего удивительного в том, что все наши поиски напрасны. Сказано в Священном Писании: «…Царство Божие – внутри  вас»(12.Лк. 17-21).
Спросим еще раз  – что бы предпочел человек: любить или быть любимым?
Похоже на то, что человек, скорее предпочел бы иметь дело с «ненавистным», чем с любящим, ведь победа, очевидно,  на стороне того, кто любит.
Сначала отяготить, чтобы потом облегчить, «…нужно человека сделать несчастным: это всегда было логикой жреца»(90.674), – говорит «философ жизни», нагружать человека, чтобы потом снять груз, и  чтобы он испытал облегчение  («Каждая церковь – камень на могиле Богочеловека: ей непременно  хочется, чтобы Он не воскрес снова» – 89.733); любить других, преимущественно тех, кто ненавидит, простить их – ах! Как это по-человечески!
Большой человек нуждается в уходе соответственно. Вообще человек нуждается в уходе, без этого, без ласки, без любви, он скоро погибает.
Мы убиваем тех, кого любим, как писал великий русский поэт:
О, как убийственно мы любим!
Как в буйной слепоте страстей
Мы то всего вернее губим,
Что сердцу нашему милей!..
       (134.141).
Еще раз! Если хочешь любить и быть любимой – люби.
Любить всех можно при  условии, если стать солнцем.
Мы  знаем, что отрицательный результат тоже результат, так, скажем жить плохо все же лучше, чем не жить  совсем, заметим, что если мы даже кого то не очень любим, то это уже не ничего;  так, «самый одинокий из философов» замечал: «…более  всего несправедливы мы не к тем, кто противен нам, а к тем, до кого нет нам никакого  дела»(91.77). Равнодушие это маска «ненавистного» человека.
Надо сделать однажды человеку действительно доброе дело, чтобы можно было возненавидеть его окончательно или, при желании, любить его новыми добрыми делами, следуя написанному в древней книге: «…ибо, делая это, ты соберешь ему на голову   горящие уголья»(12.Рим. 12:20).
Если человек хочет стать  лучше, чем есть, значит, он влюбился.
Ничто не убивает так, как однообразие (убийственно, например, однообразие  даже в любви), но дело не в этом, скорее, в усталости душевной, возможно, что это может легко перейти в ту или иную болезнь. Мир бесконечен и удивителен  для  молодого ума, для немолодого он сужается до одного и того же, до «однообразия», т.е.  дело не столько в мире, сколько в самом человеке.
Ни один больной не хочет, чтобы его только жалели, понимая, что полумеры ничего не меняют, ему необходимо непременно, чтобы его любили.
У нас еще любят во всем обвинять других, и не без оснований, если  учесть, что мы все в ответе друг за друга…
Героя  любят все, потому что в нем каждый узнает себя.
Любовь искать не надо, она, как судьба, находит сама.
Перефразируя бессмертные строчки великого русского поэта, можно сказать, чем больше человека ты не терпишь, тем легче любит он тебя.
Признаваясь в любви, открываешься, ненавидя,  закрываешься.
Человек  бывает «правильный» и «неправильный» – кого любят больше?
Трогательное это неправильно понятое маленькое, людям по-прежнему нужны сказки. Правда заключается в том, что она никому не нужна («правду никто не любит»), как заметил поэт:
Обратись лицом к седому небу,
По луне гадая о судьбе,
Успокойся, смертный, и не требуй
Правды той, что не нужна тебе.
         (41.225)
«…Мы любим того, кого пытаем»(89.744), – замечал Ф. Ницше; можно отказать  замечательному филологу в чем - то другом, но не в ясности изложения.
Что значит любить? Это значит совершать невозможное. Если все так ясно, то стоит ли вообще говорить об этом? Может быть, многие вещи только представляются такими?
Что значит любить всех? Прежде всего, это значит любить себя.
Человек способен любить другого в той мере, в какой любит себя.
Человека надо любить, ибо любя, достигаешь  максимум пользы, –  так говорит циник.
Женщина, которая любит одного, сходится с другим только потому, что так надо. Человек это тот, кто хочет, но есть еще долг, и он всегда превозмогает.
Повторим еще раз, когда любишь человека, то приписываешь ему достоинства, которых у него нет, а когда не любишь, то отнимаешь последнее, впрочем, все это «человеческое, слишком человеческое».
У нас есть основания  любить только тех, кто помогает нам, кто в одной упряжке с нами, кто льет воду на нашу мельницу, кто гребет в одну с нами сторону, а иначе – что толку от такого «помощника»?
Говорят еще, что нельзя любить всех, но это  не так, можно любить всех,  только для этого  необходимо стать солнцем, источником, родником.
«Возлюби ближнего  своего» – это значит прежде всего: «Оставь ближнего своего в покое!»(89.746), – заметил  немецкий  философ; так, у нас сначала платят за то, чтобы нас приняли, а потом  уже за то, чтобы нас,  наконец,  оставили в покое.
Кто  любит почет, тот и становится  «уважаемым человеком», а кто не любит – нет.
Любя человека всей душой и сердцем, невозможно в то же время и не затрагивать его  личностных интересов, и не обидеть его. Как ни странно, бесцеремонность еще понимается прежде, что-либо другое, как заметил русский писатель: «Иногда  достаточно  обругать человека, чтобы не быть им обманутым!»(117.122).
Люблю ли я жизнь? Самая постановка вопроса звучит странно, потому что кто не любит, тот и не живет.
Если  нам делают добро, не спрашивая нас, то добро ли это? Безусловно, особенно если учесть, что, как написано в древней книге: «...любящим Бога…все содействует ко благу»(12.Рим. 8:28); и если «все к лучшему в этом лучшем из миров», как это следовало из рассуждений немецкого философа и математика Нового времени Г. Лейбница. Действительно, это так, если особенно не задумываться, и тем более не задавать множество вопросов.
Любовь к жизни. Даже любовь, самое святое чувство, то, что придает ей смысл, есть способ «зацепиться» за жизнь и утвердиться в ней.
Любит ли человек себя?  Конечно,  чаще, да. Но все же он любит еще не так, как хотелось бы.
Повторим, человек это тот, кто нуждается в уважении  и почитании. Как еще можно объяснить его любовь к подаркам, званиям и наградам?
Любить всей душой одно, всегда значит быть, по крайней мере, равнодушным, к другому. Хотя вряд ли  можно оставаться здесь равнодушным…
Человек это тот, кто, как он заявляет, «любит правду», но  от чего это «истинное лицо» его либо отвратительно, либо страшно?
Произвести впечатление часто еще легче, чем сохранить его
Только тех, кто любит труд, человеками зовут, но и здесь все построено так, чтобы человек   трудился добровольно…
Часто еще человек любит не истину, как это должно было быть, а себя в истине.
Думая о человеке лучше, чем он есть, по сути, любя его, делаешь его лучше.
С точки зрения любящего, спасти любимого может только он.
Если ты любишь, то ты уже культурен, ведь любовь всегда предполагает ухаживание, уважение, почитание.
«Правду никто не любит», –   говорит русский народ; «Правда не подлежит опубликованию», – заметил великий трагик Шекспир.
Богатство есть, своего рода, вызов, есть  здесь и какая-то несправедливость, ибо  не все еще определяется трудолюбием.
Если женщину никто не любит, то она зла, несносна, сеет гибель и разрушение, если же ее, как это и следует, любят, то она скоро беременеет.
Достоин ли человек жалости? Безусловно. Но следует ли его жалеть? Вряд ли, ибо благодарным он не будет никогда, впрочем, предпочтительнее самому испытывать благодарность, чем ожидать ее от других.
Мы не любим тех, кто много говорит и кто много пишет  (иные даже всемирно признанного Л. Н. Толстого называют не иначе, как «не своим писателем»), но почему? Не потому ли, что длинноты не дают простора нашим собственным мыслям и фантазиям?
Люди еще негодуют по поводу творящихся несправедливостей, заявляя, что больше всего на свете они любят правду, но, если так, то кто творит  эту самую несправедливость?
У нас есть все основания прощать и любить  «веселых и находчивых», они, по крайней мере, не претендуют на нашу собственность открыто  и нагло.
Почему мы так любим «активных»  (вспомним лозунг времени «застоя»: «Ничто так не украшает человека, как активная жизненная позиция»)? Возможно, потому, что в «веселых и находчивых» мы невольно узнаем себя или, по крайней мере, хотели бы узнавать…
 «Люди хотят быть обманутыми», – говорил великий маг и волшебник граф Калиостро, и в самом деле, «правду никто не любит», но многие предпочли бы, чтобы им говорили приятные слова, может, потому, что им тогда предоставлялась  бы возможность самим разобраться, что стоит за этим? Но все равно: «Ах, обмануть меня нетрудно!.. / Я сам обманываться рад!», – восклицал поэт(101.384). Таким образом, если  доброе есть только «доброе», только лесть, призванная усыпить простодушных, то и зло есть только «зло». «Я часть силы той, что без числа творит добро, всему желая зла», – в этих словах Мефистофеля Фаусту, в афористической форме выражается противоречивая сущность дьявола:
Что мне природа? Чем она ни будь,
Но черт ее соавтор, вот в чем суть.
(30.2.372)
Мы любим братьев наших меньших не напрасно, они ведь помогают нам найти самих себя.
Любящее сердце особенно уязвимо.
Самым большим грехом считается грех прелюбодеяния, измена супруга  –  и  ничего о том, что люди предают друг друга ежедневно, даже как-то незаметно…
Любовь это то, что исходит от человека, а то, что он получает, что дается, это судьба.
Любовь. Ты такой же, как и я, но я предпочел бы, скорее, иметь дело с божеством, чем с тобой.
О любви. Когда не можешь больше любить, то начинаешь ненавидеть, так предаешь проклятию того, кого еще вчера боготворил.
Любить значит давать авансом, приписывать человеку качества, коими он, возможно, не обладает.
Повторим, кто любит, тот дает авансом.
Мы желаем нашим родственникам  и друзьям  счастья и  долгих лет жизни, но разве дело в этом? Сплошь и рядом мы видим, что нет, что смерть ничего не меняет в жизни людей, как они жили, какими были, такими и остаются. А. С. Пушкин в стихотворении «19 октября»  («Роняет лес багряный свой убор…») замечал:
Несчастный друг! средь новых поколений
Докучный гость и лишний, и чужой,
Он вспомнит нас и дни соединений,
Закрыв глаза дрожащею рукой…
(101.357)
Счастье достается  тем, кто много  трудится, – заметил мыслитель, возможно, в этом и заключается мудрость.
Если  счастье – состояние души, то внешние обстоятельства не имеют здесь никакого значения, отсюда множество определений счастья, исходя  из этого, можно сказать только, что счастье это не то, не то и не это.
Слегка перефразируя известного писателя, можно сказать, если хочешь быть счастливым – смейся.
Человек  – несчастнейшее из созданий: «Представьте себе, что перед вами скопище людей в оковах, и все они приговорены к смерти, и каждый день кого-нибудь из них убивают на глазах остальных, и все понимают – им уготована такая же участь, и глядят друг на друга полные скорби и без проблеска надежды. Вот вам картина условий человеческого существования»(128.423), – писал Блез Паскаль; к счастью, многим это не мешает   настойчиво утверждать, что они сами являются хозяевами своей судьбы.
Когда человек счастлив, счастливы и  окружающие его или он так думает.
Еще раз, счастливы те, которые доставляют счастье другим.
Одинокие это всегда несчастные, правда те, которые заключают союз, тоже одиноки.
 «Счастье и несчастье – братья близнецы»(89.658),  – замечал  вошедший в историю немецкий философ польского происхождения, и вот никто не верит плачущим, тогда с  тем же успехом можно и смеяться – все равно никто не поверит!
Дети – наше счастье, но мы не их счастье, по крайней мере, пока  они сами не станут отцами, как гласит  изречение: «Мать  печется о семи своих сыновьях  больше, чем семеро сыновей об одной матери».
Что делает человека Человеком – счастье или несчастье? Что для него лучше – быть счастливым или быть Человеком? Впрочем, лучше для него быть счастливым  человеком!
Человек принужден мучиться так или иначе, и  написано в Священном Писании: «Но человек раждается на страдание, как  искры, чтоб устремляться вверх»(12.Иов.5:7); Будда же говорит так: «Братья, мы блуждаем по печальному миру, и вся жизнь есть страдание». Но всякий неизменно пребывает в счастливой уверенности, что если бы не то, не то (или не тот), то все было бы хорошо.
Жалеть ближнего своего, значит уже быть счастливым. А когда несчастен, то не жалеешь.
Нельзя: первое – построить свое счастье на несчастии других и, второе – быть счастливым среди несчастных.
Человек счастлив ровно в той  мере, в какой чувствует себя таким. Несчастен тоже. Трагедия в том, что он чувствует.
Человек – несчастнейшее из созданий, понимание этого больше всего и делает его таким.
Эгоистом называют того, кто только о себе заботится, но  все же забота о себе есть уже  кое-что, начало, да и к тому  же, по замечанию Платона: «Заботясь о счастии других,  находят свое собственное».
Счастье? Это когда говоришь о ком – то: «Что это за человек! Что за чудо!»
Жизнь показывает, счастливые сплошь хорошие люди, а  все несчастные нет.























1.2 Священное Писание – источник афоризмов и крылатых  выражений

Как говорится, лучше ничего не сказать, чем сказать ничего, и вот всякий  порядочный читатель  находится перед  гималаями библиотек  и  монбланами книг в роли кладоискателя. Чтение, очевидно,  не есть процесс вообще, но постепенно приобретает направленный характер. Будучи занятием замечательным и  достойным, вызывает желание знать больше и лучше. Среди диетологов бытует мнение, что мы есть то, что мы едим. Если провести аналогию,  то, можно предположить, что мы есть и то, что  читаем: «…Библиотека – это открытый стол идей…, за которым каждый найдет ту пищу, которую ищет»(74.53), – писал А. И. Герцен. Образование, которым ученый богослов  средневековья Т. Кампанелла поражал современников, он приобрел неутомимым чтением. Когда обвинявшие его в ереси инквизиторы  сказали, что столько знаний без помощи черта не приобретешь, то гордый монах отвечал им: «Чтобы обладать моими познаниями, мне пришлось в  течение бессонных ночей сжечь в светильнике больше масла, чем вы за всю вашу жизнь выпили вина»(74.69). В таком случае, остается предположить, что расчетливый богослов выгодно потратил свои, вероятно, скромные денежные средства, коль память о нем дошла до нашего времени.
 «Всему свое время»(12.Еккл. 3:1 – далее в данном параграфе при ссылке на текст Священного Писания порядковый  номер книги в библиографическом списке не указывается), – что значит, что всякому овощу свое время или дорога ложка к обеду, а это значит только то, что мне ложка нужна  сейчас, а никак не потом.
Сказано  в Святом Писании: «Дней лет наших семьдесят лет, а при большей крепости восемьдесят лет; и самая лучшая пора их - труд и болезнь, ибо проходят быстро и мы летим»(Пс. 89:10). Известный всякому русскому человеку Козьма  Прутков замечал: «Начиная свое поприще, не теряй, о юноша! драгоценного времени!»(117.131),  – действительно подтверждается древнее: Сarpe diem –  Лови  день; не откладывай на завтра того, что можно сделать сегодня; Verba volant, scripta manent –  Слова улетают, написанное остается (лат.); для сравнения приведем  русские поговорки: Слово не воробей – вылетит не поймаешь;  Написано пером, не вырубишь топором. Добавим, не только слова, но даже сама жизнь скоротечна  и мимолетна, вот чего не напишет ни один юноша – не до того!
Бог помогает тому, кто силен, на его стороне и правда: «Ибо Царство Божие не в слове, а в силе»(1 Кор. 4:20); «Не обманывайтесь: Бог поругаем не бывает. Что посеет человек, то и пожнет»(Гал. 6: 7).
Если поставить на весы бытие и небытие, то, видимо, то и другое уравновесится, «А живем ли – для Господа живем, умираем ли – для Господа умираем. И потому, живем ли, или умираем, – всегда Господни»(Рим. 14:8).
Не будем удивляться, если узнаем,  что все лучшее умерло, не воскреснув («А блаженнее…  тот, кто еще не существовал», –  Еккл.  4:3), а мы  имеем в награду малую часть целого.
Успех слишком интимное дело, чтобы можно было рассказывать о нём, так в Библии написано: «Сердце знает горе души своей, и в радость его не вмешается чужой»(Пр. 14:10).
Написано также в Библии: «...кого   любит Господь, того наказывает, и благоволит к тому, как отец к сыну своему»(Пр. 3:12), иначе,  отец, который наказывает  сына своего, потом  сам жалеет его.
С обещанием не спеши, но помни, что «лучше… не обещать, нежели обещать и не исполнить»(Еккл. 5:4).
Священные книги это собрание божественной мудрости, которую люди приписывают себе так, как они и делают это в повседневных делах, говоря, например, так: «Бог все усмотрит»; «Бог шельму метит»; «Бог-то не Микитка»; «Бог правду видит»; «Бодливой корове Бог рогов не даёт» и т. д.
Принимая доброе, помни, что «за все в жизни нужно платить», и даже еще более того, ибо написано в древней Священной книге: «…возмездие за грех – смерть»(Рим.6 : 23); «Все, что может рука твоя делать, по силам делай…»(Еккл. 9:10), а если ничего не можешь изменить, то оставайся  хотя бы равнодушным.
Известно, что душа возраста не имеет, и мы находим этому подтверждение в Священном Писании: «Поэтому мы не унываем; но если внешний наш человек и тлеет, то внутренний со дня на день обновляется»(2 Кор. 4:16).
 «Человек поступает всегда хорошо»(89.293), – заметил философ, которого называли еще поэтом, действительно, в какой-то мере, люди всегда правы, они даже заблуждается искренне, хотя и «…не знают, что делают»(Лк.23:34).
 «Блаженны плачущие, ибо они утешатся»(Мф. 5:4), – сказано в Евангелии; плакать, значит уже иметь выход, говорят, что если из глаз не текут слезы, то  обливается кровью сердце.
Если уже человек смертен, то для него лучше было бы умереть скоро, чем наоборот, также дело обстоит и со  ссорой – лучше остановиться раньше, чем позже, «оставь ссору прежде, нежели разгорелась она»(Пр. 17: 14).
Надо сделать однажды человеку действительно доброе дело, чтобы можно было возненавидеть его окончательно или, при желании, любить его новыми добрыми делами, следуя написанному в древней книге: «…ибо, делая  это,  ты соберешь ему на голову   горящие уголья»(Рим. 12:20).
Бог помогает тому, кто силен, на его стороне и правда.
Если поставить на весы бытие и небытие, то, видимо, то и другое уравновесится, ибо написано в Священном Писании: «А живем ли – для Господа живем, умираем ли – для Господа умираем. И потому, живем ли, или умираем, - всегда Господни»(Рим. 14:8).
Для правителя, как для Бога, «тысяча лет как один день»(2 Пет. 3:8), а для угнетенного, для  печального,  для раба, напротив, один день как тысяча лет.
Бог это тот, кто живет в моей душе.
Если нельзя постичь Бога, и, как это и написано, «…неисследимы пути Его»(Рим.11:33), то как можно постичь человека, являющегося  отражением  Его? И даже воображающего себя Творцом!
Лучшие годы жизни человека проходят в трудах и заботах, – писал древний; дни «проходят  быстро и мы летим»(Пс. 89:10).
«Человек раждается на страдание, как искры, чтоб устремляться вверх»(Иов 5:7), – написано в древней священной книге, – но никто не хочет страдать. Как и смиряться, человек по-прежнему ищет радостей или удовольствий, или то, что облегчает ему хоть на время страдания его.
Дороже всего оказывается для человека честь, остается от    него  одно только   честное имя, (а от многих не остается и этого),  отсюда древнеславянское: «Со щитом  (противника, врага) или на щите»; «Лучше смерть, чем позорная жизнь» (казахское); «Доброе имя лучше дорогой масти…»(Еккл. 7:1)
Еще раз! Жизнь проходит еще быстрее, чем это можно предполагать, особенно хорошо это замечается  среди младших по возрасту. К сожалению, нравственно, духовно человек умирает еще раньше, «Будьте же готовы…», – предупреждает нас Священное Писание(1 Петра 3:15, Мф. 24:44, Лк.12:40, Иисуса Навина 8:4).
«Великое приобретение быть благочестивым и довольным»(1Тим. 6:6), –  читаем мы в древней священной книге, но будь человек только довольным, сегодня  не было бы ничего  такого, что манило бы его.
Верующий это характеристика  человека во всех отношениях, но камнем преткновения является то, что он не признает в других верующих, подобно тому, как человек не может исходить в своих поступках из нужд других, но только из собственных.
Когда умрет все, что есть, тогда родится новое: «…если пшеничное зерно, падши в землю,  не умрет, то останется одно; а если умрет, то принесет много плода»(Ин. 12:24), – говорится в Священном  Писании.
Нас тоже когда-то учили: «Смотрись, как в зеркало в другого человека»; но за тысячи лет до этого сказано: «И что ты смотришь на сучек в глазе брата твоего, а бревна в твоем глазе не чувствуешь?»(Мф. 7:3). И вот всегда ужасен не ты (ты такой хороший!), а он. А ты – почти самый лучший!  И то же в душе человеческой – здесь скрывается разгадка.
«Сказал безумец в сердце своем: «нет Бога»(Пс.13:1), – так написано в древней Священной книге. Но сказать так, это все равно что сказать: «Справедливости нет» или: «Любви нет», но послушаем поэта:
Все говорят: нет  правды на земле.
Но  правды  нет – и выше. Для меня
Так это ясно, как простая гамма.
(102.442)
«В мире царит несправедливость», –  утверждал ПольАнри Гольбах.
И кто же не задумывался или не повторял этих слов?!
Если кто говорит, что Бога нет (как тот библейский безумец – см. выше), то это  все равно, что признать: нет ничего, –  но здесь вновь с не меньшей, как прежде силой, встает вечный  вопрос: «Что есть?»
Дар (хотя бы это был и природный дар) это то, что дается «даром», и самая жизнь есть  дар. Но мы уже знаем, что «даром» ничего не бывает, что за все приходится платить и «возмездие за грех  – смерть»(Рим. 6:23).
Дьявол берет на прицел душу, то есть самое дорогое: «Душа не больше ли пищи, и тело – одежды?»(Мф. 6:25);  («Душа больше пищи, и тело – одежды»  – Лк. 12:23).
«Не делай себе кумира и никакого изображения»(Исх. 20:4; Втор.5:8), - написано в древней Священной книге; но из этого следует только то, что и тысячи лет назад знали: из кумиров вырастают монстры.
Верующий это характеристика  человека во всех отношениях, но камнем преткновения является то, что он не признает в других верующих, подобно тому, как человек не может исходить в своих поступках из нужд других, но только собственных.
И все же  культура это то, что делает человека Человеком.
Русская поговорка гласит: «Язык мой – враг мой», – по аналогии с этим даже великий А. Эйнштейн мог бы сказать: «Ум мой – враг мой!», – потому что величайшие открытия ученого способствовали созданию оружия страшной, доселе невиданной разрушительной силы. Действительно, горе человечеству от его ума и «во многой мудрости много печали»(Еккл.1:18).
Человек неисправим и его природа неизменна, сколько ни учи его: зло вернется к тому, кто сделал его: «Кто роет яму, тот упадет в нее;  и кто покатит вверх камень, к тому он  воротится»(Пр. 26:27), но все напрасно и он всегда как есть. Священные  книги, Ветхий и Новый завет – все напрасно  для  того, кто себе не верит. Впрочем, будучи даже знатоком их, он толкует их так, как ему заблагорассудится.
И от чего это все хорошее  скоро проходит и его много не бывает, а все плохое длится без конца? Действительно, когда тебя кусает оса, то ты как то забываешь, что  дни «проходят быстро и мы летим»(Пс. 89:10).
Что говорится для всех, то наверняка является ложью, так что каждый сам должен уметь отделить одно от другого, выбрать, так сказать, рациональное зерно. «Высшие люди, уж не думаете ли вы, что пришел я исправлять дурное, сделанное вами?  Или устроить вам, страждущим, удобный ночлег?»(91.257) - спрашивал некогда пророк Заратустра.
Повторим еще  раз. Человек это тот, кто нуждается в украшении, и он всегда, так или иначе, украшает себя. Даже образование (вспомним: «учиться, учиться и учиться»!) служит ему украшением.
За все в жизни нужно платить, «возмездие за грех - смерть»(Рим. 6:23). И всегда человек виноват в своих бедах сам,   как   заметил известный французский мыслитель Кальдерон: «Величайшая вина человека – есть  то, что он родился»(89.319).
Может быть, мы  несправедливы  к тем, кого любим?  Тогда недаром пророк вещал: «И более всего несправедливы мы не  к тем, кто противен нам, а к тем, до кого нет нам никакого дела»(91.77). Можно сказать, что для нас лучше, когда нас не любят. Что же, нам в самом деле следовало бы любить тех, кто нас гонит и ненавидит; и на это у нас есть прямое указание Христа в Новом завете: ибо если  будем любить тех, кто любит нас, то какая нам в том награда? - «не так же ли поступают и язычники?»(Мф. 5:47). И здесь очевидно, что мы не они, что мы не таковы, что мы лучше их. Правда, из этого можно прийти к простому выводу, касающемуся проблемы «я и ты»:  что я, то не ты, но, предупреждая  подобные мудрствования, Христос  же учил: «Не  думайте, что Я пришел  принести  мир на землю; не мир пришел Я принести, но меч»(Мф. 10:34).
Все лучшие люди всегда приходили в мир не вовремя. Пушкин родился, если верить школьной учительнице, не в свое время, а лет этак на пятьсот раньше, чем следовало. Лермонтова постигла та же участь что и учителя, Христа распяли, Есенина повесили, Маяковского застрелили (даже если они оба сами покончили с собой, то это ничего не меняет...), и по-прежнему  «никакой  пророк  не принимается  в своем отечестве»(Лк. 4:24).
Бедные или «нищие духом»  это те, которые помогают богатым, как говорится, с миру по нитке, голому рубашка. Лучшим же украшением бедных является не что иное, как послушание (которое даже согласно Библии, «лучше жертвы» – 1 Цар. 15:22).
Еще раз! Все  лучшее существует только в воображении. Даже великий Вольтер заметил, что если бы Бога не было, то Его следовало бы измыслить.
Еще раз! Как только узнаешь человека немного, так уже не хочешь его знать. Силу ему дает дьявол, а добро Бог. И все же, «свой» всегда лучше «чужого»,  от  него, по крайней мере, знаешь, чего ожидать.
Полем битвы является сердце человека, потому что постоянно идет борьба за его душу, почему же Бог оставляет его?
Библейская  заповедь  гласит: «Не завидуй»(«не пожелай» – Исх. 20:17). Не будь это так, оно не было бы библейским,  но нужно быть  лучшим, чтобы никому не завидовать.
Если жизнь это борьба (как замечал римский стоик  Сенека), то это и страшная тяжесть, тогда смерть есть и освобождение: «…для меня жизнь – Христос и смерть приобретение»(Филип. 1:21).


1.3 Афористическое  мышление  Ф. Ницше и К. Пруткова

Немало ученых пытались «…искать разгадку ницшевской противоречивости – самой неприкрытой, самой бесцеремонной и вызывающей противоречивости, какую только знала история европейской духовности»(89.27): «Даже когда народ пятится, он гонится за идеалом – и верит всегда в некое «вперед». Только человек сопротивляется направлению гравитации: ему постоянно хочется падать – вверх»(89.746). Ф. Ницше «…более всего цитируемый философ с начала ХХ века, в Европе и Америке, в философии, культуре, политике»(59.168), но предоставим слово исследователю творчества Ф. Ницше К. А. Свасьяну: «Много спорили о ницшевском стиле, афористической манере его письма…Прежде всего афоризм. Оставим в покое всякую систематику; в этом случае о ней не могло идти и речи. Афоризм  рождался  не из ущерба, а из избытка; небывалость ницшевского опыта, ницшевской оптики воплощалась в этот жанр как в единственно соразмерную ей форму выражения. Что есть афоризм? Скажем так: отнюдь не логика, а скорее некая палеонтология  мысли, где по одному оскалившемуся «зубу»  приходится на собственный страх и риск воссоздавать  неведомое и, судя по всему, довольно опасное целое – «заводить знакомство с господином  Минотавром»(89.25-26).
Существеннейшим определением человека можно считать его постоянное стремление вперед: «Природа человека состоит в том, чтобы все время идти вперед…»(128.410), - писал Б. Паскаль. Русский писатель А. И. Солженицын в своей «Гарвардской речи»(1978) говорил: «Если не к гибели, то мир подошел сейчас к повороту истории, по значению равному повороту от средних веков к Возрождению, и потребует от нас духовной вспышки, подъема на новую высоту обзора, на новый уровень жизни… И ни у кого на Земле не осталось другого выхода, как - вверх»(120.252). Советский  бард, действительно народный артист В. С. Высоцкий  любил петь о горах: «Ты счастлив и нем и только немного завидуешь тем – другим, у которых вершина еще впереди»(24.43).
Существует множество определений человека, он и злой, и жестокий, и дурной, и волк, и «самый хищный из зверей»(91.187), и  «политическое животное» (Аристотель) и т. д. Кто же он - человек?  Известное Неизвестное. Медленное умирание ясно показывает, что каждый отдельный организм самоуничтожается. Возможно, это есть способ сохранить целое, так, человек смертен, а человечество  бессмертно. Отсюда утверждение: «Общественное выше личного», –  еще один шаг и всякая отдельная личность уже не будет иметь никакого значения: «…отдельный человек  устраняется… как неприятное насекомое; он стоит слишком низко, чтобы иметь право возбуждать тяжелые ощущения у властителя мира»(89.284), - писал немецкий философ Ф. Ницше, но сколько  в этом утверждении животно-биологического, никак не служащего украшением человека разумного.
Известно, что мир жесток, а мы хотя и часть этого мира, добры и порой даже очень, недаром еще в эпоху средневековья, человек определялся как «совершеннейшее животное»; однако, такое сравнение не в его пользу, лучше вспомнить глубоко философское: «Деревья никогда не нарушают законов. Я никогда не видел корову, которая бы  воровала. Устрица никогда не лжет, но все они не превосходят человека»(Вивекананда).
 Перу  гениального русского писателя  Л.  Н. Толстого принадлежит,  среди многих других замечаний, еще и такое: «Мы есть то, что мы читаем», – и, в известном смысле, чтение можно уподобить  питанию. Для подтверждения этой мысли, он приводит слова Д. Локка: «Мы из породы жвачных и недостаточно только набивать себя разными коллекциями книг: если только мы не пережуем всего хорошенько, книги нам не дадут силы и питания»(53.5); кстати, подобная мысль  прослеживается у другого замечательного писателя:  «Всякая человеческая  голова подобна желудку: одна переваривает входящую в оную пищу, а другая от нее засоряется»(117.123), – комментарии здесь, очевидно, не требуются.
 «Нельзя объять необъятное»(117.110,114,117,120,126), – не уставал повторять незабвенный для всякого русского читателя писатель Козьма Прутков. Взгляд человека при этом неизменно обращается либо к звездному небу, либо к глубинам  океана, космоса, клетки, различных отраслей знания, между тем, как это представляется, сам человек тоже может относиться к этой категории необъятного. А если бы не так, то давно перестал бы быть загадкой, остановился в своем развитии. Вспоминаются известные слова из «Фауста» Гёте:
 Я предан этой мысли! Жизни годы
 Прошли не даром; ясен предо мной
 Конечный вывод мудрости земной:
Лишь тот достоин жизни и свободы,
Кто каждый день идет за них на бой!
Русский поэт Н. П. Огарёв ту же самую мысль зарифмовал в следующих стихах:
Тот жалок, кто под молотом судьбы
Поник – испуганный – без боя:
Достойный муж выходит из борьбы
В сиянье гордого покоя
И вновь живет – главы не преклоня, –
Исполнен вдохновенной пищей;
Так золото выходит из огня
И полновеснее и чище.

Англичанин Т. Гоббс любил повторять: Homo homini lupus est –  человек человеку волк(лат.);  выходит, определение Ф. Ницше: «Человек это то, что должно преодолеть»(91.238), – не совсем ново; то же, что мы называем моралью, этикой, культурой является только способом обуздания в нём зверя.
Не будем лукавить, давать человеку авансом всегда приятнее, чем отнимать последнее.
Немецкий «философ жизни»  заметил: «Хваля, хвалишь всегда самого себя, порицаешь всегда другого»(89.765), – продолжая мысль, скажем:  «Хочешь, чтобы тебя хвалили, хвали себя сам!»
«Смеяться – значит быть злорадным, но с чистой совестью»(89.612), – так говорил автор  книги  о Заратустре, тогда это все равно, что плакать, ведь плачущий в глубине души еще  надеется, а тот радуется со слезами на глазах, и опять повторим древнего:  «Всему свое  время»(12.Еккл. 3:1).
Доверяя другу как самому себе,  лишаешь себя чего-то очень важного, когда-нибудь твое же откровение обернется против тебя; вспомним, неутомимого Заратустру: «Всегда теряешь от слишком интимного общения.., и  иногда  при  этом  теряешь жемчужину своей жизни»(89.427).
Немецкий философ-филолог замечал, что когда человека не могут терпеть, то находят его подозрительным,  можно сказать еще, что когда человека уже не могут терпеть, то начинают его стыдить, и это вроде бы ненасильственное действие производит на человека сильное впечатление. Также,  когда хотят вернее довести  человека, то  говорят  ему не  прямо, но намёками.
Человек определяется философом-филологом, как тот, кто стремится к власти, и даже одна его работа называется  так: «Воля к власти: опыт переоценки всех ценностей»; из этого можно заключить, что человек это тот, кто властвует.
Если бы мы заглянули в сердце добрых,  то   ужаснулись бы, вспомнив ницшевское: «В сердца добрых и праведных заглянул некогда тот, кто сказал: «Это фарисеи», – но его не поняли»(91.189).
Насилие над личностью есть способ преодоления ее, и опять вспомним  ницшевское:  «Человек есть нечто, что должно преодолеть»(91.10, 238).
Жизнь –  это дар для одного и наказание для другого: «Лучше бы ему совсем не родиться! – Так советую я всем  лишним»(91.61); Священное Писание говорит так: «Если бы какой человек родил сто детей и прожил многие годы, и еще  умножились  дни жизни его, но душа его не наслаждалась бы добром и не было бы ему и погребения, то я сказал бы:  выкидыш счастливее его»(12. Еккл.6:3).
«Восстание – это доблесть рабов. Да будет вашей доблестью послушание! А любое ваше приказание – повиновением!»(91.41), – хотя сказано кратко, но  сильно, так что, обижаются  только маленькие люди, а большие неизменно тверды.
Повторим еще раз! Переживать, все равно что не переживать, даже еще хуже, - «не слушайте  же ничьих россказней»(91.259).
И все же еще очень часто образ у нас принимают за реальность, вспомним автора бессмертного Заратустры: «Мой глаз видит идеалы  других  людей, а их принимают за мои идеалы».
«…Человек – самый жестокий из зверей»(91.194); «…он – самый хищный из зверей»(91.187); «Человек же – самый мужественный зверь: благодаря этому он и победил всех прочих. Торжествующей бравадой преодолел  он всякую скорбь; а человеческая скорбь – самая глубокая»(91.137), – отмечал немецкий философ польского происхождения устами своего героя, так и неясно, то ли это комплимент  представителю рода homo sapiens, то  ли суровая действительность.
Смеется ли человек – то над собой смеется, убивает ли себе подобного, то убивает себя, по сути, действительно, разрушает себя (морально), можно сказать, стремится к саморазрушению, возможно, прав автор бессмертного Заратустры, утверждая, что  «война для них – окольный путь к самоубийству».
Автор бессмертного Заратустры  и здесь выразился предельно ясно: наиболее прекрасна жизнь того, кто менее всего заботится о ней. «Гений знания, вроде Кеплера и Спинозы, обыкновенно не столь жаден  и не производит такого шума из-за своих на деле гораздо больших  страданий и лишений»(89.329).
Как только немножко разбогатеешь, так тут же пополняешь ряды обворованных: «Иной и не ведает, как он богат, покуда не узнает, какие богатые люди все еще  обворовывают его»(89.621).
Страшно? Разве не страшнее было бы, если бы наши страдания длились бесконечно? Так и философ-поэт замечал: «Смерть достаточно близка, чтобы  можно было не страшиться жизни»(89.721).
О честности. Кто честен, тот станет лгать, а кто нечестен, тот покается: «Кто не умеет лгать, не знает, что такое истина»(91.259).
Когда один говорит правду, тогда другой не замечает скрытой иронии, – а в глубине –  всё то же: «Они хищные звери: даже в их «труде» жива еще хищная жажда поживы, и когда произносят они: «Заработать», мне слышится «Перехитрить»! И пусть нелегко дается им это!»(91.187).
Кто ни в чем не испытывает отказа, тот ничему не будет удивляться, но дело всегда оказывается не в том, чего нет, как замечает немецкий философ – поэт: «Все необъясненное и темное кажется важнее объясненного и светлого»(89.460).
Человек выдает себя чаще, чем ему хотелось бы, говорит известный миру немецкий  «философ жизни» когда же  выдаешь себя больше – когда удивляешься или когда уже ничему не удивляешься?
Христианский проповедник  замечал, что человек несломленный  бесполезен для Бога, – это можно прочитать еще и так, что человек это тот, кого следует ломать; и здесь опять можно вспомнить ницшевского  «Заратустру»: «Человек есть нечто, что должно  преодолеть»(91.10, 238).
Не следовало бы соблазняться  легким, на первый взгляд, делом, ибо это только первый шаг, как и радость: «Утверждали ли вы когда-либо радость? О друзья мои, тогда  утверждали вы также и всякую скорбь. Все сцеплено, все спутано, все влюблено одно в другое…»(90.234).
Нельзя жить и не переживать: «Наше переживание – вот  наше одеяние» (89.743), – но оно же, «наше переживание», в конце концов, и ломает нас.
Кто спокоен, тот спокоен посреди «раскаленного хаоса», ибо жизнь представляет собой не что иное, как бушующий океан.
Следует сомневаться похлеще, чем Декарт, – замечал немецкий философ- поэт, но что значит сомневаться? Что, если не думать?
Если, как утверждал философ, человек всегда прав, то тем более прав Наполеон, заметивши: «От великого до смешного только один шаг»,  - перефразируя его, можно сказать, что нередко, великое в нашей передаче  становится просто смешным.
Немецкий философ-поэт писал: «Желание увеличивает то, чем хотят обладать…Мы приписываем вещам тем больше ценности, чем больше растет наше стремление к ним…»(88.143). Заметим, придавая вещам цену, почти всегда переоценивают их стоимость, стоит только получить их, чтобы убедиться в этом. Когда кто обретает собственность, то становится совершенно другим, но, замечает скандально известный философ, называемый поэтом: «Если ты появился на свет бедняком, от родителей, которые во всем только расточали и ничего не скопили, то ты «неисправим», это значит –   созрел для каторжных работ и дома умалишенных…»(88.142).
  Хорошо сказать это замечательно, это прекрасно, еще даже более того, когда мы видим, что кто-то хорошо говорит, то складывается впечатление, что он и поступает соответственно! Глубокое заблуждение! Несмотря на всю глубину мыслей, заключенных в человеческие высказывания, мудрость остается все же неисчерпаемой. Но, сильные умы увлекают много запутанных голов, писал немецкий философ Ф. Ницше; венский психиатр Зигмунд Фрейд так глубоко  «взглянул» в  «заветное место» человека, что для многих умов стали очевидны корни почти всех человеческих поступков, которые скрываются не в чем ином, как в сексуальном влечении. Гипертрофированной  стороной этого взгляда, идейным выражением, научным открытием, стал так называемый «эдипов комплекс», «многострадальный Эдип» из древнегреческого города Фивы, дал пищу для ума и дальнейших  размышлений  ученого.
«Когда народы между собою дерутся, это называется войною»(117.137), - замечает русский писатель Козьма Прутков, если  снять здесь долю шутки, то война это игра со смертью. Если учесть, что  человек, как  писал немецкий философ, «самый хищный из зверей»(91.187), что война есть как бы постоянное устойчивое состояние человечества, то можно предположить, что и эта игра, даже со смертью, вполне в природе человека.
Еще не то плохо, что человек дерется или боится,  а то плохо, что его грызет собственная совесть. Всемирно известный филолог-философ писал, что следует уничтожить всех слабых, а также всех тех, «кого мучает совесть»(91.77); (но вряд ли следует  понимать это буквально, как это «поняли» национал-социалисты  гитлеровской Германии).
Очевидно, не  все так однозначно, например, советский педагог В. А. Сухомлинский  отмечал, что ум воспитывается умом,  а совесть совестью.
Мы уже знаем, что время – деньги, действительно, рубли складываются из копеек,  часы из минут, километры из метров и так далее:  все происходит из ничего, а «высочайшие горы…  из моря»(91.135).
Если бы замолчали наши враги, то заговорила бы  сама земля, то «камни возопиют»(12.Лк. 19:40), как заметил философ-поэт: «Кто живет борьбою с врагом, тот заинтересован в том, чтобы враг сохранил жизнь»(89.460).
«Преодолей себя самого даже в ближнем своем»(89.176), – писал  немецкий философ-филолог, что уже напрямую перекликается с утверждением: «Человек есть нечто, что должно преодолеть»(91.10, 238). И  если  первое еще наводит на раздумья, то второе звучит вполне определённо.
Все люди – человеки: Homo sum humani nihil a me alienum puto –  я человек и ничто человеческое мне не чуждо,  – любил повторять римский поэт Теренций; польский немец увидел другую сторону человеков: «Наше  преступление  против преступников состоит в том, что мы относимся к ним  как к негодяям» (89.279).
«Человек поступает всегда хорошо, – замечал филолог-поэт, – мы не обвиняем природу в безнравственности…»(89.293);  «…мир не хорош и не дурен»(89.257); «…в природе нет никаких ценностей»(89.638); но нередко еще  Человеком  называют того, кто свободен от мук совести; «Наше преступление  против преступников состоит в том, что мы относимся к ним  как к негодяям»(89.279).
Как мы не показываем  свои болячки на теле, как под одеждой скрываем дефекты, так же нам следовало бы  скрывать свою боль: «Гений знания,  вроде  Кеплера и Спинозы не производит такого шума из-за своих на деле гораздо больших страданий и лишений»(89.329).
Сказать  человеку  правду и не обидеть его – это большое искусство: «Если хочешь насолить кому-либо, достаточно сказать о нем какую-нибудь правду», - замечал  философ-филолог(89.746).
Сколь велико ни было бы горе, но человек по-прежнему рождается для счастья, как замечает известный философ, «Никто теперь не умирает от смертельных истин: существует слишком много противоядий»(89.458).
Собственность, как известно, основа неравенства, больше всего на свете человек  мечтает о своем, еще не понимая, что «кто велик, питает больше всего  паразитов»(91.185).
Иные, никогда не читавшие сочинений самого  одинокого философа, принимают подарки с видом усталой обреченности, вспомним: «Будьте же равнодушны, принимая что либо! Оказывайте честь уже тем, что принимаете», – так советую я тем, кому нечем отдарить»(91.77).
Жизнь показывает, что люди пользуются друг другом для удовлетворения своих собственных потребностей, причем, люди поступали так всегда, независимо от  того,  что писали Ф. Ницше, Н. Макиавелли или кто-то  еще.
«В каждом сношении  людей речь  идет  только о беременности»(89.765), –заметим, двое еще могут договориться, но где есть трое, там войны не избежать.
Не сколько ходил, а что выходил, ибо, как говорится, важен результат, но   если даже  ничего и не выходил, то разве дело в этом? Возможно, это  становится  основанием  для досады, которая  даже может перейти в отчаяние, возможно даже развивается депрессия, переходящая в болезнь, но это ничего не меняет. Не меняет дела, скорее, наводит на вопрос о смысле человеческого существования, но и только. И если верно, что жизнь, по определению Карла Маркса, есть способ существования белковых тел, то  верно и то, что  смысл этому существованию способен придать только сам человек; Amat viktoria curam – победа любит старание(лат.), и здесь уже не имеет значения, какой ценой это ему удается и даже удается ли вообще. «Разве к счастью стремлюсь я? Я стремлюсь к делу своему!»(91.292), – замечал устами своего героя «самый одинокий  философ».
Если учесть, что «жизнь основана на видимости»(89.664), то прав самый русский из всех русских, Козьма  Прутков, говоря: «Если на клетке слона увидишь надпись «буйвол», не верь глазам своим»(117.120) - и что тогда есть?
Если человек, по замечанию Сенеки, римского стоика,  учителя и воспитателя Нерона, каждый день умирает (см. «Письма к Луцилию»), то нет ничего ни особенного, ни страшного в том, что однажды он умирает действительно. Но и здесь, как и во всем, человек страшится напрасно: либо того, чего еще нет, либо того, что наступает необходимо. Очевидно, что человек, как и всякое живое существо, хочет жить (что является даже его характеристикой), но не от этого ли стремления происходит всякая война? И к тому же столкновение, как это заметил немецкий философ Ф. Ницше, неизбежно: «…горе живущим, которые хотят прожить без спора обо всем, что касается взвешивания!»(91.102)
Беда, когда другие делают то, что ты должен делать сам: «Не позволяйте нести себя наверх»(91.259).
«Человек есть нечто, что должно преодолеть»(91.10, 238), – не уставал повторять печально известный филолог-философ. Добавим, если то или иное утверждение верно, то человек поступает соответственно (своей) природе, хотя бы никогда и не слышал об этом.
Отчаявшийся опаснее довольного, даже самую благодарность скандально известный философ называет «наиболее мягкой формой мести» и: «Хорошие поступки суть  утонченные дурные…»(89.297).
Человек ест не потому, что жаждет крови, но чтобы не погибнуть («…люблю я кровь» – 91.172; «Из всего написанного  я люблю только то, что пишется собственной кровью» –  91.34).
Не человек жесток, как говорят, жесток мир, а человек только отражение его. «А разве не более жестоко оставить его в живых?»(89.557); «Разве жесток я?»(91.186) , – вопрошает автор сочинений «Веселая наука» и «Так говорил Заратустра»; «…из сострадания должны вы убивать, а  не из мести»(91.32). Все  произносится для мыслителей, но нередко слышат их и следуют положениям совсем другие.
По сути, человеку должно быть все равно – что о нем говорят,  это как бы и не должно касаться его. Немецкий философ по этому поводу писал: «Дурные речи других людей о нас, собственно не относятся к нам, а суть лишь проявления досады, плохого настроения, возникшего по совсем иным поводам»(89.465).
Злить тебя и наслаждаться собою, как тут не вспомнить ницшевское: «Из своего озлобления к какому-то человеку стряпаешь себе моральное негодование – и любуешься собою после: а из пресыщения ненавистью – прощение – и снова любуешься собою»(89.767); «…каждый… готов от чистого сердца причинить другому зло и сотворить себе  даже при дурной погоде  некое жалкое подобие удовольствия»(89.613).
Хочешь стать совершенным – добейся власти. У печально известного немецкого философа Ф.Ницше одна работа так и называется «Воля к власти: опыт переоценки всех ценностей»(88); то есть, человек и определяется соответственно: «Сколько власти, столько и человека», (хотя нам известно и другое выражение: «Сколько воли, столько и человека»). Властвовать, значит отдавать команды, то есть выкрикивать то, что не подвергается  ни обсуждению, ни  осмыслению!
Не любим ли мы еще тех, кого можем обманывать? – так философ замечал: «…мы любим того, кого пытаем»(89.744); и любим «причинять боль тому, кого мы любим…»(89.725)
Мораль, как известно, отвечает на вопросы типа «что такое хорошо и что такое плохо?» В природе, и мы это знаем, нет морали, следовательно, она есть изобретение человека: «Человек поступает всегда хорошо». Мы не обвиняем природу в безнравственности, когда она ниспосылает нам грозу и заставляет промокнуть до нитки; почему же мы называем  безнравственным человека, который причиняет  нам вред?»(89.293-294);  «в природе нет никаких ценностей…» (89.638);  «…мир не хорош и не дурен  и еще менее есть «лучший» или «худший» из миров – и что понятия «доброго» и «злого» имеют смысл лишь в применении к людям…»(89.257).
Преследователи всегда становились последователями, «...нельзя какой-нибудь вещи принести больше пользы, как преследуя ее, травя всеми собаками... Это –  сделал я»(88.139), – писал немецкий философ-филолог, возможно, имея ввиду язычников и христиан. Так, кто борется с ворами, так или иначе сам становится вором, и так во всем («...успех христианства... ничего не говорит в пользу величия его основателя, ибо, в сущности, оно говорило бы против него…» –  89.219).
«Гвозди бы делать из этих людей, не было б в мире крепче гвоздей», – писал трибун революции В. В. Маяковский, человек, знавший, «что такое хорошо и что такое плохо». Действительно, когда кто говорит, как гвозди в стену вбивает, то прав поэт, и ничего о том, когда эти гвозди вбивают прямо в сердце, впрочем, и здесь уместно будет вспомнить немца-филолога, утверждавшего устами своего героя: «Человек должен становиться все лучше и злее...», «Надо, чтобы больше погибало вас и чтобы гибли самые лучшие, ибо должно становиться вам все хуже и хуже»(91.257). Четверть века назад  девизом политиков США в какой-то исторический момент был следующий: «Чем хуже, тем лучше».
Исправлять людей все равно, что воду в ступе толочь, именно поэтому  правы все наказывающие: «наказание имеет целью исправление тех, кто наказывает, а не тех, кого наказывают», замечал Ф. Ницше. Действительно, человек это тот, кому надлежит становиться лучше, а если не так, то зачем все?
«Ах, как трудно перевариваются ближние!»(89.690), – восклицал автор «книги для всех и ни для кого»(«Так говорил Заратустра»), и действительно, ближние это те, от кого не  отмажешься.
Почти  все писатели, как и ораторы, имеют один существенный недостаток:  они не умеют вовремя остановиться, поставить точку. Оказывается, прав философ-поэт, замечавший: «…чтобы поставить точку, нужно больше мужества, чем для сочинения новых стихов»(91.184; с этой же мыслью перекликается и другая: «…нелегкое искусство – уйти вовремя» – 91.62). Русский до мозга костей писатель Козьма Прутков отмечал: «Три дела, однажды начавши, трудно кончить: а) вкушать хорошую пищу; б) беседовать с возвратившимся из похода другом; и в) чесать, где чешется(117.114); и далее в строку: «Продолжать смеяться легче, чем окончить смех»(117.117).
Чем больше узнаешь людей, тем больше тянешься к вершинам, ибо человек это  еще тот, кто «должен стать лучше»  («Человек должен становиться все  лучше и злее…», – 91.257). И если поэтический образ что-то значит, то роль поэтов (а равно и философов) ничуть не меньше, чем роль ученых.
  Лучше собрать достойнейшее, чем  повторять замечательное: «Нельзя объять необъятное»(117.110, 114, 117,120,126).
 «Глядя на мир нельзя не удивляться»(117.121), – отмечал писатель,  «жить и верить это замечательно», – утверждалось в одной старой  хорошей песне.
Всякий, кто только научится чему-нибудь, уже не годен ни для какого дела, кроме как только для этого, единственного, и опять возникает прутковское: «Специалист подобен флюсу: полнота его одностороння»(117.120). Так, самый родник, пробивши себе дорогу из под земли, течет для всех, подобно солнцу, которое светит всем.
Беда – это равнодушие, это когда человека не стало, и никто не пожалел и не заметил этого или сказал известную фразу: «Все смертны»; и даже еще более откровенное: «Умер Максим, ну и Бог с ним»; «Философ легко торжествует  над  будущею и  минувшею скорбями, но он же легко побеждается настоящею»(117.121). Перефразируя  славного Козьму  Пруткова, скажем: хочешь быть богатым – будь им, – и чтобы иметь проблему, надо выдумать ее.
Можно сказать, не торопись стать философом раньше времени. Сократ, тот Сократ, который сам не написал ни строчки, но о котором написаны тысячи страниц, молодому человеку, спрашивающему, что ему делать – жениться или не жениться, сказал:  «Если попадется тебе хорошая жена, станешь исключением, а если такая, как все, то станешь философом», – так что если найдется такая жена, которая бы не доставала мужа, то это будет не жена, а мадонна.
Успевающий от неуспевающего отличается только одним – он не отчаивается, вспомним того, чей облик обещает мало, но дает много: «Огорошенный судьбою, ты все ж не отчаивайся!»(117.129; не исключено, что автору было известно латинское выражение: Nil desperandum – никогда не отчаивайся).
Мы знаем, что одно и то же вещество может быть и лекарством и ядом, и даже самый яд, например, змеиный, входит составной частью в лекарство, следовательно,  действительно, все дело в мере.  Известно, что и мед, съеденный не в меру вреден,  а русский писатель Козьма Прутков  замечал:  «И саго, употребленное не в меру, может причинить вред»(117.124).  Поэтому  лекарство еще, может  быть, допустимо принимать для  облегчения страданий, но уж никак не для наслаждения, и это  отмечается  в следующей древней сентенции: избегай  удовольствия, которое  рождает печаль.
В несколько видоизмененном сочетании, замечательный Прутков написал: «Пороки входят в состав добродетели, как ядовитые  снадобья в состав целебных средств»(117.121).
«Неувядающею незабудкою» и всепобеждающим       юмором звучит следующее  утверждение писателя:  «Смерть для того поставлена в конце жизни, чтобы удобнее приготовиться к ней»(117.115).
Известно, что: «Когда народы между собою дерутся,  это   называется войною»(117.137); на первый взгляд кажется, что это  нерасчетливая трата сил, но это только на первый взгляд, потому что люди тогда только то и делают, что «дерутся», как свидетельствует об этом вся человеческая история.
Мы  знаем (даже от пророков), что самая большая победа, это победа над самим собой  (Заратустра, Мухаммед, Маркс, Прутков), что же, когда победишь лучшую половину человечества, тогда легко победишь и вторую половину, включая себя.
Слушать вообще имеет смысл только при том условии, чтобы оставлять за собой право самостоятельно принимать решение, и опять  можно привести афоризм гениального русского писателя:  «Всякая  человеческая  голова подобна желудку: одна переваривает входящую в оную пищу, а другая от нее засоряется»(117.123). Короче не скажешь: Non multa sed multum – в немногих словах – многое(лат.), как говорится с легкой руки А. П. Чехова: «Краткость сестра таланта».
Столкнуть, это  все равно, что разделить, в общем: «Козыряй!»(117.125).
Сильно умеет сказать русский человек! В обычном:  «Ишь какой!» – вкладывается столько чувства, что оценка напрашивается сама собой. Вспомним, например, строки из  рассказа Н. С. Лескова «Однодум»: «…простецы судили о нем просто, что он «такой – некий – этакой». Довольно неясное определение это для них имело значение ясное и понятное»(68.127); «Приятно поласкать дитя или собаку, но всего необходимее полоскать рот», – писал другой русский писатель(117.133), хотя  здесь,  кажется,  больше Востока, чем Запада.
Что такое жизнь, человек начинает понимать в конце ее; четыре русских писателя, объединенных одним именем, вернее, псевдонимом, замечали: «Смерть для того поставлена в конце жизни, чтобы удобнее к ней приготовиться»(117.113). Не менее известный всякому  образованному человеку филолог–философ писал: «Есть нечто, в тысячу раз более важное, чем вопрос о том, хорошо ли нам или  плохо – таков основной  инстинкт  всех сильных натур – а отсюда и отношение к вопросу о том, хорошо ли или плохо другим»(88.46).   Чтобы прожить хорошо, необходимо человеку выбрать одно из двух – или быть непробиваемым (в народе говорят: «Плюнь ему в глаза,  он скажет: «Божья роса»), или чтобы с него всё «как с гуся вода»; русский писатель ХIХ века  писал: «Спокойствие многих было бы надежнее, если бы дозволено было относить все неприятности на казенный  счет»(117.123).
Что такое диалектика? Это когда сначала дают, а потом отнимают. Дать, чтобы отнять, еще более того, русский писатель прямо заметил: «Человеку даны две руки  на тот конец, дабы он, принимая левою,  раздавал правою»(117.122). Селяне хорошо знают, что «молоко коровы на языке ее», и тут можно сказать: «Сначала кормить, чтобы потом доить».
Сказать иносказательно еще лучше, чем совсем ничего  не сказать – когда же молчание – золото?
Повторим еще раз, – все люди одинаковы и, можно  сказать, малоприятны, А. Ф. Писемский устами своего героя, доказывал: «…тот, кто не хочет обманываться в людях, должен непременно со всяким человеком действовать юридически и нравственно так, как бы он действовал с величайшим подлецом в мире»(97.381). Но лучше сказал другой русский писатель: «Отыщи всему начало, и ты многое поймешь»(117.136).
Изучив слабые места человека, воздействуя  на его чувства, постепенно научаются управлять им, подтверждая известное выражение: «Чувствительный человек подобен сосульке; пригрей его, он  растает»(117.120).
В космическом плане бытие равно небытию («хаос… бытийствующее небытие» - см. 110.98), в человеческом же плане  это выражается в том, что мы почему-то ценим только то, что теряем: «Что имеем – не храним, потерявши – плачем»(117.118).
«Добродетель служит сама себе наградой; человек превосходит добродетель, когда служит и не получает награды»(117.127), – замечает русский писатель. С этим трудно не согласиться, действительно, человек, не имеющий награды, становится еще  больше  Человеком, и какая польза будет ему, если он будет делать то, что хочет, что ему только приятно?
«Степенность равно прилична юноше и убеленному сединами старцу»(117.134), – добавим, степенность можно уподобить полю, на котором всякий может что-нибудь посеять.
По сути, кто говорит, что мужчина рождается для войны (как, например, Ф. Ницше), не говорит ничего необычного: «Сократ справедливо называет  бегущего воина трусом»(117.128),  – отмечал  русский писатель; это все равно, что сказать, например, так: «Человек рождается  для  того, чтобы умереть». Логический  силлогизм: «Все люди смертны», – подтверждает это, но все существо человека восстает против этого, тогда верным будет и прямо противоположное утверждение: «Человек рождается для того, чтобы жить». А следующие слова Эпикура: «Самое  страшное из зол, смерть,  не имеет к нам  никакого отношения, так как, пока мы существуем,  смерть еще отсутствует; когда же она приходит, мы уже не существуем»(126.154), – наполняются неким  таинственным смыслом, либо служат только напоминанием…
Человек это тот, кто имеет постоянное стремление «вперед и вверх», кто имеет тенденцию к тому, чтобы расти во все стороны и в свете этого не так уж банально звучит подчеркиваемое  русским писателем: «Нельзя  объять необъятное»(117.110,114,116,120).
Если глупое «трогает», «заводит» нас, то невольно возникает вопрос: такое ли уж оно глупое? Возьмем, например, известные выражения  русского писателя, поражающие своей очевидностью, даже банальностью и «простотой»: «Что нельзя командовать шепотом, доказано опытом»(117.92); «Бди!»(117.114); «Если на клетке слона прочтешь надпись «буйвол», не верь глазам своим»,  «Взирая на высоких людей и на высокие предметы, придерживай картуз свой  за козырек»(117.120); «Всегда держись начеку!»(117.123).  Если верно утверждение Наполеона: «От великого до смешного только один шаг», – то, возможно, верно и прямо противоположное, то есть, что от смешного до великого  тоже  только один шаг?
То, что на солнце есть пятна  («Взирая на солнце, прищурь глаза свои,  и смело  разглядишь в  нем пятна» – 117.124;  «и для чего на нем пятны, если и без них можно  обойтиться?» – 147.16) показывает, что нет такого большого дела, которое не имело бы другой стороны – теневой, темной.
Всякое развитие односторонне. У каждого специалиста свой горб: «Специалист подобен флюсу: полнота его одностороння»(117.120), – но если бы развитие шло равномерно и во все стороны, то, скорее всего, мы имели бы монстра…
 «Если на клетке слона прочтешь надпись «буйвол»,  не верь глазам своим»(117.120), –  после этого было бы, по меньшей мере, неосмотрительно верить всему тому, что говорится. Можно сказать, что изобилие, так поражающее неискушенный глаз, есть такая же иллюзия, как и все прочее, другими словами, хорошего много не бывает
Нужно стать солнцем, чтобы любить всех, но, замечает русский писатель Козьма Прутков: «…гораздо легче  многих не  удовлетворить, чем удовольствовать»(117.125).
Эксплуатировать другого, значит использовать его, в связи с этим вспоминается афоризм известного русского писателя: «Люби ближнего, но не давайся ему в обман!»(117.134)
У нас есть основания размышлять только о том, что представляется нам близким и понятным: «Лучшим каждому  кажется то,  к чему он имеет охоту»(117.125).
«Иные настойчиво утверждают, что жизнь каждого записана  в книге Бытия»(117.125), –  заметим, также широко бытует мнение, что «раб не имеет лица», в связи с этим выдающийся  американский ученый и предприниматель  Бенджамин Франклин, остроумно отвечал на выпады своих противников следующим образом: «Овцы, в отличие от рабов, никогда не устраивали восстаний».
Человек склонен заблуждаться (errare humanum est – человеку свойственно ошибаться – лат.), он, может быть, живет своими представлениями,  другими словами, желаемое выдает за действительное. «Если хочешь быть счастливым, будь им»(117.118), – замечал  автор многих, вошедших в оборот афоризмов  Козьма Прутков, позволим себе добавить: тогда, точно,  не будешь одинок (впрочем, приведенное  выражение  есть перевод латинского: «Si felix esse vis, esto»).
Если что сказано кем-то хорошо, то я считаю это своим, – замечал римский философ-стоик  Сенека; так, сказанное русским писателем Козьмой Прутковым: «Что имеем – не храним, потерявши – плачем»(117.118), стало уже народной мудростью. Часто человек дорожит тем, кого нет, и если это не лицемерие, то что, и дорожил ли он тем прежде? Но здесь нуждается в пояснении вообще глагол «беречь», ибо что значит «беречь», хотя бы это было и зеницей ока? Напротив, жизнь показывает, что здесь никто никого не бережет (исключая, в лучшем случае, несовершеннолетних детей!), что кто любит, тот и наказывает и так далее. Ибо жить означает не только любить  (как это и заповедано), но и ненавидеть:
Той бездны сам я не  хотел бы видеть,
Которую ты можешь осветить…
То сердце не научится любить,
Которое устало ненавидеть.
(85.50)
«Когда народы между собою дерутся, это называется войною»(117.137), –  добавим, а когда дерутся, то все правила человеческого общежития попираются  сами собой  просто  и незаметно, их как бы и не существует. Но, если уже гибель неизбежна, то человек хочет, по крайней мере  знать, -  за что он умирает. Но  это все равно, что ответить на главный вопрос: для чего человек живет? Зачем жить?
Начало это и конец, тогда прав древнекитайский мудрец, говоря:
Прежде чем сделать первый шаг, ты уже у цели.
Прежде чем  открыть рот,  ты  уже все сказал.
 (7.11)
Это перекликается и с таким высказыванием: «Первый шаг младенца, есть первый шаг к смерти»(117.113).
«Никто, по Сенекину сказанию, не может  оказать добродетели  в другом случае, как в несчастии»(117.130), – другими  словами, человек тогда только хороший, когда ему плохо.  Самыми верными оказываются даже не друзья, а те, кого мы вытащили наверх. Человек всегда недоволен, и еще даже более того, у него есть все основания к тому, так и тут прав незабвенный писатель, замечая: «На дне каждого сердца есть осадок», и: «В глубине всякой  груди есть своя змея»(117.116,119).
Глядя на иные ноги, так и хочется натянуть на них что-нибудь, юбку, например, впрочем, подобная мысль уже приходила кому-то в голову, потому  что замечательным писателем оставлен не менее замечательный афоризм: «На чужие ноги лосины не натягивай»(117.119).
Перефразируя незабвенного для  всякого русского писателя Козьму Пруткова, можно сказать: «Когда увидишь счастливую пару – не верь глазам своим».









Глава 2. ОНТОЛОГИЯ МЫСЛЕННОГО ОБРАЗА

2.1 Афоризм – квинтэссенция   мысли

Солнце восходит  на Востоке, ветры дуют с Востока, первые человеческие цивилизации зародились на Востоке, первые афоризмы, вероятно, тоже появились на Востоке. Что может быть тоньше, глубже, пленительнее, философичнее, чем восточный афоризм? Не надо убеждать, важнее быть убедительным, и ничто не звучит  так убедительно, как афоризм, возникающий,  как  правило, так же внезапно, как молния на ночном небе. «Примечательно, что наследие  первого и наиболее  чтимого китайского философа – Конфуция  состоит из отдельных сжатых высказываний. Заслуженной славой пользуются поэтически парадоксальные изречения древних даосских мыслителей – Лао-цзы и Чжуан-цзы… Афористика, приобретшая  необыкновенную популярность  в Китае в XVI – XVIII  вв., стала последним и самым зрелым словом китайской классической словесности»(7.5-6). Среди многих других, наибольший интерес здесь  вызывает  сборник «Вкус корней», составленный философом и литератором Хун Цзы-чэном,  который, кстати,  сравнивал жизнь человека с вольным и требующим   упорства плаванием по океану. Окончательное становление афоризма как литературной формы,  совпало  с вызреванием  в Китае   нового культурного  синтеза  трех традиционных учений –  конфуцианства, даосизма,  буддизма, которые оказались частями некоего единого, целостного миросозерцания;   «Традиция – это связь времен, где незапамятное  прошлое смыкается с невообразимым будущим; это нескончаемый путь сердца, а афоризмы – вехи, его отмечающие»(7.9). Слово «афоризм»  по-гречески выражает идею «очерчивания  границы», «установления предела», по сути, отмечает рубежи нашего опыта, хранит предваряющий наше понимание смысл, «завязывает цепь мыслей  в узел». Афоризм не спорит, а утверждает. И вечно возвращает к предвечному»(7.9-10); «Говоришь всю жизнь – и ничего не скажешь. За всю жизнь не произнесешь ни слова – и все выскажешь»(7.10); «Чему же учат моралисты старого Китая? Они учат тому, чему нельзя ни научить, ни научиться…»(7.12). По словам известного китаеведа В. В. Малявина: «Главное свойство китайского мудреца – прозрачность: небесная бездна светится сквозь него. Вопрос понимания – это  в конце концов вопрос о том, сколько может вместить в себя человек. А он рано или поздно может, словно небосвод, объять собой все. Человек идет к небу»(7.14). Сказанное звучит старо и ново одновременно, в этой кажущейся ясности, как нам представляется,  и состоит непреходящая ценность афоризма.
Афоризм есть как бы логическое завершение мысли, её вершина, и по замечанию Л. Н. Толстого,  едва ли не лучшая форма для изложения философских суждений. А писатель М. Горький говорил, что афоризмы учат сжимать слова, как пальцы в кулак.  Кроме того, афоризм присутствует в сочинениях так сказать, изначально, подспудно, вытекая из рассуждений, хода развития мысли;  взять, например,  полный скрытого смысла  ответ  Иешуа   Понтию Пилату: «…всякая власть является насилием  над людьми»(6.34); или выражения, вошедшие в нашу речь из романа А. С. Грибоедова «Горе от ума»: «Счастливые часов не наблюдают»; «Служить бы рад, прислуживаться тошно»; «А у меня, что дело, что не дело, обычай мой такой: подписано, так с плеч долой»; «Дома новы, но предрассудки стары»; «Не моего романа»; «Ах! Боже мой! что станет говорить княгиня Марья Алексевна!» и мн. др.; это только весьма малая часть, притом из одного сочинения, подобных примеров можно привести сотни.  Многие яркие, сильные выражения заимствовались ораторами из замечательных сочинений классиков отечественной литературы, казахской и русской. Это верно так же, как и то, что многие латинские выражения так же прочно вошли в наш лексикон:  Amicus Plato sed magis amica veritas – Платон мне друг, но истина дороже; Carpe diem – лови день; не откладывай на завтра того, что можно сделать сегодня; consuetudo est altera natura – привычка – вторая натура; dum spiro spero – пока дышу, надеюсь; finis coronat opus  – конец – делу венец; docendo diskimus – уча, учимся сами; еrrare humanum est – человеку свойственно ошибаться и т. д. и т. п. Думается,  что в плане онтологии рассматриваемой нами философской категории, показательной могла   бы стать следующая   цитата: «Афоризмы часто извлекались из литературных произведений, но бытовали и как  самостоятельный жанр, (Ф. де Ларошфуко, Б. Паскаль, Ж. де Лабрюйер, Н. Шамфор, Л. де Вовенарга, Г. К. Лихтенберг, И. В. Гёте и др.; пародические – у  К. Пруткова)… Для судьбы жанра показательна пародийная  афористика К. Пруткова, у которого всякое обобщение, «авторитетное» суждение предстает как тавтология либо как алогизм. Афористика, с одной стороны тяготеет к моралистической назидательности (Л. Н. Толстой, Дж. Рескин, Рамакришна), с другой – к  аморалистической  парадоксальности (Ф. Ницше, О. Уайльд, В. В. Розанов, Б. Шоу)…(гр. paradoxos – неожиданный, расходящийся с общепринятым мнением)… Современная афористика творчески развивается преимущественно в составе близкого ей вида словесности – эссеистики»(70.43-44). Не исключено, что лучшее из «литературных произведений» постепенно  становилось  народным; это верно так же, как и то, что ставшее народным, органично вплеталось в упомянутые произведения.
Что касается диалога, то впервые  метод инсценируемой беседы получил развитие в мемуарной литературе о Будде и Сократе. В буддийской литературе диалог еще включен в повествовательный текст, беседа наставника с учеником преподносится  как откровение истины: учитель авторитарно излагал доктрину своего учения, слушатель внимал ему.  В Древней Греции диалог стал самостоятельным  жанром, с присущим ему недогматическим способом разъяснения философской мысли. Платон, воссоздавая образ Сократа, раскрывает собственную философию. Форма  диалога широко использовалась в перипатетических школах. По мере распространения позитивного знания, роль диалога уменьшилась, все больше уступая  место  трактатам. Тем не менее, форма диалога присуща  всей раннехристианской  литературе, как средство апологии, полемики, наставления (Юстин, Цицерон, Августин, Григорий  Нисский и др.). В средние века, особенно в эпоху Возрождения, диалог вновь получил широкое распространение (Абеляр, Диалог между философом, иудеем и христианином; Лоренцо  Валла, О наслаждении, как подлинном благе; Бруно, Пир на пепле; Галилей, Диалог о двух системах  мира; Мальбранш, Беседа христианина и китайского философа  о существовании Бога; Беркли, Три разговора между Гиласом и Филонусом; Сковорода, Диалог. Имя ему потоп, змеин и др.)(140.740). В XIX в. философский диалог высоко ставился немецкими романтиками, как форма философствования, близкая  к жизни (Ф. Шлегель, Разговор о поэзии; Шеллинг,  Бруно и др.). В русской литературе этот способ широко использовал А. С. Пушкин («Разговор книгопродавца с поэтом»); М. Ю. Лермонтов («Дума»); Н. А. Некрасов «Железная дорога», «Зачем меня на части рвете…» и т. д. «Я и Ты», - так иудейский философ Мартин  Бубер назвал свой  большой труд, центральной идеей которого является бытие как «диалог между Богом и человеком, человеком и миром». «Диалогический» дух М. Бубер  находил и в библейской традиции(140.63); действительно, нельзя не согласиться с тем, что текст Священного Писания это почти прямое обращение  к человеку.
Русский  религиозный философ и психолог С. Л. Франк самым большим чудом, доступным человеку, считал явление другого, второго  Я. И это чудо, по его словам, осуществляется, конституируется  в феномене любви, которая помогает человеку «выскочить  из собственной кожи», прорвать скорлупу  своего  эгоизма… В любви  Ты – не просто мое достояние… Я не вбираю Ты в себя. Напротив, сам  «переношусь» в него, здесь открывается возможность познания другого изнутри, «в его инаковости и единственности через сопереживание»(137.658).
Настоящая философия  имеет мало общего с тем, что говорят о философии.
Человек – это   постоянное  стремление вперед, тот,  кто стремится к идеалу, к Богу.
Известно, что кто много хочет,  тот мало имеет, но все же хотение  есть первый шаг к цели.
Человек и мир. Мир и среда  накладывают на   человека  свой отпечаток, так человек таков, каков окружающий его мир.
Что значит продвигаться вперед? Это значит, что если не помогает этот способ, то следует испытать второй, третий, четвертый и т д., то есть в ходе эксперимента набирается то,   что называется опытом.
Когда восторгаешься умением мастера, то подумай о том,  не способен ли ты на большее?
Ничто не помешало бы изобрести вечный двигатель, если бы человека не касалась усталость.
Воображая себя полководцем, всякий  считает себя уже Суворовым.
Сказать много, не значит сказать хорошо, поэтому говорить следует только то, что необходимо. И даже еще более того,  порой,  прекращать  говорить, следует  еще до того,  как начнешь.
Выдающийся ум можно уподобить солнцу, светильнику, молнии,  метеору на ночном  небе.
Толпа это все, а мы не все.
Власть всегда разделяет людей, когда задача состоит в том, чтобы наоборот, сплотить.
Не будем лукавить, давать человеку авансом всегда приятнее, чем отнимать последнее.
Всем красивым явно чего-то не хватает, то они бедны, то больны.
Говори меньше, а то больше наговоришь, чем услышишь, всё же древние понимали кое-что существенное.
Время показывает, что опыт важнее знания.
Никто еще не понимает нас так, как мы не понимаем.
Все новейшие исследования ясно показывают правильность наблюдений древних.
Мы  уже знаем, что никому нельзя верить (и даже себе, исключая только меня), что никто не верит тому, кто себе не верит и всё же, что значит верить другому, доверять? Возможно, доверять, значит, ничего не спрашивать, полагаясь во всём на друга.
Лучшие, смелые, бесстрашные, мужественные, не были бы такими, если бы не служили  примером  для  всех прочих  людей.
Никто не верит в смерть, это доказывает только то, что человек рождается для жизни.
Хозяином можно назвать того, кто осуществляет задуманное.
Давно замечено, что когда человек успокаивается, то его дыхание, эта важнейшая функция  живого организма, становится ровным.
Почему - то глубокие мысли формируются, как правило, у глубоких людей, и еще более того, все их мысли  скоро  становятся глубокими.
Трудно поверить, что расположение другого человека может стоить очень немало, и «каждый хочет себя подороже продать».
Удары  сыплются на нас со всех сторон, жизнь никого не жалеет. Удары судьбы жестоки, и после этого мы  еще  обижаемся и жалуемся, что у нас то одно болит, то другое, то голова, то сердце, то «давление».
Прежде человек прославится, а потом уже его мысли становятся глубокими, не  иначе.
21 января 1793 года – пик Великой Французской буржуазной революции, свидетельство тому гравюра «Казнь Людовика ХVI. Гильотина на площади Согласия» (!). Народ жаждал крови, народ хотел жертвы, и получил ее в лице своего короля. Казалось бы, справедливость восторжествовала, но нет,  торжествовать,  скорее,  может  несправедливость. Чем же тогда победа отличается от поражения?
Взрослые, в сущности, неплохие люди, но уж очень скучные и, самое главное, шуток совсем не понимают.
Если кто и достоин награды, так это конечно, смельчак: Audentes fortuna iuvat – смелым судьба помогает(лат.).
Когда большой человек шутит, то,  хотя бы он говорил, что все  слышали, его шутки никто не находит плоскими.
Рядом с Первым  (с Самим!)  всякий другой выглядит маленьким, хотя бы он был  Наполеон.
Человек это слабое звено в долгой цепи эволюции.
Психическое воздействие имеет ту же цель, что и физическое, –  разрушить то, что есть.
Все самые глубокие и верные замечания заслуживают одного – забвения.
Воздействовать на  другого,  значит придавать ему желаемую форму.
На доверии сегодня работают только  дураки,  т. е. никто не работает.
Что  значит быть мужественным?  Это значит идти вперед.
Толпа. Что такое все?  Это те, которые согласны на всё, не хватает только вожака.
Мы знаем, что кто взобрался на вершину, тот стал другим, но что значит забраться на вершину? Это значит встать выше всего плохого, выше любых неприятностей, выше всего того, что мучит.
Нужно знать человека, чтобы можно было им управлять, но прежде нужно знать себя.
Мы  уже знаем, что «где тонко, там и рвется»,  кто выбивается из сил, тот падает,  а кто на коне, тот  повелевает.
Человека что называется  «достать», очень легко, его следует  расслабить и для этого существует множество средств, можно,  например,  сделать ему подарок.
Повторим еще раз, творить значит жить, не творить,  значит умереть. Нередко еще плачут и жалеют об умерших, но хоть бы кто  плакал и жалел живых, но это опять наводит на мысль о всеобщей  связи, включая   мертвых.
Совет. Не говори долго, ибо рискуешь сказать всё. А всё, как известно, это и ничего, так, действительно, лучше ничего не сказать, чем говорить и сказать ничего.
Творчество есть результат высочайшего нервного напряжения, вообще, максимального напряжения всех сил.
Если никого не хочешь видеть, значит, ты пресытился и нуждаешься в отдыхе,   а если надоело быть одному, значит, соскучился и опять ищешь друга.
Часто важнее быть убедительным, чем убежденным, но из этого вытекает, что быть и казаться, это одно и то же.
Ко всяким росткам относятся бережно, но молодых людей никто не жалеет, зато и они,  выросши,  будут стремиться к реваншу.
Мы пользуемся вещами для достижения своих целей, но кто – то очень умно заметил, что никогда не следует смотреть на человека как на средство – только как на цель! Признается, может быть, тонкая лесть, но грубая – ни за что!
Мы знаем, что многим не хватает терпения, человека можно даже характеризовать так, т.е. как того, кому не хватает терпения.  Но что такое терпение? Ведь это не пассивность и не бездействие, следовательно, это нетерпение наоборот.
Конечно, можно верить тем, кто хорошо говорит  (и даже нужно), но если подумать, то все умственные построения разлетаются в прах. Так чего же хочет человек?
Нам импонирует известное: «Кто ясно мыслит, тот ясно излагает», –  говорить ясно ещё важнее, чем говорить верно, и во всем этом ты должен разобраться сам!
Друг это тот, кто всегда готов тебя видеть, если только он не занят, впрочем, нет ли у тебя   желания помочь ему в решении его задач?
Как только узнаешь человека, так тут же уже не хочешь его знать!
Делать что со злом, всё равно, что не делать, даже ещё хуже, лучше не делать.
Многие  русские народные песни очень грустные, тягучие, порой  даже заунывные, но как же не плакать тем, у кого «все лучшее уже было» и «жизнь прошла»?  И  как не радоваться тем, у кого  еще все,  как они думают впереди, ведь человек живет одним мигом и самая жизнь - только миг…
Известно, что где деньги, там друзей нет, хочешь потерять друга, одолжи ему денег, как говорят: не переживай, дальше  хуже будет.
Жена драгоценный камень, муж дорогая оправа! дорогому камню – дорогую оправу.
Маленькие люди это такие, которые служат, большие люди тоже служат, но   всем  сразу.
Скромность или, как еще говорят стеснительность, еще никому не помогла, вспомним: победу всегда вырывают, но никогда не подают на блюдечке с голубой каемочкой. Так и победа, это одна внешняя, парадная, лучшая, красивая сторона, а за ней и пот, и кровь, и снова напряжение всех сил!
Если все – одно, если все звенья одной цепи,  ошибка одного может стоить жизни  многим другим.      
Нередко человек плачет тогда, когда уже ничего нельзя изменить, отсюда известные поговорки:  «Слезами горю не поможешь», – или даже: «Москва слезам не верит», – но это уже точно, как и то, что касает¬ся не одной только Москвы.
И почему это еще о нравственности других, порой, заботятся больше, чем о своей собственной?
Что значит жить, радуясь? Разве  ожидание  хорошего, лучшего, радости,  не есть уже радость? И что может быть хуже, чем ожидание худшего? Поэтический гений  М. Ю. Лермонтова однажды продиктовал ему:
Уж не жду от жизни ничего я,
И  не жаль мне прошлого ничуть...
Я ищу свободы и покоя!
Я б  хотел забыться и заснуть!
         (66.222)
Действительно, когда уже  не  ждешь ничего  хорошего в жизни, то остается только умереть.
Повторим еще раз, все лучшее обман, все худшее – правда, все хорошее проходит, а плохое нет. И сам Вольтер замечал: «Люди рождается для того,  чтобы  их глодали скорби, как мухи для того, чтобы  их  съедали   пауки».
У человека    может  быть  много дел  только в одном случае – когда он предельно занят.
Еще никогда не спешил человек так, как сейчас не спешит.
Заметим еще раз, мастер  лучше  сильнейшего.
Жизнь летит птицей, когда человек  занят,  ползет, когда он ничего не делает  и кончается, когда он умирает.
Когда человек лжет? Когда не может говорить правду и не может молчать.
Когда кто ежесекундно рискует, то уже не идет в счет, добр он или зол подобно тому, быть специалистом  гораздо важнее в жизни, чем быть только хорошим человеком.
Человек порой настолько индивидуален, что это ни в какие рамки не  входит!
Самый лучший возраст человека – трудоспособный.               
Нужно быть сильным, чтобы умереть однажды, слабые же умирают   
много раз.
Именно то, что нас угнетает, придаёт одновременно и цену нашей жизни.
Что значит быть мужественным? Это не значит рассказывать, это значит «переживать».
Обращая внимание на то, что недостойно его, погрязаешь в тине все глубже.
То, что люди еще называют  творчеством, есть боль, бессонные ночи, кровь и жизнь  творца.
Делая доброе, не жди награды, ибо уже имеешь ее, подобно тому, как наказание человека (в идеале) заключено  в самом  преступлении.
Кто  кому служит? Мы им или они нам(имеются ввиду книги)?
Кто убьет человека, тот преступник, а кто убьет сотню, тот герой. Когда хорошего  много, то человек становится разборчивым.
Подарок, как известно, должен быть недорогим, но продуманным, этого - то и не хватает.
Предупреждение. Никогда не следует торопить время, особенно если учесть, что невозможно остановить мгновенье.
Мы слышали русскую поговорку: не мытьём, так катаньем, или, когда не получается так, то получится этак, где не возьмешь злом, там получится добром. Вот почему лучше творить добро самому, чем пользоваться  даром.
Человек это тот, кто  даже у вечности  крадет мгновения.
Хочешь пожалеть  себя –  пожалей другого.
Другие они, конечно, всегда плохие, но, к сожалению, мы без них еще хуже.
История, наука о прошлом, прекрасная вещь, каждый смело найдет в ней все, что захочет и в любом количестве.
Еще раз заметим, подобно тому, как мы наполняем свой желудок, так мы наполняем свою голову пищей духовной посредством чтения.
Хороший актёр отличается от плохого тем, что показывает все, как есть, естественно, в смысле,  показывает то, что испытывает. Так что уже невозможно отличить, где он играет, а где  нет. По сути,  он показывает то, что плохой тщательно скрывает, потому еще любят у нас  влезать в шкуру  другого,  чтобы узнать какой он есть.
Еще раз скажем, что  из всех криков души лучший – песня. Лучшая песня та, которую слушают все. То же относится к фильму.
Человек это клубок. Еще не родился тот, кто разгадал бы сердце  женщины.
Кто такой христианин? Это такой человек, который предпочитает иметь дело, скорее с грешником, нежели с праведником.
Самое трудное, говорить то, что все знают, и делать (или показывать, как это делают  актёры) то, что, по возможности, делают все.
Вся мудрость мира не может вместить (заменить)  действительной жизни, и, по странному недоразумению,  возводится на недосягае¬мую высоту.      
Все общие мысли, выводы, заключения, имеют источником вполне частные случаи, верно, так океан питается маленькими ручейками.
Чем больше читаешь, тем меньше места оставляешь собственным мыслям, потому что видишь, об этом уже думано. Подобно тому, как не сохранилось на земле места, где бы не ступала нога человека, так не осталось и мысли, которая бы никому до сих пор не приходила бы в голову.
Соглашаются с врагом только в одной случае, когда он повержен.
Мудрость, приобретаемая с годами, говорит совсем не то, что лепечет надежда.
Сказки усыпляют, поэтому их продолжают рассказывать и тем, кто давно вышел из детского возраста.
Человек чувствует себя в безопасности, когда оставляет свои главные мысли при себе.
Более всего нам неприятны те люди, которые  и не думают скрывать своего превосходства.
Никто не уважает народ больше, чем он  сам себя не уважает.
Еще не было такой лжи, которая бы не была правдоподобной.
Маленькие люди понимают только то, что большие понимали всегда. И вот бегут  они, и кричат о своем понимании, и размахивает своим флажком, как персидские клоуны.
Всякое объяснение может  иметь только одну цель – пока объяснишь другому, сам поймешь кое-что:  docendo  diskimus – уча,  мы  учимся сами(лат.).
Замечательные  люди всегда впереди, а все остальные, называемые толпой, либо визжат от восторга, либо топчут все, что встречается им на пути.
Что такое ревность? И если не ненависть, то что? 
Терпеть еще можно только того, кто удобен  в обращении, но если кому попадет кость в горло, то от нее немедленно избавляются.
Купание. Купаясь в лучах чужой славы, все-таки купаешься.
Твердый это тот, об кого все разбивается, а мягкий  тот, кто принимает форму того, с кем сталкивается.
Если кто смеется, то это, конечно,  хорошо, но если он постоянно смеется, то это человек несерьезный и нам с таким  не по пути.
Никто  еще не заходит так далеко, как тот, кто никуда не торопится, вот уж точно находит себе подтверждение поговорка: терпение и труд все перетрут. А разве охоте, молниеносному броску или меткому выстрелу не предшествует  выжидание  подходящего момента?
Сытый и голодный, что богатый и бедный, что  плюс и минус, - друг без друга никак не могут.
Цените время,  время – деньги, – этот афоризм принадлежит одному из величайших людей всего XVIII века Бенджамину  Франклину (может быть, именно поэтому его портрет и по сей день украшает стодолларовую купюру США?). Но он имеет  продолжение: а большая часть времени уходит на пустяки,  – какой же непомерной гордостью должны обладать те, которые так  высоко ценят себя и свой труд, что, не уставая, кричат: «Сюда! Все сюда! Давайте к нам! Ко мне! Я дам вам то, что нужно! Вы получите то, к чему подсознательно стремились всю свою жизнь!» Так, собираясь вместе, одни развлекаются, другие раздеваются. Вспомним мудрого сказочника, который говорил: «Чудеса не растут на деревьях, они вырастают в сердце».
Мы знаем, по крайней мере,  со времен русского баснописца И. А. Крылова, что «у сильного всегда бессильный  виноват»(«Волк и Ягненок»), и ничего о том, что сильнейший всегда утверждается за счет слабейшего, да и самое понятие силы не абсолютно. Разве это человек?  «Если человек восхваляет себя, я его уничижаю, если  уничижает – восхваляю, и противоречу ему до тех пор, пока он  не уразумеет, какое  он непостижимое чудовище»(128.405), – писал Б. Паскаль.
Когда смотришь чересчур внимательно, то все больше убеждаешься в своей правоте, хотя видишь только одну малую часть  большого.
Повторим,  порой,  еще бьют, чтобы скрыть  смущение, затем наносят еще удар – для острастки.
Лауреат Нобелевской премии по медицине (1912) Алекси Каррель,  назвал свой большой труд так: «Человек – это неизвестное»(111.317).
Молодые люди думают о жизни,  пожилые о смерти, а жаль.
Самый верный, действенный и поныне способ испытать человека, это что называется, «достать» его, так или иначе – добром или злом, мытьем или катаньем, просим прощения, ни один «здравомыслящий» человек не станет дразнить, например дерево, но не отка¬жет себе в удовольствии иметь  зрелище, дразня себе подобного.
Сильные есть сильные, силён значит прав, значит, «на коне» и – никто над ним не смеется! Повторим еще раз, смех дело серьёзное, как писал известный русский писатель Н. В. Гоголь: «Смеха боится даже тот, кто уже ничего не боится».
Лучшими считаются только те мысли, что не высказываются, как замечал некогда один восьмиклассник: «А самые главные мысли оставим при себе».
Мастером человек становится для того, чтобы не пришлось делать все; как говорят в народе, дай Бог все уметь, но не дай Бог все делать.
Опять спросим – кто такой мастер?  Это,  конечно, тот, кто знает всё!
Имея своих предков образцом, можно продолжить начатое ими, вспомним  А. С. Пушкина: «Гордиться славою своих предков  не только можно, но и должно… уважение к минувшему, вот черта, отличающая образованность от дикости».
В народе еще, порой, говорят: «Если у вас чирь на энном месте, вы не станете его всем показывать», –  а русский писатель Н. В. Гоголь писал так:  «Порядочные люди обыкновенно глотают горькую пилюлю молча, другие же не иначе, как наперед разжевав ее».
 Освободившийся  смотрит на груду сковывавших его  цепей, как  на развалины.
Есть только один способ сделать что-то путное, это думать, что ты  можешь.
Замечательные люди  всегда страшные люди, а все прочие имеют обыкновение   подражать  первым.
«Я не люблю холодного цинизма…»(24.180), – пел  В. С.  Высоцкий в своей песне «Я не люблю». Не жалейте людей, когда-нибудь это вылезет вам боком, ведь жалеют из праздности; вспомним мудрого Ф. Бэкона: «Кто проявляет жалость к врагу, безжалостен к самому себе»(128.38).
Мы порой спрашиваем – кто же мудрый? Мудрость царя это одно,  а мудрость простолюдина это совсем другое,  как замечал немецкий  философ  Людвиг Фейербах, «во дворцах мыслят иначе, чем в хижинах».
Всем нужны помощники и хоть бы кто искал себе господина! – один древний  Диоген, и то, видимо, умирая от скромности или отчаяния, будучи выставлен для продажи, кричал: «Кому нужен господин – пусть покупает меня!».
Перефразируя  известное выражение, скажем: точнее расчет, вернее дружба.
Гораздо легче увидеть то, что человек делает неправильно, чем наоборот.
Украшением человека является мысль, а  украшением природы сам человек.
Жить это когда одновременно и больно и радостно, когда никакой надежды и детский ее лепет…
Все будет хорошо и даже еще лучше, ведь мы живем, как это следовало из рассуждений  великого немецкого  философа  и физика Г. Лейбница и иже с ним, «в лучшем из миров». И вряд ли  было бы справедливо  отказывать ему в здравомыслии, ведь согласно Вольтеру, например, «если бы не было идеи  о Боге, ее бы следовало измыслить; но она начертана перед нами во всей природе!»(120.135),  – но это, конечно, не могло испортить ему репутацию одного из величайших  сынов человеческого рода.
 Мы убеждаемся снова и снова, что молчание – золото, но для этого нужно быть камнем, ведь молчание  это не немота.
Перефразировать (или пародировать) это всегда немножко ставить подножку.
Свободен тот, кого знают все, ибо он уже избавлен от необходимости показывать  и доказывать.
Наиболее серьёзен тот, кто более всего склонен к шутке, причем, чаще всего скрытой.
Повторим еще раз, кого «поняли», «узнали», кого «раскусили», тот не опасен.
Пить или не пить? Когда пьёт глупый, то он, конечно, умным не становится, но когда напивается умный, то он ничем не отличается от глупого.
Чтобы однажды проснуться знаменитым, нужно стать «своим» и  понятным для  многих.
Вообще ущербен всякий человек, кроме того, кто властвует.
Неблагодарное это дело рассказывать о тех, кого все знают.
Человек  привыкает ко всему, даже к чему привыкнуть невозможно.
Человек это, вероятно, образ или то, что тесно связано с ним.
Известно шутливо-справедливое: «Кто не рискует, тот не пьет шампанское», – заметим в связи с этим, побеждает только тот, кто борется до конца, бессмертны в памяти людской строчки из «Фауста» Гёте:
Лишь тот достоин жизни и свободы,
Кто каждый день идет за них на бой.
Дерево тоже живое, живет себе и все, и все живое подобно этому, только один человек ищет смысл жизни, иные, порой, даже преуспевают в этом.
«Я вновь повстречался с надеждой», – пел гениальный  бард  Б. Ш. Окуджава, а   нынешний певец  поёт  иначе: «Надежда умирает последней…»; dum spiro spero –  пока живу,  надеюсь, – гласит латинская поговорка, но все же силы человеку порой придает отчаяние.
Если бы человек не мечтал, он бы, верно, ничем не отличался от дерева или скалы.
Все, что происходит – только через столкновение. Жизнь это то трагедия, то комедия, вернее, трагикомедия; и не все, что смешно со сцены, смешно в действительности.
Большое это большое, а что  такое маленькое? То, что остается от большого, всё это и ничего.
Мало ли чего говорили сильные мира сего, но отвечать всегда приходится нам самим, как  заметил  величайший  немецкий поэт:
Природа для меня загадка
Я на познаньи ставлю крест.
(Гёте. Фауст)
Чем дальше в лес, тем больше дров, но чем величественнее (читай, недостижимее)  цель, тем она прекраснее.
Братья-украинцы унаследовали от предков умение заговаривать  своих противников и предавать их проклятию: «Шоб ты здох! Шоб тобi повылазыло! Шоб тобi вылiзло! Шоб твои дiты хлiба просылы! Шоб ты свiта бiлого ны бачив! Шоб ты нэ знав якiй сьогодня  дэнь! Шоб тэбэ червi зъiлы!» и т. д. и т. п.; не исключено, что это послужило намеком для того, кто выдал,  наконец,  фразу, ставшую  знаменитой: «Чтоб ты  жил   на   одну   зарплату!»  (Контрабандист  – актер А. Папанов в фильме «Бриллиантовая рука»).












2.2 Эпистемология человека

Чтобы иметь счастливую возможность обозреть все вокруг, прежде всего, необходимо было бы занять более удобную позицию, найти, так сказать точку, с которой такое обозрение имело бы смысл. Такой точкой в известном смысле, является человек. Ф. Петрарка, средневековый мыслитель, поэт, богослов и, кстати, большой  любитель путешествий,  рассказывал, как он, взойдя однажды  на высокую гору, откуда открывался чудесный вид на все прилегающие к ней окрестности, открыл наудачу «Исповедь» Августина Блаженного, которую всегда носил с собой, и прочел в ней следующее: «И вот люди идут и с удивлением  смотрят на высокие горы и далекие моря, на  бурные потоки и океан, и небесные светила, но в это время забывают о самих себе»(60.8-9). Точкой для Петрарки в данном случае была «Исповедь» Августина, который считал, что человек – это великая тайна. Человека  можно сравнить  с морем, и пускаться в плавание по нему можно только при таком условии, ибо немало еще есть  и мелких озер и даже  грязных луж. Повторим, быть мудрым, значит видеть то, что скрыто для обычного глаза. Вот какую характеристику дает представителю рода homo sapiens, «более всего цитируемый философ с начала ХХ века… в философии, культуре, политике»(59.168) Ф. В. Ницше: «В человеке тварь и творец соединены воедино: в человеке есть материал, обломок, избыток, глина, грязь, бессмыслица, хаос; но в человеке есть также и творец, ваятель, твердость молота, божественный зритель и седьмой день – понимаете ли вы это противоречие?»(90.346) – вопрошает автор книги «По ту сторону добра и зла».  Действительно, человек есть еще нечто незавершенное, хотя  всеми силами пытается выдать себя за совершенного; нам представляется, здесь будет уместно привести слова французского философа М. Монтеня: «Всякому кажется, что он совершеннейший образец природы, что он является пробным камнем и мерилом  для всех других. Черты, не согласующиеся с его собственными, уродливы и фальшивы. Какая непроходимая глупость!..»(83.469). Сам М. Монтень более трех тысяч раз ссылался в своих трудах на древних авторов, хотя цитирование применялось не в виде аргументов «за»  ту или иную точку зрения, а как фиксация совпадения взглядов М. Монтеня и античных философов. Вот как нам передают слова Сократа: «Я просматриваю сокровища древних мудрых мужей, которые оставили нам последние в своих сочинениях; и если мы встретим что-либо хорошее, заимствуем и считаем великой прибылью»(154.3); «Издревле есть у людей мудрые и прекрасные изречения; от них следует нам поучаться»(154.4), – говорил «отец истории» Геродот; «Вот и мы горим желаньем мудрецов услышать речи», – писал славный древнегреческий комедиограф Аристофан. «Сильные, коротко выраженные мысли много содействуют улучшению жизни», – замечал известный римский оратор Цицерон. Сенека в своих «Письмах к Луцилию» замечал: «Все, что если кем-нибудь хорошо сказано, я считаю и своим»(17.4). «Отец патристики» Юстин  от имени  всех христиан почти повторяет  слова римского стоика:  «Всё, что когда-либо  было сказано истинного,  –  наше»(42.16); «Каждый день следует.., если возможно, прочитать хоть какое-нибудь мудрое изречение»(Гёте 154.4). «Человек набирается ума, запоминая слова мудрых»(1.сл.19) – отмечал великий сын казахского народа Абай Кунанбаев; а немецкий  философ Ф. Ницше писал: «Хороший писатель имеет не только свой собственный  ум, но и ум своих друзей»(89.339). «Мысль  оказывается  обычно глубокой, когда за высказанным она  раскрывает много невысказанного и сразу  позволяет  понять вещи, для усвоения которых  потребовалось бы прочесть множество книг», – замечал Ш. Монтескьё. Китайский философ Конфуций любил повторять: «Я не создаю ничего нового, только передаю старое», – так что это его выражение вполне могло бы стать девизом для всякого пытливого, ищущего ума.
«Мы  жалеем о потерянном кошельке с  деньгами, но добрую мысль, которая пришла к нам, или которую мы услыхали или прочли, – мысль, которая, если бы ее запомнили мы, приложили к жизни, могла сделать много добра, – мы  теряем, забываем и не жалеем о том, что дороже  миллионов», –  замечал  русский писатель Л. Н. Толстой.  Мысли и изречения сверкают в залежах писаний, как благородные металлы в толще руды, пусть бы люди с таким же упорством искали мысли,  удачные слова, изречения, с каким они  ищут, например, золото: «Поэзия – та же добыча радия./ В грамм добыча, в год труды./ Изводишь единого слова ради/ Тысячи тонн словесной руды», – писал В. В. Маяковский. Тогда, возможно,  учение заняло бы действительно свое достойное место, ту недосягаемую высоту, которая только и способна привлекать пытливые, ищущие умы. Человек тогда только человек, когда он творит, и в этом смысле значение творчества того или иного вида трудно переоценить. 
«Счастлив будь, отыскавший путь», –  пусть эти слова служат напоминанием о тех, кто нашел свой путь. Сакраментальное: «Быть или не быть?», – по сути, должно решаться однозначно, конечно же, «быть», и даже еще более того: «Если быть, то быть лучшим», – и повторим, нелегкое это искусство быть на Земле Человеком.
Человек удивительно гибкое существо, его приспособляемость к  условиям внешней среды безгранична и он сам не знает, на что способен; к примеру, молодой человек с чувством великого сожаления  смотрит на пожилого, а этот пожилой, в свою очередь, являет собой образец смирения и великого терпения.
Власть это возможность, и чем больше власти, тем больше возможности. Кто ест и пьет, тот без преувеличения обеспечивает себе жизнь за счет другого живого существа. Идея жертвы хорошо понималась и в глубокой древности.  С другой стороны, всякий живущий как бы проедает и пропивает свою жизнь, с каждым днем все больше приближаясь к небытию(«что ни день, то ближе к смерти» - гласит поговорка), т.о., лишая чью-то жизнь в зародыше, сам  движется в небытие. «Живое существо, так сказать, сохраняет свою собственную жизнь, разрушая чужую»(37.21 - цитата принадлежит З. Фрейду, цитируется по: Фромм Э. Анатомия человеческой деструктивности – с.400); «…жизнь можно определить как систему ценностей, состоящую из витальных и танатальных ориентаций и тенденций. Коротко говоря, жизнь – это система витального и танатального»(37.23) .
«Главное – участие», - как правило, эти слова должны служить утешением  всем, кто не стал победителем; правда, участником может быть каждый, но почему-то каждый непременно хочет стать первым, хотя бы primus inter pares(лат.) – первым среди равных. Ослабление  иммунитета всегда сопровождается ослаблением воли к жизни, девиз времен советской власти гласил: «Если быть, то быть лучшим». С. Ф. Денисов  в своей монографии «Жизненные и антропологические смыслы  правды и неправды» замечает:  «Чаще всего под витальностью понимается стремление живых существ выжить и занять определенное место среди других: воля к жизни, о которой ведет речь А. Шопенгауэр, ницшеанская воля к власти опираются на это  понимание витальности… Ницше пишет о воли к власти как наиболее характерной особенности витальности: выживают те, кто, с одной  стороны, способен властвовать и, с другой – кто реализовал свою способность господствовать над людьми, обладает повышенной витальностью»(37.6). При этом автор ссылается на мнение В. И. Красикова: «Быть «первым»(лучшим)… – явная или имплицитная… ориентация человеческой витальности… витальность  проявляет себя в приоритете. Равно как и наоборот – аутсайдерство есть признак слабой витальности».(Красиков В. И. Явь беспокойства. – Кемерово, 1988. – с.60). 
Острые языки  эту человеческую черту не оставили без внимания, и не без сарказма замечают: «Он во всем хочет быть первым: на Дне Рождения – именинником, на свадьбе – женихом, на похоронах – покойником». Однако, желание быть во всем и везде первым, приводит к тому, что человек свое мнение о вещах и ценностях поменять всегда может,  и действительно, ценности имеют свойство меняться. Не обманешь – не проживешь, – гласит русская поговорка; обман широко распространен с древности, но бессмысленно говорить, что обманывать нехорошо, когда и самый обман есть проявление воли к жизни, присущей всему живому и, наконец, как бы это ни казалось  странно, верят  как раз тем, кто обманывает. Воля к жизни – сильнейшее качество в человеке, можно сказать,   благодаря этому он и живет, и поэтому не очень чисто поступают обвиняющие его в эгоизме, и в том, что он «только об себе заботится»; по сути, это тоже обманный ход, имеющий целью сбить другого с пути. И все же, человек есть существо «морально негодующее»(«Моральное негодование – коварнейший способ мести» – 89.738), и в этом сказывается его глубоко скрытое желание владеть миром. Обратимся  вновь к понятию витальности: «Витальность – это такая категория, с помощью которой можно объяснить желание человека жить, распространение жизни, ее рост. Иначе говоря, витальность есть то, что способствует  протеканию жизни…»(37.10-11). Витальность, в известной мере, можно ассоциировать с любовью к жизни, которую поэт В. Н. Фролов выразил в следующих поэтических строчках:
А жизнь моя похожа на болото.
В него болезнь меня втянула глубоко.
И тем, кто мне завидует,
Мне не завидно что-то,
Ведь дай им крылья…
Нет. Не взмоют высоко.

И вот окончен труд, а радости нет… ах, как хочется быть красивыми  всем слабым! И нет еще такого большого, который не страдал бы  от одиночества и непонимания, что не так удивительно, ведь он сам себя не понимает («Я должен пот тяжелый лить, / Чтобы то вам объяснить, / Чего я сам не понимаю» – Гёте. «Фауст»). От чего же он страдает больше – от недостатка информации или от избытка ее?
Жизнь есть разрушение идеалов, и эксплуатация  человека продолжается  до тех пор, пока он в силах нести бремя.
Демократия это такая форма правления, когда власть принадлежит народу, по сути, всем, т. е., никому конкретно, и поэтому здесь никто и ни за что не отвечает.
Если, как мы слышали, «трус не играет в хоккей», то что уже говорить о войне – это точно уже «игра»  для настоящих мужчин, «и часто игры воли праздной игрой жестокой смущены»(102.12).
Связать  свою судьбу, значит, по сути, нести ответственность за другого, причем, решение  лучше принять раньше, чем позже.
Жизнь всякого человека заканчивается  одинаково и, по сути, между тем и этим один миг, то есть борьба  всегда идет за  мгновение, хотя людям кажется, что за вечность.
Еще раз повторим, что когда мы на верном пути, то у нас не будет недостатка ни в спутниках, ни в помощниках. Если, как мы слышали, абсолютной истины нет, то это наводит на мысль, что, верно, истин нет вообще. Впрочем, если и есть, то кривыми путями идут к ней,  торных же дорог к истине, видимо, нет, и не может быть.
Повторим еще раз! Все, что есть, все, что написано – для понимающих (и не буквально!), для не понимающих все остальное.
Актеры это такие люди, которые показывают всем остальным то, что эти последние хотят видеть.
Когда один давит другого, то у него уже нет своего, так сказать, лица, но он неизбежно принимает форму первого, являясь как бы его продолжением.
Что такое грабеж знают все, а что такое воровство, кража? Это то же самое, только совершается незаметно, также как и обман.
Бессмертный мыслитель средневековой Европы Блез Паскаль  называл человека мыслящим тростником, и писал, что «достаточно капли, чтобы убить его», только, в отличие от растения, человек всегда в поиске смысла, всегда в творческом поиске. Само творчество можно определить как неустанный поиск, и здесь нет, и не может быть конечных результатов.
Все лучшее разбивается о действительность.
Мир таков, как есть, он неизменен, но меняются человеческие представления о нем, и человеку свойственно окрашивать его в самые различные цвета.
Со смелостью все решается также просто, как и  со «стеснительностью», и стыдливостью, т. е., все со временем проходит.
Надавливая на чувствительные точки, достигают своей цели и, хваля, раздевают.
Существует множество определений человека, но из этого следует, что человек есть еще нечто весьма неопределенное.
Мы читаем: «Иди и смотри», – но, заметим, мудрый не смотрит – взирает, и кто сказал, что он говорит то, что думает?
Не говори то, что думаешь, иначе прослывешь циником.
«Входить в положение другого», «становиться на его место»,  – бессмысленно, ведь невозможно ни прожить  за другого, ни умереть за него.
Умного  человека, порой, вообще слушать не следует, это бесполезно, никогда не поймешь, когда он шутит, а когда говорит серьезно, лучше помнить  сказанное: «Хоть плохонький, хоть маленький, да свой».
Актеры это такие виртуозы, которые из ничего делают что-то, а все смотрят и смеются..., а кто не смеется, тот плачет. Повторим, перед экранами, перед  сценой проливается больше слез, чем перед действительными картинами.
Новое это то, чего никто не понимает, а старое это то, что знают все.
Очевидно, что человеку нужно быть специалистом, мастером  своего дела, (как  выразился  однажды  русский писатель: «Нужно знать немногое о многом, и многое о немногом»), на своей работе необходимо быть стайером, а  порой  и спринтером.
Воспитание, действительно, неблагодарное дело, хотя бы  потому, что вкладываешь все свои силы, а что из этого выйдет еще неизвестно, результат либо теряется вдали, либо его нет вовсе.
Известный христианский писатель заметил: «Не расточай свои печали» (и даже назвал так свою книгу – Павел  Биллхаймер – 14.), поэтому, верно, не жалуйся, ибо когда делаешь сие, то по не зажившей ране получаешь еще удар, а это самое худшее: «Возобновленная рана много хуже противу  новой»(117.118).
Право делать то, что ты  хочешь и можешь, не получают, но вырывают, как победу.
Всякие стимулирующие (наркотические)  вещества для человека, что соломинка для утопающего.
Когда человек смертельно устанет, то ему начинает казаться, что он знает все, знает что такое жизнь, но самое главное, что он не испытывает от этого радости, хочет уснуть и больше не проснуться.
Когда умирает тиран, то, казалось бы, люди могли бы вздохнуть облегченно, тем более  что он это заслужил, но не тут – то было; таким образом, когда гибнут невинные, то еще не совсем очерствевшее сердце болит, а когда погибают злодеи, то легче от этого не становится.
Перефразируя известное выражение, можно сказать, что жизнь не цель, но способ, средство к цели.
Порой мы готовы отдать всё, чтобы только иметь кое-что, весьма  малое.
Как только обретёшь, наконец,  власть, так сразу замечаешь, что никому ничего не надо, никто ничего не хочет, и вот приходится  уже тебе самому работать за десятерых.
Дело. Во всяком деле человек старается  лучше перегнуть палку, чем недогнуть.
Неправомерно было бы, на наш взгляд, говорить о человеке: «Он нехороший!» или: «Какой плохой!», – будто не замечая, что он всегда только такой, как есть, не лучше и не хуже. Величайший  поэт  Востока, выдающийся математик, ученый и философ Омар Хайям писал в одном из своих рубаи:
Благородство и подлость, отвага и страх –
Все с рожденья заложено в наших телах.
Мы до смерти не станем ни лучше, ни хуже –
Мы такие, какими нас создал аллах!
         (69.105)
Как только познакомишься с человеком поближе, так он тут же начинает навязывать тебе свои ценности, взгляды и представления.
Гений предвосхищает будущее, но что это, как не предвосхищение лучшего будущего?
Природное любопытство, желание знать всё породило, с одной стороны, обращение к небу, к звездам, а с другой к хирургии с переходом  к патологоанатомии.
Быстрее всего, как известно, мысль, подобная молнии, а сильнее всех власть имеющий (он то и есть «владеющий собой»).
Когда слушаешь умного человека, чувствуешь себя  совершенным дураком, но, верно, лучше молчать и казаться идиотом, чем заговорить и развеять все сомнения.
Велика сила смирения, но бунтующий человек не велик ли?
Расставаясь с дорогими тебе людьми, готовишься к расставанию навсегда.
Хитрым называют того, кто готов жать дважды и трижды и сколько можно, выжимая максимум. Хитрость часто  сродни коварству.
Человек может все, но беда в том, что он не знает, чего хочет.
Лекарство это то, что действует во благо, а яд это то, что вредит, так одно и тоже вещество в одно  время может быть лекарством, а в другое ядом, и всему свое время, все помогает здоровому и сильному, и ничего не помогает  слабеющему.
Человек это тот, кто должен понимать.
 «Блаженны плачущие, ибо они утешатся»(12.Мф. 5:4), –  сказано в Священном Писании; плакать, значит уже иметь выход, говорят, что если из глаз не текут слезы, то  сердце плачет    кровью.
Повторим еще раз, дело не в том, что ты знаешь, но всегда в том, чего ты не знаешь.
Бедному быть независимым, все равно, что богатому смириться.
Повторим еще раз, нередко бьют, чтобы скрыть смущение и таким образом восстановить равновесие.
Жить, значит болеть. Боль-такое же качество, как всякие другие физиологические отправления.
Наши успехи так малы, а недостатки наоборот.
Человека надо, верно,  путать, путать, путать, пока он не запутается окончательно, правда, здесь и самому надо быть великим путаником.
Не спрашивайте - чего человек хочет, потому что он хочет того же, что и вы.
Вера это, конечно личное дело каждого, но, как известно, нельзя жить в обществе и  быть свободным от  общества.
Заботься не о том, что не знаешь, что сказать, а о том, чтобы у тебя было что сказать. Исходить следует не из того, чего хочешь ты, но, напротив, из того, чего хочет другой, ибо понимание  этого  дает великую  силу.
Страх, как известно, плохой советчик, гнев тоже, а вот ярость почему то благородная, видимо, все зависит от того, с какой колокольни смотреть.
Идти вперед, значит видеть перспективу.
В глубине каждого старика копошится еще ребенок, а  в глубине  всякого маленького – великий человек.
Повторим, смирение великая вещь, особенно когда ничего нельзя изменить, но кто смиряется добровольно? Никто. Здесь только граница между мудростью и глупостью.
Древнекитайский  философ Конфуций сказал: «Благородный муж в душе безмятежен. Низкий  человек всегда озабочен»(7.23). Это великое преимущество мудрого – сохранять свое лицо  в любых ситуациях.
О том, что нужно всегда иметь свое лицо говорят, как правило,  те, у кого оно есть.
Кто предельно занят, того совесть не мучит, также как и того, кто вершит великие дела – такому человеку  просто некогда  думать.
Ошибаются все, только  для молодых их ошибки,  как  с гуся вода, а для пожилых, малейшая грозит  серьезнейшими последствиями. Кто говорит: «Это мелочь», – тот не понимает преимущества  гармонии и порядка  перед хаосом.
Несмотря на то, что всё хорошее и даже лучшее давно сказано, несмотря на многовековую мудрость, несмотря ни на что, жизнь продолжается.
Действительно, настоящую цену времени знает тот, кто делает, а меньшие довольствуются естественными потребностями, по сути, самым необходимым.
Помогать бедным – долг богатых, а отнюдь не «доброе дело».
Что лучше – быть богатым и больным или бедным, но здоровым?  И вот часто богатый болен и бедный нездоров.
Наш долг – сделать все, что  мы можем, включая невозможное, а что из этого выйдет – уже не наша забота.
Борьба. Конечно, бороться нужно до последнего вздоха, но чтобы писать об этом,  нужно иметь, как минимум, особое состояние духа и достаточно досуга.
О смерти вообще не стоило бы говорить, можно даже сказать, что ее нет, дело не в этом, когда умирают наши близкие и дорогие люди, друзья, мы скорбим, но это умираем мы сами, вместе с ними умирает какая  то часть нашей души.
Если нет ничего святого, то прав утверждающий: «истин нет»; если же так, то ради чего погибает человек и, главное, для чего он жил? Какая высокая цель придавала ему  все новые силы на протяжении всей его жизни? И если «истин нет», то зачем тогда жить?
Что значит бить наверняка? Это значит не зависеть от чьей-то воли, но брать инициативу в свои руки.
Когда мечты  становятся реальностью, тогда они уже дело, может быть, дело всей жизни.
Религия и философия всегда шли рука об руку, причем, первое появилось раньше второго. И еще неизвестно, что предпочтительнее, так,  теолог Фома Аквинский, подарил фразу, ставшую девизом всего средневековья: «Наука служанка богословия»; однако, немецкий  философ И. Кант в своей работе «К вечному миру»,  по этому поводу справедливо замечал следующее: «…говорят, что философия служанка богословия…но из этого еще не совсем ясно, идет ли она с факелом впереди своей милостивой госпожи или  несет  ее шлейф»(46.289).
Человек не так остро чувствует несправедливость, когда давит другого, скорее, хозяином, возможно, этим объясняется его непременное желание властвовать.
Если бы человек не уставал и не болел, то однажды просто падал бы замертво.
Человеку не хватает не знаний, как еще считается,  но  веры.
Хитрость не оценка, но характерная черта человека, быть хитрым для него не пожелание, но  жизненная необходимость.
Частное есть проявление общего.
Для молодого человека пять лет – это целая жизнь, для зрелого – десять лет это эпоха, а для пожилого это как пять или десять месяцев, например,  или даже как десять дней.
Раскрывая, что называется, человеку глаза, говоря правду, убивают его, да и как  долго можно скрывать её от человека разумного?
Если бы мертвые не продолжали жить после смерти, то никто не ставил бы памятников.
Как нельзя писать вообще, так нельзя говорить ни о чем.
Можно предполагать, чем  заканчиваются задушевные беседы, очень хорошо сказал об этом великий полководец: «От великого до смешного только один шаг» (Наполеон после поражения при Ватерлоо).
Один писатель заметил не без доли шутки, что принимая участие в похоронах, репетируют свои собственные.
Если хочешь сделать себе плохо, сделай кому-то хорошо.
Когда поднимешься, тогда только и  начинаешь понимать, что и как нужно делать.
Всякий человек хочет очиститься (и если хочет, значит может и, порой, заявляет: «Я чист!»)  Но что значит очиститься? Это значит извергнуть из себя всю нечисть.
Когда являешься свидетелем чуда,  и когда тебя распирает чувство восторга, то не замечаешь, что человек, ты сам, и есть величайшее чудо на земле.
В тяжелейшие моменты твоей жизни помощников не будет и друзья не помогут, отсюда легко вывести чего стоит какая бы то ни было помощь.
Человек радуется, когда проходит плохое и  чего-то ждет, но вместе с тем проходит и  что-то хорошее  и дорогое, и ожидание оказывается лучше  обладания.
Сколько бы нас ни было, первейший наш долг – быть лучше других, ибо человек есть постоянное стремление вперед.
Как только поднимешься в горы, так начинаешь смеяться, как  пьяный.
Если человек так велик, то почему он так часто нуждается в обыкновенном, видимом, внешнем?
Нельзя не согласиться с тем, что от себя не убежишь, верно, и еще даже более того – не уйдешь.
С жизнью  как с разговором, чем раньше закончишь, тем лучше.
Большой и маленький. Первый такой же, как и второй, только у него всего много больше.
Но еще не видно было такого, чтоб когда на него плевали, то он бы покорно утирался.
Что человек выберет – чтобы его хвалили или чтобы ему говорили правду?
Никто не спешит так, как тот, кто взобрался на вершину.
Если человек даже  молчит, то это, конечно, не значит, что он не считает себя лучше, так, беда еще не это, а то, что он не может больше считать себя лучше – вот что убивает его!
Кто не может молчать, напоминает того, кто не может удержать свое сокровище.
Несмотря на то, что лучшее уже сказано достойнейшими представителями рода человеческого, несмотря на то, что «нет ничего нового под солнцем» (12. Еккл.1: 9), несмотря ни на какие открытия, переворачивающие, казалось бы, всю прежнюю систему знаний и ценностей о мире и человеке, несмотря ни на что, жизнь продолжается.
Настоящий человек настолько  Человек, насколько он еще ребенок, как писал друг, «поэт, в сущности, всегда большой ребенок». Тогда что такое культура, как не приобретенное и извращенное понимание сути?
Жизнь  справедливо определяется  еще как «борьба за существование», а кто не дерется на дуэли, тот погибает просто так (послушанием же человек приобретает ли что действительно ценное? – и если да, то это отнюдь  не в пользу смирения, ибо тогда это последнее есть лишь способ  для достижения цели).
Перефразируя древнего Эпикура(«Самое  страшное из зол, смерть,  не имеет к нам  никакого отношения, так как, пока мы существуем,  смерть еще отсутствует; когда же она приходит, мы уже не существуем» – 126.154), можно сказать, когда горе есть, мы есть, а когда нас нет, горя нет, нет ничего, тогда выходит, что горе не ничто,  но кое-что…
И так всегда, чувства говорят одно, разум другое, и хорошо еще, если говорит.
Когда чего-то очень хочешь, то всегда найдешь пути и  поводы, чтобы приблизиться  к цели, и украшения тогда,  как никогда кстати. Человеку часто не хватает украшения, но лучшим его украшением становится власть.
Когда пишут, например, так: «Сегодня уже точно установлено, что…», – или нечто подобное, то возникает следующее: если это уже доказано и не подлежит опровержению, то не есть ли это замена одной лжи на другую?
Для   молодых  людей неожиданности желательны и потому они готовы к ним, для немолодых многие неожиданности уже чреваты, вспомним сентенцию, едва ли не пародийную:
Привычка свыше нам дана:
Замена счастию она.
(102.220).
Для молодого человека все новое, все впервые, для немолодого все то же самое, все одно и то же, и притом все это – лучшее.
Человека можно определить еще как  существо чувствующее, ибо сплошь состоит из «чувствительных  точек» – какой превосходный материал для всякого  мастера по точкам!
Нередко для человека свое собственное мнение важнее истинного, вернее, они уже уравновешиваются…
Большой человек это всегда и более откровенный, как говорится, великий во всем велик:
Невольный крик его – наш крик,
Его пороки – наши, наши!
Он с нами пьет из общей чаши,
Как мы отравлен – и велик.
(98.173)
Когда боишься то, конечно, переоцениваешь силы врага (вспомним, например, мультфильм «Про того, который живет в воде» или басню И. А. Крылова «Мышь и крыса»).
Когда кто идет к врачу со своей болью, с надеждой, то не подозревает, что врач тоже надеется и очень часто вряд ли они оба – больной и врач – в одной упряжке.
Молодые люди, собираясь жить, наивно полагают, что их дорога будет легка и приятна…, действительно, беззаботность – великолепная психологическая защита  и неоцененное преимущество  молодости.
Человек может все, может даже жалеть другого, но природа равнодушна к каким бы то ни было  человеческим достоинствам  и преимуществам:
Поочередно всех своих детей,
Свершающих свой подвиг бесполезный,
Она равно приветствует своей
Всепоглощающей и миротворной бездной.
       (134.238)
Мы еще помним то время, когда пели гимны книге, утверждали, что книгу нужно любить, как источник знаний, что «книга – лучший подарок» и друг, потому что приятно находить на страницах ее что-то близкое и понятное, но все же  нельзя отделаться от чувства, что большие  пишут книги  для маленьких…
Кто избавлен от страха, тот, действительно стал хозяином самому себе.
Имя и звания отпирают сердца не хуже, чем золотой ключик.
Самое дорогое, что есть у человека это время, и живых от мертвых разделяет только  один миг.
Спешит тот, кто понял очевидное, что у него остается очень мало времени, а также тот, кто понял, что время – величайшая ценность и даже еще более того:  «Время – деньги» (обычный,  «средневековый» человек никак не мог взять в толк – как это из ничего, из времени, которое никто  никогда не считал, можно делать деньги!?).
Великий человек! Никто еще не видел, как он страдает! Зато всех маленьких откровенно жалеют.
Смел тот, кто смотрит далеко вперед, и он то уж ничему не удивляется – дело даже не в том,  хорошо это или плохо.
Воображение это такое  человеческое качество, которое уводит его далеко от  действительности.
Быть воспитанным, значит говорить просто  понятно, но тут верно, прежде следует выяснить кое-что для себя.
Силен ли мужчина? Дело не в этом, скорее, в  том, чем берет его женщина?  Тогда, во всяком  случае, они достойны друг друга.
Из всех  тварей самые вредные  дураки  и психи.
Человек начинает ценить то, что имеет не прежде, чем потеряет.
Повторим еще раз, сколько уверенности, покоя, мужества, столько и человека.
Сенека писал в письме к Луцилию, что если кто сказал хорошо, по тому или иному поводу, то это становится и его, Сенеки, мнением, так мы внимая, принимаем или не принимаем слышанное или написанное.
Когда дерево выросло, то его, конечно, можно сломать, но не исправить.
Мастер это тот, который запускает механизм (например, приводит в движение маятник часов) и следит за правильным ходом его работы, но, конечно, не тот, кто все делает сам.
Хочешь жить – умей вертеться, – гласит  житейская  мудрость, – но что значит «вертеться», как не увертываться  от ударов?!
Оценка должна вытекать из хода рассуждений, а не быть заключенной в готовую форму.
Так как спокойствия нигде нет («И вечный бой, покой нам только снится», – писал революционный поэт А. А. Блок) то, очевидно, что беспокойство является естественным  состоянием всякого живого  организма.
Нет такого военного, который бы не мечтал стать штатским, хотя всякий военный  желал бы видеть, порой, военными всех!
Мнение. Твое мнение спрашивают, а когда ты выскажешь его, то вот оно уже никого не интересует.
Часто те, которые умерли, оказываются правы, а те, которые еще живы, они неправы.
Человек существо эгоистическое, и его эгоизм не знает границ. Альтруизм тоже.
Как похвалишь человека, так  начинаешь чувствовать, что он твой должник и обращаешься с ним соответственно.
Если человек слеп и глух, то это еще никого не волнует, но если он утверждает, что все видит и слышит, то всякий готов уже доказать ему обратное, и  это  справедливо.
Упражнениями развивается то, что есть, но если  мы  посадим яблоню, то бесполезно ожидать лимонов.
И дано человеку  жало в плоть, чтобы он думал о Боге, - говорит евангельский проповедник, а иначе будет он думать о похоти.
То, что мы считаем истиной, получаем, как минимум, из вторых, третьих, четвертых и  следующих рук. Но пока донесут, то это уже не истина.
Величайшая мудрость  заключена в том, чему никто не следует.
Если нам не хватает другого, значит он занимает (или занимал) какое – то место в нашей душе.
Человек есть то, что мы о нем думаем.
Смиряясь,  соглашаясь с тем, что человек умер, живой невольно соглашается с тем, что и он умрет, а вот это он понять не хочет и не может, как воскликнул поэт: «Но для небесного могилы нет»(66.73).
Дети почти всегда на стороне матери, зато, вырастая, сами становятся отцами.



















2.2 Парадоксы и парадигмы в онтологии  мысли

Бытие, кажется, само по себе не лишено смысла, но по прошествии времени или какого-то события(например, смерти), представляется лишенным почти всякого  смысла. Однако, по прошествии времени или значительного события(например, рождения человека), опять смысл находится, возможно, это так называемая, «ускользающая нить бытия». Человек, можно сказать, изначально беременен смыслом, и возможно,  в этом кроется его будущность, по замечанию великого русского поэта:
Сердце в будущем живет;
Настоящее уныло:
Все мгновенно, все пройдет;
Что пройдет, то будет мило.
(101.352)
Когда у человека мало времени, то приходится ему говорить кратко, может  быть, потому и зародился жанр афоризма? Нет времени  у того, кто вечно занят, вот и приходится быть кратким, и здесь парадокс, ибо несмотря на это, он оказывается услышанным.
Мы не можем выступать против  ученых авторитетов, с одной  стороны, и не обязаны ссылаться на них, как на истину в последней инстанции с другой. Стройное учение часто вырастает не вдруг и не сразу, и не выходит вполне готовым, как голова Минервы из морской пены, но есть результат длительных, настойчивых, неустанных поисков и находок, и вряд ли поиск истины бывает прямым. Можно предположить, что у нас  при чтении появляются только те мысли, и мы замечаем только то, что зрело внутри нас и что готовы заметить, и что только легко находит свое подтверждение. Поэтому, если продолжить сравнение чтения  с  приемом пищи, то нетрудно заметить, что не так еще важно, сколько мы читаем, но как мы читаем, по сути, как усваиваем прочитанное. Если не усваиваем, то все проходит бесследно, если усваиваем хотя часть великих мыслей, то они рано или поздно принесут и величайшие плоды. Тогда и наше чтение не будет напрасным, и наша жизнь тоже, подтверждая слова писателя А. И. Васинского: «Бесследных не бывает жизней». Это близко подходит к пониманию того, что мы называем смыслом жизни и ради чего, собственно, готовы на какие угодно жертвы; к пониманию того, ради чего живет человек: «Чтобы посадить дерево, построить дом, вырастить сына», – хотя очевидно, что это образное сравнение.       Средневековый  философ и алхимик Артефиус в трактатах о философском камне, обращаясь к читателю, писал: «…неужели ты  настолько  наивен, что думаешь, будто каждое наше слово следует понимать буквально,  и что мы откроем тебе самую удивительную из тайн?»(35.30). Здесь следовало бы понять самое простое: что загадок, пожалуй, больше, чем отгадок, как вопросов всегда больше, чем ответов.
Это очень умный разделил, всех людей, пусть условно, на оптимистов и пессимистов, в конце концов всё, что мы можем найти, делится на хорошее и плохое, и опять же, при желании находится именно то, что нужно, к чему душа лежит.
Однако, перефраз  или перифраз, сродни парадоксам, вспомним стихи А. С. Пушкина:
О, сколько нам открытий чудных,
Готовит просвещенья дух.
И опыт, сын ошибок трудных,
И гений, парадоксов друг.
Сказано, что богатство не приносит  счастья, видимо, потому, что оправдано другое: кому много дано, с того много и спросится, поэтому настоящие  богатые несут свое бремя,  не возмущаясь.
Повторим, притворяйтесь и будьте счастливы, помните, грустным никто не верит.
Счастье человека определяется не столько толщиной кошелька, и даже не счетом в банке, а тем,  как он умеет  радоваться, – парадокс! – и радоваться надо уметь!
Хотя это и звучит парадоксально, но каждое из прямо противоположных утверждений  правильно.
Если определить человека как существо хитрое («…разум не только силен, но и хитер» – Гегель, 56.35), то очевидно, что еще не столько глуп тот, кто говорит одно, а думает другое,  как тот, кто что думает, то и говорит – и это еще один парадокс! Чего тогда стоит честность?
Гений есть, с легкой руки поэта, «парадоксов друг», но когда речь идет об обыкновенных людях, то  что это?
Люди почему-то склонны видеть лучшее в прошлом и ужасаться будущего, хотя в сущности, вряд ли прошлое было таким хорошим и вряд ли в будущем может быть что-то такое, чего  не могло бы быть. О парадоксальности и призрачности времени размышляли   и в древности (Платон, Парменид, Августин),  и в новое и новейшее время, например, Н. А. Бердяев:  «…прошлого уже нет, будущего еще нет, а настоящее распадается  на прошлое и будущее и неуловимо»(81.233); «В чем болезнь и смертельная печаль времени? В невозможности… освободиться от отравы прошлого и будущего, от печали о прошлом и от страха будущего… человек не мог бы существовать, если бы не было забвения, потери памяти в отношении ко многому. Память обо всем, о прошлом и будущем разрушила бы человека, он не выдержал бы  этой памяти. И забвение приходит как освобождение и облегчение. Человек постоянно хочет забыться, забыть о прошлом и будущем. Это ему плохо удается, удаются лишь короткие мгновения, но самая потребность в забвении свидетельствует о смертельной болезни времени»(81.235-236).  Если  слова и вещи так понятны, то нуждаются ли в толковании, а если толкуются, то так ли ясно все на самом деле, как это представляется?
Человек живет, чтобы жить или живет, чтобы работать, или работает, чтобы жить, или одно переходит в другое, по сути, являясь единым и неделимым?
Нелегко назвать добрым человека хитрого, ибо, хотя он и делает доброе, но в основе этой его доброты лежит прежде всего и после всего точный расчет, так и, называя вещи своими именами, лучше называть его тем, что он заслуживает, то есть, расчетливым. И самый мудрый не есть ли еще и бесстрастный?..
Как говорят: «Если человек глуп, то это надолго», – и,  еще один парадокс, а если умен, то нет.
«Повинуйтесь!» – единственный призыв, который произносится уже тысячи лет,  но парадокс в том, что кто не повинуется, тот неисправим. Так что «исправляется», скорее, кто-то третий…, возможно даже тот, о ком сказали: покорное теля две матки сосет – вот голубая мечта всякого теленка!
На вопрос: что такое парадокс? – можно отвечать, что парадокс это когда все происходит с точностью до наоборот. Русский писатель-сатирик М. Н.  Задорнов, например, не без иронии замечал: «Наша страна – страна парадоксов, у нас зарплату не платят, а народ жив», – и,  как ни странно, уже  смешно.
Парадокс это также  случай, когда, согласно русской поговорке, «клин клином вышибают».
Чем богаче люди, тем, и это парадокс, у них меньше, кажется, души. Бедный, может, хранит то немногое, что осталось от его предков, а у богатого даже эта преемственность как-то нарушается.
Стоять лучше, чем сидеть, – считают физиологи, идти лучше, чем стоять, бежать лучше, чем идти, ехать лучше, чем бежать, лететь лучше, чем ехать,  и так далее и тому подобное,  –  вот уж, действительно, все относительно…
Кто – то уже умер, а кто-то еще продолжает умирать, но если ничего не было, то ничего и нет.
Если у человека отобрать удостоверение его личности, то он перестает быть свободным Человеком – и после этого еще продолжают утверждать, что все для  Человека! Но мир полон парадоксов, и вот выражение подтверждает это: «Без бумажки ты букашка, а с бумажкой человек».
Человек прежде делает ошибки, а потом исправляет их, и так всю жизнь.
Совесть – вот что отличает человека от любого  другого  животного, и – опять парадокс: это его главнейший, высший, беспристрастный и безжалостный судья. Жить, значит переживать, но забота это  также и то, что сушит человека. А  кого совесть не мучит, с того  все невзгоды  как с гуся вода.
Сказал «а», теперь выпутывайся сам!
Если ты думаешь, то это хорошо, но если делаешь – лучше.
Преуспевает тот, кто использует не только данную,  но и всякую открывающуюся  возможность – не иначе. Но не тот, кого малейший неуспех, например, споткнулся, выбился из колеи, «не то» сказал и так далее,  повергает в  панические размышления.
Парадокс, но дальше всех идет бессовестный: «Деятель всегда бессовестен» –  замечал Гёте; или Ницше: «Герой радостен»(89.749).
Вылезать на  ошибках, недостатках, шероховатостях, «грехах» другого – отличительная черта всякого проходимца.
Еще раз. Нужно вместить многое, чтобы понять, казалось бы, очевидное.
Парадокс. Добро есть притворство, лесть, а зло искренне. Почему же человек еще  такое  ранимое существо?
Если трудности, как это утверждают, закаляют человека, то ровная, гладкая дорога, напротив, усыпляет его.
Плохо, когда у человека есть все, но когда ничего нет, еще хуже.
Сколь совершенной ни была бы машина, но человек  не совершеннее  ли? И вот, парадокс, человек несовершенен, а машина, его детище, совершенна… Пока мы растем, мы под пристальным оком, под опекой, каждый наш шаг предписан нам старшими,  и только выйдя, наконец, из детского возраста, мы можем  заняться  тем, к чему склоняемся больше всего: но  между тем и этим – целая жизнь! И еще даже более того, вспомним, ставшее крылатым: «Нельзя жить в обществе и  быть свободным от общества»(В. И. Ленин), - другими словами, нельзя жить в обществе и быть свободным.  Или еще более близкое: «Я лучше тебя знаю, что тебе нужно, а что нет!»
Сколь велики ни были бы достижения человечества, нам всегда будет не хватать Человека.
Целуются все, и я хочу или я это я, ты это ты? «О, память сердца! Ты сильней рассудка памяти печальной»,  –  вздохнул  поэт (К. Н. Батюшков. Мой гений); память памятью, а жизнь продолжается. Но если память не хранит ничего светлого и возвышенного, то человек ли  перед нами?
Танцы и музыка, зародившись в глубокой древности как необходимейшее условие чтобы выжить, стали  вечными спутниками  людей.
Его трагедия не в том, что ему некуда пойти, а в том, что он есть. И почему как хороший человек, так непременно уходит первым?
Порой еще говорят: «Вот если бы это или если бы то…, то все было бы хорошо», – однако  жизнь не признает сослагательного наклонения и разрушает любые  иллюзии.
Парадокс. Когда человеку  плохо, ему попадаются одни негодяи, – это только доказывает очевидное, что человек рождается для  жизни, счастья и борьбы.
Человек не  верит в собственную смерть, именно потому жизнь продолжается.
Красивым  называют то, что претендует на господство: «Красота спасет мир», – сам автор  этих строк Ф. М. Достоевский  сомневался в справедливости этого утверждения. (Русский религиозный мыслитель В. С. Соловьев комментировал данный постулат, давно ставший афоризмом, так: «…истина есть добро, мыслимое человеческим умом; красота есть то же добро и та же истина, телесно воплощенная в живой конкретной форме. И полное ее воплощение уже во всем есть конец и цель, и совершенство, и вот почему  Достоевский говорил, что красота спасет мир» – 120.231).
Люди имеют обыкновение прощать тех, кто обижает их и не прощать тем, кого, напротив, обижают они сами.
Человек это тот, кто имеет свободу выбора, так сначала он выбирает тот или иной путь, а потом уже отвечает  жизнью за свой выбор.
Парадокс. Спорят о том, есть Бог или нет Его, будто не понимая, что всякий спор вообще есть величайшая глупость.
Мы знаем, что верить или не верить – это личное дело каждого (и это находит свое отражение в принятом законе «О свободе вероисповедания»), но  вспоминается выражение, ставшее крылатым: «Нельзя жить в обществе и быть свободным от общества».
Если человек преступает закон (моральный или писаный) во имя высшей цели или ради других, например, ради детей, то согласно общепринятому мнению, это уже почти  извиняет его, хотя кто станет  утверждать, что эти мнения истинные?
Альпинисты, взбираясь на гору, вбивают крюк в лёд или камень, чтобы зацепиться; когда  мы идем, то выбираем лучшую дорогу, когда карабкаемся по  крутому склону, выбираем более удобное место или способ постановки ступни, почему же нельзя предположить, что  общаясь с другими, мы не пробуем так или иначе, что называется, «зацепиться»?
Заботиться о других следует еще в большей степени, чем о себе.
Если бы человек был расположен к слушанию более, чем к говорению, то уши его  имели бы вид крыльев.
Большим называют того, кто довлеет надо всеми прочими.
Мы знаем, что успех предприятия рождает зависть, так если дело получается – завидуют, если не получается – смеются.
Человек это тот, кому не хватает внимания с одной стороны, и доброты с другой.
Не нужно дорогих кушаний, не нужно дорогих нарядов, не нужно богатства, когда это все не твое.
Если труд, как это утверждается,  сделал из обезьяны человека, то что такое работа? Видимо то, что предпочтительнее всего прочего.
Человек живет и не живет одновременно, даже юбилей есть репетиция похорон.
В сердце женщины каждому находится свое место и только недалекий может считать, что именно он занимает место исключительное.
Развитие техники ведет к тому, что человек становится как бы существом  надприродным.
Философия как наука существует сравнительно недавно, всего около 2,5 тыс.  лет,  но ее все же можно сравнить порой, с курицей, несущей золотые яйца.
Кант верил, что самые сложные произведения можно и нужно сделать общедоступными, так возьмем, к примеру, компьютер – это машина во многом умнее человека – своего создателя, казалось бы, фантастика наяву, но в то же время, всякий может с успехом стать пользователем.
Успехом пользуется тот, кто умело использует слабые места своих противников.
Человек это тот, кто имеет мужество быть самим собой.
Слава уму! Но часто нужно иметь больше мужества, чем ума.
Делая все, что можешь, совершаешь невозможное.
Если быть внимательным, то нетрудно заметить, что великие умы говорят о вещах, понятных каждому.
Скромность действительно украшает человека, но только в редкие отдельные моменты, как и стыдливость – ведь это отнюдь не отсутствие желаний!
Никогда не следует думать о плохом,  ожидание страшнее случившегося.
Беда не то еще, что человек ломается, беда то, что ему предстоит быть сломанным.
Если бы умные вещи говорили только обыкновенные люди, то никто никогда не услышал бы их.
Делая себе Имя, человек строит свое будущее.
Нелегко поверить, что хороших вещей может быть много. Жизнь доказывает обратное, ведь человеку свойственно испытывать, скорее, дефицит, нежели избыток. Кто нашел себя, тот уже ничего не ищет, тогда уже ищут его.
Большинство изречений являются перепевами того же самого и давно известного. То, что мы узнаем, кто-то знал  много раньше, ныне умерли те, которые тогда еще не родились.
Один писатель заметил: «Быть голодным простительно, быть сытым противно», – выходит, лучше быть голодным, чем сытым, тогда лучше быть бедным, чем богатым,  – а вот этого человек понять не может.
Время. Выигрывая  время, человек все-таки выигрывает.
Печаль это та же радость,  только наоборот.
Побеждая другого, человек  чувствует себя сильнее, но тут некстати появляется второй, третий, четвертый и т. д., отчаяние приходит вместе  с пониманием того, что «этому» нет конца.
Еще не было такого старца, которого бы обуревала жажда деятельности, что же касается всех его достоинств, то ему порой  еще приписывают их, реже просто жалеют, но зря…, ибо это «человеческое, слишком человеческое».
Нередко еще люди желают знать новое, однако новое есть необычное соединение обычного.
Нам не хватает не знаний, а веры и уверенности.
Человека можно ублажать сколько угодно,  но ублажить это вряд ли. Посвящая его в свои тайны, можешь думать, что выигрываешь, но  жизнью это не подтверждается.
Америка давно открыта, колесо тоже, и «нельзя объять необъятное»(117.110), – следовательно, задача человека в том, чтобы зацепиться.
Если истины нет, то говорить не о чем. Когда святое попрано, читай освистано и осмеяно, то начинаешь понимать, что нет ничего святого…, но если нет этого, то ничего не может быть!
Беспредел – это когда  каждый делает, что хочет.
Умный отличается от глупого,  как небо и земля, и в тоже время первый может польстить другому. Но как приятно сделать для другого  все, что только было возможно, и сохранить свое высокое положение.
Классик сравнивал религию с костылями – не веря в себя, казалось бы,  здоровый, передвигается  на подпорках… Тогда ссылка на  авторитеты есть те же самые костыли, которые, если бы человек не боялся, следовало отбросить далеко в стороны.
Мелочи решают все, и, в конечном итоге, человека-бога поедают черви.
Чтобы лечение было успешным, нужно хорошо платить, бедные потому еще  не болеют, что  у них просто нет денег.
Гордым называют того, кто считает себя лучше всех – кто же тогда не гордый? Или какой же истинно верующий не считает свою веру самой правильной?
Всякая порядочная женщина хочет быть обманутой мужчиною, но, к сожалению, как правило, не находится столь смелых, достойных, умных, веселых  и находчивых, которые были бы в состоянии составить ей партию.
Мудрым называют не того, кто всегда спокоен, но, скорее, того, кто демонстрирует спокойствие.
Человек добивается власти для того, чтобы иметь право сказать  о другом все, что он думает.
Молодой человек ждет от жизни того, что она дать не может, вкусивший прелестей поэт, выразился предельно просто:
Уж не жду от жизни ничего я,
И не жаль мне прошлого ничуть;
Я ищу свободы и покоя!
Я б хотел забыться и заснуть!
(66.222)
Маленький делает свое дело всеми доступными ему средствами, нередко, тихо; большой  делает то же самое, только в сотни и тысячи раз больше, но прямо и открыто – в этом вся разница.
Человеку свойственно рисковать, он стремится к опасностям:
Все, все, что гибелью грозит,
Для сердца смертного таит
Неизъяснимы наслажденья –
Бессмертья, может быть залог!
И счастлив тот, кто средь волненья
Их обретать и ведать мог.
(102.483)
Роль друзей в жизни человека  трудно переоценить. Недооценить легче.
Кто делает сразу несколько дел или может говорить сразу с несколькими людьми, тот запутывает, заметает следы, никогда не знаешь, что он думает и чему отдает предпочтение, действительно не знаешь даже с кем и что он говорит.
Никто не стремится казаться так, как тот, кто не есть.
Не думай то, что говоришь, не говори  то, что думаешь.
Человек смотрит на мир как бы сквозь призму, и поэтому видит  все в преломленном свете,  так карандаш в стакане с водой кажется сломанным.
Молодой человек  может не знать многого, но что он знает точно, и в чем абсолютно уверен, так это, по крайней мере, в своем личном бессмертии. Нелепа сама постановка вопроса о смерти: «Как же это так – меня не будет, а мир будет существовать?» Верно замечено: «Этого не может быть, потому что этого не может быть никогда»(147.16). «Как этот мир будет без меня?» (в кавычках и без оных). «Этого не может быть, потому что этого не может быть никогда»(147.16)(в кавычках и без оных). Да без меня этот мир будет неполным и ущербным!..
Чем больше думаешь, тем больше убеждаешься в том, что все лучшее уже сказано очень давно, и поэтому все новое имеет явное тяготение к повторению известного, кочуя из века в век, от одного народа к другому, из одного языка в другой…
У нас нет нужды искать хороших людей, ведь это те, которые  найдут нас сами, когда все у нас будет хорошо.
Подчеркнем еще раз, все лучшее получается легко, а все, что надумано, натянуто, вымучено, неестественно, то плохо.
Мы знаем, что вода вверх не побежит, а, наоборот, встретив препятствие, находит низину, что же нам удивляться, когда мы  видим что люди, как правило, идут по линии наименьшего сопротивления.
Жить, как мы знаем, значит бороться, а смеяться, значит решать дело еще до начала его, что неудивительно, ибо прежде всего, человек хочет, а потом может – не наоборот. Если же он может, то уже, как правило, не хочет – и в этом тоже заключается хитрость его.
Нет такого умного и даже умнейшего из выражений, которое нельзя было бы повернуть к себе лицом.
Человек это вообще тот, кто склонен верить, и кто верит в чудо в частности, именно поэтому чудеса еще случаются – не иначе!
Умный еще не так тот, кто неизменно находит верный ответ, как тот, кто всегда найдет что сказать, ведь для него главное – зацепиться.
Никогда не думай о себе хорошо, но предоставь думать так другим.
Хорошему оратору необходим  хороший слушатель, как большому артисту соответственная  аудитория.
Страх есть проявление крайней слабости.
Приятно говорить людям правду, но им приятнее  слышать похвалу.
Пить можно много или мало, но нельзя не пить совсем.
Кто достигает успеха? Если не честный, то кто?
Собственность это то, что делает человека Человеком. И нелегко дается ему это!
Всякое общественное объединение строится на угнетении, на принципе «добровольно-принудительном», а если бы  не так, то смирение давно перестало бы быть  величайшей добродетелью.
Хотя бы это и представлялось странным, но развитие культуры ведет к отрицанию данной культуры.
Большой делает свои дела открыто, маленький принужден скрываться,  дабы не быть уличенным.
Человека выдают желания, они же становятся и камнем его преткновения.
Те или иные удары, включая удары судьбы, можно легко игнорировать, правда, для этого нужно запастись терпением.
Мудрым называют не того, кто пребывает в покое, но скорее  того, кто демонстрирует спокойствие.
Сущая  безделица, стоящая денег,  называется подарком.
Деньги, это конечно не все, они просто заменяют все, выступая заменителем, суррогатом, эквивалентом.
Можно говорить много, но самое главное – не сказать все.
Видимо, не стоит привязываться к чему-либо (или к кому- либо) столь прочно, чтобы уже быть неразрывным в мире, где постоянны разве что изменения…
В мире, где все меняется, где даже червь имеет свое предназначение, неужели человек живет просто так?
Плохим называют только того человека, который еще недостаточно «плох», действительно  плохого называть так просто опасно.
Если хорошие не с нами, то невольно возникает вопрос – да такие ли уж  они хорошие?
Человек высокий и низкий никогда не сталкиваются, но только равные.
Возможно,  гостя  встречают по одежке, но хозяина видят по дому.
Подобно тому, как хаос есть уже нечто, как отрицательный результат – тоже результат, так и спад не есть ничто.
Власть имеющий отсутствуя,  присутствует, не имеющий таковой, наоборот, присутствуя,  отсутствует.
Нельзя вести, не увлекая за собой.
Делать  человеку доброе, все равно что не делать, даже еще хуже – делать.
Будь мера, как граница, определенной, никто не мог бы назвать другого ненормальным, а так как четкого разделения нет, то одни всегда имеют основания обвинять других (это тем более важно, что при этом обеляют себя).
Всякая власть является насилием над людьми(19.34),  –  говорил Иешуа; кто достиг власти, тот стал недосягаемым, так вершина, устремляясь в высоту, довлеет надо всем, что ее окружает.
Историю, как известно, делают люди – великие или просто «народные массы»; человек создает систему, система создает человека, но дело не в человеке, скорее, в человечестве.
Когда человек пускается в долгое плавание, то  не готовится ли и не содрогается ли? Но почему-то  сих пор  иные считают, что жизнь должна быть легка и приятна.
Победа приходит к тому, кто умеет радоваться.
  Парадокс, но кого все жалеют, тот никого не жалеет.
Благодарность слишком глубокое чувство, чтобы ее можно было и следовало бы  как – то выражать.
Жизнь  доказывает, что  мужества  часто требуется еще больше, чем мудрости.
Машина, являясь продолжением руки человека, его орудием, отдаленно напоминает своего творца – так, ее сначала заводят, а потом едут на ней.
Повелевать,  вообще значит утверждать, предписывать то или иное, но просить  это совсем другое  дело.
«Герой   радостен» –  это ускользало до сих пор от сочинителей трагедий»(89.749);  мастер, можно сказать,  совершает   подвиг, и своего дела не стесняется.
Парадокс, но чтобы восторжествовала  когда-нибудь справедливость, ныне должна торжествовать несправедливость, подобно тому как, чтобы утвердились порядок и гармония, прежде должен был быть хаос.
Человек это тот, кто считает себя лучше прочих, независимо от имеющихся достоинств, отсюда самое понятие  последнего становится неопределенным.
Наше село, наш город, наша школа, наша работа, наши знакомые служат нам своеобразным ориентиром, вот  почему, как   заметил   поэт,    «и   дым отечества нам  сладок и приятен»(Г. Р. Державин, А. С. Грибоедов),  и  вот почему всех переселенцев до  последних дней не оставляла тоска по родине.
Кроме известного: человек есть представитель рода  homo sapiens, -существует множество определений человека, но от этого он не перестал  быть тем, кто  есть; что же касается точки, то ее ставят либо тогда, когда все ясно, либо тогда, когда до  него уже никому нет дела.
Парадокс. Человек рождается для жизни и счастья, но кто раньше уходит, а кто  живет долго, то радуется ли?
Не в  характере спокойного и уверенного человека жалеть о чем бы то ни было (как замечается: верят только тому, кто верит себе), действительно, лучше делать что-нибудь, чем ничего.
Жить, значит   постоянно решать те или иные  задачи,  ища  выход  из нестандартных ситуаций.
Еще не было такого мудрого, который был бы в силах угодить всем, еще более того, вряд ли хотя один мудрец угодил царю, но в этом сказывается  его противоречивая натура.
Когда мы думаем о человеке, что он плохой, то забываем, что на самом деле он только такой, как есть.
Порядочность, гармоническое развитие и устремленность ввысь делают человека Человеком.
Четкость это определенность, а без  меры нет ничего. О какой нормальности можно говорить в мире ненормальностей, в мире  «стрессовых»,  «конфликтных», «непредсказуемых» ситуаций, где самая норма, мера определяется самим человеком.
Мы  знаем, что бедность не порок, возможно, для человека лучше быть  бедным, но при одном условии, что он будет довольным, и что другие будут  стремиться за ним, желая идти  его путем.
В стремлении  украшаться  сказывается слабость человека, ему непременно хочется, чтобы его замечали.
«Был слеп Гомер, и глух Бетховен…»(48.119), – писал поэт Д. Б. Кедрин,  но, может, лучше быть слепым и глухим, чем дурным?
Подобно тому, как «ожидание лучше обладания», так и ожидание худшего уже есть последнее.
Большой человек выражается, как правило, ясно и определенно, маленький тоже, и всякая граница между тем и другим условна, нечетка и размыта.
Парадокс. Все, что мы знаем, оказывается недостаточным;  первейшая задача ученого: облечь знакомое в форму, превратить, выражаясь  поэтическим языком,  «в пароходы, в строчки и в другие долгие дела»(В. В. Маяковский).
Когда большой говорит ясно и возвышенно, то маленький замирает невольно, но может ли большой делать свое дело так же умело, как маленький? Такой вопрос почему-то не ставится, но следует предполагать, что да, может, и даже не то или иное, но может всё! И все же, по словам Л. Фейербаха: «…опыт является делом самой философии, всеобщей существенной задачей мыслящего человечества»(81.24).
У одного нет совести, а у другого денег, и вот парадокс: крайности сходятся!
Если мир  только материален, то не может быть ничего,  что приводило бы наш ум в восхищение и трепет.
Если  несущественные причины могут вызывать важные   последствия,  то одно из двух: либо нет несущественного, либо не существует важного, существенного.
Чем больше ученый, тем глобальнее поднимаемые им проблемы, тем  больше вопросов, и тем смелее он их ставит, – утверждал ученый и писатель А. Печчеи в своей книге «Человеческие качества».
Мы  знаем, что молчание – золото, но, скорее, благоразумие заставляет человека молчать. Краткость, по замечанию русского писателя, сестра (дитя) таланта, но предельно развитая краткость ведет к тому, что выразительным  становится  даже молчание.
Среди равных преуспевает тот, кто заботится об общественном  благе больше всего на свете.
Будь наши друзья немыми, они бы  от этого, скорее всего, выиграли, возможно, отсюда появилось известное:  «Собака – лучший друг человека».
Есть ли столь малое дело, которое наш друг, желал бы  сделать для нас безвозмездно?
Если мы сегодня ошиблись или у нас неудача, или заболели, то завтра, и прежде всего благодаря нашему другу, об этом узнают все.
Если, как не устают  еще повторять, все – ложь, если   господствует ложь, то найти истину  дело очень нелегкое.
Человек  вообще склонен к игре, то есть к притворству,  но некоторые преуспевают и в этом.
В автобусе всегда полно мест, если он едет в обратную сторону, - заметила польская писательница  Янина Ипохорская. Всем известно, что кроме установленных и доказанных законов существует также еще и так называемый «закон подлости» («закон ехидства»), но если и так, то к нему следует относиться, как он того заслуживает, то есть,  как к закону.  Действие  этого  закона  можно показать на следующем примере: если мы идем по широкой дороге, то встречный  почему-то всегда  попадается в узком  месте; если  нам навстречу движется автомобиль, то по странной иронии, именно в этот момент другой автомобиль  начинает нас обгонять;  если нам нужно повернуть в сторону, то кто-то туда уже поворачивает, а если мы переходим  глубокой ночью пустынную улицу, то не исключено, что в это же самое время, прямо на нас мчится автомобиль или мотоцикл.
«Во всем замечается несправедливость Божия…», – гласит древняя еврейская мудрость; у бедного человека, как правило, хороший аппетит, настолько хороший, что он не всегда может удовлетворить его, у богатого, напротив, казалось бы, есть все, кроме аппетита. Первый еще может порадоваться какой-нибудь мелочи, но что может  порадовать богатого?
Умным называют того, кто умеет воспользоваться выгодами своего положения,  и даже невыгоды идут ему на пользу.
Мораль и право. Всякое право (семейное, уголовное, гражданское, финансовое, таможенное, трудовое, международное и т.д.) предписывает нам, как решать правильно тот или иной  вопрос. Мораль пока  лишь предполагает, оставляя за каждым  свободу совести. Но где же проходит  граница между одним и другим?
Если мы, как это замечает римский философ-стоик Сенека, каждый день умираем («каждый прожитый день принадлежит смерти»), то уже не так важно, когда это произойдет окончательно, хотя человек это тот, кто предпочтет уйти, скорее, завтра, чем сегодня (а если наоборот, то это уже, видимо, не жизнь и не человек).
Речь не столько в том, что человек  говорит, сколько в том, насколько он, что называется, владеет материалом, а равно собой.
Если бы человек рождался для того, чтобы умереть, то как  могла появиться идея о загробной жизни? Действительно, из ничего не может возникнуть что-то и последнее не может стать ничем. Оптимистичное это утверждение, конечно, является слабым утешением для  живущего.
Человек это тот, кто бросает вызов богам.  Если он, например, как Прометей, крадет огонь или открывает тайну получения шелка, пороха, золота, железа, или устанавливает закон всемирного тяготения, относительности всего сущего, деления клетки и т.д., то он действительно, пытаясь  изменить мир природы, навлекает  на себя   гнев  богов.




































ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Итогом наших исследований явились следующие результаты:
Выводы по 1 главе
• Мысль и Слово  главная составляющая смысла бытия, трансляция разума и опыта мудрейших  представителей человечества, двигательная сила общественного прогресса.
• Учение есть необходимейшее условие человеческого существования, определяющее в известном смысле всю дальнейшую судьбу  каждого человека.
• Любовь есть важнейшая движущая  сила человеческого рода, можно сказать, это святое, не будь любви, не было бы ничего.
• Счастье  есть  атрибут, «вечный» спутник человека.
• Священное Писание есть свод моральных заповедей для всего человечества; величайший литературный памятник; родник  неисчерпаемой мудрости, ни с чем несравнимый источник сведений исторического характера.
• К. Прутков – выдающийся представитель  русской культуры;  автор многих парадоксальных, на первый взгляд, но истинных по сути, выражений, часть которых  стала составляющей народной мудрости, вошла в пословицы и поговорки.
• Ф. Ницше – родоначальник целого философского направления, получившего название «философия жизни». Многие его мысли, его язык, поражают кажущейся, на первый взгляд, новизной, но по сути, столь же древни, как мир. Питательной средой для него стали философские и религиозные системы древности:  авеста, зороастризм, христианство, буддизм; произведения античных авторов: Платона, Сократа, Аристотеля и др. Сочинения Ф. Ницше  вызвали отклик у многих  из его современников, это «более  всего цитируемый философ с начала ХХ века… в философии, культуре, политике»(59.168). Его «странные», «неправильные» мысли и слова нередко парадоксальны и крайне противоречивы, но они оказались настолько живучи, что споры о, по сути, «поэтическом» видении мира (а все «поэты много лгут» – 91.111)Ф. Ницше, не утихают и по сей день; причем, одни чуть ли не боготворят его, другие откровенно ненавидят или презирают. Кажущаяся ясность его «афоризмов» становится провокацией для всех «читающих бездельников»: «Я ненавижу читающих из праздности», – писал он. Чтение, надо полагать, в его мнении представляет собой серьезную творческую работу,  требующую всего человека. Сам  филолог, как он себя называл, прекрасно знал литературу древних, так в частности, проникся  Священным Писанием, что  когда цитировал его, то  это  нередко  вызывало слезы у слушателей.
Выводы по 2 главе
• Появление изречения, ставшего афоризмом, можно уподобить рождению идеи, мысленного образа. Порой, это маленькое открытие сродни солнцу, молнии из грозовой тучи, метеору на ночном небе. Правда, не совсем ясно, рождается  ли новое из старого, разрушая его или появляется вдруг и ниоткуда?
• Мысли и их глубина соответственно тождественны глубине тех, кто формулировал их.
• Творчество и мужество – важнейшие составляющие мысленных образов.
• Жизнь является, вероятно, не только даром, но и испытанием индивидов на прочность.
• Народные песни являются отражением характера и души народа, его темперамента, на что оказывают влияние как соседние народы, так и природные, социальные факторы и т. д.
• Налицо противоречие: с одной стороны, немало еще людей, которые, что называется, убивают время; с другой стороны, очевидно, что жизнь  «только миг» («Есть только миг между прошлым и будущим, именно он называется жизнь» - песня), и «пар, восходящий от земли», - указывает Священное Писание.
• Как реки питаются  многочисленными ручейками, а море образуется от слияния рек, так и «общие мысли», выводы и заключения есть отражение вполне частных случаев.
• Если время – самое большое богатство, то его следовало бы и беречь соответственно, как мы бережем самые лучшие вещи, как дорожим самой жизнью.
• Если жизнь сравнима с океаном, то человек, вероятно, есть плаватель по нему. Если сравнить жизнь с дорогой, то  он опять путешественник: «каждый в мире странник»(41.178,230); «Только  лишь мечтатель»(41.243); только «прохожий»(144.38).
• Всякое определение, хотя бы и глубокое, видимо, не является «единственно верным», так Лауреат Нобелевской премии 1912 г. Алекси Каррель  дал еще и такое  определение: «Человек – это неизвестное»(и даже дал такое название своему большому труду – 111.317).
• Мысли и мысленные образы есть предтеча изречений и афоризмов, квинтэссенция «главных мыслей», которые человек до поры до времени накапливает, чтобы однажды выразить. Нередко этим же обусловлено появление парадоксов и парадоксальных выражений, смешных по форме, но верных по существу.
• Мораль и право есть два вида одного правила, возведенные в закон мысленные образы.
• Если верно утверждение поэта: «Любовь с хорошей песней схожа»(Ст. Щипачев), то верно и то, что жизнь человека счастливого тоже схожа с песней, и ее, жизнь, как и песню, «нелегко сложить». Заметим еще раз, нелегкое это искусство быть на земле Человеком.
• Афоризмы, будучи  очень краткими, способны вместить многое для всякого  ищущего ума. Русский поэт XIX в. Н. А. Некрасов выразил эту мысль в широко известных строках:
Стих, как монету чекань.
Правилу следуй упорно:
Чтобы тесно было словам,
Мыслям – просторно.
• По словам известного российского актера, мастера пародий  В. Н. Винокура: «Афоризм это роман в предельно сжатой форме».
• Для того, чтобы жить, нужно не меньше мужества, чем для того, чтобы умереть. Немецкий философ Ф. Ницше выразил эту мысль следующим образом: «…чтобы поставить точку, нужно больше мужества, чем для сочинения новых стихов: это знают все целители и поэты»(91.184). Можно повторить что: хорошо жить, значит быть готовым хорошо умереть, – так писал своему – племяннику Луцилию римский  стоик и воспитатель будущего императора Нерона, Луций Анней Сенека. Мужество есть почти  прямое воплощение принципа: «Не расточай свои печали». Американский христианский писатель П. Биллхаймер так и назвал свой труд(14). Возможно, сама жизнь  еще не цель, но только способ к некой высшей, правда, никому не  ведомой цели?
• Утешением для всех страждущих могут стать слова, сказанные Христом в Нагорной проповеди: «Блаженны плачущие, ибо они утешатся»(12.Мф.5:4). Однако, многие люди либо пропускают эти слова мимо ушей, либо каждый считающий себя верующим, трактует их так, как ему заблагорассудится. Вера, конечно, есть личное дело каждого, но известно, что наиболее счастливы те люди, у которых «общественная жизнь и была их личной жизнью». По замечанию вышеупомянутого немецкого философа: «Есть нечто в тысячу раз более важное, чем вопрос о том, хорошо ли нам или  плохо – таков основной  инстинкт всех сильных натур…»(88.46).
Перевернута последняя страница  книги, задачи, поставленные во введении, казалось бы, решены, можно ставить точку. Но мы знаем, что в действительности, точку ставить рано. Девиз:  «Познай себя!», – сегодня актуален так же,  как и в далекой древности. Движимый этим девизом, человек приходит после долгих поисков, наконец, к самому себе. Но нет, здесь еще рано ставить точку, потому что познание есть процесс весьма длительный, если не бесконечный. Так что до полного познания самого себя, человеку еще идти очень долго, то же, что он прошел, есть лишь первые робкие шаги на тернистом пути самопознания. Зато есть над чем работать. Русский писатель Л. Н. Толстой,  например, ставил  совершенствование себя выше всего, и считал целью и смыслом человеческой жизни.
Точка это не только знак препинания, но и знак окончания работы. Так что ставить точку приходится рано или поздно. И лучше раньше, чем позже, хотя  молодому человеку, полному сил и здоровья, представляется, что он всегда будет таким, как сейчас, и его не коснется время. Мудрый Абай замечал, что оптимист не тот, кто думает, что все будет хорошо, а  скорее, тот, кто думает, что не все будет плохо.
Человек всегда находится на середине пути, и этот путь называется жизнью. Сегодня, может, точку ставить рано, а завтра  будет уже поздно. Угадать момент, поймать миг, «птицу счастья», чтобы проявить свои лучшие качества, утвердиться, найти свое место в нашем огромном мире.
Молчание это не ничто, молчание это тайна, загадка.
Не то, что мните вы, природа:
Не слепок, не бездушный лик –
В ней есть душа, в ней есть свобода,
В ней есть любовь, в ней есть язык…
(134.107)
Книги Священного Писания передают  нам  притчу  о сеятеле: «Вот, вышел сеятель сеять; и когда он  сеял, иное упало при дороге, и налетели птицы и поклевали то; иное упало на места каменистые, где немного  было земли, и скоро взошло, потому что земля была неглубока. Когда же взошло солнце, увяло, и, как не имело корня,  засохло; иное упало в терние, и выросло терние и заглушило его; иное упало на добрую землю и принесло плод: одно во сто крат, а другое в шестьдесят, иное же в тридцать. Кто имеет уши слышать, да слышит!»(12.Мф. 13:3-9)
Так подтверждается известное положение о том, что слово тоже есть дело и, как нам представляется, в этом тоже кроются онтологические основания афористического мышления, ибо язык это, по мнению М. Хайдеггера,  «голос бытия», причем, «не в языке обыденной речи, а в языке поэзии, языке философии»(137.382).
Замечательный  русский поэт  XIX в. Ф.И. Тютчев оставил нам в числе многих других и такие прекрасные стихотворные строчки:
Нам не дано предугадать,
Как слово наше отзовется, –
И нам сочувствие дается,
Как нам дается благодать…
                (134.222)
И если это действительно так, то нам не остается ничего другого, как, не переставая трудиться и не ждать, «как слово наше отзовется». «Когда пройден путь достаточно долгий, трудный, и даже мучительный, то хочется обернуться, и крикнуть тем, кто идет вслед, что-то доброе, светлое и ободряющее»,  – так  некогда выразил свое  сокровенное желание один сельский школьный  учитель. Пусть бы у каждого молодого человека всегда был  перед глазами  такой  пример, образец, который бы звал «вперед и вверх», и который бы делал человека лучше уже потому, что он ставил бы перед собой только такие цели, которые единственно и достойны высокого звания человека.
Со временем  почти ко всякому человеку приходит понимание бренности всего сущего, краткости человеческой жизни, и если здесь мы ничего не можем изменить, то следовало бы еще более, «приобщиться», так сказать к тому, что составляет «сокровищницу  мыслей, чувств, переживаний». Прикоснуться к вечности, вспомнить, например, подаренный человечеству афоризм философа-императора Марка Аврелия: «Если не можешь изменить жизнь, то измени свое отношение к жизни».
Упоминавшийся  нами Ф. Петрарка в одном из своих сонетов  заключил  мысль о временности земной  жизни следующим образом:
Чем ближе край, за коим – только бездна,
Которой все кончаются невзгоды,
Тем мне видней, сколь быстротечны годы,
Сколь уповать на время – бесполезно.
Так, из союзника время превращается для большинства людей в противника, «время – злейший враг человека», – замечал древний мыслитель.
Никто не любит нравоучений, и это вполне объяснимо, ибо всякий не без оснований считает себя представителем рода homo sapiens, и может заметить: «И мы не лыком шиты! Не лаптем щи хлебали!» И, тем не менее, каждый задает себе вопросы, которые принято называть вечными: об учении, о счастье, о любви, о морали, о смысле человеческой жизни.  И он не ждет на них ответа, но напряженно и неустанно ищет его. И здесь не обойтись без «мудрости веков», тем более, что всякий  человек считает себя  достаточно готовым, чтобы внимать мудрости древних. Однако писать мало, и даже хорошо писать, это еще мало. Ибо писать надо  так, чтобы слова врезывались в сердца людей, как в глубокой древности  они вырезывались на камнях. «Нам надо взять из истории   культуры огонь, а не пепел», – заметил известный  писатель. И это глубоко верно, хотя и, конечно же, нелегко. Разве можно уследить за  огнем и за всеми  его движениями? И как постоянно поддерживать горение? «Идея непрекращающегося прогресса есть идея бесцельного прогресса, а то, что не имеет цели, не имеет и смысла», –  замечал немецкий философ В. Ф. Шеллинг, и с этим трудно не согласиться, потому что наука не может раскрыть будущую судьбу человечества. Это верно,  как и то, что человек не может остановиться и успокоиться на том, что есть. И прав писатель и поэт, утверждавший, что нет у него другого пути, как  «вперед и вверх», от темного и загадочного прошлого к не менее загадочному будущему. И последнее, что хотелось бы пожелать каждому человеку: чтобы путь его до конца  дней освещало это святое слово Любовь.
Те, что умерли, они зовут к себе живых. Поэтому, видимо, и прав наш земляк, писатель И. П. Шухов, когда  на вопрос: «По ком звонит колокол?» – устами своего героя прозорливо отвечал: «Он звонит по тебе, по тебе и по мне». Действительно, мертвые не умирают, но, к сожалению, умирают живые. Посмотрим на эти желтые листья, которые сегодня усеивают землю, еще недавно они были зелеными, но их время наступило или, вернее, прошло. Может быть, и человек напоминает лист на огромном древе человеческого рода?
О человеке написаны сотни и тысячи книг, это так, но от этого он не перестал быть тем, кем  является, тем, кто есть? Разве он стал загадкой менее, чем это было, например, несколько веков назад? И разве вышеупомянутый девиз «познай себя» стал  менее  актуальным? Разве познание человека и его феномена сегодня менее важно, чем прежде? Развитие науки ведет к тому, что существенно может поменяться самое определение человека и самое понятие человечности. Как всякое время рождает своих героев, так меняются и представления о человеческих качествах и то, каким должен быть человек. Должен же он стать Человеком с большой буквы.
В заключение всего вышесказанного вновь хотелось бы привести  замечательное стихотворение  И. А. Бунина «Вечер»:
О счастье мы всегда лишь вспоминаем.
А счастье всюду. Может быть, оно
Вот этот сад осенний за сараем
И чистый воздух, льющийся  в окно.
В бездонном небе легким белым краем
Встает, сияет облако. Давно
Слежу за ним… Мы  мало видим, знаем,
А счастье  только знающим дано.
Окно открыто. Пискнула и села
На подоконник птичка. И от книг
Усталый взгляд я отвожу на миг.
День вечереет, небо опустело.
Гул молотилки слышен на гумне…
Я вижу, слышу, счастлив. Все во мне.
       (20.45)
Как нам представляется, строчки  эти с глубоким философским подтекстом. Что же, если «счастье всюду», если это всего лишь «сад осенний за сараем и чистый воздух…», если оно «только знающим дано», если «все во мне», то важно только  вовремя разглядеть, узнать и не пропустить его. Рассмотренные нами сквозь призму афористического мышления такие человеческие категории как Любовь, Счастье, Мысль, Слово помогают, на наш взгляд каждому человеку обрести «сердце мудрое»(12.Пс.89:12), чтобы найти то, что единственно только и   может составлять цель и смысл  человеческой жизни.






















СПИСОК  ЛИТЕРАТУРЫ

1. Абай. Книга слов. Алматы, 1992.
2. Августин А. Исповедь. Абеляр П. История моих бедствий. М., 1992.
3. Александр Македонский  и Юлий Цезарь. Кромвель. Ришелье. Наполеон I. Бисмарк: Биогр. Повествования/ Сост., общ. Редакция Н. Ф. Болдырева. Послесл. А. Ф. Арендаря. Челябинск, 1995.
4. Античная  литература. Рим: Антология/Сост. Н. А. Федоров, В. И. Мирошенкова.  М., 1988.
5. Антология культурологической мысли. Сост. Мамонтов С. П. Мамонтов А. С.  М., 1996.
6. Афоризмы /Сост. Г. Ничипорович. Минск, 1999.
7. Афоризмы старого Китая. М., 1991.
8. Ашукин  Н. С., Ашукина М.Г. Крылатые слова. М., 1986.
9. Бердяев Н. А. Философия свободы. Смысл творчества.  М., 1989.
10. Бердяев Н.А. Истоки и смысл русского коммунизма.  М., 1990.
11. Бертран Рассел. История западной философии и ее связи с политическими и социальными условиями  от античности до наших дней: В трех книгах.  М., 2000.
12. Библия.
13. Билли Грэм. Мир с Богом.  Корнталь. Свет на Востоке, 1990.
14. Биллхаймер Павел. Не расточай свои печали. Чикаго, 1990.
15. Блок А. А. И невозможное возможно…: Стихотворения, поэмы, театр, проза. Сост. В. Енишерлов.  М., 1980.
16. Боккаччо  Джованни. Декамерон: Роман. Алма-Ата, 1987.
17. Борохов  Э. Энциклопедия  афоризмов  (Мысль в слове).  М., 1999.
18. Буддизм. Четыре благородных истины. М.; Харьков, 2000.
19. Булгаков М. А. Мастер и Маргарита: Роман / Вступ. ст. П. Николаева. – М., 1988.
20. Бунин И. А. Поэзия и проза.  М., 1986.
21. Васинский А. И. След человека. М.,1977.
22. Волошин М. А. Стихотворения. Статьи. Воспоминания современников / Вступ. Ст. З. Д. Давыдова и др.  М., 1991.
23. Вольтер Ф. Философские сочинения.  М., 1989.
24. Высоцкий В. С. Нерв: Стихи.  Алма-Ата, 1988.               
25. Вяземский П. А.  Стихотворения. Воспоминания. Записные книжки. Сост. Н. Г. Охотина.  М., 1988.
26. Гачев Г. Д. Национальные образы мира. Центральная Азия: Казахстан, Киргизия, Космос Ислама (интеллектуальные путешествия ).  М., 2002.
27. Гегель Работы разных лет. В двух томах. Т. 2. Сост., общ. Ред. А. В.Гулыги. М., 1971.
28. Герцен А. И. Кто виноват?: Роман; Повести и рассказы. М., 1986.
29. Гёте И. В. Фауст.  М., 1983.
30. Гёте И.В. Изречения  в прозе собр. Соч. в 10 тт.  М., 1980.- т.10.
31. Гоголь Н. В. Избранное / Вступит. Ст. П. А. Николаева.  М., 1986.
32. Гоголь Н. В. Повести.  М., 1979.
33. Гоголь Н. В. Пьесы / Примеч. Ю. В. Манна; ил. С. А. Алимова.  М., 1983.
34. Горбачев В. Г. История философии. Краткий курс лекций: Учеб. пособие. 3-е изд., перераб. и доп. Брянск, 2000.
35. Горбовский А.А., Семенов Ю.С. Закрытые страницы истории.  М., 1988.
36. Горелов А. А. Концепции современного естествознания.  М.,  2000.
37. Денисов С. Ф. Жизненные и антропологические смыслы  правды и неправды: монография.  Омск, 2001.
38. Денисов С. Ф. , Денисова Л. В. Человеческое и животное в человеке.  Омск, 1995.
39. Диденко В. Д. Восхождение к непостижимому. Иррационально-мистическое в национальных художественных системах. М., 2002.
40. Емельянов Б. В., Любутин К. Н., Сим Ф. А. История философии. Введение в курс лекций. Пособие для вузов, колледжей, лицеев. Петропавловск, 1994.
41. Есенин С. А. Стихотворения и поэмы. Алма-Ата, 1982.
42. Жильсон Этьен. Философия в средние  века: от  истоков патристики до конца XIV века: Пер. с фр. / общ. Ред., послесл. и прим. С. С. Неретиной.   М., 2004.
43. История философии. Учебник для высших учебных заведений. Ростов-на-Дону, 1999.
44. Камю А. Бунтующий человек.  М., 1990.
45. Канке В. А. Философия. Исторический и систематический курс: Учебник для вузов.  М., 2002.
46. Кант И.  К вечному миру. Соч. в шести тт.  М., 1966. Т. 6.
47. Карнеги  Дейл. Как перестать волноваться и начать жить.  Ростов-на-Дону,  2001.
48. Кедрин Д. Б. Избранное. Уфа, 1975.
49. Климович Л. И. Книга о Коране. М., 1988.
50. Кондаков Н. И. Логический  словарь. М., 1971.
51. Корабли мысли: Зарубежные писатели о книге, чтении, библиофилах. Рассказы, памфлеты, эссе / Сост. В. В. Кунин.  М., 1980.
52. Крайнов-Рытов Л. Похвала остроумию: Мысли и афоризмы. – Нижний Новгород, 1996.
53. Круг чтения. Избранныя, собранныя и расположенныя на каждый день гр. Львом  Николаевичем Толстым мысли многих писателей об истине, жизни и поведении. Санкт-Петербург, 1910.
54. Крылов И. А. Избранное.  М., 1986.
55. Кузнецов В. Г. , Кузнецова И. Д. и др. Философия: Учебник.  М., 2003..
56. Культурология. Под ред. Драч Г. В. Ростов-на-Дону, 1995.
57. Культурология: Учебник для студентов вузов и колледжей/Перевод с каз. яз. А. Алимжановой/Сост. Т. Габитов.  Алматы,  2003.
58. Курбатов В.И. Философия в парадоксах и притчах. Ростов-на-Дону, 1996.
59. Курс лекций  по философии.  Петропавловск, 1998.
60. Лабиринты души/Августин Аврелий. Исповедь; Блез Паскаль. Письма к провинциалу. Симферополь, 1998.
61. Лабрюйер Ж. Познание человека. М.,  2000.
62. Ламетри  Ж. Человек – машина.  М., 1976.
63. Ларошфуко Ф. Максимы. Паскаль Б. Мысли. Лабрюйер Ж. Характеры.   М., 1974.
64. Лаэртский Д. О жизни, учениях и изречениях знаменитых философов.  М., 1979.
65. Леви В.Л. Искусство быть собой.  М., 1991.
66. Лермонтов М.Ю. Сочинения  в 2-х тт. том первый / Сост. и комм. И. С. Чистовой; Вступ. Ст. И. Л. Андроникова.  М., 1988.
67. Лермонтов М. Ю. Сочинения  в 2-х тт. том второй / Сост. и комм. И. С. Чистовой; Ил.  В. А. Носкова.   М., 1990.
68. Лесков Н. С. Собрание сочинений в шести томах. Изд. подготовлено  Л. Аннинским. Том шестой.   М., 1993.
69. Лирика. Из персидско – таджикской поэзии. Рудаки, Ибн-Сина, Насир Хосров  и др.  М., 1987.
70. Литературный энциклопедический словарь (В. М. Кожевникова, П. А. Николаева и др.). М., 1987.
71. Лоренцо Валла. Об истинном и ложном благе.  М., 1989.
72. Лосев А.Ф. Философия. Мифология. Культура.  М., 1991.
73. Лучшие рефераты по философии./Сост., Н. Киричук. Ростов-на-Дону, 2001.
74. Львов С. Книга о книге: Для учащихся ст. классов. М., 1980.
75. Майерс Дэвид. Социальная психология. СПб.,  2001.
76. Макаров Н. П. Энциклопедия ума, или словарь  избранных мыслей авторов  всех времен и народов. – М., 1998.
77. Макиавелли Н. Сочинения.  М.- Л., 1934.
78. Маркс К. Тезисы о Фейербахе. Соч., т. 26.
79. Материалисты древней Греции.  М., 1955.
80. Мелочи жизни. Русская сатира и юмор второй половины  XIX – начала ХХ в. / сост., вступ. ст. и примеч. Ф. Кривина.  М., 1988.
81. Мир философии: Книга для чтения. В 2-х  ч. Ч. 1. Исходные философские  проблемы, понятия и принципы.  М., 1991.
82. Мир философии: Книга для чтения. В 2-х ч. Ч. 2. Человек. Общество. Культура. М., 1991.
83. Монтень М. Опыты. Книга вторая.   М-Л., 1958.
84. Некрасов Н. А. Стихотворения. Поэмы / Сост., автор послесл. и  коммент.  Ю. В. Лебедев.  М., 1986.
85. Некрасов Н. А. Стихотворения. Поэмы. Воспоминания современников. / Вступ. ст., сост. и прим. Н. К. Некрасова.  М., 1990.
86. Никитин И.С. Сочинения/ Сост. В. Ф. Муленковой; Вступ. ст. О. Г. Ласунского; Прим. Л. А. Плоткина.  М., 1984.
87. Никифоров А. В. Библия и Коран: истоки и параллели. Алматы, 1995.
88. Ницше Ф. Воля к власти: опыт переоценки всех ценностей.  М., 1994.
89. Ницше Ф. Сочинения  в 2 т. т. 1. Литературные памятники/ Составление, редакция изд., вступ. Ст. и примеч. К. А. Свасьяна; Пер. с нем.  М., 1990.
90. Ницше Ф. Сочинения в 2 т. Т. 2/Пер. с нем.; сост., ред. и авт. Примеч. К.А. Свасьяна  М., 1990.
91. Ницше Ф. Так говорил Заратустра: Философская поэма. Алма-Ата,  1991.
92. Ницше Ф., Фрейд З., Сартр Ж. П. Сумерки богов.  М., 1990.
93. Ожегов С. И. и Шведова Н. Ю. Толковый словарь русского языка: 80 000 слов и фразеологических выражений. М., 2003.
94. Островский Н.А. Как закалялась сталь. М., 1977.
95. Печчеи А. Человеческие качества. М., 1985.
96. Писарев Д. И. Избранные пед. соч.  М., 1984.
97. Писемский А. Ф. Собрание сочинений в девяти томах. Т 6. М., 1959.
98. Пискунов А. И. Хрестоматия по истории зарубежной педагогики: Учеб. пособие  для студентов  пед.  институтов/ Сост. и авт. Вводных статей А. И. Пискунов. М., 1981.
99. Полонский Я.  Лирика. Проза.  М., 1984.
100. Пушкин А. С. Лирика.  М., 1974.
101. Пушкин А. С. Сочинения. В 3-х т. т. 1. Стихотворения; Сказки; Руслан и Людмила: Поэма. М., 1985.
102. Пушкин А. С. Сочинения. В  3-х т. т. 2. Поэмы; Евгений Онегин; Драматические  произведения.  М., 1986.
103. Пушкин А. С. Сочинения. В 3-х т. т. 3. Проза.  М., 1987.
104. Размышления и афоризмы французских моралистов XVI – XVIII веков: Сборник: Пер. с фр./ Сост., вступ. ст., примеч. Н. Жирмунской.  Л., 1987.
105. Райгородский Д. Я. Психология масс. Хрестоматия.  Самара, 1998.
106. Рейсер С. А. Палеография и текстология.  М., 1970.
107. Родные поэты: стихотворения русских поэтов-классиков XIX и начала XX века/ Сост.  и биограф. Справки Н. С. Шер.  М., 1987.
108. Русская лирика XIX в.  М., 1986.
109. Самопознание европейской культуры ХХ века. М., 1991.
110. Сапронов П. А.  Культурология: Курс лекций по теории и истории культуры.  СПб., 2001.
111. Свет и жизнь.  Брюссель, 1990.
112. Сенека. Нравственные письма к  Луцилию.  М., 1977.
113. Словарь иностранных слов. М., 1949.
114. Сноу Ч. П. Наставники. Коридоры власти.  М., 1988.
115. Современный философский словарь.  М., 1996.
116. Сорокин П. А. Человек. Цивилизация. Общество.  М., 1992.
117. Сочинения  Козьмы Пруткова.  М., 1976.
118. Спиноза Б.  Избранные произведения. В 2-х тт. т. 1.  М., 1957.
119. Спиноза Б.  Избранные произведения. В 2-х тт. т. 2.  М., 1957.
120. Спиркин  А. Г. Философия: Учебник.  М., 2000.
121. Сулейменов О. О. Эссе, публицистика. Стихи, поэмы. Аз и Я. – Алма-Ата,  1990.
122. Суфии: собрание притч и афоризмов.  М., 2001.
123. Таранов  П. С. Эмоции ума: Книга  всемирных рекордов интеллекта: Мысли. Микроэссе. Афоризмы.  Симферополь,  1997.
124. Таранов П. С. Анатомия  мудрости: философская  афористика (Заповеди, притчи, наставления).  М.,  1996.
125. Таранов П. С. Золотая философия.  М., 1999,
126. Таранов П. С. От Соломона до Роджера Бэкона. М.,  2000
127. Таранов П. С. Сокровищница дерзаний.  М.,  2000.
128. Таранов П. С. Философия сорока пяти поколений.  М., 1999.
129. Таранов П. С. Энциклопедия высокого ума.  М., 2000.
130. Тейяр де Шарден. Феномен человека.  М., 1987.
131. Толковый  словарь живого великорусского языка. Даль Владимир.  т.1-4.т.1.А-З. М., 1978.
132. Толстой А. К. Князь Серебряный; стихотворения.  М., 1986.
133. Турков А. У. «Ваш суровый друг…».  М., 1988.
134. Тютчев Ф. И. Лирика.  Алма-Ата, 1986.
135. Фейербах Л. Сущность христианства.  М., 1965.
136. Фет А. А. Стихотворения. Прим. Л. Озерова.  М., 1970.
137. Философия: Учебник / Под ред. В. Д. Губина, Т. Ю. Сидориной.  3-е изд. , перераб. и  доп.  М., 2003.
138. Философия: Учебное пособие. Под ред. В. Н. Лавриненко.  М., 2001.
139. Философская и общественно-политическая мысль Казахстана. Хрестоматия. Составитель: Сураганова Х. Н. Петропавловск, 2003.
140. Философский энциклопедический словарь.  М., 1983.
141. Фирдоуси. Шах-наме. Пер. с фарси. Низами. Лейли и Меджнун. Пер. с фарси. Руставели Ш. Витязь в тигровой шкуре. Пер. с груз. Навои А. Фархад и Ширин. Пер. со староузб.: Поэмы/Предисловие Б. Гафурова.  М., 1989.
142. Фрагменты ранних греческих философов.  М., 1989.
143. Фромм. Э. Бегство от свободы. Человек для себя.  Минск, 1998.
144. Цветаева М. И.  Стихотворения. Поэмы. М.,  1991.
145. Чаша мудрости: Афоризмы, изречения, высказывания отечественных и зарубежных авторов / Композиция Вл. Воронцова.  М., 1978.
146. Человек: Мыслители прошлого и настоящего о его жизни, смерти и бессмертии. Древний мир  - эпоха Просвещения / Редкол.: И. Т. Фролов и др.; Сост. П. С. Гуревич.  М., 1991.
147. Чехов А. П. Избранные  сочинения. В 2-х т. т. 1./Вступ. ст. Г. Бердникова.  М., 1986.
148. Чехов А. П. Избранные  сочинения. В 2-х т. т. 2.  М., 1986.
149. Шамфор  Н. С. Максимы и мысли, афоризмы  и анекдоты.  М.; Л., 1966.
150. Шатилов С. Ф. Потребности, интересы, ценности в системе человеческой субъективности. – Петропавловск, 2000.
151. Шлегель Фридрих. Эстетика. Философия. Критика. В 2-х т. Т. 2 / Вступ. статья, сост., пер. с нем. Ю. Н. Попова.  М., 1983.
152. Шопенгауэр А. Афоризмы и максимы: Сочинения.  М., 1998.
153. Энциклопедия Афоризмов. 50000 высказываний великих мыслителей, философов, ученых, писателей, политиков, известных деятелей культуры и искусства. «Комульти», Мультимедийный сборник на CD, 2001.
154. Энциклопедия мысли. Собрание афоризмов и изречений от древности до наших дней. Книга первая.  СПб., 2000.
155. Энциклопедия мысли. Собрание афоризмов и изречений от древности до наших дней. Книга  вторая.  СПб., 2000.
156. Я связь миров. Философская  лирика русских  поэтов  XVIII -  начала  XX вв.  М., 1989.













СОДЕРЖАНИЕ

ВВЕДЕНИЕ……………………………………………………….3

ГЛАВА 1.  ОНТОЛОГИЯ И ГНОСЕОЛОГИЯ АФОРИЗМА

1.1 Онтология мышления, слова, учения, любви и счастья…………………………………………………………......16

1.2 Священное Писание как источник  крылатых выражений
 и афоризмов……………………….……………………………...49

1.3 Афористическое мышление Ф. Ницше и К. Пруткова……………………………………………………………….56

ГЛАВА 2. ОНТОЛОГИЯ МЫСЛЕННОГО ОБРАЗА

2.1 Афоризм–квинтэссенция мысли………………………...76

2.2 Эпистемология человека………………………………...93

2.3 Парадоксы  и  парадигмы  в онтологии  мысли………111


ЗАКЛЮЧЕНИЕ…………………………………………….……129

СПИСОК  ЛИТЕРАТУРЫ………………………………….…...138















Викентий  Мичиславович Гонгало


ОНТОЛОГИЯ АФОРИЗМА


Учебно-методическое пособие

















Подписано в печать 6.10.2005 г.
Формат 60;84 1/16. Гарнитура Times. Ризография.
Объём 6,3  уч.изд.л.;   усл. печ.л.
Тираж 50 экз. Заказ № 2168-14. Бумага газетная.
Отпечатано в Издательско-полиграфическом секторе  ИТС
Северо-Казахстанского государственного университета им. М. Козыбаева.