Московские мосты. Глава XI. Пропади он пропадом!

Пропади он пропадом!

   Чем чаще Самойлова натыкалась на Хауслера во время рабочих перерывов, тем бессмысленней казалась обоим фигура Ивана Чашина. Мало того, что толку от него не было — он не учился ни на своих, ни на чужих ошибках и примерах, так ещё и в новых обстоятельствах он проявил себя крайне странно.

   Стоило Кате рассказать ему, как весело и умно проходят её встречи с профессором, как Чашин побелел от злости. Так, словно сам он не искал в Хауслере опоры. Так, будто всё это время он не был студентом, следовавшим по пятам за этим удивительным человеком, и спорившим с ним обо всём на свете. Мало того, что Иван рассердился, так ещё и стал выдвигать ультиматумы. Одним из них был запрет на общение Кати и Валента.

- Дурак, - констатировал Хауслер, хотя ему это очень сильно не хотелось. - Ты была права.

- Мало того, что я просто делаю то же, что и он, так он ещё и недоволен… Неужели он меня в чём-то подозревает? И точно меня, не нас обоих, не нас по отдельности… Тебе ведь он ничего об этом не говорил, верно? Ничего похожего. Тогда как это назвать? Что это за обострение? С чего бы вдруг? Зима на носу! - Катя тараторила, сама не своя. - А даже если и осеннее обострение… Не припозднился ли он?

- Как если бы он со своими «химическими» реакциями немного сошёл с ума, не находите, Екатерина?

- Не нахожу. Смысла я в этом не нахожу! Ну что он… Может ну его, а?

- Просто так избавляться от человека тоже неправильно.

- Но что с ним делать?

- Может я его ещё выведу на чистую воду… То есть в нужное направление. А то совсем он… Забредшая абы куда душа…

   В последние дни ситуация с Чашином обострилась. Было ли дело только в нём или в ком-то ещё, что, кстати, Хауслер уже начинал подозревать, но, в любом случае, события развивались быстро и не в ту сторону, в которую планировалось.

   Взять ту же Катю.

   Екатерина Самойлова, работница месяца и верная помощница своей тёзки Вольной-Бегой. Разбивает почти в пух и прах компанию конкурентов, к которым опоздала на собеседование. Они приглашают её на другое рабочее интервью, но она отказывается. Не только нашла кондитера, которого так искала её начальница, но и самостоятельно провернула гениальнейший маркетинговый ход. Подробности хода были спрятаны от пронизывающих всё и вся взглядов всё тех же конкурентов, но факт оставался фактом — Катя рвала и метала, жила на всю катушку и работала так, как никогда не работала до этого. Ей дали место, и она начала расти, поднимая вместе с собой вверх по лестнице жизни других людей. Кого-то случайно, кого-то нарочно.

   Жизнь Самойловой перевернулась в тот момент, когда она встретила Хауслера. Тот не только всё испортил, а потом исправил, но и показал Кате, как можно жить, творя чудеса.

   Чашин же…

   А что Чашин?

   Ваня сопротивлялся Хауслеру, день ото дня повторяя, словно сломанная пластинка, одни и те же тезисы. Особых успехов в учёбе не имел, на рабочем месте замечен не был. В целом можно было сказать так — начинало казаться, что он специально саботирует свою собственную жизнь.

   Валент не собирался сдаваться просто так, тем более, что теперь он был немного обязан перед Катей — это ведь он их познакомил, а значит держать на плаву их отношения… Хотя, нет, это неверная мысль. Даже если причиной знакомства и послужил Валент, это ещё совсем не значило, что он приобретал какие-то обязанности перед теми, кого познакомил. «Если я начну иметь обязанности, связанные с отношениями, это будет значит, что я в них вступил. Но ситуация же обстоит иначе!» - твердил сам себе Хауслер, накидывая на себя пальто перед выходом.

   Каждая встреча с Ваней давалась ему сложнее предыдущей. Не только ему становилось труднее находить примеры и силы для споров, что уже само по себе говорило о многом, но и желания хоть что-то делать у него практически не осталось.

   Чашин же, словно наоборот, бодрился.

   Осенние морозы застали их обоих — профессора и студента — на Трубной. Отчего-то именно эта площадь стала их точкой встречи.

- В следующий раз пойдём в театр, - Валент укутывался в плотный шарф. - Там теплее. Или на выставку.

- На какую? - Иван звучал отстранёно. - А, или вы опять об этом вашем… «Опаздывать на выставку», интересное решение. Провальное, правда.

- Отчего же? - Хауслера уже почти не задевали высказывания Чашина. Это был ещё один звоночек.

- Да как-то глупо получается, что вы постоянно только по одним выставкам ходите. А как же другие культурные мероприятия?

- Театр, например? Опера? Балет? На такие дела я всегда прихожу вовремя.

- А почему же тогда выставка — это отправная точка для опоздания? Тоже с чудесами связано?

   Хауслер недовольно фыркнул, отчего студент начал улыбаться.

- Спектакли дают по времени, - начал Валент. - Оперы, балеты — всё это можно проверить. Более того, даже концерты. Филармонии, хоры… Человек, который дружен с искусством, а таких в моём кругу кроме вас достаточно, он сразу же спросит, поинтересуется: «А куда вы идёте сегодня вечером? Какой театр? Спектакль? Актёры?» И выяснит, что я вру. Не каждый театр даёт спектакли именно такие-то в такое-то время в конкретную дату. А если сам этот человек идёт туда же?

- А разве с выставками не то же самое? - Иван улыбался всё шире и шире. - Неужели я вас наконец-то поймал?

- Никак нет, юноша, - Хауслер выпрямился. - Выставок множество. Такое, что угадать, куда я спешу — невозможно.

- Но можно же проверить?

- Никак нет.

- А если я уточню…

- Уточните. Спросите. Давайте.

- У меня художник знакомый даёт выставку…

- Не даёт, а делает. А если это модельный показ, то представляет коллекцию.

- А почему не модный показ?

- Обязательно потом должна появиться коллекция, с выставками проще. Они проходят и уходят. Где вы в последний раз видели картину с такой-то выставки?

- Хорошо, тут вы меня подловили. Но вот куда…

- Опаздываю на выставку.

- А какую?

- Сложно сказать, пригласили по знакомству.

- Я знаю их?

- Кого?

- Тех, кто пригласил.

- Нет.

- А тех, кто устраивает?

- Даже я с ними мало знаком. Но они меня знают.

- Ну ладно, хорошо. А какой направленности выставка?

- Трудно сказать, ещё не получил билет. Но очень интересно, конечно. Вдруг новое течение в искусстве.

- Допустим, я вам поверил.

   Хауслер прищурился.

- Но потом я же обязательно спрошу у вас… - Ваня не успел договорить, как уверенный мужской голос прервал его.

- Да, был. Ничего не запомнилось, вашего внимания эта выставка не стоит. Я даже слегка разочарован. Пустая трата времени, - Валент начинал выглядеть грозно. - И, кстати, по поводу сегодняшних планов… Я давно уже хотел сказать, что они у меня изменились.

- Прямо сейчас? - Чашин чуть на месте не подпрыгнул. - На выставку побежите?

- Никак нет, у меня встреча. Деловая.

- Однако…

- Идите в тот ресторан, где мы с вами…

- Так он закрылся.

- Как закрылся?

- А вот так.

- Дикость какая. Тогда идите к чёрту, Чашин, он вас давно ждёт. А я уплываю вдаль… У меня дела.

- До скорого!

- Прощайте.

   Первый раз Хауслер не попрощался, как положено. Не начал рассказывать историю из жизни, поучительную и глубокую. Не стоял минут пять, задумавшись. Просто взял и исчез, не дав Ване одуматься. «С одной стороны, - думал Валент, - Его это взбодрит. Пусть вспомнит, что я не вечный. Скоро ветер поменяется, и я...» Он быстро шагал в сторону большого офисного здания. «А во-вторых, - продолжал думать Хауслер, - Дело у меня и правда появилось днём ранее, я не виноват, что всё так наложилось. Ресторан жалко. Кто же его закрыл? Неужели обанкротились? А я так и думал, всё хорошее когда-нибудь кончается...»

   На самом деле, встреча, на которую Валент так засуетился, изначально должна была происходить в другом месте. Совершенно в другом. Хауслер шагнул в метро, на полпути к месту встречи узнал, что всё поменялось и вышел… На Трубной. У входа в метро встретился с Чашиным, который тоже неясно что делал здесь. Разговорились. В процессе Хауслер понял, что задерживаться не может. Даже тот факт, что с Чашиным он должен был бы встретиться сегодня же, не остановил его. Очередная новость привела Валента в восторг — то офисное здание, в которое он решил показательно зайти, чтобы избежать вопросов, оказалось тем самым местом, где его ждали.

   Кто ждал? Доктор Ветрушин, тот самый, что спасал Чашина в ту самую роковую минуту, когда Валента избивали полотенцем.

- Милый вы мой, я так замучился… - доктор выглядел слегка комедийно — красный, как рак, в лёгком пальто и в нарядном блузоне. - Вот ваши… Книги…

- Что? - поразился Хауслер.

- Вот, - Ветрушин насыпал в руки Валентина несколько миниатюрных книжек. - Я полгорода объездил, чтобы поймать этого дурацкого… Очень талантливого! Человека…

- И всё, что от него осталось — это книги?

- Нет, что вы… Ваши шутки, друг… Ох… Ты, извини, что я так… Мне ещё в театр нужно успеть. А я… А вот… Книги ещё эти…

- Но хорошие, скажи же?

- Высшего качества.

   Книжонки и правда были отменные — маленькие, аккуратненькие, один в один как большие, даже текст в них был в натуральном книжном объеме.

- А зачем нужно было тащиться в офис на седьмой этаж? - уточнил Хауслер, пытаясь понять, была ли за ними слежка.

- Да я спасался бегством от… Не будем об этом, - доктор подмигнул старому другу, собираясь уходить, но потом не выдержал и всё-таки всё рассказал. Выхожу возле Цирка, а там… Кот. Он ко мне фотографироваться, я ничего не понял, а когда понял…

- Ясно, - усмехнулся Валент.

   Он проводил друга до лифта, а сам решил пройтись по этажу, немного развеявшись.

   Иногда он так делал. Хауслер не только умудрялся вторгаться в чужие судьбы, дабы вдохнуть в них и в себя свежего воздуха, но и с зданиями такое проворачивал. Не всегда это удавалось. Порой и вовсе приходилось, как Ветрушину, спасаться бегством. Впрочем, это было привычное дело, и Валент был готов ко всему.

   Ко всему! Кроме того, что случилось с ним через мгновение. Как это обычно и бывает.

   Из случайного кабинета вынырнул человек паназиатской наружности — точно сказать кто он Хауслер не мог. Выглядел он серьёзно, сурово и как-то взволнованно. Вслед за ним из кабинета вырвались слова, оборванная фраза, упоминание имени и какой-то невнятный приказ. Неизвестный был разгорячён.

- Знаете, - обратился он к Валенту. - Я считаю, что вы…

   А потом одумался, но Хауслер уже не позволил ему просто так уйти. Он поплёлся вслед за незнакомцем, а потом, уже в лифте, устроил допрос.

- Говорю, я просто сдурил, - этот человек не собирался разговаривать с Валентом. Отказывался наотрез. Но почему-то продолжал говорить. - Хотел вслух сказать то, что не сказал нанимателю. А тут вы заявились!

- А я был тут и до этого, - продолжал настаивать Валент. - И вообще, я как психолог считаю, что высказывать своё мнение — крайне ценно. Нельзя всё держать в себе. Это вредно.

- А получать в морду за это мнение — не вредно, хотите сказать?

- Смотря как всё обернуть… Как сказать...

- Вот именно — КАК сказать? Как я скажу этому Чашину, что он...

- Чашину? Какому Чашину?

   Случайная встреча становилась всё интереснее. Хауслер прижался к стене лифта, чтобы незаметно нажать несколько кнопок.

- К Михаилу Чашину я устроился, мне наплели, что это будет… Вы психолог ведь, да? Значит, если я вам что-то скажу, вы никому не расскажете? - незнакомцу явно было нужно высказаться. - Так ведь у вас написано в уставе?

- Именно, - Валент достал из кармана пальто одну из книжонок. - Тут так и написано в уставе по эксплуатированию меня...

- Тогда слушайте. Я раз ему говорил, два… А Чашин этот… Ну дурак дураком.

- Вынужден согласиться.

- Вы что, знакомы?

- Никак нет. Просто я оказываю вам моральную поддержку.

   Лифт получил загадочную программу от Хауслера, после чего начал ехать в обратную сторону.

- Вот оно что… Я детектив из агентства русских детективов. Меня зовут Миа-Верд. Евгеньевич. Это псевдоним. Так-то я Витя. Евгеньевич. Так вот… - детектив положил руку Валенту на плечо. - Скажи мне честно, психолог, богачи все такие дураки, или мне так везёт на клиентов?

- Зависит от конкретной ситуации, - профессор принял крайне возвышенную позу, будто собирался декламировать стихи с античной стены. - А что случилось?

- Он влюблён в Екатерину Самойлову, всё ещё. Она его бросила, а он не понимает почему.

- А почему?

- А я не могу понять.

- Миа-Верд...

- Да зовите меня просто Витей, ну это… Официоз этот. Дурацкий… Ну какой дурак будет бывшую возвращать с помощью частного детектива, я понять не могу…

   Хауслер повторил движения за спиной, чтобы лифт не прекращал своё движение.

- Может вы мне подскажете про неё? - детектив Евгеньевич выглядел крайне растерянным. - Я про него всё понял. И так объяснял, и так… Ну обычная девушка. Живёт обычной жизнью. Работу нашла. Ничего криминального. Нет, он хочет, чтобы я ему причину на стол, а её обратно в постель… Ну я же не кудесник какой-то!

- Понимаю, - Валентом начинало овладевать какое-то безумное чувство. Он называл бы это ревностью, но какой смысл был ему ревновать Катю к какому-то очередному Чашину, если она ему являлась просто хорошей знакомой? - Непростая ситуация.

- А вы что как психолог думаете на этот счёт?

- Она… Эта Катя… Эта женщина. Внутри неё появилась внутренняя уверенность — она нашла работу, нашла своё признание… Ваш шеф просто не её типаж. Она устала от этого, она поняла, что не подходит он ей. И ушла в новую светлую жизнь.

- Ну… То есть в закат? Женщины же всегда уходят в закат?

- Все всегда уходят в закат.

   Валент настолько погрузился в свои размышления насчёт пригодности Вити на должность частного детектива, что забыл нажать заветные кнопки, и лифт приехал на первый этаж.

- Спасибо вам, - детектив пожал обе руки Валента. - Как камень с души… Уйду я от этого идиота, а теперь и мораль жизни прочту. Спасибо!

- Да что вы… Пожалуйста… - профессор пытался вырваться, но это не удавалось. - Обращайтесь. Я хороший… Специалист!

- Лишь бы брат его справился с этим… А… Да ну. Ваня же умнее братца своего. Ладно, пойду я…

- Да и мне пора.

   Хауслер покинул здание озадаченный до неприличия. Мало того, что он чуть не выронил драгоценные книжонки — Ветрушин ему бы этого не простил — так ещё и узнал обрывочек какой-то тайны, ценность которой ему ещё предстояло узнать. «Чашин, - подумал он, - ну погоди, я тебя ещё разгадаю!»