Боевые девочки-мурашки, или Вот это крошево!

Гуляя с папой, мы зашли пообедать в кафе. Пока папа заказывал еду, я огляделся. Справа обедала бригада заросших мужиков в спецовках. Мрачно поднимая рюмки, мужики обсуждали какие-то магистрали, насосы и резервуарные парки.

За столиком слева веселилась стайка раскованных женщин в обтягивающих юбочках. Женщины лихо пили джин с тоником и трещали на всё кафе.

- Давайте, мурашки, за наш адский труд! – сказала одна. – Опрокинем за все наши психозы, депрессии и латентную нервотрёпку!

- Ваще крошево! – подтвердили её соседки и выпили.

- Как я вчера уморилась, - сказала одна. – Выхожу утром на работу – а там стресс кромешный! Полчаса проходит, час проходит… ни одного клиента!

- Прямо как у нас, - сказала вторая. – Торчу на смене, жду, жду, жду… уже депрессняк подкрался жуткий – и тут бац! Сверху грохот, прямо кувалдой по нервным клеткам!

- Что было-то?

- Сосулька на крыше обломилась и по карнизу шарахнула! Я думала, с перепугу разрыв лифчика будет!

- Ваще крошево, мурашки! – подтвердила третья. – Нам за нашу собачью лямку мавзолеи при жизни строить должны! С кондёром и бассейном. Желательно в Египте.

– Я вот так пасусь-пасусь… ну не идёт никто! – добавила четвёртая. – И тут  малолетка нарисовался. Лезет, лезет потными липкими лапками! В самое святое ко мне лезет! Вскипела я да как цыкну на него: а ну, закисни, дрожжевой грибок! Куда лапы распускаем? Тебе ещё восемнадцати нет, поэтому трогай вон там, правее!

- А у меня что было? – подхватила вторая. – Я уже вся на валокордине, вымотана вдребезги – и вдруг клиент. Старый, аж песок валится, а туда же. Пристроился и давай засовывать, и давай… я ему ору: чего ты как новорожденный буратино? Раздвинь сначала нормально, а потом засовывай! Такой стресс у меня, такой стресс…

Разговор тёток казался мне очень увлекательным, хотя я ничего не понимал.

- Папочка, - спросил я шёпотом. – Что обсуждают эти тётеньки?

Папа покосился на шустрых дамочек с неодобрением, но в то же время с каким-то ностальгическим интересом. Потом вновь уставился в тарелку.

- Не обращай внимания, сынок, - сказал он. – О профессии этих тёток тебе пока знать рановато.

Женщины снова разлили рюмки.

- Ну что, мурашки? – сказала первая, охорашиваясь. – Пришла пора поднять тост за тех, кого с нами нет… давайте за Константина Георгиевича?

Женщины в мини-юбках встали и выпили, не чокаясь. Мужики-нефтяники смотрели на них с тем же интересом, что и мой папа.

- Светлая память Константину Георгиевичу, великому мастеру! – сказала одна. – Прошу садиться.

Здесь ораторшу повело, она схватилась за стол и зарядила столь кучерявым ругательством, что у нас кофе в чашках покраснел.

- Да в морфологию тебя, в фонетику и алфавитно-предметный указатель, в тезаурус и каталожный индекс задрипанным формуляром в четыре этажа насухую с просрочкой!...

От таких эпитетов неловко стало даже заросшим мужикам с вахты.

- Девушки! – окликнули они. – Вы бы потише заворачивали? А то здесь дети сидят… и культурные сургутские нефтяники. У нас на буровой под Новый год и то так не матерятся.

- Кто такие? – задиристо спросила дама. – Что за гладиолусы в кастрюле? Что за тапки от сороконожки?

- И почему не выпили за Константина Георгиевича? – встряла другая амазонка. – Совсем там обурели на своей буровой, тундра конопатая?

- А кто этот Константин Георгиевич? – спросили нефтяники.

- Ха-ха-ха! – прорычала первая. – Паустовский, естественно!

- Да что с них говорить, - ввинтилась соседка. – Я умираю над этих экземпляров. Вселенская скорбь в мой абонемент. Они даже Дениса Иваныча, наверно, не слыхали!

- Это кто? – переглянулись вахтовики. – Олигарх? Министр? Смотрящий по области?

- Держите меня, срамота необразованная. Писатель Денис Фонвизин – вот чумовой реальный чел! Ум, честь и виагра нашего хакерспейса. Эх вы, недоросли! Гопота низкооктановая.

Женщины демонстративно подвели макияж, поддёрнули юбки.

- Ну что, мурашки? – сказала одна. – Накатим ещё по абзацу и всыплем этой мелкоте по форзацу, чтоб страницы не слипались! За наш благородный труд, пропитанный стрессом!

- Сами вы мелкота, - обиделись нефтяники. – Хлебнули бы нашей работёнки! Закинуть вас в минус пятьдесят на точку – взвоете!

- Ха! – воскликнула сама наглая из «мурашек». – Да что вы можете знать? Вот когда приходишь утром на смену – а у тебя опять новую ручку с конторки спёрли!...

- И какая-то падла Лермонтова рядом с Акуниным поставила! – поддержала вторая. – Прямо кровь из глаз!

- А на верхних полках пылища…

- И ни одного клиента до обеда!...

- А потом пошла, зацепилась за стремянку – и колготки на самом начитанном месте поехали…

- И тут же приносит какого-нибудь обморока, который спрашивает: а чо, девочки, Герцен ничего свеженького не написал?...

- Вот это – крошево! – рявкнули женщины и выпили залпом.

Нефтяники впали в некоторую прострацию.

- Вы откуда? – спросили они. – Мы – из «Сургутнефтегаза», а вы?

- А мы – «Трейд-инвест-Тюмень-библиотека», - заявили крутые дамы. –  Поэтому захлопнули быстренько свои обложечки и выпили за централизованную библиотечную систему, пока мы ваши нефтяные холки не намяли!

К столу вахтовиков подошёл грустный азербайджанец.

- Лучше с ними не спорьте, дорогие, - сказал он вахтовикам шёпотом. – А то и за Шэкспыра пить заставят. У меня уже печень от них болит! Беспредельщицы эти тюменские библиотекари, хуже рязанской десантуры. Каждую неделю бухают и Гомэра наизусть заставляют читать. Что за шайтанский Гомэр, откуда выпал? Он меня уже заманал!...

И прочитал по памяти:

- «…Муза, скажи мне о том многоопытном муже, который
Долго скитался с тех пор, как разрушил священную Трою…»

- Так не ходил бы сюда больше, - сказали сургутские нефтяники. – Печень надо беречь папаша.

- Как я могу сюда не ходить? – обиделся азербайджанец. – Если я хозяин этого кафе!

***

- Папа! – тихонько позвал я. – Получается, эти борзые тётки – обычные библиотекари? А почему ты сказал, что мне рано знать об их профессии?

- Похоже, я отстал от жизни, - пробормотал папа. – Записаться в тюменскую библиотеку, что ли?…

- Хватит шушукаться при дамах! – закричали женщины нефтяникам. – А ну, суслики таёжные, встали и подняли свои ёмкости! За русскую литературу, за аннотацию и презентацию – до дна!

Когда мы с папой уходили, сургутские нефтяники послушно поднимали тост за Фонвизина и Паустовского под присмотром крутых библиотечных «мурашек».


(использована иллюстрация из открытого доступа)